Отступник

Глава 27

Легкое касание на краю сознания, выдергивает из сладкий объятий сна, уже забытое чувство, когда Полночь предупреждает об опасности.

–…Дарий проснись…

— Что вам надобно, о моя императрица?

–… Твои слова конечно тешат мое самолюбие и радуют мой слух, но серьезно, давай просыпайся. Наша соседка оказалась девушка с сюрпризами…

— Что случилось?

–…Только что она вышла из своей комнаты…завернувшись в вуаль, да, это наверное самое близкое сейчас словно…

— Вуаль?

Судя по всему была еще ночь, собачья вахта — самое сладкое время и сон словно вата забивал голову. Мозг был заторможен и я ничего не понимал, про что она говорит. Я до поздна учил, потом сливал почти до дна источник, растягивая его. И соответственно провалился в сон как в глубокий колодец, рывком и без задних ног, едва только коснулся подушки.

–…Да, она словно завернулась вуалью, ее не было видно в обычном мире, а вот в изнанке ее прекрасно видно, она словно укуталась темной вуалью, она послушала у нашей двери несколько секунд, и куда-то ушла, мне идти за ней…?

— Думаю не стоит, лучше смотри в коридоре, когда вернется.

Руки все еще немного потряхивало, уже привычная слабость из-за отдачи от полного опустошения еще не прошла, ноги передвигались но тоже дрожали. Не лучшее время для схватки в случае чего непредвиденного. По настоянию мастера мы все были в таком состоянии, ну кроме той группы, кто ходил на задания. Мы растягивали энергоканалы и расширяли источник, а после полностью сливали.

Уже шел второй месяц весны и оттепель отчетливо чувствовалась, прошло более полугода как я жил и учился в замке мастера Эрвига. Время пролетело совершенно не заметно, распри и дрязги казалось отошли на второй план. Нам просто было не до них, времени, да и если честно сил и желания не было на это. Каждый из нас учился, а потом сливал себя до суха, после валяясь без сил и желания даже встать, или ходил на те, или иные задания в составе своей группы. Как на смертельно опасные, так и на совершенно идиотские и простые.

На них нас мастер начал посылать после четвертого месяца, после того как мы все прошлись по самым азам. И никто из нас не знал, что нас может ожидать в очередной раз. Это могла быть бабушка, у которой заболела собака или прохудился забор. Вот десяток будущих магов перся по зиме через метели и бураны, по пояс в сугробах через все герцогство. Чтобы поправить ей забор, откидать снег и полечить уже старую собаку. А могло быть и так, что люди запрашивали помощь от оголодавших бандитов. А местный староста просто пересылал просьбу мастеру. А тот в свою очередь посылал нас. Или кто-нибудь раскопал какую-нибудь усыпальницу, коих оказалось вполне себе достаточно раскидано по близлежащим землям. И подцепил какую-нибудь заразу, или разбудил кого.

С бандитами повезло Герману в самое первое же задание. Как итог оттуда не вернулось трое из десяти, а еще трех еле дотащили до замка, его самого в том числе. Через пару дней настроившийся на драку и жаждущий приключений Франко ушел со своей группой на следующее задание…лечить старого пса старой бабки.

Потом была наша очередь, нам досталась деревушка на краю земель. Там черные копатели залезли в старую гробницу в поисках драгоценностей, сокровищ они не нашли, зато подцепили там какую-то дрянь. Сам мужик до нас не дожил, но успел передать эту дрянь своему сыну. Его то мы и лечили.

Карлу досталась старая вредная ведьма, она обвешала их всех с ног до головы проклятиями. Которые они снять не смогли. Это был не наш уровень, так что эту гадость с них снимал сам мастер.

Но так или иначе число учащихся неуклонно сокращалось, от первоначального состава всего за полгода убавилось двенадцать человек. Слишком много за такой короткий срок. И кое кто уже подумывал закончить учебу, во избежании так сказать.

Было много чего разного, но драк и междоусобиц больше не было, попросту не было в этом смысла. Мы много чего узнали, изучали мы каждый что-то свое, кто-то утаивался и учил отдельно, а кто-то в открытую как я. Я изучал пока все подряд, в особенности налегая на целительство и алхимию, если первое было моей противоположностью и неплохо помогало расти, то второе было чисто с практичной точки зрения. Но ничего похожего на «вуаль» у нас не было и в помине. У всех было в доступе примерно одинаковые заклинания, так что там за вуаль у Джесс была я понятия не имел. Но это был точно не начальный уровень. Который мы все изучали.

