Отсекая лишнее

Глава 13 Назад на восток

После взлета в Лондоне огромный белоснежный лайнер находился в воздухе уже почти 10 часов. В широком салоне, над тремя рядами строенных сидений разливался приглушенный темно-желтый свет, будто специально придуманный, чтобы не выпускать пассажиров из приятной дремы. Вот и Илью не выпускало: он просыпался, но потом засыпал вновь. Юки коротала время схожим образом — в основном посапывая на груди у хакера.

Когда Бельштейн наконец выспал из этого полета все возможное и невозможное и понял, что держать глаза закрытыми ему попросту надоело, он решил проверить что там, за опущенной шторкой иллюминатора. Шторка с шелестом поднялась, повинуясь движению пальца. За двойным стеклом, отделяющим теплый салон от ледяной безжизненной голубизны, ярко красным глазом металлического киборга горело выползающее из-за горизонта солнце. Под ним, в синей мгле ночи еле-еле начинала вырисовываться размытая граница берега и океана. Они пролетали над самым краем России, лайнер уже развернулся левым бортом на восток, выходя на финишную прямую к цели их путешествия.

Несколько минут Илья просто сидел, наблюдая красный пожар над облаками. Он недавно проснулся, мозг еще не полностью отдался во власть окружающей действительности, все еще частично прибывая где-то за границами сознания. В уголках глаз скопилось порядочное количество выделений слезных желез, которые Илья сейчас старательно вычищал пальцами. Судя по ним, сон был глубокий и довольно продолжительный. И тут, его глазам предстала картина, даже целое действо, ожидать которое было решительно невозможно. И почему только так всегда бывает — ты можешь прогнозировать и строить в голове самые невозможные фантасмагории, бесконечно далекие от реальности или текущего положения вещей, но в реальности случится совсем другое, то, что даже самым незаметным краешком своим не зацепило твой мысленный сканер. Разумеется, именно такого рода событие и произошло сейчас в небе.

Разорвав небеса словно акула водную гладь, над плотным облачным покрывалом, показался серый совершенный фюзеляж истребителя, а спустя секунду второй, точно такой же. Это были русские МиГи. Илья не в коем случае не считал себя экспертом в области вооружений, но отличить самолет своей страны, тем более военный, он был способен безошибочно. Красные звезды на сдвоенных хвостовых килях и коротких широких, как у ската крыльях, подтверждали и без того очевидное: только что, их взяли под конвой 2 российских истребителя.

В первый момент Бельштейн просто не поверил своим глазам. Он тут же протер их: усердно и тщательно, после чего снова припал к иллюминатору. Истребители никуда не делись, не пропали и не растворились эфемерным миражем, так и шли они чуть ниже трассы их лайнера. Левый МиГ встал на нож и резко ушел из зоны видимости, должно быть занимая позицию по другому борту раздутого от пассажиров, пузатого как гусеница Боинга.

Загорелся свет, салон наполнился разноязыким гомоном. Люди у окон один за другим замечали военные самолеты. Начались оживленные переговоры сначала летящих вместе, а после и совершенно незнакомых людей. Нетривиальное событие ударило по головам адреналином и объединило незнакомцев вокруг себя. Зашевелилась Юки, открыла заспанные глаза.

— Что там, — сонный голосом спросила девушка.

Илья подвинулся, насколько возможно освобождая пространство для доступа к смотровому овалу.

— Взгляни сама.

Юки забралась ему на грудь и глянула в иллюминатор. Несколько секунд она просто смотрела, потом встряхнула головой, видимо пытаясь прогнать наваждение. Но наваждением это не было, МиГ никуда не исчез, он словно застыл там, приклеился к своей позиции на несколько десятком метров под белоснежным крылом, взяв скорость точь-в-точь такую, как у лайнера. Японка перевела взгляд на своего мужчину и некоторое время просто молча, удивленно смотрела на него, в ожидании объяснений.

— Я сам ничего не понимаю, — с чуть нервной улыбкой произнес Илья, разводя руками.

Тем временем истребитель поднялся вверх, занимая одну высоту с Боингом. Это вызвало новый всплеск восклицаний в кабине. Кое-какие реплики и возгласы отдавали явной паникой:

— Фрэнк, наш что собьют?

— Что русским здесь надо?

— Началась война? Куда мы летим?!

— Боже как страшно!

Люди на разный лад голосов и тембров, восклицая разными языками стали придаваться одному из своих любимых занятий в непонятной ситуации — панике.

