Отсекая лишнее

Глава 11 Амулет

— Да уж… История! — только и смог выдавить из себя Илья.

Его кофе был давно допит, но белая чашка так и оставалась в руках вот уже больше часа. Когда Юки закончила, он наконец отставил ее в сторону.

— Вот так… С тех пор с девушками у меня особые отношения.

Илья закурил прямо в номере. Сделав глубокую затяжку, он выпустил дым и посмотрел на японку сужеными глазами, искрящимися от произведенного впечатления.

— Давно уже не слышал ничего подобного. Хоть книгу пиши!

— Ах ты! — Юки схватила подушку с кровати и зашвырнула в Бельштейна, — я ему значит всю душу на изнанку, а он шутить!

— Ты что, ненормальная, опомнись! Говорю же чумовая история! Кстати, как там Хельга? Может позвонишь ей? — Илья сам не понимая почему просто не мог перестать куражиться.

— Я сейчас в морг позвоню!

Юки спрыгнула с кресла и яростно набросилась на сидевшего на кровати фрилансера, оседлав того в мгновение ока. После шуточной, непродолжительной борьбы, она потянулась к колючей небритой шее, чтобы поцеловать.

Тут что-то щелкнуло, переключилось в голове Ильи против его воли. Зашевелилось, задвигалось некое воспоминание, аморфное и неоформленное, размазанное, как перистое облако. Вслед за ним пришел вопрос, который вытеснил все остальное за границы восприятия и интереса. И вместо очередного раунда блаженства и радости, Илья спросил:

— Так значит, как, говоришь зовут твоего отца?

— Ты это серьезно? — горячо и влажно шептала Юки ему в ухо, — тебе не кажется, что сейчас это не самый значимый в мире вопрос?

— Кенши, ведь так? Кенши Тагава?

— Боже! Ну да. Моего отца зовут Кенши Тагава, — Юки отстранилась, выпрямив спину. Уперла ладони в грудь Ильи и внимательно посмотрела тому в глаза, — Но какое это имеет сейчас значение?

— Да так, ты знаешь… Что-то вспомнилось просто, — отвлеченно заметил хакер, отвернув голову вбок и невидящим взглядом уставивился куда-то за окно.

Юки поняла, что в данный момент она перестала быть ему интересна, быстро слезла с него, резким движением стянула с кровати простыню и обернулась в нее чуть ли не до самой шеи. Тем временем Илья продолжал свой странный опрос. На обидевшуюся девушку он так и не поглядел. Казалось, ее резкий, призванный вразумить его и вернуть к действительности жест, остался просто-напросто незамеченным. Мысли фрилансера уже улетели куда-то далеко, в те закоулки разума, что есть у каждого человека, личные и сокровенные, предназначенные только для него самого. Отвлеченный, бесстрастный голос, побужденный движением мысли из этих самых сокровенных мест, задал очередной вопрос:

— А не тот ли это Кенши Тагава, чей фонд сейчас финансирует русские разработки нового топлива в Арктике?

Юки обиженно смотрела на объект своей страсти сквозь прищур непонимающих, неестественно голубых глаз.

— Я не знаю всех дел отца, чем там занимается его фонд. Да и какого хрена, ты вообще заговорил об этом ИМЕННО СЕЙЧАС?

Резкий тон, почти крик обиженной девушки, казалось вернул летящие в непонятном направлении мысли Бельштейна туда, где прибывала его физическая оболочка. Илья наконец посмотрел на японку, сразу же увидел выражение крайнего смущения и непонимания на ее лице, встряхнул головой, точно прогоняя смутившее его наваждение. Он посмотрел на Юки вновь и на этот раз глаза его были как раньше: живые, с интересом и с вечной этой, свойственной его народу, лукавой, хитрой поволокой; холодная отчужденность в них сменилась на былую теплоту и симпатию.

— Что ты сказала? — немного растерянно спросил он, — чего кричишь-то?

— Твою мать, мистер Бельштейн! Ты прикалываешься надо мной? Это какая-то такая русская игра, я что-то не понимаю. Или шутка? Если так, то она идиотская, глупая и совсем-совсем ни чуточки не смешная!

— Да нет правда, я хотел ведь что-то спросить… Но из головы вылетело. О чем мы говорили?

Юки сверлила своего любовника глазами с максимальным скепсисом и недоверием. Она силилась понять всерьез ли сейчас говорит ее мужчина или играет с ней. Но поскольку выражение лица Ильи было полно искреннего смятения, какой-то детской растерянности и неподдельного непонимания, девушка остановилась на первом варианте. Ведь нужно быть актером мирового масштаба с не одним Оскаром дома на полке, чтобы сыграть замешательство так натурально. Сканер прищуренных ультрамариновых глаз отключился, перейдя в режим ожидания и тоном куда как более мягким и спокойным Юки ответила:

— Ты спрашивал про моего отца — Кенши. Тот ли это самый Тагава, который взялся финансировать разработки нового топлива для России в Арктике.