Однако если Полночь говорит, значит это так.

Замок спал, тишина была такой глубокой, что я слышал шорох ткани, скользившей у меня между пальцами. И в этой сонной тишине тихий звук лопнувшей струны чьей-то жизни для меня был подобен выстрелу из крупнокалиберной винтовки. Сон как ветром сдуло, вытеснив под напором адреналина.

Джессамина кого-то убила, это было совершенно точно. Убила втихомолку, исподтишка, пока все спали. Разрушенный храм жизни, безвозвратно утраченные мечты и надежды. Тень под дверью набухла, раздуваясь. Я встал глядя на свою дверь, сжимая свой скимитар. Она такая же убийца как и я, теперь я это знал совершенно точно.

–…Возвращается…

Я не видел ее, но теперь слышал в этой тишине, крадущиеся мягкие шаги. Она была прямо тут, за моей дверью, приложив ухо и слушая через нее. Нас разделяло лишь хлипкое дерево в два дюйма толщиной. Если мой замок снова щелкнет, я ее убью, я замкнул свое сознание на этой мысли, подобно пальцам, сомкнувшимся на рукоятке моего меча. Страха не было, лишь холодная решимость. Нависло тяжелое молчание, мертвая тишина, нарушаемая лишь дыханием и оставляющая в памяти след более глубокий, чем самый резкий звук.

Но видно ее что-то спугнуло, услышав шорох в коридоре она юркнула к себе в комнату, аккуратно прикрыв дверь и еле слышно щелкнула замком.

–…Что же, это было неожиданно…

— Чувствую, грядут разборки. Теперь точно не стоит опустошать источник.

–…Что будем делать если нас спросят…?

— Не знаю, но идти жаловаться мастеру думаю, будет безвкусно.

Сон прошел окончательно и оставшееся время до подъёма пришлось коротать за книжкой, изучая. Но в голову упрямо ничего не лезло, тут же выветриваясь. Я сидел и пялился в книгу, гадая, кто из нас отправился на ту сторону и как мне теперь к ней относится. С Джессаминой я общался хорошо, пожалуй лучше всех. Все ее сторонились, избегая. С ней нормально общались только я, Харви, и Эдгар. Харви был деревенским простоватым парнем, и общался со всеми одинаково, кого-то это злило, кому-то нравилось. Что двигало Эдгаром, я не знал, он сам мне не нравился и я с ним не общался. А с Джесс я общался из чувства поддержки, она как и я была с клеймом, да с разным, но клеймом. И только мы могли понять друг друга. Каково это быть изгоем.

Но теперь мне нужна была обоснованная причина, чтобы продолжить с ней общаться. Мне нужно было знать, что ей двигало. Я не был строгим сподвижником моральных принципов, и уж тем более не собирался, да и не имел право ее обвинять за совершенное. Но знать, что за мотивы ее сподвигли мне было необходимо.

Пробили в било, объявляя начало нового дня. Слуги уже копошились во всю, а я ждал пока кто-нибудь из учеников встанет. Первым я не хотел появляться, во избежании так сказать.

Утренний моцион был коротким как обычно, это у тех кто его соблюдал. Народ понемногу собрался на завтрак, но все так же было тихо. Мастер тоже пока сидел и курил, перебирая записки. Это означало, что сегодня предстояло отправится на очередную практику, а по идее была очередь именно нашей группы. Поэтому мы напряглись, нас могло ожидать что угодно, это хорошо если в записке передадут хотя бы чего ожидать.

А не как обычно: идите туда-то, найдете там того-то, на месте разберетесь.

Народ понемногу собирался, и как обычно напротив меня плюхнулась на свое место Джесс. Сонно потирая голубые глазищи, и безуспешно пытаясь подавить зевок. Сверхурочно работала бедняжка. Ее соломенные волосы были заплетены в две смешные косички, криво торчащие в разные стороны по бокам.

— Доброе, — она пыталась заглушить зевок, но у нее это не вышло, и она прикрылась ладошкой зевнув, продолжив уже с прикрытым рукой ртом, — сегодня вам похоже повезет. — Уныло заглянула в свою кружку.— –Хочу твой кофе. Не могу пить эту…траву.

— Итак, — густой голос мастера раздался над обеденным залом, — сегодня на просьбу о помощи откликнутся. — Он оглядел зал, он прекрасно знал кто, но как обычно решил немного поиздеваться. — Кто у нас хочет отправится помогать добрым селянам?

