Отсекая лишнее

Глава 14 Тяжелый разговор

Лифт просигналил мелодично и благородно. Не тренькнул, не пискнул и даже не прозвучал. Именно просигналил. Звук правильной, приятной тональности, громкости и оттенка переливом пробежал по холлу, отразился от стекла и дорогого мрамора, а спустя секунду, золоченые двери лифта с еле слышным шелестом разошлись в сторону, открывая взору Юки знакомые, но уже порядком позабытые интерьеры. Перед ней, расстилаясь зеленой ковровой дорожкой с золотыми линиями по бокам, в даль уходил коридор. Стены коридора, облаченные в сверкающий, коньячного цвета лак дорогого дерева, создавали строгую, деловую атмосферу, мобилизуя и концентрируя мысли, приводя их в порядок. Коридор был широк, просторен. Настолько, что у стен могли позволить себе разместится пухлые, пахнущие настоящей кожей кресла, слегка потертые, но от этого выглядевшие только лучше. Стояли они, как правило, парами, иногда тройками, окружая винтажные трехногие круглые столики. Долгая жизнь этих столиков могла начаться несколько веков назад где-нибудь в Египте, Турции или Мороко, но причуды мебельной кармы подарили им шанс на закате своей долгой жизни украшать интерьер коридоров многоуважаемого Тагавы-сана, и теперь, спокойные и довольные стояли они в окружение ровесников-кресел, отражая обновленным лаковым покрытием слегка приглушенный свет.

Юки выдохнула и мягко пошла вперед, утопая своими агрессивными черными ботинками на высокой подошве в первоклассную персидскую шерсть. По правой ее стороне через равные промежутки, отливая золотыми цифрами номеров, тяжелыми дубовыми дверями отсекались от общего пространства рабочие кабинеты. По левую же стороны, помимо уже отмеченных кресел и столиков, красовались ниши со стеклянными многоярусными стеллажами. Хитрая, почти невидимая подсветка стеллажных полок выделяла многочисленные призы, наградные письма и грамоты так, что те, казалось, сами светились изнутри. На некоторых полках бумажные регалии стояли вперемешку с кубками разных металлов и такими же разнородными тарелками, и медалями. Стоило отметить, что трофеев из золота или же просто золотого цвета было ощутимо больше остальных. Один стеллаж вмещал заслуги одной декады, а полки на нем представляли разные годы, таким образом было понятно какой временной отрезок прошел для фирмы более, а какой менее продуктивно и славно.

Расстояние до венчающих перспективу последних, торцевых двойных дверей неотвратимо сокращалось. Их створки от пола до потолка, распашные, окантованные блестящим металлом, медленно плыли навстречу. Полоски металла разной толщины не только образовывали контур окантовки, но и были вертикально интегрированы в массив древесины. Сталь бликовала холодными сполохами, преломляя и преобразовывая теплый, приятный свет. В тон металлическим полосам отливали длинные и толстые стержни дверных ручек. Юки намеренно шла очень медленно, внимательно оглядывая интерьер, подходя к стеллажам славы, всматриваясь и вчитываясь в выгравированные надписи на некоторых экспонатах. Не то чтобы она чего-то здесь не видела, не помнила или же испытывала гордость, сплавленную с интересом, дело тут было в другом. Юки понимала, насколько это было глупым и бесполезным, но она пыталась как можно дальше оттянуть, отсрочить час неминуемой встречи. На пути сюда, она передумала все возможные сценарии разговора, вопросы, которые могут быть заданы и свои на них ответы. Тагава-чан настолько много и долго прокручивала предстоящий разговор в своей голове, что в конце концов, голова ее совершенно осязаемо закружилось, не забыв прихватить своего вечного спутника — тошноту. И когда, стоя в фойе перед лифтом, она поняла наконец, что мысли стали вредным разъедающим душу ядом, то смогла вышвырнуть их из головы вон и позволить предстоящему разговору течь в том русле, которое будет ему угодно. В конце концов это ее отец. Любящий отец. Именно так, по-другому и быть не может, ведь правда? Но почему тогда проклятое волнение так и продолжало противной ледяной змеей ворочаться внутри?

