Отсекая лишнее

Глава 16 Вторая попытка

Вернувшись, зайдя в коридор и бросив рюкзак, не глядя, куда-то в район подставки для обуви, Илья услышал трескучее жужжание из кухни. Этой самой кухни, правда, хакер еще не видел, но подозревал, где бы ей следовало находиться. Звук шел как раз оттуда и уставший шпион, недолго думая, двинулся на него. Сделав пару шагов, Илья фигурально, но вместе с тем и очень точно выражаясь, буквально напоролся на стойкий и практически осязаемый кофейный аромат. Разные сорта посчастливилось испивать ему за свою жизнь, но с таким агрессивным, разящим и норовящим сбить с ног, запахом, встречался он, пожалуй, впервые.

Юки в коротких домашних шортиках и облегающей, совершенно простой белой майке на лямках, стояла возле кофе машины и медитативно созерцала как подскакивают и раскалываются в жерновах ее зерна. Должно быть японская нация получала эту тягу к художественному созерцанию самых простых вещей на генетическом уровне. Илья залюбовался идеальными, смуглыми изгибами, подчеркнутыми белым цветом. В сочетании с могучим кофейным духом эффект был не много не мало магическим. Казалось, что его Юки-чан — не человеческая девушка, а высеченная из кофе, волшебная движущаяся фигурка.

Тагава не смотрела на него, не поворачивала головы или глаз, но было понятно, что осведомлена она о его присутствии прекрасно. Вот только девушка вовсе не спешила опускаться до того, чтобы первой начать разговор. «Ну и ладно», — подумал гораздо более взрослый и мудрый Илья, — «мы, зато люди простые и совсем не гордые». Он еще какое-то время полюбовался ориентальной красотой, а потом просто сказал:

— Привет.

— Как погулял, — по-прежнему не глядя в его сторону, музыкально и переливчато промурлыкала Юки.

— Я тебе так скажу: народу у вас — это, конечно, что-то…

Машина перестала гудеть и трещать, зашипев вместо этого паром, прочищающим форсунки подачи.

— Вкусно пахнет, — сказал чистую правду гуляка-Бельштейн.

— Чем же? — спросила девушка, отрываясь наконец от стола и подойдя к Илье почти вплотную.

— Секунду назад еще знал, — он наклонился к ее шее, пахнущей лавандой и сладким кокосовым молоком со щепоткой ванили, — а теперь уже не уверен.

Приоткрыв рот, Илья попытался поцеловать благоухающую шею, но получил толчок в грудь.

— Отвали, гулена!

Машина тем временем пропиликала окончание цикла. Юки отвернулась и пошла обратно к ней, забрать кружку. Задранный в сдерживаемой улыбке уголок губ девушки, однако, не ускользнул от внимания хакера.

— Я тоже хочу! — обронил он в след

— Кружка одна, как видишь. Да и я на тебя не рассчитывала, ты ведь даже не позвонил придешь ты вообще или нет.

— Интересно куда б я делся?

— Вот именно! Куда ты делся?!

Илья отвел слегка выпученные глаза в сторону и почесал ладонью затылок. После шумного вдоха носом, он ответил:

— Создалось у меня впечатление, что тебе было лучше побыть одной. Ты была сама не своя.

Юки отхлебнула из кружки. Сощуренные глаза ее, казалось, вот-вот прожгут два лишних отверстия в черепе своего парня. Через несколько секунд такого пристального сканирования, она причмокнула губами и вынесла вердикт:

— М-да… Психолог конечно из тебя еще тот!..

— Слушай! — резко взял себя в руки Илья, кардинально переменив линию поведения, — у тебя тут так вкусно пахнет! Что за сорт кофе такой? Где взяла? Ни разу не слышал подобного аромата!

— Зубы мне не заговаривай, хитрый русский жук.

— Я что?!.. Зубы? И в мыслях не было! Конечно, может это все кофе виновато? Он… или оно, как там сейчас правильно?

Юки продолжала щуриться на него, поддерживая серьезность напряжением мимических мышц, но глаза выдавали ее с головой, искрясь весельем и озорством.

— Так вот, этот кофе, будь он неладен, смутил мне все мысли! Я заявляю, что не смогу адекватно отвечать на вопросы, пока меня им не угостят!

— Подонок великовозрастный, — едко выдохнула Юки, вставая со стула и запуская новый цикл на кофе-машине. Ее тон если и сообщал о какой-то злости, то злость эта была, как у месячного котенка, вцепившегося в мамин хвост.