— Правда? Я про это спросил? Когда ты сидела на мне, и в одной руке у меня была твоя задница, а в другой… А, кстати, что в другой? — Илья плотоядно улыбнулся. Глаза его влажно блестели, — Ты кстати, что это вскочила-то? Требую вернуть все как было!

От изумления у Юки даже открылся рот. Она застыла в своей простыне словно греческая статуя с поднятой вверх в театральном жесте ладонью, призванной усилить эмоцию. Но в следующий миг она стряхнула оцепенение, оперла руки в талию, разразившись гневной тирадой:

— Подонок! Да ты издеваешься надо мной! Что я вскочила?! ПОЧЕМУ Я ВСКОЧИЛА?? — однако яростному порыву не суждено было продлиться долго. Синтетические токсичность и ярость быстро уступили место истинным эмоциям. Губы девушки сломались улыбкой помимо ее воли и не в силах сдерживать смех, она продолжала, — Нет, ну ты и придурок Бельштейн! В общем аплодирую стоя!

Склонившись в легком картинном поклоне, Юки действительно сделала три легких хлопка.

— Вот глупая! Я правда не помню!

Илья вскочил с кровати, сграбастал взвизгнувшую японку в охапку и прижал к столу.

— Девушка, ну неужели не понято! Ваша красота затмила разум и смутила мои речи!

Последовал долгий поцелуй. Когда он закончился, Юки смотрела на Илью ровно так же, как и 15 минут назад: влажными большими глазами, полными щенячьего обожания. Тон ее стал тоненьким и вкрадчивым, в общем все очень быстро вернулось на круги своя. Этим самым тоном она поинтересовалась:

— Ты правда совсем не помнишь, что говорил?

— Да нет, помню конечно… — отвечал Илья уже на полном серьезе, — То есть… Черт! Теперь сложно, понимаешь! Получается я спросил про твоего отца! Но ты ведь сама мне только что сказала об этом.

Он немного помолчал, и снова закончил фразу шуткой, разряжая эту, никому не нужную, недосказанность и напряжение:

— Говорю же: всю голову замутила! Ведьма японская!

Юки заливисто рассмеялась. Когда ее отпустило, прозвучало вот что:

— Короче. Не знаю, чем там занимается мой отец, но если ты слышал, что-то про Кенши Тагава, то скорей всего это именно он. Другого такого в Японии нет. Это ведь очевидно, глупый!

Илья было открыл рот, чтобы что-то добавить, но Юки положила ему на губы свой тонкий пальчик. Нежно и настойчиво, давая понять, что хватит наконец уже об этом.

И действительно, о чем тут можно было говорить? Более того: что еще имело смысл, если не стройность, грация и красота в твоих руках? Улыбающееся радостное существо, чей звонкий смех вытесняет из головы все лишнее и незначительное, пускай и лишь на несколько коротких месяцев. Не важно даже, что ты знаешь о длительности отпущенного вам срока, ведь прожитые годы научили трезво и реалистично смотреть на вещи. Это все не важно, ведь прямо сейчас, ты еще только бросился в бездну новых отношений, еще только погружаешься в темную пучину страсти, радости и наполненности смыслом. Долгие счастливые недели пройдут до того момента, как помутненный мозг придет в себя, точно юнец на следующий день после первой попойки. Тогда лобные доли начнут задавать свои извечные противные вопросы, столь губительные для любого веселья. Бастионы префронтальной коры, выстояв под натиском армий гормонов, вспомнят свою функцию и ринуться с новой силой заново превращать тебя в человека. Но настанет их час не раньше, чем твоя внутренняя обезьяна вдоволь наспаривается с новым объектом утех, а атака тех самых гормонов, как и любая атака, не потеряет свой изначальный импульс и напор.

Не раз и не два посещают голову мужчины эти невеселые мысли, отрезвляющие и возвращающие жизнь в русло адекватности. Илья не был исключением. Бесконечно счастливы те безумцы, кто проживает жизнь подобно героям из дешевых книжек в мягкой обложке, купленных на базаре. Увы, фрилансер не мог причислить себя к их рядам.

К счастью, а может и к сожалению, знание в наше время всеобще доступно и популярно. Механизм влюбленности, описанный выше, в 21 веке перестал быть секретом, стоило лишь оплатить нужную книжку в PlayMarket или кликнуть на нужное видео YouTube. Вот и Илья в свое время оплатил несколько таких книжек, ровно, как и посмотрел соответствующую подборку видео роликов.

Помогло ли это знание? Помогает ли оно вообще? А может правда, что умножающий познания умножает скорбь, как было сказано кем-то древним, когда-то давно, кажется в Персии или Вавилоне?

Однако, сейчас Бельштейну было действительно хорошо, несмотря на все эти неутешительные выводы об обезьяньей природе венца творения. В объятьях девушки пахнущей самыми вкусными цветами мира, со спелыми, упругими формами, с дерзкими инопланетно-синими глазами и кончиками волос им в тон, было просто пьяняще хорошо легко. Мозгу просто нечего было искать и оправдывать. Пока ему казалось — он уже нашел все, что нужно для счастья.