Коридор кончился. Когда-то это должно было произойти. Высокие двери приблизились вплотную, выдыхая прямо в лицо дух успешности и богатства. Закрыв глаза, наклонив голову и прошептав что-то одними губами, Юки потянула на себя металлический стержень ручки.

— Чичиро! Конитчива! Юки-дэс…

Разумеется, ему уже все доложили, ведь хитро встроенные в стены камеры, показывали каждый ее шаг. Ну почему нельзя хоть раз встретить дочь лицом, возможно даже с распахнутыми навстречу объятиями?..

Юки одернула себя. Не хватало еще только расплакаться от поднимающегося из глубин чувства обиды и обреченности. Но черт побери! Почему всегда надо стоять в этой своей пафосной позе властелина вселенной, с руками за спиной и взирать на муравьиные бега мельтешащих людишек, там внизу, за высоким зеркальным окном?! Неужели ты, дорогой отец, еще не насмотрелся на это за всю свою жизнь?

— Можно по-английски. Все-таки, Кембридж у тебя за спиной.

— Конечно, прости, отец. Здравствуй.

— Здравствуй, дочь. Признаться, не ждал тебя. Можно было и позвонить…

— Гоме…, ой, то есть прости, отец, но это получилось спонтанно, я не планировала прилетать сейчас. Разумеется, я бы дала тебе знать при других обстоятельствах.

Кенши, гладко выбритый мужчина, довольно высокого для японца роста обладал поистине воинской выправкой, из-за чего смотрелся еще выше, чем был на самом деле. Прямой, как бамбук, несмотря на немалый возраст, он, расставив ноги чуть шире плеч и скрестив руки на груди критически осматривал сейчас дочь. Волосы Тагавы старшего почти полностью были седыми, каждый прожитый год добавлял в них соли намного щедрей предыдущего.

— Значит вот как ты ходишь в жизни? — спросил он спокойным низким голосом, из которого годы жесточайшей конкурентной борьбы и постоянного эмоционального напряжения вытравили все эмоции, — Юки-чан, ты ведь уже не школьница.

Девушка не знала, что на это сказать. И так, почти не поднимая взгляда, сейчас она опустила голову еще ниже. Ноготок, с теперь казавшимся вычурным и глупым синим лаком безотчетно, но сильно и остервенело копал нежную кожу на левом указательном пальце. Юки хотела что-то ответить про срочность, спешку, аэропорт, что отец сам вызвал ее прямиком с самолета и она, конечно же, не успела переодеться, а если бы успела, то ни в коем случае не позволила бы себе появится в таком уважаемом месте в подобном виде. Потом вспомнила, что это будет уже третье извинение за полторы минуты с момента их встречи, а отец ведь учил ее никогда не извиняться, и она вроде бы вполне успешно следовала этому наставлению… До сегодняшнего момента. Все эти мысли яростным торнадо бешено вращались в голове молодой девушки. Занятая ими, по-прежнему лихорадочно обдумывая ответ, она совсем не услышала довольно громкие и гулки щелчки каблуков дорогих туфель по узорчатому мраморному полу. Резко, знакомый горьковато-пряный аромат зазвучал совсем рядом, а в следующий миг сильные и крепкие, совсем еще не старческие руки стиснули ее в объятьях.

Слезы брызнули из голубых глаз, превратив и без того яркий их блеск в ослепительное сияние. Со всем, загнанным в глубины памяти желанием и детской любовью к главному человеку в своей жизни, Юки крепко-крепко обняла отца и уткнув лоб в белый треугольник сорочки, заплакала от всей души. Слезы толчками выходили из глаз, катились по щекам и, падая на волосы, растворялись в них. Спустя примерно минуту, девушка подняла, наконец, полные искрящимся счастьем синие льдинки и посмотрела на отца. Кенши улыбался. Он нежно смахнул с мокрых ресниц дочери хрустальные бусинки, радужно блестящие в освещении кабинета. Ю-чан часто заморгала, рассмеявшись искренним, детским смехом.