— Мы желаем отправится. — Элизабет обреченно вздохнула, и встала подав тоненький голосок. — Прям горим желанием, кому-нибудь помочь.

— Это хорошо. — Мастер пропустил сарказм мимо ушей, пыхнув трубкой, — помогать нужно обязательно. Для чего еще вам боги дар вручили. Именно для этого.

В зал вбежала Марика с бледным перекошенным лицом, одна из двух извечных подружек нашей Элизабет. Они хоть и были все в разных группах, но все так же вместе шушукались и хохотали тонкими голосами когда выпадало время.

— Мастер, Изобель мертва!

В зале повисла тишина. Элизабет сорвалась с места и убежала в коридор, а за ней и Франко. Эрвиг дернул щекой раздражённо, я заметил, когда он сильно не в настроении, именно всегда так выражает свои эмоции.

— Всем оставаться в зале. — Обвел он всех тяжелым взглядом, и вышел вслед за ними.

Все зашушукались, переглядываясь. Я внезапно понял, что не хочу смотреть в глаза Джесс. Не хочу разочаровываться. Отчасти она мне нравилась, до этого она мне казалось храброй и сильной, бросающей вызов миру. И разбивать этот портрет я не хотел. Естественно, половина взглядов косилась на меня. Их не было минут двадцать. Вернулась заплаканная Элизабет, которую вел Франко приобняв, успокаивающе что-то ей говоря.

Мастер вернулся вслед за ними, задумчивый словно рыбак, разглядывающий грозовые тучи перед выходом в море.

— И кто это у нас тут такой завелся умный⁈ И самое главное обученный.

Тут же встала рыжая. Как обычно тыкнув в мою сторону пальцем.

— Мастер вон убийца! Это точно он. Больше некому, Изобель ни с кем не конфликтовала. Только с ним! Давно пора его наказать, я сразу это говорила.

Мастер перевел на меня взгляд, наклонив голову.

— Дарий, что скажешь?

— Скажу тоже самое мастер, — я встал глянув ему в глаза, — я не трогал и пальцем Изобель. И даже не приближался к ней. — Переведя взгляд на рыжую, — А что до вашей логики донна Флоренц Кальвино. То с вами я уже полгода каждый день ругаюсь, и ничего как видите.

Она сверкнула зелеными глазищами, в которых мелькнули искры пламени. Но промолчала, оставшись при своем, упрямая в своей решимости.

Я сел раздраженный, что все сразу начинают обвинять меня, и кинул злой взгляд на мою соседку. Виновницу моего раздражения, заглянув в голубые высокогорные озера. И по расширившимся, хотя казалось бы больше некуда глазам, глазам я увидел, что она поняла — я знаю. В заключенных в серебристую радужку голубых глазах промелькнули страх и удивление. Она таращилась на меня, а я в ответ смотрел с раздражением. Как бы говоря ей: почему я должен все это выслушивать?

Но поняв, что я не собираюсь ее выдавать она робко улыбнулась мне. Впервые улыбнулась по настоящему. Взяв свою кружку и спрятав лицо за ней, только глаза сверкали поверх ее кружки. Обычно я инстинктивно доверяю своей интуиции, которая словно флюгер реагировала на изменяющуюся погоду. Но сейчас я по какой-то причине остался глух к ней. А она трезвонила набатом, словно при пожаре.

Предупреждая меня.

В ушах у меня звенело, скулы сводило от раздражения, потому что меня обвиняют в том, что я не совершал. И от боли — от яростной боли, которая трясет словно предчувствуя надвигающийся шторм, пока не случится что-то очень страшное или очень хорошее. Колокольный звон в ушах не прекращался. Это было мое соломоново решение. Моя ошибка. Если бы я тогда послушал свою интуицию и предупредил мастера, возможно все сложилось бы по другому.

Но так или иначе произошло то, что произошло. Я умолчал о виновнице убийства, тем самым невольно запустив цепочку событий. Хорошенько тряхнувших весь остальной мир.

— Т-ц. — Мастер раздраженно цыкнул. — Ладно, обязательно разберемся, но позже. Сейчас, Собирайтесь. Вам нужно выступить пораньше, дорога долгая. Возьмете лошадей в конюшне, доберетесь как раз к вечеру если поторопитесь. Ваша цель Вирлес — это городок на побережье залива, там, где-то в окрестностях завелся дикий мертвец. Или кто-то поднял неумелый, не знаю. Ваша задание его упокоить. Рыбаки боятся выходить из дома.