Время для влюбленных вновь потекло так, как ему и было положено — быстро и незаметно. Разговоры ни о чем сменялись сексом, секс — просмотром глупых передач по ТВ, а они в свою очередь перерывами на кофе с сигаретой или чем-то съедобным. Кушать организму хочется несмотря ни на что, и как бы не воспевали любовь и ее производные, называя главным чувством, причиной и смыслом всего, но даже они вряд ли бы смогли работать на чистом энтузиазме.

Так прошел день. Сумерки, незаметно сгустившиеся за окном, очень быстро вытеснила глухая ночь. Когда Юки была в душе (Илья просто поражался чистоплотности этой девушки), в очередной раз коротко тренькнул ее телефон. Повинуясь неконтролируемому любопытству, Илья потянулся и повернул еще не успевший погаснуть экран на себя. Выпали 3 последние сообщения Viber’а. Все они были от Хельги. Что ж, стоило догадаться.

Вопреки его ожиданиям, Илью это нисколько не разозлило. Лишь неприятно напомнила о себе мыслишка, забитая куда-то вглубь головы радостью последних часов. «Она не твоя» — как бы между прочим, говорила эта мыслишка, напоминая тем самым, что впадать в щенячий восторг взрослому мужчине уже не то, чтобы к лицу.

Отворилась дверь в ванную, наполнив номер паром и цветочными ароматами. Из этого благоухающего котла, пограничным сплавом чистоты и порока, завернутая в полотенце, выпорхнула на носочках Юки и, выполнив грациозный пируэт, упала на грудь хакеру.

— Ну что, мой грязный рыцарь, ждал ли ты свою прекрасную даму?

— Телефон твой раз 15 уже пиликнул, посмотри, может что-то важное, — ответил Илья, сам удивившись насколько холоден был тон его замечания.

— Ну вот! Опять почти испортил всю романтику! — ответила ему девушка, не обнаружив, однако, и тени озабоченности.

Илья же внимательно наблюдал за реакцией японки, когда она провела пальчиком по экрану для его разблокировки. Удивительное дело, насколько рано преисполняются женщины своей темной, ведьминой мудростью. Когда Юки быстро пробежала глазами сообщения, ни один мускул ни дрогнул на ее лице, ни один жест не выдал девушку, и не изменилась уверенная, свободная её поза. Лишь в глазах зажегся и тут же погас огонек легкой досады, а может и это всего лишь показалось фрилансеру. Удивительным же было следующее: вместо того, чтобы что-то выдумывать, юная Тагава так прямо и сказала:

— Ну кто бы ты думал, это мог…ЛА быть?

— Ой, я бы конечно потерялся в догадках, если бы только они у меня вообще были! — с МХАТовским пафосом закатил Илья глаза к потолку, — А кто?

— Ну, конечно же, Хельга. Эх, дурочка, должно быть и она понимает все неправильно…

Илье оставалось лишь гадать кто еще понимает «все неправильно», но он предпочел не уточнять. Тем более Юки могла ответить на это все что угодно, чтобы лишний раз пококетничать или просто позлить его еще немного, подогревая и без того распаленный к себе интерес.

Мир снова взорвался внутри японки тысячей ярких огней. Этот взрыв с эпицентром в животе, судорогами сотрясал все тело в очередной, девушка уже и не помнила какой по счету, раз за день. Когда разум немного отошел после блэкаута, она слезла с Ильи, откинулась на кровать и какое-то время просто лежала молча. Грудь ее высоко вздымалась вверх и вниз, волосы слиплись и черными стрелочками спадали на блестящее капельками пота лицо.

— Я есть хочу. Просто умираю с голода! — заметила она.

— Хууууу! — это уже выдохнул Илья, — думал стар я уже для всего этого… Оказалось, что еще вполне себе!..

Он нежно погладил Юки по внутренней стороне бедра.

— Так! Тормозим! Не надо здесь! Я-то еще допустим смогу, а вот за твое здоровье, мой пожилой кавалер, я не уверена.

Илья улыбнулся шутке и одновременно с этим понял, что он тоже голоден как волк. Часы на стене напротив кровати указывали на 7:45 — самый разгар ужина с одной стороны, но с другой — людей в столовой уже было не так много. Люди в основной своей массе спешили к кормушке, как только та открывалась, создавая тем самым никому не нужное столпотворение и суматоху. Почему-то, такой эффект наблюдался по всему миру. По крайней мере, куда бы нелегкая не забрасывала Бельштейна в его поисках лучшего места, везде ситуация с общепитом была в точности одинаковая.

— У вас же всяко-разно должна быть здесь столовая, — одеваясь спросила японка.

— И она «всяко-разно» здесь есть, — передразнил ее Илья, — это что, типа молодежный слэнг такой?

— А ты что у нас, мать твою, лингвист? — с напускной суровостью, прищурив один глазик, спросила девушка.

— Нет ну… Знаешь, не ожидаешь услышать такие словечки от оксфордской выпускницы.

— Кембриджской! Собирайся уже, Достоевский, блин!