— Привет, маленькая! Ты наверно думала, старый дурак совсем разучился испытывать чувства? — по-японски нежно сказал Кенши.

— Привет, пап! — Юки обрадовалась этой перемене, вслед за отцом переходя на родной язык, — подумать только, я даже и не подозревала, что так соскучилась!

— Скучать — это удел бездельников и стариков, так что оставь это мне!

— Ну ты точно не бездельник, пап! Да и про старика, я бы поспорила, — с утрированным сомнением ответила Юки, щупая отца за объемный и весьма твердый бицепс.

— Ну хорошо, — сказал после небольшой паузы Кенши, выпуская дочь из своих объятий, — вижу ты успокоилась, хорошо. Разумеется, я хотел видеть тебя срочно не просто так. Пойдем.

Юки быстро вытерла остатки слез и последовала за отцом к большому овальному столу в центре кабинета.

— Нам повезло, сейчас обед, поэтому время есть.

Юки посмотрела на экран телефона — действительно был обед. Потом увидела чуть выше и прямо напротив большие белые часы. Тагава-чан улыбнулась и хлопнула себя по лбу. Удивительно насколько изменчиво настроение человека, в особенности если этот человек — молодая девушка.

— Да, да! Часы все там же. Если бы ты почаще навещала отца, то скорей всего не забыла бы про них, — добродушно проворчал Кенши, отошедший в дальний угол кабинета, где был небольшой буфетно-кофейный уголок, — хочешь чего-нибудь? Чай, кофе? Есть печенье.

— Кофе и печенье. Черный, без сахара, пожалуйста! Умираю хочу спать, если честно!

Это было правдой.

Зашипела кофе машина, превращая пар под давлением и горький порошок в культовый напиток. Тагава-сан быстро и ловко разлил свежеприготовленный кофе по чашкам, выложил печенье на белоснежную тарелочку, сервировал все это на поднос и подал к столу. Юки схватила печеньку, откусила. Крошки брызнули на стол, девушка прыснула со смеху, прикрыла рот ладошкой, облизнула губы и отпила немного из белоснежной чашки.

— Не подавись ты! — Кенши положил голову на ладонь и смотрел на дочь с теплотой, излучать которую способны, пожалуй, только родительские глаза — обед конечно не бесконечен, но времени у нас достаточно. Да и говорить долго я не намерен.

— Я слушаю, — Юки моментально, в тон отцу, переключилась с шуток на деловой лад.

— Как вы долетели?

— Вы? В смысле мы? А кто?.. — черные бровки девушки удивленно поползли вверх.

Кенши-сан вместо ответа внимательно посмотрел дочери прямо в глаза и слегка изломил губы в снисходительной усмешке.

— Ну да… Кого я тут обманываю? Разумеется, ты все знаешь. Скажи, пап, вот мне просто интересно, сколько человек у тебя в аэропорту? Или не человек, роботов может, я не знаю!

— В каком из? — Кенши продолжал неотрывно глядеть дочери прямо душу, прожигая ту самым сердечным теплом.

— Понятно… Ладно, пусть это был риторический вопрос.

— Так кто он? Тот, с кем ты прилетела?

— Оооооой!.. Его зовут Илья, он русский.

— Его зовут Илья, и он русский… — бизнесмен задумчиво процитировал дочь, — и это все?

— А что ты хочешь услышать?

— Кто он лично для тебя, как вы познакомились, что ему здесь нужно? Короче я хочу, чтобы ты перестала прикидываться дурочкой.

Юки молчала, казалось, что взгляд ее вот-вот утонет в ароматном черном вареве. Не понятно было то ли она тщательно обдумывает ответ, чтобы не утруждать отца ненужными подробностями, то ли просто психологически закрылась, не желая быть жертвой допроса. Внимательные глаза отца видели все это, но гадать о причинах такого поведения он не стал, вместо этого он выбрал беспроигрышный вариант, который почти всегда срабатывает со всеми женщинами, близкими уж точно. Он просто взял и нежно погладил руку дочери, подкрепив эти действия словами, мягкими и теплыми, как бархатное покрывало:

— Юки, ты ведь моя дочь. Пойми, какая бы взрослая и самостоятельная, умная и красивая ты не была, в моих глазах ты всегда будешь маленькой Ю.