Как нельзя кстати раздался голос капитана. Явно неродным, но хорошим английским языком он произнес следующее:

— Уважаемые пассажиры, просьба сохранять спокойствие. В связи с обострившейся совсем недавно ситуацией возле японского архипелага, до самого Токио нас будут конвоировать эти два джентльмена российских ВКС. Я уже связался с ними по рации и, уверяю вас, причин для беспокойства нет. Вскоре вам будут предложены завтрак и напитки.

Это сообщение возымело эффект и существенно понизило градус, готовой вот-вот разразиться суматохе, но оживление сохранялось, и люди продолжили страстно обсуждать происходящее, строя догадки и выдвигая самые безбашенные гипотезы.

— Чьи это самолеты, — задала вопрос Юки, так же, как и Илья с интересом слушая дискуссии пассажиров.

— Это наши, русские.

— Да? Но что происходит? Началась война, а мы с тобой не знали?

— Может и так, но все-таки мы же летим, значит Токио принимает и все более-менее нормально.

Юки немного подумала, потом потянулась к Илье и поцеловала его в губы.

— Ты такой умный у меня! — улыбнулась она, снова сосредоточившись на диалогах.

— Послушай японцев, Ю, может они что-то знают.

— Этим и занимаюсь, — кивнула девушка.

Переговоры пассажиров, выстраивание теорий нового межпланетного заговора, нового витка нескончаемой русской агрессии, тем временем лишь набирали силу. Умопомрачительные гипотезы вздымались и опадали словно волны. Очаги возникновения конспирологической мысли буржуазного обывателя вспыхивали и затухали в разных частях самолета. Одни из них разбивались об аргументы собеседника, другие же, утратив импульс, пропадали среди прочего информационного шума, часто становясь просто неинтересны своему же автору. Двое молодых, судя по голосам, людей, спорили на английском где-то недалеко, буквально в паре рядов позади кресла Ильи и Юки. Тем двоим казалось, что это всем известные русские рептилоиды, презревшие доминирующую доктрину своей же расы наконец сделали первый решительный шаг на пути к установлению нового мирового порядка и вот-вот выйдут из тени, явив себя миру.

За ширмой всех этих неутихающих дискуссий пассажиры совсем не заметили, как две стюардессы в приталенных, синего цвета жилетках покатили тележки со снедью по дорожкам между рядами. Вскоре рты экспертов в области политологии и конспирологии стали заняты провиантом и диспуты поутихли. Лайнер тем временем приступил к снижению. «Странно», — подумал Илья, — «Обычно объявляют о таких маневрах. Должно быть конвой потребовал».

И действительно, нырнув в белую облачную стену, преодолев ее и вынырнув над синим океаном, снижение прекратилось. Край большой земли остался далеко позади, прямо под самолетом можно было разглядеть кусочки суши с рваными краями разного размера. Возможно Курилы, но Илья не был уверен. Однако, самым интересным было не это. Взгляд очень быстро зацепился за почти неразличимые с этой высоты серые цилиндрики и точки, оставляющие за собой белые хвостики на синем полотне.

«Флот?», — подумал Бельштейн, — «Что здесь, черт возьми, происходит?»

Спустя еще некоторое время эти точки и цилиндрики увеличились в размерах, преобразовались в форме, и военные корабли стали все больше походить на самих себя, однако до сих пор невозможно было сказать флоту какой страны они принадлежали. По крайней мере, Илья не мог. Никаких опознавательных знаков или флагов с высоты почти 11 000 метро видно не было. Хакер перевел взгляд на Юки — девушка отрешенно, без тени энтузиазма жевала сэндвич. Было видно, что ее сознание за расфокусированными глазами витало где-то далеко.

— Ю, что говорят японцы? — попытался вернуть ее в реальный мир Илья

— Что?

— Ну слышно что-нибудь обо всем об этом?

— А, прости, я особо не слушала. Да и вон те, — она указала на средний ряд кресел, чуть впереди, — уже 30 минут как выясняют чей рамен вкуснее: матушки Аканэ или дядюшки Дзюдзо.

— Пф, ахах! — прыснул со смеха Илья, — вот это я понимаю уменье не поддаваться панике!

— Кстати, там теперь еще и корабли. Ну, то есть помимо самолетов.

— Что, какие корабли?

— А вон, посмотри.

Тагава-чан снова прыгнула на хакерскую грудь обоими локотками, едва не развалив откидной столик вместе с развернутой на нем трапезой.

— Ау! Осторожней! Ну ты и!..

— Кто? — подняла она свои блестящие живым интересом, пополам с искрами вызова, сапфирные глаза.

— Моя грациозная пантера!..

— Мурк. Ого! Это вон те, серенькие?

— Они самые.

Эскадра из примерно дюжины судов растянулась цепью на один бог ведает сколько километров.

— А вон еще, смотри!

— Где?

— Вон там, — Юки впечатала косматую голову хакера прямо в иллюминатор.