Фрилансер подгоняемый чувством голода, повиновался, натянул на себя, как обычно, то, что первое подвернулось под руку, и пара, уже не особо таясь и кого-то стесняясь, отправились на первый этаж. По крайней мере, по отношению к Юки это было применимо на все сто процентов. Илья же всегда считал себя застенчивым немного более чем нужно, и поэтому сейчас шел через холл опустив голову чуть ниже чем обычно, стараясь, будто забралом, закрыться своей длинной челкой и не встречаться ни с кем глазами без надобности. На его застенчивое счастье, народу внизу практически и не было, разве что один пожилой мужчина что-то мыл в раковине на общей кухне. Никого не было даже и за стойкой приемной. Должно быть Марта с дочерью сейчас хлопотали, помогая на кухне с ужином.

Илья глубоко вдохнул, взял Юки за руку — оставался решающий рывок. Отворились двери ресторана. От напряжения хаке готов был зажмуриться. Сейчас он трезво понимал какое неслабое звуковое сопровождение они устроили постояльцам отеля сегодня. Поэтому войдя в зал, минимум чего он ожидал — саркастический гром аплодисментов в ответ на появление их с Юки дуэта. Не исключались и скабрезные присвистывания вперемешку с глумливыми возгласами притворного восхищения их перформансом.

Так бы, наверно все и случилось, окажись он у себя на родине, но вот в уютном, почти сказочном зале исландского ресторана, их, казалось бы, вовсе никто не заметил. Народу за столиками сидело немного — Бельштейн не ошибся, и все, должно быть, и правда уже отужинали. Те же, кто присутствовал вообще никак не выказали интерес к вновь пришедшим.

Интернациональный дуэт японки и русского еврея прошел к понравившемуся столику. Через минуту Астрид — дочка хозяйки принесла им меню и подала его Илье с какой-то загадочной, едва улавливаемой улыбкой и странным выражением в глазах. Хакер утешил себя тем, что все эти мимические средства выразительности ему, конечно же, показались.

Ужин был простой и в то же время аристократически изысканный. А может и нет. Юки и Илья не успели этого толком понять, потому что набросились на еду как два голодных волка, совсем как те, один из которых был на эмблеме отеля. По их аппетиту можно было сделать однозначный вывод: калорий сегодня эта пара сожгла немало. Когда с трапезой было покончено, настал черед кофе, призванного красиво и неторопливо вывести организм из режима уничтожения пищи.

— Ну как тебе? — поинтересовался Илья, откинувшись на спинку кресла.

— Ммм! Все было великолепно! Рыбка особенно хороша. Это я тебе как японка говорю. Еще мне понравился хлеб — просто объедение. А вообще, ты знаешь, я так сильно хотела есть, что простая овсянка показалась бы блюдом Мешленовского шефа!

Размякнув в теплом тягучем уюте, согретом настоящим свечным светом, пара неспешно наслаждалась кофе. Каждый думал о своем. Но эти мысли мгновенно путались и терялись, когда встречались их глаза. Тогда они долго, без отрыва просто смотрели друг на друга, улыбаясь чему-то, понятному только им двоим.

— Ты ведь не против, если я останусь на ночь у тебя?

Илья погладил ее руку и молча помотал головой.

— Но, а как же Хельга, она тебя не потеряет?

— Я уже написала ей, чтобы не ждала.

— Вот как? И когда ты только?.. Ух ты, маленькая шиноби!

Юки улыбнулась.

— Знаешь о шиноби?

— Да кто ж нынче о них не знает! Сейчас ведь вся эта японщина очень популярна в мейнстриме.

— Ну, знаешь, просто мейнстримшик сказал бы ниндзя, тем более 40 летний!

Илья в ответ на это лишь загадочно улыбнулся уголком губ, как бы давая понять, что еще полон секретов. Потом все-таки добавил:

— Ладно. Каюсь. Смотрел аниме. НО, НЕ МНОГО!

— Ахах! Вот это интересно, — всплеснула руками Юки, сообщая о неподдельном удивлении, — и какое же твое любимое?

— Любимое?.. М… — Илья изобразил запредельной силы работу мысли на лице, — давай в номере расскажу. А может и покажу, кто знает.

В ответ Юки только прыснула со смеха и покраснела. Хотя, казалось бы, с чего еще можно покраснеть, учитывая все то, что между ними сегодня было?

— То есть, Хельга уже знает. Очень интересно, а если б не разрешил тебе остаться? — прищурился Илья, картинно потирая подбородок.

Юки с удивлением посмотрела на него.

— Я могу вызвать такси.

— Да успокойся, я шучу! — поспешил внести он ясность, хватая руку девушки.

Серьезность на лице мгновенно трансформировалась в еле сдерживаемый, рвущийся наружу смех, и Юки, не удержавшись, расхохоталась.

— Ахахаха! Нет, ну видел бы ты сейчас себя! Ааа!.. — она вытерла выступившие на глазах слезы, — не волнуйся, никуда бы я от тебя не ушла, даже если бы ты захотел.