Ярко-розовой краске потребовалось меньше 2 секунд, чтобы раскрасить смуглые щеки, а выплеску эндорфина попросить у мозга оттиснуть на них 2 маленькие, довольные ямочки. Трюк сработал. Юки подняла поигрывающие огоньками отраженного света глаза, настроение ее тут же переключилось на диаметрально противоположное, и улыбнувшись она ответила:

— Вот и он меня так же зовет. Надеюсь вы не сговаривались? Не удивлюсь, что твои ищейки могли найти его номер.

— Моим ищейкам и без того есть чем заняться, — улыбнувшись в ответ, сказал отец.

— Мне кажется, нет я уверена, что влюбилась, пап.

— В мужчину? Ты серьезно? Наконец-то, боже! Ты не представляешь, как я рад это слышать!

— А если бы в женщину? Тогда это многое бы поменяло? — характер, улизнув на миг из-под контроля своей владелицы, сверкнул в глазах яркой вспышкой.

— Ну… — протянул Тагава старший, почесывая ладонью затылок, — скажем так, я попытался бы по минимуму показать свое разочарование.

— Ты неисправим, отец! Ты вообще в курсе, что мир меняется?

— Эх, дочка!.. Ты удивишься насколько. Но об этом мы еще сегодня поговорим. На самом деле ты меня сейчас сильно обрадовала. Моей радости вообще не было бы предела, если бы твой Илья оказался еще и японцем.

— Тогда бы его звали уже не Илья! А, к примеру, Котаро… Бр!.. — Юки поежилась, — оказывается ты еще и расист! Ну просто здорово!

Сказано это было в шутливой манере, но интонации подчеркивали, что в каждой шутке есть доля правды, порой и очень большая. Кенши же, прекрасно зная дочь, не дал кресалу колючей и безжалостной молодости снова рассыпать искры противостояния, и вполне искренне рассмеявшись, ответил:

— Да перестань ты уже вечно атаковать старика! Порой страшно с тобой разговаривать!

— Это мне страшно, пап!

Наступила пауза. Семья Тагава синхронно хрустнула откусываемым печеньем, синхронно же поднялись в воздух чашки и опустились обратно на стол после сделанных глотков. Слаженность действий, их одновременность напомнили о единстве и схожести, и теперь уже Юки погладила смуглую сухую руку отца.

— А еще он, как я поняла какой-то компьютерщик, так что его номер не так-то просто было бы достать. Даже тебе. А познакомились мы в Исландии совершенно случайно, на пляже. Я там была с Хельгой, ну помнишь, с этой блондинкой, я тебе еще отправляла фото, когда ты спросил, чем я занята?

— Как кстати она отреагировала, когда у вас с этим парнем все завертелось?

Юки усмехнулась, покачала головой.

— Лучше не спрашивай. Скажем так, она расстроилась.

— Могу представить.

Пауза, хруст печенья. Кенши как бы между прочим, случайно посмотрел на часы. До конца обеда оставалось чуть меньше получаса.

— Ладно, теперь давай серьезно, — вновь заговорил он, — как вы долетели? Было ли что-то необычное?

— О! — воскликнула Юки, — не то слово! Совсем вылетело из головы почему-то, но сейчас, когда ты напомнил… Нас встречали настоящие истребители! А еще внизу мы видели военные корабли!..

Она осеклась, понимая, что детская возбужденность с нотками эйфории в голосе, совсем не соответствует серьезности момента и обсуждаемым событиям, и продолжила уже куда как более серьезным тоном:

— Мы что, воюем?

— Пока нет, совсем нет. Если бы было введено военное положение, самолеты так просто бы не влетали, думаю ты понимаешь.

— Я бы не назвала это простым влетом…

— Его бы вообще не было, — перебил Тагава-сан, — но ситуация очень напряженная. Ты спрашивала в курсе ли я перемен, которые происходят сейчас в мире, я отвечу. Я возможно сейчас один из немногих людей, кто напрямую дал им ход.