И действительно, там, возле самой белой его кромки едва различимо маячила россыпь других серых точек.

— Офигеть. Это похоже другой флот. Но чей?..

— Американцы?

— А может твои?

— Может. Но зачем им? Нас же пока не сбивают и не разворачивают. Скорей всего сейчас «мои» с «твоими» заодно.

— Хм… Как вариант.

— Уважаемые пассажиры! Через 15 минут мы приступаем к снижению. Пожалуйста будьте готовы передать бортпроводникам остатки вашего ланча. Кто не успел доесть, приносим свои извинения, но наш полет перестал быть совсем обычным, — вклинился в разговор капитан.

Тем временем стюардессы уже покатили свои тележки в обратную сторону из дальнего конца салона. Илья же продолжал следить за морем, напрягая глаза и всматриваясь в серые точки военных кораблей. И не напрасно. Очень скоро взору его предстали две едва уловимые белые линии, прочерченные с промежутком в несколько секунд от одной из крупных точек дальнего флота. Не нужно было быть военным экспертом, чтобы понять, что с палубы одного из кораблей только что кто-то взлетел.

Стоило тем двум линиям полностью растаять в воздухе, как откуда-то сверху, разорвав облачную завесу, в синхронном вираже, упала вниз еще одна пара истребителей. Но были это уже совсем не МиГи, как те, что встретили их на подлете. Эти два были новее и чуть больше, должно быть другого более совершенного поколения. Отлетев на приличное расстояние от их Боинга, сушки (почему-то Илье казалось, что это были именно они) разделились. Один из них ушел вверх, за облака, другой же продолжал полет на прежней высоте, медленно ускоряясь. Еще спустя секунды, врубив форсаж так, что загудел весь салон, вдогонку товарищам пустился один из МиГов. Когда кабина завибрировала от высокого реактивного гудения, абсолютно все, кто сидел у иллюминаторов припали головами к окнам. Гомон голосов вновь усилился, всем хотелось знать, что сейчас происходит в небе. А происходило там следующее.

Два черно-серых, бликующих в солнечных лучах силуэта, шли по диагонали снизу-вверх к лайнеру. Люди в Боинге приготовились, им, как и Илье, казалось, что сейчас разразится настоящий воздушный бой. МиГ поравнялся с летящей впереди Сушкой. Те же, кто поднялся с корабля, стремительно сокращали дистанцию. И тут резко и неожиданно сверху из-за облачной завесы в тыл натовским Рапторам (с этой дистанции уже вполне можно было их различить), камнем упала вторая Сушка, а МиГ крутым маневром рванул вправо, отсекая черно-серые F-22 от лайнера.

Около 30 секунд ничего не происходило. Люди в Боинге молчали все как один, даже стюардессы пытались что-то увидеть в наименее загруженных головами иллюминаторах, забыв о своих тележках.

«Переговариваются что ли?» — подумал Илья, ощущая, как Юки сжимает его ладонь.

Несколько секунд мурашек и почти осязаемого напряжения, пять смертоносных драконов застыли в небе. Илья уже приготовился увидеть трассеры пулеметных очередей и огненные хвосты посланных в бой ракет, но вместо этого крылья рапторов резко выбросили элероны, а тормоза их хвостовых стабилизаторов прыгнули вертикально, вспенивая воздух белыми бурунами. Один из них влево, а другой вправо резко ушли со встречного курса на разворот и снижение. Правый МиГ вернулся в звено. Зашедший в тыл истребитель дождался товарищей, встал на попа так, что его двигатели смотрели перпендикулярно океану, крутнулся юлой, догнал товарищей и пристроился в клин слева. Краснозвездные еще недолго продолжили движение втроем, а затем Сушки резко унеслись за облака, откуда и появились, а МиГ вернулся в хвост их Боинга.

— Ух! — возбужденно выдохнул Илья.

Гвалт в салоне налетел тайфуном, оглушая разноязыкими восклицаниями.

— Пристегните ремни. Мы снижаемся, — это был капитан.

Его голос чуть дрожал он волнения и, казалось, гордости.

Давление ощутимо повышалось. У Ильи совсем неиллюзорно начало закладывать уши. Должно быть пилоты, так же, как и пассажиры, преисполненные чувствами, банально забыли отрегулировать давление, компенсируя таким образом естественный его перепад при снижении. По левому борту все тем же пластилиновым ультрамарином застыл в своем первобытном спокойствии тихий океан. Юки и Илья сидели не с той стороны и не могли видеть врезавшийся острыми скальными гранями в синие волны превратный Хоккайдо. Однако, судя по постоянно уменьшающейся высоте полета, Илья прикинул, что японский архипелаг уже должен был явно обозначиться на горизонте. Возможно, они уже и летели над ним. Флоты остались позади, и хакер надеялся, что по крайней мере на сегодня, они исчерпали все свои разногласия.