После немного подумала и добавила:

— Да и кого мы обманываем, ты ведь не поехавший, чтобы хотеть такого.

— «Поехавший»… Ах, Кембридж, Кембридж!..

Десерт, а вместе с ним и ужин подошли к своему логическому концу. Счет был принесен и оплачен, а счастливая парочка, обнявшись и воркуя о чем-то своем направилась обратно в номер. Там, еще раз напомнив о себе соседям, счастливые любовники последний раз за этот день поцеловались, пожелали друг друга спокойной ночи и быстро заснули на мягком и не таком уже белоснежном, после всего белье. Если бы у последнего были чувства, то оно очень устыдилось бы тому, что выпало на его долю за сегодняшние сутки, но зато, ему уж точно было бы что рассказать.

Следующее утро получилось скомканным. Юки проснулась раньше и после беглого ознакомления с контентом, которым пополнился ее телефон за минувшие вечер и ночь, хмурая, принялась быстро, и потому шумно одеваться. От всех этих звуков, шуршащей одежды и лязга застегиваемых украшений проснулся Илья. Быстро поняв в чем дело, он спросил лишь успеют ли они выпить кофе, на что получил отрицательный ответ. Однако японка была не против, чтобы кавалер проводил ее до отеля. Хакер быстро натянул на себя разбросанные тут же неподалеку теплые вещи, и пара быстрым шагом покинула пределы сказочного терема на холме.

Пока шаги складывались в километры, покрывая собой уже знакомый Илье красивый маршрут, фрилансера не покидало ощущение, что его девушку будто подменили. И да, он уже позволял себя подобные определения в отношении юной Тагавы. Что же касается самой японки, то шла она впереди, вынув свою руку из пальцев Ильи почти в самом начале пути. Бельштейну же оставалось только наблюдать как в нескольких шагах впереди него быстро двигались ее идеальные бедра, туго обтянутые черными кожаными брюками. Всего лишь пару раз Юки оглянулась на своего спутника, проверяя не отстал ли тот безнадежно. Один раз она даже еле уловимо улыбнулась, наблюдая как нетвердо и неуверенно спускался компьютерщик по крутому осыпающемуся камнями склону. Тогда он был полностью сосредоточен на этом процессе и смотрел себе под ноги, а не на нее. Довольно быстро (что было неудивительно при таком темпе ходьбы) они добрались до отеля, где жила Тагава. Юки подошла к Илье, встала на носочки и коротко поцеловала его в губы.

— Я напишу, пока.

И убежала. Илья даже не успел ничего сказать в ответ.

Погода портилась, на горизонте клубились тяжелые тучи, но такси Бельштейн брать не захотел. Ему необходимо было проделать обратный путь в одиночестве, чтобы привести в порядок неприятно звенящие в голове мысли и успокоить себя. Гром уже вовсю сотрясал небо, а молнии чертили свои яркие зигзаги, когда Илья, преодолев последний подъем, увидел наконец изгиб дороги, а за ним калитку своего резного убежища.

Но это было не единственное, что он увидел. Там, на повороте стоял черный Мустанг, тот самый, в котором мертвым грузом в багажнике в свой последний путь уехал страшный черный киллер. За рулем сидела знакомая фигура: светлые длинные волосы, убранные в хвост, и внушительная борода; щелочки синих глаз мгновенно заметила Илью и теперь неотрывно следили за ним. Когда хакер подошел к машине, дверь ее открылась и с водительского места вылез человек, спасший ему жизнь.

— Ну наконец-то! — поприветствовал его Уве.

— А, Уве, привет! Какими судьбами? — спросил смущенный, не ждавший данного визита Илья.

— Какими судьбами? Даже не скажешь, что рад меня видеть? — перекрикивая начинавшуюся бурю, без тени улыбки ответил скандинав.

— Рад… Да, просто не ожидал я тебя, вот и все.

— Понятно. Ты какой-то смурной, что-то случилось?

Илья несколько секунд помолчал, прикидывая как лучше было ответить на заданный вопрос. Потом плюнул и решил говорить, как есть.

— Да… — пауза, потом продолжил, разведя в стороны руки, придавая многозначительности — девушки!

— Ахаха! — Уве наконец-то проявил эмоции, — бывает. Привыкнуть уже пора, мальчик то ведь ты уже не молодой!

— Это верно… Погода портиться. Может пройдем в дом? Ты чего хотел-то?

— Нет у меня времени проходить. Дела, знаешь ли, — блондин немного помолчал, — Ты не поверишь, но у некоторых есть дела помимо девок.

Бельштейн ничего не ответил на это обидное, неожиданное и неоправданно резкое замечание.

— Короче, — продолжал Уве, — я здесь, чтобы поторопить тебя с одной стороны, а другой сказать, что здесь для тебя вовсе не безопасно.

— Поторопить с чем?

— А как ты думаешь, русский? Ты ж вроде не дурак. Дурака бы не выбрали.

— Ах, вот оно что!.. Орден или как вас там?