— Мастер! Это не справедливо! — Франко аж подавился от возмущения, — почему нам такого не даете? Нам или лечить старую собаку или чинить забор, а так же помогать перепившим крестьянам, прочее в таком духе. А другим или с бандами воевать, или мертвецов упокаивать⁈

— Будет и на твоем веку подобного полно, не торопись.

— А можем мы поменяемся? Элизабет тут пока посидит, а мы пойдем туда сходим и все сделаем как надо?

— Пойдет тот, кто должен. Нечего мне тут условия ставить. Вы с последним заданием уже сделали как надо, — Эрвиг его передразнил его же голосом, — мне потом извиняться за вас оболтусов. Я вас туда посылал лечить людей, а не драться с ними! Идиоты!

Франко смущенно покраснел и отвел взгляд. Да, было у них такое, люди отравились плохо очищенным самогоном. А Франко горячая голова пришедший им помогать решил, что они просто напились. Как итог они там подрались со всей таверной. Помошчнички те еще, да друзья?

— К тому же самый лучший способ отвлечься от мрачных мыслей это работа. Так что собирайтесь.

Я залпом выпил оставшийся чай на горьких травах, больше похожий на лекарство. И пошел собираться в путь. Мне не понравились слова мастера о лошадях. Я с лошадьми дружу еще меньше чем с рыжей Фло. А предыдущие задания мы выполняли пешком. Но так или иначе выбора не было, многие из нас, прибыли на лошадях. И у многих из тех, кто покинул нас в процессе учебы они были. За одним из завтраков, мы решили, что они будут общие. И пользоваться ими будут те, кто отправляется в то или иное задание, соответственно если у них нет своих. Собираться мне было почти нечего, почти все вещи были на мне, а сменная одежда да две книжки лежали в сумке. Единственное, подумав, я все же нацепил артефактные кольца Алонзо да взял его шпагу в пару к своему мечу. Уже собирался выйти, как в дверном проеме столкнулся лицом к лицу с Джессаминой. Я не успел ничего сказать, как она покраснев выдала:

— Будь осторожен. Не смей умирать.

Затем медленно подалась вперед, взяла мое лицо в ладони и ласково поцеловала в губы. Поцелуй длился на секунду дольше, чем требовалось. Или все же недостаточно долго? Теплый, мягкий и сладкий, словно падевый мед. Прежде чем я смог решить, все закончилось. Джесс отстранилась и крепко сжала мне руку. В ее глазах горел миллион несказанных слов. У меня на языке — еще один миллион.

Я вообще ничего не понимал. Чего зачем. Ошарашенный смотрел на нее, а она лишь еще больше покраснела и резко развернулась тряхнув своими смешными косичками, закрылась в своей комнате.

–…Это что сейчас было…?

— Меня самого этот вопрос мучает больше всего на свете.

В полнейшем замешательстве я пошел вниз в конюшню, к остальной группе.

Конь на котором прибыл Алонзо, был маститый, переливающийся черным блеском атрийский красавец с бескрайних полей южных пределов империи. Один из самых крупных в стойле, и наверное самый агрессивный. Эта черная бестия стоила целое состояние, такой же дерзкий как свой предыдущий хозяин. Он мне сразу напомнил ту сволочь, что по недоразумению называют конем, которую мы стянули с Мари сбегая из гарнизонной башни В Райлегге. А так же то, чем все закончилось стоило мне только на него взгромоздиться.

На него с завистью истинного знатока смотрел Кассиан. А так же, что удивительно, с восхищением смотрел наш кузнец Харви. У него тоже была своя лошадка, такая же как он просто точь в точь. Широкогрудая толстоногая и абсолютно флегматичная кобыла со смешным прозвищем Яблочко. Из нашей группы у четверых не было лошадей. У меня, у Генри и Моники, а так же у Валессии. Которая так и не вернула мне мои десяток золотых, и периодически рассекала по замку в моей рубашке, взятой напрокат. Это жутко бесило ее братца, а она это похоже делала назло, специально действуя ему на нервы.

Увидев это черную бестию она взвизгнула и подпрыгнула хлопая в ладоши, сразу его застолбив. А так же всем заявила, что будет сражаться в дуэли насмерть, если кто вздумает на нем ехать. Очень надо, я к нему за милю не хочу приближаться. Стоило мне только зайти в конюшню, как почти все лошади заволновались. Они, похрапывая, наблюдали за нами своими умными глазами с исключительно лошадиной смесью пугливости и снисходительности.