Пока Юки нажимала кнопки, Илья тоже поднялся со своего места, подошел и обнял девушку сзади. Сопротивления не было, и сильная жилистая рука пару раз сжала упругую ягодицу.

— Не злись, — шепнул он в оголенное ухо с несколькими сережками, за которое была заправлена синяя прядь, — мне правда стоило проветриться, а тебе поспать.

Тагава обернулась, закинула руки ему на плечи и поцеловала в губы.

— Ты хоть смску какую напиши в следующий раз. Не знаю конечно, как в России, но японские девушки волнуются за своих парней.

— Заметано, — ответил Илья и пара вернулась к поцелуям.

Машина жужжала, добросовестно выполняя свою работу, аромат сбивал с ног, поднимая в голове 10 балльный шторм с цунами и торнадо. Поцелуи, талия Юки, ее полные, вкусные губы, аромат кокоса и ванили вкупе с кофе, бьющий в стенки сосудов, адреналин — все это возносило сейчас мужчину на вершины блаженства.

Конфликт в паре, если и был, то весь вышел. Это частое и правильное явление, так и должно быть. Потому что, если задуматься над подавляющим большинством проблем, вызывающих ссоры и недопонимание, то станет ясна их несостоятельность, надуманность, да и просто нереальность. Ведь не может же быть реальной шаткая мысленная конструкция в воспаленных нервных ганглиях, построенная на фундаменте эго и беспричинного гнева. До умных, критически относящихся к себе людей это, как правило, доходит быстро, следовательно, и быстро проходит. Именно так и случилось с парой, средний возраст которой был уже достаточно сознательный для отслеживания и предотвращения этих вредных шуток, выкидываемых постылым ЧСВ.

Что же касается задания, в ультимативной форме полученного в Исландии, то казалось — сама судьба благоволила скорейшему его исполнению, ведь прямо сейчас Юки рассказывала о том, что отец позвонил ей и вызвал на срочный разговор завтра, а это значило, что в город они непременно должны ехать вместе.

Юки рассказала и про хакерскую атаку, предпринятую прямо вовремя их с отцом беседы. В ответ на это Илья как мог изображал удивление и сочувствие. Ему до сих пор было сложно с уверенностью сказать о том, как же все-таки девушка по-настоящему относится к своему отцу. Естественно она любила его. Но какого рода была та любовь? На каком фундаменте она была выстроена? От ответов на эти вопросы во многом зависело и его задание, и самое главное, последствия. Как Юки воспримет внезапное банкротство отца, догадается ли кто повинен в этом на самом деле? Почему-то Илья не сомневался в том, что девушка догадается сразу. А когда поймет, как будет относиться к нему? Стал ли он за это короткое время ей ближе, чем далекий, сильный и строгий, возможно даже деспотичный, но самый-самый первый мужчина в ее жизни? Остался ли он навсегда еще и самым важным?

Но проблема этим отнюдь не исчерпывалась. Она требовала, как минимум еще одного взгляда на себя, с другой стороны. Даже если ему получится хакнуть завтра Тагава Траст и увести все деньги, предназначенные для русского проекта, будет ли это означать конец добычи? Будет ли это означать конец его участия во всем этом сюрреалистичном теневом маскараде? Что, если русские найдут новый источник финансирования, и продолжат свое дело по разрушению планеты, в поисках новых денежных инъекций в дряхлеющую плоть своей олигархии? А если так, то подводный монстр, получивший его в распоряжение не успокоится, не успокоятся его адепты и их оппозиция, а значит: не видать покоя ни ему, ни его близким. Эта последняя мысль больно уколола душу, срезонировав беспокойным эхо в груди. Илья посмотрел на девушку в белой домашней майке, с еле уловимой улыбкой нажимавшей на кнопки черной кофе-машины и сильно усомнился в недавних своих мыслях о том, что ему «все равно». Так ли он подходил загадочному ордену? Согласен ли он в принципе с тем, что планета важнее этих смуглых изгибов и разлетающихся синим пламенем по плечам черных волос?

К сожалению, то были вопросы без ответа. Пока без ответа — очень хотел надеется Илья. А раз так, то не стоило отдавать им уж очень много душевных сил. Гораздо полезнее было сосредоточится на проблемах, о решении которых уже было представление, и такие, к счастью, имелись.