Юки поцеловала его в щеку, несильно пожала предплечье и, угнездившись во впадинке между ключицей и колючей щетинистой шеей, закрыла глаза. Снижение продолжалось. Земля под фюзеляжем постепенно оттесняла океан и заполняла собой все отведенная пространство. Синяя кромка вод, подернутая размытым атмосферным маревом, осталась лишь у самого горизонта. Показались прибрежные деревушки и селения, с древними, но красивыми, отреставрированными пагодами, ярус за ярусом гордо и красочно уходящими ввысь. Истребители должно быть прекратили конвой. По крайней мере больше их было не видно. Да и на душе стало легче, пропал над ней гнет тяжелого темного присутствие элегантной, но разрушительной смертоносности, чей дух несли в себе стремительные стальные драконы.

Хвойные леса, над которыми быстро неслась тень, отбрасываемая их Боингом, сменялись краснеющими кленовыми рощами и обратно. У краешка иллюминатора по их борту, острым гребнем под снеговой шапкой, изломились несколько вершин горной системы. Остальная ее часть во всей своей красе представала пассажиром другого борта лайнера.

Боль отступала. Голову как будто перестали раздувать изнутри, методично вынимая из нее иглу за иглой. Экипаж наконец-то вспомнил о бедных своих пассажирах и выровнял давление. Облегчение было настолько резким и сильным, что казалось, будто по всей голове, как внутри, так и снаружи пробежали легионы крошечных мурашек, перебрасываюсь между собой гальваническими, искрящимися снарядами. С блаженством хакер закрыл глаза и тут же провалился в бездумную невесомость. На самом гране яви и сна он чувствовал, как мягко-мягко потряхивает его кресло и как Юки тихонько дышит, свежим прохладным ветерком овевая его ключицу.

Прошло по ощущениям лишь несколько минут, до того, как хакера разбудил упругий удар шасси о взлетную полосу. Он открыл глаза, как мог потянулся в дефицитном пространстве, посмотрел на свою девушку, запустил пальцы в волосы у нее на макушке и, несильно нажимая, постарался имитировать работу того самого всем известного массажера, от которого по всей голове врассыпную разбегаются мурашки. Юки зажмурилась от удовольствия, подтянула к груди сжатые кулачки и шутливо высунула язычок на бок.

— О да!.. Да! Там теперь и будет жить твоя рука ближайший час как минимум!

— Придется рассчитываться. Это дорогая услуга, — притворно холодным тоном отпарировал хакер, нажимая пальцами сильнее, вкручивая их в волосы и сильно натягивая те от корней.

— Ааах!.. У…

Кто-то обернулся на соблазнительные стоны.

— Тише ты, на нас смотрят! — проскрипел Илья вполголоса, придурковато улыбаясь при этом в ответ на осуждающие взгляды пары седых старичков.

— Не японцы? — с придыханием спросила Юки внезапно по-японски. Сделано это было так, словно в нее проникло сразу несколько тентаклей весьма внушительной толщины.

— Чего-чего?! — не понял наполовину опешивший, наполовину смущенный Илья.

Пожилая пара тем временем тоже покраснела и отвернулась, снисходительно улыбаясь и добавляя тем самым, своим лицам новых морщин.

— Ничего, милый, — ответила Тагава-чан уже по-английски и несколько раз легонько сжала через джинсы набухший член, — вижу японский тебя заводит. Хотела проверить.

Самолет тем временем был отбуксирован к телескопическому рукаву, и старшая стюардесса пригласила всех к выходу. После этого, добрая половина пассажиров, как обычно это бывает, сразу повскакивала со своих мест. Нашлись, разумеется, и более мудрые или же те, кто просто сидел у окошек. Эти, сохраняя ледяное спокойствие, со слегка презрительными по отношению к обуявшей остальных путешественников суете лицами, спокойно дожидались пока салон лайнера освободится хотя бы наполовину. Но видно было, что и им уже не терпится выйти наконец из опостылевшей после многочасового перелета, кабины. Третья категория людей вообще не обращала внимания на эту, не первый раз наблюдаемую суету. Им было важно, как можно скорее отрапортовать родным и близким, что их полет окончен, все хорошо, все живы и здравствуют.