— Этого тебе знать по-прежнему все еще не полагается. Но, что ты знать ОБЯЗАН, так это то, что засиделся ты здесь и пора двигаться дальше, — он погладил бороду и внимательно посмотрел Илье прямо в глаза.

Хакер ответил на взгляд, выдержал его. Уве казалось о чем-то раздумывал.

— Куда двигаться? О чем ты?

— Придуриваешься? Хотя нет… Как бы ты смог. ТОГДА Я НЕ ПОНИМАЮ! — выкрикнул он так громко и неожиданно, что Илья вздрогнул.

Одновременно с этим, точно по жесту дирижёра небеса взревели ужасным грохотом, словно сам Тор ударил молотом по серым тучам.

— Не видишь снов? Тебе комфортно, хорошо? Сучку уже себе нашел да? А мы значит всю работу за тебя делай? — с этими словами Уве приблизился максимально близко, дерзко сверля Илью взглядом. Он был ниже Бельштейна примерно на пол головы, но этот антропометрический нюанс никак не отражался на общей уверенности, дерзости и нахальстве его поведения.

— Подожди, подожди! Я не понимаю, о чем ты? — Илья рефлекторно отступил на шаг и вскинул руки, успокаивая собеседника.

— Не понимает он! Как же! Между прочим, на тебя готовилось уже 2 покушения за это время! — еще один раскат грома, — Можешь не благодарить.

— Да что ты такое несешь?! — наконец-то вышел из ступора Илья и тоже повысил голос.

Уве стоял и изучающе буравил Бельштейна взглядом, склонив голову набок. Потом наконец сказал:

— Это все чертовски странно. Но я знаю лишь один способ, как может человек противиться воле.

На самом деле Илья уже довольно давно, почти с самого начала их диалога догадался, о чем идет речь. А гипотеза, относительно всей той необъяснимой чертовщины, начавшейся еще в Индонезии, продолжившейся в Москве, а после догнавшей его и здесь, созрела у фрилансера спустя первые минуты, после того, как Уве появился на сцене. Подтвердил эту гипотезу сам светловолосый викинг, обмолвившись, кем был гигант, желавший Илье смерти. Пусть ремарка эта прозвучала вскользь, случайным набором слов, не имевшем смысла для непосвящённого, но она сыграла свою роль в понимании Ильей общей картины. А еще раньше, когда черный лохматый убийца прижал компьютерщика в подворотне, Илья заметил странный амулет, сверкнувший на шее верзилы. Далее, когда они вместе с Уве, желая избавиться от тела, наполняли мешок с мертвым преследователем камнями, Бельштейн решился рискнуть. В момент, когда его спаситель отходил за очередной порцией баласта, хакер резко и быстро сорвал защитный амулет с шеи убийцы. То, что это был именно защитный амулет, у Ильи сомнений не было.

Но сейчас, под напором волнения, безотчетным движением Бельштейн сунул руку в карман. Там, в его кармане и покоился тот самый, добытый металлический цилиндрик на цепочке. Уве все это время внимательно и неотрывно наблюдал за ним. Илья понял, что прокололся лишь когда поднял глаза на блондина и обнаружил, что взгляд того прикован к руке, нырнувшей в карман и что-то там судорожно сжимающей.

— Что это у тебя там?

Илья застыл, соображая, что делать. Раскрыть свою единственную защиту он желал меньше всего.

— Да там, у тебя в кармане!

Викинг быстро пошел на него, разделяли мужчин всего какие-то жалкие метры.

Но что это? Похолодевшие липкие пальцы нащупали что-то новое в кармане. Монетка! Пять рублей! И как только оказалась она в этих штанах в тысячах километрах от дома? Уве схватил Илью за руку и резко дернул на себя.

— А ну показывай! ЧТО?! …Монетка… — опешил он, — Это что, типа, твой талисман?

— Можно и так сказать, — как можно спокойней, пытаясь унять разогнавшийся до первой космической, пульс, отвел фрилансер.

Несмотря на испуг и на душу, ушедшую в пятки, он даже попытался выдавить из себя что-то наподобие улыбки. Как ни странно, это подействовало. Викинг нехотя, подозрительно и криво, но все же изогнул губы в презрительном оскале ему в ответ. Он повертел так и этак руку Ильи, продолжавшую сжимать пятерик между большим и указательным пальцами.

— Что это за деньги, русские? На кой хер они тебе здесь? Что на них купить-то можно?

— Сам же сказал — талисман! Может уже отпустишь руку?

— Да, да… извини. Конечно, — скандинав разжал мертвую хватку горячих пальцев.

Он шумно выдохнул, что-то вполголоса добавил на своем языке, после чего опять продолжил на английском:

— Извини, Илайджа. Просто пойми, мы все на нервах. Тем более здесь в Исландии нас очень мало, а тебя приказ защитить любой ценой. Уж не знаю, что он в тебе нашел, — с этими словами Уве выпучил глаза и кивнул в сторону моря, — никто из нас не знает…

Илья молчал.

— Ты главное не сомневайся — мы на твоей стороне. Еще раз извини, что вспылил. Работа такая. Ну мне пора, а то погода… Сам видишь.