Завтра Юки снова идет к отцу. Там будет решаться их дальнейшая судьба — останутся ли они в стране или будут вынуждены ее покинуть. Пара договорилась идти вместе. Илье показалось, что японка даже обрадовалась, и мысленно выдохнула с облегчением, когда он высказал желание пойти с ней.

Согласно задуманному хакером, пока Тагава-чан будет вести тяжелый разговор, он проведет время где-нибудь в округе. В стране медведя и водки такое обычно носит название «моральная поддержка». Юки заметила, что любая поддержка не будет лишней и что это и так максимум в данной ситуации. Плюс ко всему, если разговор заструится в позитивном русле, то, возможно, Тагава-сан пожелает познакомится с виновником сего переполоха, который, по счастливому стечению обстоятельств, будет как раз неподалеку. Эти были официальные прогнозы Юки и Ильи, их план действий, но увы, не все в нашей жизни может быть прозрачно и честно, пусть иногда мы и хотим этого всей душой.

Перед тем, как завтра Юки-чан окажется в кабинете отца, к ней должен быть прикреплен маленький микрофончик с несколькими дополнительными функциями, существенно увеличивающий шансы на успех. К сожалению, по понятным причинам, юной наследнице состояния, которое завтра должно будет испариться, об этом знать не полагалось. Когда все силки будут расставлены, и действующие лица займут свои места, Илья сядет туда, где потемнее и поменьше людей, и сделает все от него зависящее для обеспечения их с Юки безопасности и, кто знает, может и безопасности целой планеты! В конце концов, если верить вспыльчивому Уве, именно так и должно быть.

Какой же все-таки вкусный кофе! Какая же красавица сидит перед ним! Не было смысла больше перемешивать в голове лишние мысли. Они поставили на стол пустые кружки и, взявшись за руки, ушли в спальню.

Утром, по привычному маршруту, пара отправилась на метро в центр Токио. В ответ на предложение взять такси, Юки ответила, что так придется либо вставать в 5:30 утра, либо добираться до города часа 2 в лучшем случае, а разобраться с этим она хотела, как можно быстрее.

Потолкавшись в вагоне, потому как сесть даже на их сравнительно безлюдной станции не удалось, через магические 15 минут, в которые Илья до сих пор не мог поверить, они были на месте.

— Так, милый, а сейчас приготовься! Шиба в утренний час пик может показаться немного непривычным местом для иностранца.

Перед выходом из вагона, Юки взяла его за руку, коротко поцеловала и после того, как двери открылись, ловким и одновременно мощным буксиром потащила спутника через людскую толпу. Она была одета кардинально отлично от обычного своего стиля вечно-молодой кавайной школьницы. Не иначе влияние отца — думал Илья, глядя на строгие брюки в очень тонкую, еле угадывающуюся полоску и такой же пиджак, покрывающий попу целиком, высокие борта его не оставляли и намека на декольте. Девушка даже собрала в строгий пучок волосы так, что синие прядки были почти полностью не видны. Лишь две тонкие ниточки она оставила на виду, чтобы оттенить глаза. Короче, бизнес леди из Юки, по мнению Ильи Марковича — отпетого модника Москвы и всея области, получилась на 12 из 10.

Держась в слип стриме[8], созданном героической дочерью самурая, Илья практически не ощущал влияния толпы, по крайней мере физического. Юки очень тонко чувствовала лазейки и вектора абсолютно хаотичных, на взгляд хакера людских течений, мастерски встраиваясь и лавируя в них, так, что очень скоро пара уже ехала вверх по эскалатору, прижавшись к левой стороне и освобождая место для бегущих навстречу бизнесу и золотому тельцу будто клонированных, невысоких темноволосых человечков.