Когда салон Боинга несколько опустел, пара поднялась со своих мест и, выудив с верхних полок ручную кладь, направилась к выходу. Турбулентный людской поток тут же подхватил их и унес за собой, словно бушующая горная река. Все тут же заспешили куда-то, словно боясь не успеть. Дух более чем 30 миллионного Токио ворвался в самую сущность людей, стоило им лишь ступить на протянутый от аэропорта раздвижной рукав. Юки и Илья, словно две щепочки, подхваченные бушующей горной рекой, продрейфовали среди других таких щепочек до зала получения багажа. Потолкавшись возле ленты, дождавшись пока таинственный черный зев аэропортных недр выплюнет их сумки, пара сняла их резиновых пластин конвейера и, выдохнув, покатила багаж в главный зал. Там, Юки вызвала такси через приложение на телефоне и пару минут спустя они с Ильей уже стояли под теплым осенним солнцем, дожидаясь назначенной машины. В попытках найти более-менее спокойный уголок в клокочущем и гомонящем человеческом океане, Илья указал на укромный закуток у дальнего угла терминала под навесом огромного кондиционерного юнита. Путешественники, лавируя между волнами людского потока, докатили свои сумки туда, достали по сигарете и с наслаждением закурили. Сигареты истлели, вредный дым напитал легкие, и привычная мелкая пульсация рябью разошлась по голове. Почти сразу после этого тренькнул телефон Тагавы, оповещая, что такси на месте и ожидает их появления. Рассекая и лавируя между людьми, но теперь в обратном направлении, взявшись за руки: Юки в роли разведчика и направляющего, а Илья в роли грузчика, катящего по пятам оба чемодана, они добралась до посадочной линии. Услужливый и улыбчивый пожилой японец-таксист бодро выпрыгнул навстречу путешественникам, открыл багажник и с ловкостью циркового артиста, в мгновение ока переместил чемоданы с идеально чистого асфальта в такой-же, почти стерильный багажник. После этого маленький японец открыл перед ними дверь. Задний диван был застелен милыми кружевными чехлами белого цвета. Илье это напомнило деревенскую скатерть, точнее даже не скатерть, а парадное дополнение, накрываемое поверх скатерти в особых случаях или при приеме гостей. Такое кружевное «великолепие» он в глубоком детстве видел у бабушки на даче, когда та еще была жива. Подивившись этой внезапной схожести культур, но в совсем несхожем контексте, Илья уселся рядом с Юки.

— Что-то я даже не спросил куда едем?

— Ну уж точно не в гостиницу. Наконец-то.

— Надеюсь не сразу к твоему отцу. Я не то, чтобы против, просто после этого перелета не совсем уверен, что могу связно разговаривать.

— Что ты, что ты! Тем более против я. Едем ко мне домой. У меня своя квартирка, к счастью, имеется.

— Ху! — нарочито шумно выдохнул хакер, чем вызвал улыбку своей чан.

И тут внезапно зазвонил телефон. У Юки. Девушка посмотрела на экран, удивилась, потом нахмурилась. В ее глазах появилось что-то, наподобие вынужденного смирения перед неизбежностью, и она нажала на прием.

Время неумолимо бежало вперед, заставляя события сменять друг друга гораздо быстрей, чем нам порой того бы хотелось. И вот Юки уже говорила по-японски с кем-то на том конце сотового покрытия. Илья напряг слух, концентрируясь на голосе из трубки, благо качество местных дорог и шумоизоляция машины позволяли это сделать. Искаженный динамиком и приглушенный расстоянием, мужской голос звучал спокойной, но твердо и властно. Эти интонации сразу напомнили Илье целую прослойку своих заказчиков: очень крупных, топовых бизнесменов постсоветского пространства. Отличие было, пожалуй, лишь в том, что голос дельцов с одной шестой части суши был точно маслом вымазан барской надменностью, убежденностью в своей исключительности и позиции над простыми смертными. Поэтому и говорить они позволяли себе иначе, не так как все, лишь бы подчеркнуть свое место вне народного круга, в другом пространстве, недоступном для большинства. Но эта отличительная черта, ментальная прострочка, если и была в голове у того, кто говорил сейчас с его девушкой, то была она столь мастерски подавлена волей и подконтрольна ей, что абсолютно не улавливалась, как не прислушивайся и сколько не пытайся её найти. Скрипучие и хриплые обертоны выдавали глубокую зрелость, если не старость обладателя этого голоса. Юки почти не говорила сама, а только внимала. Не слушала, а именно внимала. Она только в начале поздоровалась и после еще два или три раза позволила себе скупые односложные фразы.

Илья внимательно смотрел на свою милую маленькую японку и увидел в глазах то, что до этого не видел никогда и ни разу, ни одного малейшего мига. Вместо присущей веселой дерзости, бликующей искрами смелости и вызова, там был страх. Почтение, покорность, согласие и смирение — это ладно, но страха, откровенного и явного, Илья не видел еще за любимыми ультрамариновыми радужками. То, что эмоции отражаются в глазах, это наверно известно любому ребенку еще с детского сада. Но могут ли эти эмоции передаваться сквозь искусственные линзы? Оказалось, что еще как. Бельштейн мог сейчас поклясться в этом.