Юки молчала, продолжая сосредоточенно слушать.

— Наш фонд, наследницей которого является угадай кто? — как бы, между прочим вставил Кенши и, не дожидаясь ответа сам же продолжил, — правильно, ты. Так вот, наш фонд оказывает финансирование одного очень амбициозного российского проекта. Кстати, какая ирония, что твой Илья тоже русский, просто какой-то новый виток российско-японских отношений получается, во всех сферах…

Юки хмыкнула. Шуточная отсылка ей понравилась. Глава семьи тем временем продолжал:

— Это сотрудничество многим не нравится, в первую очередь ты сама понимаешь кому. Эти кто-то собрались проводить учения в японском море, по согласованию с нашим правительством. Возможно, когда вы летели, вы даже могли их видеть.

— Илья говорил, и я согласна, что там было два разных флота. Одна цепь кораблей растянулась с севера на юго-восток, а другие… Других мы видели краешком глаза у самой кромки иллюминатора.

— Все так, — покивал Кенши, взял паузу, шумно выдохнул и продолжил, — Первые, кого вы видели — это русские. Они никого не подпускают к Арктическим водам, поэтому и растянулись цепью в Охотском море. Американцы же… Ну ты знаешь. Без них в мире давно уже ничего не делается. А то, что задумали и уже осуществляют русские, в особенности одна их компания, это я тебе скажу… Понятное дело, в России ничего крупного не происходит без поддержки государства, поэтому и флот. Наш северный сосед вцепился в свое новое предприятие мертвой хваткой, и я уверен: просто так уже не отпустит. Если русские преуспеют, то это очень сильно пошатнет весь сложившийся на сегодняшний день мировой порядок. Американцам же многополярный мир не нужен. Им одного Китая хватает с головой.

— Так, в чем конфликт-то? Я пока не понимаю.

— Конфликт в том, что наш фонд при поддержке других крупных компаний согласились финансировать это русский проект. Там речь идет о разработке и добыче совершенно нового, как считается, неиссякаемого источника топлива. Основополагающий нюанс — это то, что месторождение в мире пока открыто только одно. Немного раньше другие северные страны, вроде бы объявляли о том, что и на их территории найдено нечто подобное, но очень быстро эта информация была опровергнута. Топливо такого качества и свойств есть только в России. И пусть территориально земли и русские, но остальной мир, точнее сильные игроки, всячески пытаются им добычу сорвать, так как понимают, чем это грозит. Это понимают и наши власти, несмотря даже на то, что русские обещают за содействие и помощь, да что уж помощь, хотя бы обещание просто не мешать, солидные барыши. Ходят слухи, что они согласны отдать нам почти все Курилы! …А кто-то говорит, что и весь Сахалин!

Юки округлила глаза и покачала головой. Еще бы! Такая новость удивит любого японца.

— Однако, нашим властям даже это не кажется достаточным! — развел руками Кенши, — по крайней мере официально. Но ни один я уверен, что они просто боятся, что для японца…

Губы его коротко искривились, а рука стиснула кружку.

— Ладно, — продолжал бизнесмен, — в общем теперь, я думаю, ты понимаешь в чем тут конфликт.

— Ведущие фирмы и магнаты, как ты, хотят инвестировать в проект, а власти против, поэтому и дали разрешение на присутствие в регионе американцев.

— Да, умница. Все так. Лаконично и точно, как ты умеешь. В такие моменты, я благодарю бога, что у нас капитализм, да и, как говорили в старину: «Господин — это лодка, а слуги — вода: вода лодку на себе держит, но может и опрокинуть». Хорошо по крайней мере, что пока все обходится, и, надеюсь, будет обходиться без провокаций. Я уже не говорю о прямых столкновениях.

— Ну, насчет провокаций, отец, к сожалению, ты не прав.

И она рассказала ему о случае с танцами в небе истребителей при подлете к японским островам. Кенши слушал внимательно, не перебивая, лишь все сильнее мрачнело его лицо, и проступали на нем трещины морщин от гнева, сожаления и неприятия.