Если бы господин Бельштейн удосуживался почаще спускаться в метро родной Москвы в утренние и вечерние часы со множеством простых смертных, то пережитая только что Токийская толкучка, не произвела бы него столь сильного впечатления. Но маленький, а в процессе и непременно взрослеющий Илюша, не видел в том резона, посвящая подавляющее большинство своего времени барахтанью, а после и уверенному скольжению по океанам цифр и информации. Таким образом, в родное метро спускаться было особо то и не за чем. По крайней мере всегда можно было выбрать время более свободное и к подземным пассажам располагающее. Но ладно метро, почти во всех городах, где она присутствовало, были сложные и перенасыщенные людскими набегами часы. Настоящий шок ожидал разнеженного домашним креслом и тропическими сонными странами фрилансера, когда они наконец выбрались из подземелья на поверхность, навстречу яркому, совсем не по-осеннему жаркому утреннему солнцу. От людей, подпрыгивающих вверх-вниз при ходьбе, казалось ритмично вздымается и пульсирует целый город. Сверху качалось жаркое солнце, изгибая волнами свои, обычно прямые, лучи. В такт светилу, под ногами поднимался и опадал жгучий, излучающий жар асфальт. Энергетика людей вкупе с жаркой погодой мгновенно вышибла пот из пор. Тот, крупными каплями выступил на лбу и других частях тела рожденного на севере еврея. Хотелось отдышаться, перевести дух, забиться в какой-нибудь прохладный угол, прижаться мокрой спиной и холодному бетону, хрустнуть пластиком крышки на запотевшей от конденсата бутылке, обжечь горло ледяной водой и пролить остатки на разгоряченное лицо. Но нет! Юки шла, как ни в чем не бывало. Аборигенка родного острова технологий и традиций, в ней корнями проросли все необходимые для жизни здесь навыки, и совершенно не важно, сколько она не была в Японии — фундамент родной земли не забывается никогда.

Небоскребы расплескивали пляшущее солнце по зеркальной поверхности своих стекол, пока то весело убегало в зенит. Казалось даже эти серые исполины вибрируют от рвущей на части непривычное сознание, бешенной энергии самого большого мегаполиса Земли. Илье стало дурно. Сейчас, вынужденный вести эту безумную, КАЖДОДНЕВНУЮ для большинства этих людей гонку, мозг его отказывался понимать, как ему предстоит проворачивать, возможно, самый важный взлом в своей жизни и теневой карьере. По краешку плавящегося разума, капелькой стекающего пота блеснула мыль о том, что ведь все эти героические труженики токийского муравейника еще даже не приступили к своим обязанностям. Для большинства из них рабочий день еще даже не начался! Им только предстоит еще высидеть 8 или 10 часов в пиковой концентрации, в напряжении своих творческих и физических сил.

Как ни странно, именно эти размышления над участью жрецов бога корпораций и финансов, придали Илье сил, заставив подумать о том, что если настолько многое доступно этим скромным титанам капитализма, то он просто не может быть настолько хуже и слабее их. Сжав сильнее маленькую ручку Юки, он глубоко вдохнул и прибавил шагу, входя в ритм всеобщей вибрации и движения, позволяя этой волне вынести себя на свой гребень.

Откуда-то слева возникла тележка с фастфудом. Ловкая Тагана-чан, мгновенно отстыковавшись от потока, остановилась, обозначив собой самое начало тотчас зародившейся очереди.

— Ты наверно умираешь от жажды, дорогой? Я знаю, это — она обвела пульсирующую от спешащих людей улицу рукой, — с непривычки может показаться… хах! Скажем, изнуряющим!

— Детка, ты просто читаешь мои мысли, — солеными губами Илья ткнулся в вишневую помаду, — как раз мечтал о холодной бутылочке.

— Фея — исполнительна желаний, всегда к вашим услугам!

Коротко переговорив с продавцом по-японски и проведя телефоном над специальным терминалом, Юки получила ту самую, запотевшую холодом пластиковую бутылочку из горячечных грез, перегревшегося хакера. Разом опустошив добрую треть литрового сосуда, Илья поблагодарил свою спасительницу и предал бутылку ей. Девушка сделала всего пару глотков, вернула воду обратно.

— Ну что за чудо женщина! Даже пить ей практически не нужно.

— Повезло тебе, что сказать. Ладно, пошли, тут уже недалеко. Покажу тебе кафе одно хорошее рядом, там меня и подождешь.

— Веди, отдаюсь всецело воле твоей, о, госпожа — спасительница!

— Пошли, придурочный, — на щеках госпожи-спасительницы на короткий миг показались фирменные, милейшие ямочки.

Пройдя еще несколько сот метров, влекомые потоком людской массы, повернув направо, а потом сразу налево, Юки и Илья вышли к знакомой небольшой площади, дельтой реки, проистекающей прямо из тротуара.

— Ладно, дорогой, я пошла! — обернулась Тагава-чан к Илье, стоя возле парадного крыльца небоскреба, — пожелай мне чего-нибудь!

— Ни пуха, к черту! — сам же и ответил Бельштейн за девушку, ведь ответ на это пожелание она вряд ли знала, — дай я тебя обниму, ты шикарна, я люблю тебя.