Существуют ли доктора психологии? Илья очень сильно в этом сомневался. Но даже если они и существовали, то совсем не нужно было быть одним из них, чтобы догадаться кто сейчас говорил с Юки.

— Это был отец? — спросил хакер, когда, опустив глаза, девушка убрала трубку от уха, медленно выдохнула и принялась нервно постукивать ноготками по разноцветному яркому чехлу телефона.

— Да, — после недолгой паузы ответила младшая Тагава.

— И… Что же он хочет? Как он вообще так быстро узнал, что ты прилетела?

— Знаешь… Со связями моего отца это совсем не удивительно. Не удивлюсь, что у него куплена половина японских аэропортов, — ответила Юки и горько усмехнулась.

Прямо сейчас перед Ильей новыми мрачными гранями раскрывался характер девушки. Словно искрящаяся, вечно яркая звезда прямо сейчас разворачивалась к нему своей еле-еле тлеющей, затухающей стороной.

— Эм… — хотел он было что-то сказать, но слова не облеклись в форму, а скатились нервными, не до конца сформированными импульсами обратно в трахею и застыли там комом.

— Скоро приедем уже, — тихо, как бы между прочим, проронила Юки.

А может просто, тонко ощущая незримые волны, недоступные органам чувств так, как умеют это только женщины, девушка хотела разрядить обстановку? Ноготки продолжали нервно, без какой-либо мелодии и ритма царапать и барабанить по телефонному чехлу. Илья, поняв наконец, что нужных слов ему не найти, сколько не пытайся, просто взял Юки за руку. Та благодарно положила голову ему на плечо.

Дальше ехали в тишине. Не было больше звонков или других беспокойств, только шуршащий невысокими темноволосыми людьми муравейник за идеально чистыми стеклами, входил в зенит одного из своих дней. Очередного, в их бесконечной рутинной веренице.

— Вот мы и дома! — Юки попыталась сказать это как можно веселее, после того как первая выпрыгнула из машины, остановившейся перед красивым кирпичным крыльцом, с белой дорогой дверью.

Она застыла напротив дома со вскинутыми вверх в театральной позе руками. Всеми силами девушка пыталась сохранить лицо, придавая голосу искусственной веселости, какой просто не могло сейчас в нем быть. Настоящее состояние ее, раздавленное многотонным авторитетом отца, читалось во все еще грустных, отрешенных, погруженных в темные воды невеселых мыслей, глазах. Илья подошел и нежно поцеловал бедную маленькую Ю-чан в губы, после чего помог водителю выгрузить их багаж. Когда пожилой таксист вернулся за свое рабочее место и готов уже был уезжать, младшая Тагава быстро подбежала к приоткрытому окошку и что-то быстро сказала. Водитель кивнул.

Оказавшись в доме и не успев поставить тяжелые кейсы на атласный паркет, Илья был утянуть за руку на второй этаж. Юки открыла перед ним одну из дверей, врезанных в опоясывающий лестничный колодец, коридор.

— Твоя комната.

— Не понял, — недоуменно нахмурился хакер, — хочешь сказать мы будем жить раздельно?

— Да нет конечно! Просто это ТВОЯ комната. На всякий случай, вдруг понадобится. Все, я побежала. Постараюсь скоро вернуться.

— Погоди! Прямо так сразу? Это что, совсем не терпит? Мы же только прилетели.

Юки тяжело вздохнула, отвела глаза. Потом собралась с мыслями и ответила:

— Лучше сделать это как можно быстрее, тем более отец настаивал на скорейшем визите. Может быть, что-то действительно важное. Давай, не кисни! — она ткнула его маленьким кулачком в грудь, — зато потом будет что рассказать!

После чего мазнула губами по его губам и была такова. Уже снизу прокричала:

— Если проголодаешься, посмотри в холодильнике. Надеюсь отец не уволил Мидори. а раз так, там должно быть все, что нужно. Ушла!

Тяжелая входная дверь в подтверждение ее слов громко, но благородно хлопнула.

Илье оставалось только развести руками.

Первым, чем он решил заняться, оставшись один — это осмотреть дом. Ничего удивительно: на его месте любой поступил бы точно так же.

Илья Маркович Бельштейн не без оснований полагал себя далеко не бедным человеком. Так оно конечно и было, мало кто стал бы с этим спорить. И его жилище в самом центре Москвы было неплохим тому подтверждением, но вот дом дочери японского магната был просто из другой лиги.