Подтверждая его слова, по небу пророкотал еще один раскат. Уве как-то неуверенно и слабее чем следовало бы хлопнул Илью по плечу.

— А теперь давай серьезно, без нервов, да, Елайджа?

— Хм, что ж, ну, давай, — Илья немного успокоился от того, что его маленький секрет удалось сохранить.

— Друг, тебе пора браться за дело. По-настоящему. Тебе надо уезжать отсюда.

— Вот как? И куда же, позволь спросить?

— В Японию.

— Что? Почему? В какую Японию? — Илья всплеснул руками, — мне и здесь хорошо! Хорошо так, как никогда ни разу до этого не было.

— Я знаю, брат. Это девочка? Юка, Юна, как ее там? Ведь это в ней все дело?

Бельштейн выпученными глазами смотрел на собеседника, не в силах скрыть удивления. Даже рот его немного приоткрылся против воли.

— Но откуда?.. Как вы? КТО ВЫ ВООБЩЕ ТАКИЕ? И почему я постоянно должен куда-то ехать и от кого-то бежать? — наконец взорвался фрилансер.

Снова грянул гром, черные тучи раскололись яркими белыми трещинами, и первые капли дождя, вздымая фонтанчики пыли, упали на землю.

— Пойдем в машину. Не хватало еще вымокнуть до нитки, — глядя на ярящееся небо и улыбаясь чему-то, понятному только ему, позвал Уве.

Илья молча последовал за ним и оказался в знакомом, по-спартански лаконичном салоне красавца-американца.

— Слушай, Елайджа. Скажу тебе, что могу, — рыжебородый немного помолчал, покачал головой, как бы собираясь с мыслями, — Я и сам-то, если честно, знаю немного.

Есть один очень старый орден. Когда он был создан, я, простой солдат, могу только догадываться. Главная его задача, как я это понимаю, в защите нашей планеты от самой страшной угрозы. От угрозы людей, которые ее населяют, от угрозы прогресса. Точнее того, какими средствами он достигается. И сейчас люди снова, как никогда близки к тому, чтобы толкнуть планету за грань, оказавшись за которой она уже не оправится.

Илья молча слушал, пока, еще не веря, но и не позволяя себя уверенно сомневаться. А скандинав тем временем продолжал:

— Ну то есть, нет. Я не так сказал. Планета-то конечно восстановится от всего, со временем. У нее огромный ресурс. Но вот люди постоянно очень хотят поставить себя на грань уничтожения, деградации и многократного ухудшения своей же жизни! — он вплотную приблизил свое лицо к Илье, тяжело, хрипло дышал. Глаза его выкатились и покраснели от напряжения и глубокой веры в то, что он говорил, — Поэтому, можешь считать нас пастырями, которые ведут человечество по узкой тропинке к светлому будущему. НО!

Он резко поднял палец вверх.

— По обоим сторонам этой тропинки бездны хаоса прогресса. Люди бросают в эту бездну все свои усилия, деньги и устремления. Готовы даже броситься туда сами, прихватив с собой всех, кто их окружает.

Илья как можно дальше, насколько позволял салон автомобиля, отстранился от впавшего в неистовый экстаз проповеди викинга. Когда тот остановился, чтобы перевести дыхание, Бельштейн осторожно заговорил:

— Я тебя понял, брат. Но нельзя ли немного поконкретней?

— О! Брат! Конечно, можно. Можно и поконкретней.

Викинг еще какое-то время продолжал смотреть на хакера своими страшными выпученными глазами, несколько раз покивал чему-то, понятному лишь ему одному, а потом продолжил свою пламенную проповедь:

— Это твоя страна, Элайджа. Россия, да. Ты же в курсе, чем сейчас они занимаются на севере?

Илья молча кивнул.

— Так вот, то, что они делают разрушительно. И многие об этом знают, в том числе и твои русские. Даже и ты сам, — он больно ткнул Бельштейна в грудь своим толстым пальцем, — и ты сам, догадываешься, что это крайне рискованно. Мы же знаем!.. О да, мы ЗНАЕМ, — это приведет к катастрофе. В погоне за деньгами и «прогрессом» люди плюют на все риски, даже самые явные. Предупреждения очевидные, находящиеся прямо перед носом, игнорируются. Но ваша ситуация хуже всего! Ведь подобная авантюра является последним шансом остаться на плаву и не растерять все былое свое влияние.

Ты ведь знаешь, о чем я говорю, и ты не можешь быть не согласен с этим. Дни величия вашей страны далеко позади, а возможность стать монополистами на энергетическом рынке — единственный шанс, который остался у России. И ваши вцепились в разработку этого нового топлива мертвой хваткой медведя.

— Я знаю. Я читаю новости, — глухо, не своим голосом ответил Илья. Это было все, что он нашелся ответить.

— Тогда ты знаешь, какие опасения существуют вокруг всего этого. И скажу тебе, брат, они далеко не беспочвенны. Этому надо помешать.

— И я тот, чьими руками это должно быть сделано?