Илья сам не заметил, как сказал это. Слова вырвались на свободу помимо его разрешения и воли, словно больше не силах томиться внутри. Японка очень тесно и нежно прижалась к мокреющему все больше с каждой новой минутой, проведенной на солнце Илье.

— Думала уж и не скажешь, — прошептала она ему на ухо, — спасибо! Я тебя тоже, ты знаешь. Даже не представляешь насколько это придало мне сейчас сил!

— Ты давай, только главное не расслабляйся!

С этими словами Илья спустил руки ниже, нашел крепкую попу под атласным шелком брюк, пожал ее на прощанье, и одним быстрым и незаметным движением приклеил пластырь микрофона под подкладку, между задними лацканами пиджака.

— Все удачи! — добавил он.

Пара рассталась и хакер, поудобней поправив свой вечный рюкзачок, отправился в указанное кафе заниматься привычным делом.

Пройдя внутрь и поприветствовав кивком головы девушку-администратора в ответ на самую кавайную и добродушную улыбку, хакер разместился за столиком в дальнем, скупо освещенном конце зала. Яркий свет мешал ему работать всегда, сколько он себя помнил. Кафе было оформлено чертовски интересно и необычно, по крайней мере для самого центра делового Токио. Интерьер был выполнен в ярких, безумных, инопланетных красках. Эти краски, под толстыми черными контурами и резкими штрихами других цветов, складывались в превосходные фигуры героев и героинь в самых разных позах. Первая ассоциация была с американскими супергоройскими комиксами, но затем он вспомнил про анимэ и ее статическую разновидность мангу — и все встало на свои места. Еще более диким было видеть здесь солидных дяденек, стоящих в очереди за бенто к обеду. Но не все из них стояли в очереди, были и счастливчики, которым флекс-график позволял просто приземлился на минутку другую и выпить чашечку кофе перед скучной работой в этом вихре цветов, образов, резких рубленных линий и огромных девичьих глаз.

Нет! Что-то мешало приступить с чистой совестью к делу всей его жизни, к его опус магнум. Илья прислушался к себе. Да, разумеется, это было волнение вместе со своим извечным спутником — непреодолимым желанием закурить. Вот именно этого дымного, вредного для здоровья ритуала и не хватало. Внутри кафе курить нечего было и думать, поэтому быстро поскидав обратно в рюкзак, разложенные было на столике гаджеты, Илья промчался на выход мимо миленькой администраторши, бросив что-то в духе нетленного I’ll be back.

Так… Что-нибудь изменилось под жарким Токийским солнцем, пока он наслаждался блаженной прохладой?

Нет, все было по-прежнему. Люди продолжали течь одним потоком, не думая останавливаться и на секунду. Эффект от курения среди этой и постоянной спешки будет мизерный, а значит, нужно найти местечко потише. Оглянувшись по сторонам, Илья обратил внимание на узкий проходик, ведущий, очевидно, в подворотню за сей дружелюбный гиковский притон. Бочком протиснув себя в кирпичную лазейку среди монолита городской скалы, фрилансер оказался на задворках Токио. Мало кто из туристов мог похвасться, что был здесь. Вот и задний вход кафе. Возле него стоят жестяные мусорные баки, пара пакетов, аккуратно завязанных и совсем не вонючих. Созерцая приунывшие, ожидающие своей участи мешки, хакер вспомнил, что с вывозом мусора в Японии есть некоторые вопросы. По крайней мере, так говорил один блогер в одном из выпусков про эту страну. Стало быть, так и есть — вот оно, доказательство.

Юниты вытяжек клубились легким парком в спертом, непродуваемом мешке подворотни. Душно и почему-то не по себе. Место никак не располагало к длительному пребыванию, но что-то тише и спокойнее, не отягощенное людским копошением, найти сейчас вряд ли было возможно.

Илья вытряхнул сигарету из пачки, щелкнул зажигалкой, искра обратилась стройным огоньком и дым, долгожданный и древесно-кисловатый заполнил легкие. Через положенные 7 секунд никотин отозвался в голове туманом и качкой, стало привычно, легко и приятно. Еще несколько секунд Илья стоял с закрытыми глазами и чувствовал, как асфальт под ногами легко и приятно покачивает его. А потом затылок взорвался искрами и резкой болью. Сквозь меркнущий, теряющий гравитацию и объем мир, Бельштейн ощутил небритой щекой горячий асфальт, а после мир окончательно пропал, растворяясь в жарком мареве и чернильном мраке.