Во-первых, это конечно материалы. Фрилансер не был экспертом в дизайне, но и без этого становилось понятно, что все в доме молодой девушки выполнено из самых лучших и дорогих материй, доступных на сегодня человеку. Натуральное дерево неповторимой фактуры, текстуры и, как ни странно аромата, резными лакированными изгибами обернулось лестницей, ее ступенями, оградкой и перилами, выполненными с таким мастерством, что те казались застывшим янтарем, а не обработанной древесиной. Его комната была в серых, спокойных тонах, бело-фиолетовые штрихи электроники перекликались тоном с кроватью, шкафом и прикроватными тумбочками. Белый стол стоял у окна с видом на однотонные крыши и фасады очень похожих на дом Юки построек. Было видно, что единый стиль богатого района был выдержан с традиционно японским чаянием. Чуть вдалеке, но в шаговой доступности, за несколькими линиями коттеджей, гармонию единого стиля поселка подчеркивала зеленая опушка разбитого здесь искусственного парка. Было видно, как за высокой кованой оградой холмится он плавными подъемами и спусками. Мощеные дорожки вились по нему, точно цепочки украшений. Где-то эти размеренные взгорья ощетинивались хвойными кронами, где-то осенним сном спала раскидистая сакура, давным-давно скинувшая свои бутоны на землю, а где-то холмы эти были и вовсе безлесые, голые. Илья мысленно поставил в уме галочку обязательно погулять по этому чудесному саду в ближайшем будущем.

Когда он наконец отвернулся от окна, что-то резко и неожиданно, глухо ударило его в голову. Темная неоформленная мысль рванула сознание, вырубив режим гармоничного, спокойного созерцания. Злость и ярость холодным ноябрьским ветром ворвались в душу.

Фрилансер бросился вниз по лестнице, стараясь не думать ни о чем. Целью его было как можно скорее добраться до своей сумки, так и стоящей в прихожей на первом этаже, ведь именно в ней лежал его спасительный, можно сказать, трофейный амулет. У Бельштейна не оставалось сомнений по поводу того, откуда берутся эти неожиданные злые импульсы, кто посылает их. Он, перепрыгивая через несколько ступенек, чуть не потеряв равновесие и не упав с лестницы, достиг прихожей. Увы, скорость мысли, скорость ее распространения по нейронам было невозможно обогнать даже самым быстрым и отчаянным рывком.

Илья рванул молнию, разом выкинул добрую половину вещей из сумки на пол, освобождая кармашек, в котором покоился заветным амулет. Но когда достал его и сжал крепко в кулаке, уже понял, что опоздал. Семена были посажены и очень скоро прорастут всходами. Тревога и беспричинное волнение поселились в душе. Илья расправил цепочку и застегнул замочек на шее. Несколько секунд он прислушивался к себе. Бесполезно. Покой и приятную усталость было уже не вернуть. Вместо них, электрической пульсацией в голове отдавалась одна мысль: нужно как можно скорее покончить с порученным ему делом. Тянуть и прокрастинировать было нельзя, не охота, да и незачем. А зная себя, хакер понимал, что пока он не разберется с работой, о покое и гармонии внутри нечего было и мечтать.

Конечно же, Илья отдавал себе отчет, что с наскока, тем более удаленно взломать и проникнуть на сервера Тагавы будет, скорей всего, невозможно. Однако попробовать он был просто обязан. Любой результат, даже отрицательный это все равно результат и ценность его нельзя умалять. Это было нужно хотя бы для того, чтобы отсечь бесполезные, бесконечно ветвящиеся варианты. Да и не воспользоваться так внезапно подвернувшимся отсутствием Юки было бы расточительно и глупо.

Поэтому после того, как медальон был надет на шею и запрятан под кофту, Илья достал из сумки небольшой кожаный мешочек на молнии, с которым никогда и нигде не расставался.

«Ну вот ты наконец и пригодился», — подумал про себя хакер, перехватывая свой набор под мышку и снова поднимаясь на второй этаж. Расположившись в комнате, он проверил телефон — хотел спросить у Юки пароль от вай-фая, но предусмотрительная умница уже скинула ему нужную комбинацию букв и цифр с поцелуйчиком и пожеланием не скучать.