— Бараны трусливые, — яростно выругался он, когда Юки кончила свой рассказ, — можно было сослужить огромную службу своей стране, просто позволив нам действовать! Даже делать самим ничего было не нужно! Но нет же, они выбрали свой излюбленный подхалимаж перед этими звездно-полосатыми скотами!.. Ну ввели бы они свои санкции, не велика потеря, страна все равно получила бы кратно больше от сотрудничества с русскими! Но нет! Старые дурни, как всегда уверены в том, что умнее и дальновиднее всех!

Тагава-сан тяжело дышал, но было видно, как он изо всех сил пытается успокоиться и взять себя в руки. Немного отдышавшись и вернув пульс в пределы нормы, он глянул на часы, допил оставшийся кофе одним глотком и обратился к Юки:

— Ю, ты должна покинуть Японию на время. Бери своего мальчика и улейте из страны, пока это еще возможно, пока границы открыты и не введено военное положение. Не дай бог, конечно… Но, опасность этого есть.

Девушка опешила, она никак не ожидала такого резкого поворота событий.

— Но пап, погоди! Мы ведь только прилетели… Да и Илья хотел посмотреть страну — он никогда не был в Японии. Я вообще думала, неплохо было бы вас познакомить, мне кажется, вам найдется, о чем поговорить. Знаешь, иногда, нет, частенько он напоминает мне тебя…

— Ты что не слышишь меня, девочка?! — Кенши внезапно и резко потерял терпение, лишь стоило дочери поставить под вопрос его авторитет, озвучив мягкое, но все же возражение, — я же говорю, сейчас в Японии небезопасно, поверь мне, я живу здесь каждый день! Тем более учитывая, что ты рассказала!

Юки хотела возразить, мотнула головой из стороны в сторону, собираясь с мыслями, уже подняла указательный пальчик, как отец перебил ее:

— Да и на что здесь смотреть в конце-то октября?! Прилетайте уже весной, на сакуру, там и познакомимся. Я уверен, к этому времени все снова встанет на привычные места. Юки, ну!

С этими словами он нежно взял голову дочери в свои ладони и пристально посмотрел прямо в полные сомнения и непонимания голубые глаза.

Идиллию единения отца и дочери нарушил громкий и настойчивый стук в дверь. Не дожидаясь ответа, в кабинет влетел молодой запыхавшийся японец. Семья Тагава не успела даже толком удивиться.

— Прошу меня простить, — затараторил вбежавший в кабинет запыхавшийся паренек, после того как быстро отвесил низкий поклон — Тагава-сан, на нас напали!

Кенши выпустил дочь из рук, поднимаясь и подходя к подчиненному.

— Рюдзо! Успокойся! Кто напал, что ты такое несешь? — глава компании пытался придать голосу ободряющего спокойствия, но было слышно, как тот дрожит в виду открывшихся после рассказа Юки подробностей.

— Компьютерная атака, кибер-нападение, Тагава-сама!

— Кибер-атака…. Что ты такое говоришь, Рюдзо?! Как давно?

— Около пяти минут назад, — борясь с отдышкой, ответил молодой человек, — я пытался до вас дозвониться по рабочему номеру, но он был отключен.

— Да, это так… Но ко мне пришла дочь, вот она, это Юки, познакомся. Юки — это мой кохай[7] — Рюдзо Икэда.

— Приветствую, Юки-доно! — отбивая еще один быстрый поклон, обратился парень к молодой Тагаве на старый манер, как к наследнице древнего рода, чем вызвал у неё непроизвольную улыбку, — но, Тагава-сама, нам нужно идти! Там все ждут вас!

— Хорошо пошли. По пути расскажешь остальное.

Уходя, Кенши обернулся к дочери:

— Юки, договорим с тобой после.

— Я никуда не поеду! — не очень смело выкрикнула девушка в уже закрывающиеся створки дверей.

Потом посидела немного, что-то обдумывая, слопала еще одно печенье, допила кофе, вышла из просторного светлого кабинета и пошла обратно к лифту мимо многочисленных трофеев.