Валессия воодушевленная улетела на кухню за кусочками сахара. А мы выбирали себе животин. Вернее остальные их снаряжали и запрягали. А я стоял в нерешительности, не зная, как бы всем сказать.

— В чем дело Дарий? Запрягай себе лошадь, за тебя это никто не будет делать. — Прогудел Харви.

— Тут такое дело. Я не умею ездить на лошади.

Молчание повисло в конюшне, лишь лошади фыркали, предчувствуя близкую прогулку.

— Ты. Что? — Рыжая громко рассмеялась, — Надо же, убийца не умеет ездить верхом?

— Зачем ты его постоянно провоцируешь Флоренц? — Элизабет покосилась на меня. — Дарий, ответь мне честно. Мне просто нужно это знать. Изобель ты убил?

Ей не столько требовался ответ, сколько необходимо было задать мучивший ее вопрос. Так что глубоко вздохнув я посмотрел ей в глаза, искренне ответив:

— Нет Лизи, я не убивал ее. Я не убивал никого в этом замке кроме Алонзо. И то, только потому, что он меня сам вынудил. К Изобель я даже не приближался, я с ней не общался и никак не конфликтовал. Мастер обязательно найдет того, кто убил твою подругу.

— Не знаю, как вы Элизабет, но я ему верю, — прогудел Харви, — видел я бандитов и убийц. Непохож Дарий на них.

Она покосилась несколько секунд на меня, поправила свой брючный костюм и подошла к Харви вплотную.

— Сколько можно напоминать, зови меня Лизи? Если еще раз назовешь меня Элизабет, клянусь, я врежу тебе по яйцам. Учти, я достаточно низкая и достаточно злобная, чтобы это сделать.

Это было страшно забавно. Харви был здоровым, сплошь заросшим черной шерстью словно медведь, выше среднего роста, довольно уродлив, с большой круглой головой, похожей на обточенный речной валун и грубыми, словно вырубленными из камня топором чертами лица, широкоплеч, с объемистой грудью и большими руками. Он пятился от маленькой и худой словно тростинка девушки. Лизи была ему по грудь, и смотрела на него задрав голову, уперев худые руки в бока.

— Так я ж эта…вы же эта. Я ж не со зла. — Прогудел он пятясь от нее.

— Я тебя предупредила. — Она погрозила ему пальчиком. — Кассиан, ты вроде хорошо разбираешься в лошадях. Помоги Дарию подобрать, или мы точно до наступления темноты не успеем туда попасть, ночевать в такую погоду на улице я не собираюсь.

Кивнув ей, он окинул меня взглядом. И потом перевел взор на стоящих лошадей. В итоге мне достался пегий двухцветный мерин. В мире нет другого животного, способного выставить человека в таком смешном виде. Кошка может заставить вас выглядеть неуклюжим, собака — глупым, но только лошади дано добиться и того и другого одновременно. Лошадь то слегка ударит хвостом, то ненароком наступит тебе на ногу — и ты сразу понимаешь, что она сделала это намеренно. Бывают «наездники от Бога», которые как бы составляют единое целое с лошадью, у них после первого же контакта с этим животным возникает с ним некая связь, и они сразу знают, что будут хорошо держаться в седле. А бывают «Я». И так же добавьте сюда то, что лошади инстинктивно чувствуют Полночь и бояться ее.

В итоге пока они с Харви вдвоем его вывели и запрягали, я, похлопывая свою лошадь по шее и пытался установить с ней первый контакт. Она ударила меня хвостом, пихнула крупом и чуть не отдавила ногу. Я даже не сел на нее, но уже знал, что я ей не нравлюсь и она всячески пыталась мне это показать.

Коренастый подмастерье кузнеца поощрительно подмигивая, сложил пригоршней ладони, чтобы помочь мне взгромоздиться на спину мерина. Поставив ногу ему на руки, я запрыгнул на коня, но уже через какое-то мгновение прежде кроткое, прекрасно выдрессированное создание сбросило меня, изогнувшись каким-то причудливым образом. Перелетев через плечо Кассина, я с глухим звуком рухнул в грязь и наполовину растаявший грязный снег. Мерин фыркая галопом помчался по двору без меня. Кассиан с Харви наблюдали за происходящим в полном изумлении. А наши девушки счастливо и звонко хохотали,, будто прозвенели храмовые колокольчики, даже с Элизабет сошла мрачная маска утраты.