Аккуратно и бережно расстегнув молнию на мешочке, Илья по одному выложил на стол свои уникальные инструменты. Комплект взломщика состоял всего из нескольких предметов, и, как правило, все они использовались сразу и в совокупности. Вот и сейчас, он привычными движениями подключил маленькую, загадочную антенку к корпусу своей машины через USB, а от другого порта протянул проводок к небольшой черной пластиковой коробочке. Когда хакер вспоминал в какую денежную бездну она ему обошлась, то всегда внутренне вздрагивал от собственной расточительности и недоумевал в честь чего было потрачена та сумма денег. Коробочка была ничем иным как шифровщиком сигнала, генерирующая множество виртуальных потоков в единицу времени. Таким образом, вычислить местоположение с которого осуществлялось внедрение можно было разве что какому-нибудь суперкомпьютеру. А так как по роду профессии, Илья Маркович знал всех владельцев таких компьютеров на перечет, то просто-напросто даже не смотрел в их сторону. Для всех других, плюс минус обычных машин задача по его вычислению и перехвату становилась нереальной. У коробочки шифратора в настоящее время появилось множество аналогичных цифровых решений, проще говоря софта. Помнится, Илья даже сам как-то писал для себя подобную программку. Но, будучи профессионалом старой школы, в первую очередь и больше всего, он-таки доверял реально осязаемому железу. Поэтому, когда гены избранного народа начинали отравлять организм желчными вопросами, сокрушаясь по поводу безалаберно и бездарно потраченных кровных, предлагая уже наконец сбыть постылый девайс, носитель этих генов всегда жестоко их осаживал. Ведь юнит-шифратор стал для него не больше не меньше, а настоящим талисманом, артифактом и атрибутом веры, если хотите. А любой раввин знает: атрибутами веры никто так просто не разбрасывается, да и не разбрасывается вообще. Плюс всякий раз проходя досмотр багажа в аэропортах через тамошние бесконечные сканеры, сердце Ильи замирало от вечно ожидаемого внезапного, как укол кинжала, вопроса: «Эта ваша сумка? Откройте пожалуйста». В таком случае, ясное дело, у предприимчивого фрилансера был заготовлен ответ, что это просто мобильный роутер, так как он часто путешествует. Вот только ни разу еще этот ответ не приходилось озвучивать, ведь волшебная коробочка просто не светилась на сканерах, как и все ее содержимое. Иногда, когда удавалось краешком глаза заглянуть в монитор контроллера, в то время, как его сумка тормозилась на ленте, Илья, прекрасно зная в каком углу находится волшебное устройство, всеми силами пытался разглядеть хоть что-то среди оранжево-сине-зеленых переплетенных силуэтов вещей, но всякий раз маленький черный квадратик словно растворялся в эфире, оставаясь совершенно не видимым для электромагнитного спектра.

Вот и сейчас, стоило только подлой жадной жабе начать выквакивать что-то про нецелесообразность, прошлый век и лишний, в случае чего, вещдок, фрилансер тут же выписал ей ментальный щелчок по носу. Бережно он поставил свою коробочку справа от машины и ногтем щелкнул крошечный тумблер в положение «on». Полоска, разделенная на квадратные сектора, замигала зеленым. Кстати это и был единственный интерфейс драгоценного девайса, служивший датчиком, показывающим насколько ее хозяин близок к контратаке служб цифровой безопасности, иными словами, насколько он близок к вычислению и определению его местоположения. Никаких других индикаторов на черном корпусе не было, как не было и никакого софта с настройками, скинами, яркостью и цветом подсветки, в общем, всего этого казуального безобразия.

Третьим приспособлением в комплекте была ничем ни примечательная флэшка. Непримечательной, конечно же, она было только снаружи. В магазине такую было не купить. Флэшка служила, во-первых, как хранилище данных, добытых непосильным трудов цифрового пиратства, а во-вторых, могла по особым каналам соединяться с облаком или с удаленным компьютером. Однако, эту фичу Илья Маркович само-собой не использовал и хранил все данные своих набегов непосредственно и только на этом устройстве. Разумеется, только в путешествиях. Дома все это кодированное добро выгружалось на особый винчестер и замыкалось за пуленепробиваемую дверь сейфа. Вот только дома хакер бывал крайне редко, в связи с чем редко удавалось сделать бэкап. На флэшку писались: логи внедрений, пинги, пропажи пакетов, если таковые были, итерации попыток взлома, попытки перехвата, трейсинги, ретрейсинги — всего и не перечислишь. Во многом это был своего рода цифровой дневник, в который автоматом заносилось все, касательно теневой несанкционированной деятельности своего хозяина. Иногда Илья углублялся и анализировал эти данные, особенно после неудачных попыток. Помогало скорректировать стратегию, тактику, хорошо показывало слабые и сильные стороны, удачные и неудачные приемы.

Вот собственно и весь нехитрый набор. Всего три позиции. Ну и, конечно, плюс один USB-шнур. Подключив девайсы и убедившись, что все работает, Илья выдохнул, открыл ГУГЛ и вбил в поиск «Кенши Тагава». Игра началась.