Посматривая вправо на черный квадратик, перемигивающийся с ним изредка зелеными ячейками, Илья все глубже погружался в многослойную ветвистую структуру Tagawa Commercial Trusts. Он и так уже нырнул очень глубоко: туда, куда заказан был вход любому рядовому юзеру. Сломанный руты, пути, пароли и кукисы оттисками кода отпечатались на рабочей флэшке. Вопреки самым смелым прогнозам Ильи, ему удалось проникнуть туда, куда он и не рассчитывал забраться удаленно. Этот успех окрылял и распылял и так работающий на пределе мозг. Эйфория точно ядерный реактор излучала слепящий эндорфиновый свет. По сути, компанию Тагавы сейчас ломали 2 компьютера: один из пластика и дорогих металлов, а второй в голове под шлейфом кудрявых черных волос.

Все-таки, в свои почти сорок лет он еще чего-то стоил, стоил всех этих денег, что охотно платили ему наниматели, погрязшие в своих дрязгах, финансовых или компроматных войнах. Войны эти велись ожесточенно и безжалостно, чуть ли не с тех самых пор, когда одна обезьяна убила палкой другую. Отличием сейчас было лишь то, что поля сражений переместились из саванн, лесов и горных систем в цифровое пространство. И он был там таким же наемником на секретных и опасных поручениях, продумывая, планируя и осуществляя то, как подобраться к цели, отыскать брешь в укреплениях, проникнуть, внедриться, а сделав это, нанести один разящий, точный и смертельный удар. А после, в скупые мгновения триумфа, бросить последний, сухой и безразличный взгляд на поверженную жертву и уйти, растворившись в цифровом шуме, чтобы однажды снова материализоваться незримым призраком, забирающим жизни целых конгломератов.

Пальцы барабанили по клавиатуре, вписывая в командную строку все новые и новые команды атак. Счетчик загруженности процессора неумолимо полз к максимальной отсечке. Почему бы и не попробовать совершить невозможное, раз удалось уже так много? Ведь глупо останавливаться и уходить на пике. Что если это далеко еще не пик? Вот они! Наметанным, пристреленным взглядом охотника он узнавал куски кода. Он был уже где-то у самых подступов к финансовым активам фирмы. Графический интерфейс так и застыл небольшим окошком с полями под логин и пароль. Во внутреннюю сеть компании он проник давно. Сейчас было рабочее время, и система определяла его действия как работу рядового сотрудника фирмы. Его двоичное воплощение, с интервалом в крошечные доли секунд, паразитом перепрыгивало с одной цифровой сигнатуры на другую. Как только активность того или иного члена фирмы пропадала, Илья тут же занимал в системе его место, создавая впечатление, что работа этого человека продолжается. Таким образом не был написан еще тот файервал, что способен был вычислить и блокировать его при такой схеме. Теоретически, до конца рабочего дня он мог провести в системе любое время, если даже рабочий день компании заканчивается в 5 вечера, то у него оставалось еще больше трех часов. За это время алгоритм уж точно найдет лазейку, через которую он проникнет в финансовую подсеть предприятия.

Вот, все! Последний слэш завершил правки в коде трояна. Теперь хоть на порно сайты заходи, оставалось только ждать. Но зачем ему порно сайты, когда у него есть его личное… Стоп! Какое? Личное?! Ну-ну, Илья Маркович! Нельзя же быть таким собственником! Его маленькое ориентальное синеглазое чудо, которое вот-вот уже…

ТВОЮ МАТЬ! Точно, Юки! Она же и вправду могла заявиться в любую минуту! Нужно срочно ей написать, узнать где она, чтобы не вышел случайный и очень неудобный конфуз. Так, где телефон? Телефон… телефон… Вон он, на кровати! Ай, да молодец Илья Маркович — вовремя вспомнил! …А, ведь Штирлиц никогда еще не был так близок к провалу!