И пока ловили мерина по двору, прибежала довольная Валессия совершенно бесстрашно зайдя в стойло к черной бестии, она ворковала ему что-то, скармливая кусочки сахара и поглаживая его по могучей шее. Моя попытка номер два была примерно такой же, животное точно было превосходно выдрессировано, но не прошло и минуты после того, как я оседлал выделенного мне пегую скотину, как мерин сбросил меня посередине двора. Как назло еще во двор вышло половина учеников, они собирались пошвырять заклинания в чурбаки используя дальнюю стену как тир. А вместе с ними вышел и Эрвиг, застав мой конфуз.

Естественно я стал эпицентром насмешек, шуток и подколов.

Кассиан взял поводья моего коня и, сидя в седле своей лошади, с состраданием покачивал головой.

— Ему нужна другая. — Тут же выдал Харви. — Сейчас.

Он зашел в конюшню и вывел из дальнего стойла гнедую кобылу, широкогрудую, с сильными, толстыми и сравнительно короткими ногами, живыми и бесстрашными глазами.

— Вот, — Бросив восхищенный взгляд на нее, — Хорошая лошадь, — проворчал Харви одобрительно в своей добродушной манере, словно перекатывая камешки во рту. — Попробуй Дарий.

Все во дворе ожидали, что лошадь меня сбросит. Харви даже зажмурился, с отвращением предвкушая мое падение. Поставив левую ногу в стремя, я оттолкнулся правой и прыгнул. В седло я опустился более грузно, чем рассчитывал, но я был легким и лошадь хорошо приняла меня, она дважды наклонила голову и фыркнула, готовая двигаться. Харви открыл один глаз и обнаружил, что я вполне удобно устроился на новой лошади. Я дернул за поводья, чтобы повернуть голову лошади, и слегка наддал каблуками. Реакция лошади была спокойной и меня это обнадежило.

Тут во двор своего коня вывела Валессия. Запрыгнув в него она подняла его на дыбы, буквально слившись в ним в одно целое, все ее движения были красивыми и изящными, горделиво-элегантными. Она сразу сорвалась в галоп, благо одна из воротин была уже открыта и она вылетела на дорогу самая первая. Я ей позавидовал, и снова дернул свои поводья, лошадь тронулась гораздо сильнее чем я ожидал, и я по клоунски размахивая руками и ногами пытался ее остановить, или хотя бы двигаться в выбранном мною направлении.

При взмахе моя левая нога выскочила из стремени, а я пытался выправится в седле. И совершенно этого не заметил, перенеся вес на нее, пытаясь привстать. И теряя точку опоры, и я почувствовал, что выпадаю из седла. На этой стороне двора не было мощеной площадки. Она была только возле самого замка. Тут была земля, и а сейчас была весна, и все таяло, превратившись в жуткое чавкающее месиво. Из грязи глины и мокрого снега.

Естественно совершенно не желая в этом всем искупаться не успев даже выехать из замка и повинуясь инстинкту, я судорожно изогнулся, сумев уцепиться за шею лошади руками и, раскачиваясь, обхватить ее свободной правой ногой. Еще через мгновение я висел головой вниз, обвив лошадь за шею. Я крикнул, чтобы она остановилась, но лошадь продолжала тащиться дальше в сторону ворот. Я не мог разжать руки, грязь была по щиколотку даже больше, и я понимал, что если сорвусь я искупаюсь во всем этом. А потом придется ехать мокрым и грязным как свинья. А лошадь никак не желала останавливаться. Так я и висел вниз головой, обвивая ее шею руками и ногами, в то время как ее голова тихо покачивалась рядом с моей.

Сначала я услышал смех людей из нашей группы: неловкий, неуверенный, задыхающийся смех, от которого потом несколько дней болят ребра. Смех, который может убить вас, если вы не сумеете сделать следующий судорожный вздох. А потом я услышал, как смеются остальные ученики во дворе, и вывернул голову, чтобы увидеть Эрвига, обернувшегося на ступеньках, и смеющегося так же безудержно, как и остальные. А потом я и сам начал смеяться, а когда смех ослабил руки, которыми я обнимал лошадь, начался новый приступ смеха. Когда же я выдавил, задыхаясь:

— Да остановите вы же эту гребаную лошадь, я лучше пешком пойду! — смех достиг своего апогея.

Вот так я и отбыл на задание из нашего замка.