— Да, — Уве погладил бороду, — вот видишь, как все оказалось просто. Но ты не один, как ты наверно уже догадался. Не один, но ключевая фигура.

Илья молчал, размышляя над новыми фактами. Фактами, что раньше были лишь тревожными догадками в его голове.

— Ты наверно думал, после того, что приключилось с тобой в Москве, что вот оно спасение, здесь, в Исландии? Тебя ведь так тянуло сюда, правда?

Фрилансер едва уловимо кивнул в ответ.

— Думал, что смог убежать, обмануть судьбу, ты же такой умный и уникальный? Но не обольщайся, это все лишь часть большой игры. Игры в который мы либо выиграем, либо проиграет вся планета, вместе со всеми людьми на ней, — Уве перевел дух, — я честно не знаю, почему у тебя не появляется новых… стимулов, ммм… желаний, хотя должны были бы, ведь сюда же ты попал…

— Подожди, какие конкретно?..

— Не перебивай, я еще не договорил. Это твоя девочка, Юки, правильно? Ты думаешь твоя встреча с ней тоже случайна?

— Уже никак не думаю, — зло буркнул Илья.

— Молодец, — хлопнул викинг его по плечу, — тогда ты должен понимать и следующее: если ты сейчас будешь кабениться и разыгрывать из себя своевольного нигилиста, отрицающего свои обязанности, твоя девочка пострадает. А мы так или иначе добьемся своего. Просто это займет немного больше времени и прольется больше крови. Но цели своей мы достигнем, как и всегда достигали. Будь уверен.

Бельштейн чуть ли не впервые за сегодняшний их разговор посмотрел викингу прямо в глаза. Гнев чуть скривил его губы.

— Вот! Вот этот взгляд мне уже больше по душе! Наконец-то какая-никакая решительность. А то все мямлил, да мямлил…

Илья отвел глаза и задумался, смотря себе под ноги невидящим взглядом, точней хотел попробовать задуматься, вот только сказанное Уве закружило в голове черный шторм тревоги, страха и скепсиса недоверия, застящего все другие здравые мысли.

— Чтобы не терять время на бесполезные в данной ситуации размышления, — заметил скандинав, хмыкнув при этом в бороду, — напомню — мы все знаем. И про то, что ты натворил в Москве естественно тоже. Поэтому либо ты с нами, либо умирает твоя девка, а Исландия экстрадирует тебя на родину, где ты очень надолго садишься в тюрьму. Ты, конечно, можешь посомневаться еще какое-то время в надежде на то, что мы блефуем и у нас нет доказательств, но я, честно говоря, не думаю, что ты пойдешь на такую глупость.

Скандинав закончил говорить и уставился на сидящего со склоненной головой и нервно сплетенными пальцами, Илью. Широкая улыбка явно была видна даже под густой рыжей бородой.

— Что вы от меня хотите? — наконец негромко сказал Бельштейн.

— Ху! Я уж было начал думать, что с тобой будет тяжело. Но выбор ты сделал правильный.

— Так что?

— Тебе надо ехать в Японию. Девка тебе для этого и дана.

— Ты можешь не называть ее так, твою мать?! — крикнул Илья на весь салон, и гром как по заказу подчеркнул его слова оглушительным раскатом.

— Уоооооооу! — воскликнул Уве, — вот это да! В тебе никак лев проснулся? Или тигр, а?

Бородач ткнул хакера в плечо. Сделал он это ощутимо сильнее чем нужно, несмотря на свой шутливый тон. Этот жест должен был напомнить Илье его место в их маленькой негласной иерархии. Наиграно посмеявшись немного, Уве сказал:

— Раз уж ты просишь, я не буду ее так называть. Ведь теперь мы с тобой вроде как официально коллеги.

— Рад слышать.

Только хакер это сказал, как перевитая мышцами рука с быстротой атакующей кобры метнулась к его лицу, а холодные толстые пальцы стальной хваткой сжали подбородок. Притянув голову Илье к своей бороде, Уве медленно проговорил:

— Но если я еще раз услышу от тебя такой тон, то выбью несколько зубов. Для начала. А может и еще чего-нибудь сделаю… Ты понял?

Илья попытался что-то промычать.

— Что, не слышу?! — Уве снова дернул его голову, притягивая ближе к себе, — кивни.

Не дождавшись кивка (который сделать было решительно невозможно в столь стесненных условиях), он сам потряс голову бедного хакера своей железной рукой.

— Вот так. Смотрю ты сегодня понятливый! Ахахах!

Викинг наконец отпустил лицо фрилансера и серьезно резюмировал:

— Помни: Япония. Скорее. А теперь пошел.

Илья не стал углубляться в конфликт с этим безумцем, открыл дверь и вышел под уже хлещущий вовсю ливень.

Как только пассажирская дверь захлопнулась, скандинав резко рванул с места, так что щебень полетел из-под задних колес. Илья покачал тяжелой головой, потер болевший подбородок, вздохнул от того, что ему вряд ли предстоит заснуть этой ночью и поспешил в теплый и спокойный, свой сказочный терем — последний островок адекватности.