Встав с кресла, Илья потянулся и хрустнул уже далеко не молодыми костями, вынужденными долгое время прибывать в одной позе. Он завел руки за спину, ухватил локоть левой ладонью правой, натужно потянул, похрустел, потом переменил руки и повторил упражнение. Приятная истома разлилась по телу. В купе с немалым умственным напряжением это давало небывалое чувство удовлетворенности и радости от самого себя и своих успехов. Улыбка автоматически раздвинула вечно небритые щеки. Потом губы сложились в трубочку, и хакер долго и шумно выдохнул. Бросив последний взгляд на зеленый лес под серым небом, он мысленно поставил свою подпись в манифесте о признании неземной красоты страны восходящего солнца и пританцовывая, отправился уже наконец к своему телефону.

«Так, Юки, Юки… Вот она, моя маленькая», — думал Илья. Он нажал на окошко с чатом и уже занеся палец над белым текстовым полем, услышал резкий высокий писк.

Страшный, демонический писк! Сначала он просто обернулся на звук, а в следующий миг глаза подтвердили мозгу его худшие опасения.

Черная коробочка, тот самый любимый шифратор сигнала, орал сейчас пронзительным восьми битным фальцетом. Но самое страшное было то, что линия из зеленых квадратиков горела ярче светового меча и упиралась в самую отсечку двумя красными делениями. Это означало только одно. Его сигнал был вычислен. Адреналин холодными тисками сковал позвоночник и разлетелся на осколки в кончиках пальцев. Те задрожали и выронили телефон. Илья бросился обратно и упал на кресло. Написал в командной строке одно слово: «/disconnect». Неуловимо для взгляда, надпись несколько раз мигнула. Автоматом текст сдвинуло на несколько абзацев и высветилось: «Connection lost». Он на всякий случай почему-то перечитал сообщение. На душе немного полегчало. Дрожащим пальцем взломщик потянул за рамку браузера, потому что не помнил включил ли ВПН. Это дилетантская оплошность могла стоить ему сейчас очень многого.

Ху! Слава богу! Меленький черный ниндзя в красном круге был цветной, а не серый, — это значило ВПН все-таки работал. Коробочка продолжала орать. Илья выключил ее тумблером, чтобы маленькая успокоилась. Очень хотелось курить, но без разрешения Юки это было как-то невежливо, да и могло повлечь ненужные вопросы.

Хакер погладил свой шифратор. И что бы только он без него делал в таких вот случаях? А случилось на техническом уровне следующее. Да, его вычислили, но благодаря тому, что работал ВПН, то адрес атаки был определен как… «А кстати интересно, как и где?» — подумал Илья и щелкнул на черного ниндзю. Выпало небольшое окошко, в пределах которого было написано: «Вена, Австрия». А ну здорово! Почему бы и нет? Опять эти мутными загнивающие пытаются кошмарить бедных самураев. Как говорится: никогда такого не было и вот опять!

Теоретически, грамотные безопасники могли проследить адрес и через ВПН, но тут уже в дело вступал любимый черный ящичек. Как только тот понимал, что барьеры разбиты и они с Ильей вычислены, он тут же дробил сигнал на кромешную тьму частей и отправлял ищеек по ложному следу в сотни тысяч, а может и миллионов мест внутри той или иной страны. Как ящичек это делал, Бельштейн не знал. Продавец говорил об этой фиче, демонстрировал ее, но секрет свой, понятное дело не раскрыл. Поэтому даже если бы Илья попался без ВПНа, то круг поисков службы безопасности сузился бы до Японии. Однако, это существенно усложнило бы жизнь. В таком случае подозрения могли бы пасть даже на Юки. Но Илья был уверен: Тагава старший знал, что дочь в Японию прибыла не одна, а в сопровождении некоего явно подозрительного иностранца. Короче если бы не меленький красный ниндзя, на него вышли бы и начали подозревать очень быстро. А так, пожалуйста, Австрия! Ищите, как говорится, и обрящите! Кроме того, Илья был уверен, что кибер атаки на фонд совершаются если и не каждодневно, то раз в неделю — это точно.

Ладно, значит придется внедряться. Вот только как?.. Черт его знает, как, но ничего — придумаем. Пока надо убрать тут это все, а то неровен час появиться хозяйка. Сказано — сделано, и спустя пару минут, после того как последний проводок змейкой скользнул в кожаную сумку, от поворота ключа звонко клацнул входной замок. Юки-чан вернулась.