Оттенки полуночи

Глава 13

Kейд не понимал, насколько сильно он снова ждет встречи с Алекс, пока не начал наблюдать за ней через матовое стекло ее парадной двери, когда она подошла, чтобы впустить его. Высокая и стройная, одетая в темные джинсы и цитрусово-зеленую толстовку с белой водолазкой под ней, со светлыми волосами медового оттенка, которые были собраны в две косы, лежащие на плечах, она выглядела свежо, как сама весна, в глухую холодную зиму. Она улыбнулась ему сквозь ледяные кристаллы, цепляющиеся к окну, на ее естественное красивое лицо добавились только небольшое количество туши и внезапный румянец, который прилил к ее щекам.

- Привет, - сказала она, подтолкнув незапертую дверь, открывая для него. – Ты нашел меня.

Он кивнул. – Я нашел тебя.

- Дай-ка угадаю, - сказала она, не прекращая улыбаться. – Ты шел всю дорогу сюда так же, как и несколько дней назад в лесу?

Он ухмыльнулся и жестом указал на снегоход, припаркованный у ее дома. – Сегодня решил прокатиться.

- Ах, точно. – Она открыла дверь для него. – Входи. Мне нужно только взять свои ботинки и снаряжение, и мы можем отправляться в путь.

Когда она исчезла за углом гостиной, Кейд вошел внутрь уютного домика, позволяя своему взгляду побродить по простой обстановке и привлекательной, непринужденной атмосфере. Он мог чувствовать запах Алекс в этом месте, мог чувствовать его в чистых, непритязательных линиях дивана и стульев, в простоватом, темном дереве столов, и в земляных зеленых, и коричневых, и кремовых оттенках сотканного ковра под его ногами.

Она вернулась в комнату в зашнурованных Sorels и пуховике цвета хаки. – Я готова, если ты готов. Оставь свой снегоход здесь. Мы вернемся и возьмем мои на взлетно-посадочной полосе.

Кейд остановился в нескольких шагах от нее. – Взлетно-посадочная полоса?

- Да, - непринужденно сказала она. – Не было никакого снега в течение нескольких дней, так что, зачем попросту тратить время на поездку на снегоходах, если мы можем туда полететь?

- Я не знал, что мы собираемся туда лететь. – Он почувствовал мгновенный приступ неуверенности, нечто чуждое ему. – Снаружи темно.

- Для моего самолета нет разницы, день или ночь, - сказала она, игривый огонек затанцевал в ее нежных глазах. – Пошли. Конечно, если тебя не испугает маленькая темнота, Кейд.

Она подстрекала его, и будь он проклят, если это ему не нравится. Он улыбнулся, более чем готовый принять вызов, который она ему бросила. – Веди.

Кейд был счастлив сидеть позади Алекс на снегоходе, если только для оправдания обернул вокруг нее свои руки, а затем они помчались сквозь замерзшие территории обратно в город, где ее одномоторный самолет стоял на взлетно-посадочной полосе. Помимо ангара, в котором тела семьи Томсов хранились во временной камере, аэропорт состоял из полосы плотно утрамбованного снега и посадочных огней, верхушки которых едва достигали вершины больших сугробов.

У De Havilland Beaver’а Алекс был за компанию один сосед, небольшой Super Cub[20], у которого были толстые резиновые шины вместо прямых лыж, как у Алекс. Порыв ветра прокатился по расчищенной земле взлетно-посадочной полосы, перемещая облако рыхлого снега по земле, как перекати-поле.

- Шумное место, да?

- Лучше, чем ничего. – Она припарковала снегоход и слезла с него. - Иди вперед и залезай внутрь. Я должна совершить системные проверки, прежде чем мы сможем взлететь.

Кейд, скорее всего, проигнорировал бы команду женщины, но был слишком заинтригован уверенностью Алекс в том, что она делала. Он залез в закрытую кабину и закрыл дверь. Даже при том, что Beaver был рабочей лошадью в этом регионе, Кейд был поражен мгновенным приступом клаустрофобии в кабине. В шесть футов и четыре дюйма ростом и в двести пятьдесят фунтов весом[21], он по любым стандартам был крупным мужчиной, но сидя на сидении в пассажирском самолете с одним двигателем, кривыми металлическими панелями и узкими окнами, чувствовал себя словно в клетке.

Алекс подошла со стороны пилота и запрыгнула внутрь. – Все готово, - весело объявила она. – Пристегни ремни, мы поднимемся в воздух в ближайшее время.

Это место было настолько отдаленным в аляскинском регионе, что казалось неудивительно, что не было никакого регулирования движения, никакой радиобашни для разрешения перед взлетом. Все, чтобы успешно начать их полет в правильном направлении, было на Алекс. Кейд наблюдал за ее работой, чертовски впечатленный тем, как она взяла на себя ответственность за самолет и поставила его на ничтожно короткую взлетно-посадочную полосу. Минуту спустя они стартовали в темноту, поднимаясь все выше и выше в утреннее небо, лишенное света за исключением отдаленного покрывала звезд, которые блестели наверху.

- Хорошая работа, - сказал он, глядя на нее, когда она выровняла их подъем и смогла пройти через несколько коротких участков ухабистого, порывистого ветра. – Я так понимаю, ты делала это раз ил два до этого?

Она немного улыбнулась. – Я летаю с двенадцати лет, хотя должна была ждать официального обучения и лицензии до восемнадцати лет.

- Тебе нравится быть среди облаков и звезд?

- Я люблю это, - сказала она, задумчиво кивая, когда проверила пару датчиков на приборной панели самолета, затем снова посмотрела на огромную бесконечность перед ними. – Мой отец научил меня летать. Когда я была ребенком, он говорил мне, что небо – это волшебное место. Когда я пугалась и просыпалась от кошмаров, он брал меня с собой, независимо от того, сколько времени было. Мы поднимались высоко в небо, где все плохое не могло до нас добраться.

Кейд мог слышать привязанность в ее голосе, когда она говорила об отце, и он также слышал боль утраты. – Как давно умер твой отец?

- Полгода назад – болезнь Альцгеймера[22]. Четыре года назад он начала забывать некоторые вещи. Это довольно быстро усугубилось, и уже через год, когда это стало отражаться на полетах, он позволил мне отвезти его в больницу Галенита. У каждого болезнь прогрессирует по-разному, у папы это случилось слишком быстро. – Алекс сделала глубокий, рефлекторный вдох. – Думаю, он сдался, как только услышал диагноз. Не знаю, думаю, что он к тому времени разочаровался в жизни.

- Как так?

Этот вопрос не должен был прозвучать, как любопытство, но Алекс прикусила губу, рефлекс, говоривший, что она считает, что рассказала больше, чем нужно. Во внезапном, непростом взгляде, которым одарила его Алекс, он увидел, что она прикидывает, безопасно ли ему доверять.

Когда она, наконец, заговорила, ее голос был тихим, а сама она стала вглядываться в ветровое стекло, как будто не могла одновременно говорить и смотреть на него. - Мой, эм … мой отец и я переехали в Аляску, когда мне было девять. До этого мы жили во Флориде, ниже болот, где мой папа проводил чартерные экскурсии гидроплана по болотам и ключам.

Кейд изучал ее в тусклом свете кабины. - Здесь совершенно другой мир, в отличие от того.

- Да. Да, он был в этом уверен.

Внезапный металлический грохот, исходивший откуда-то из самолета, сотряс кабину. Кейд вцепился в свое место, благодарный за то, что Алекс не паникует. Ее внимание острым лазером прошлось по приборной панели, и она увеличила скорость самолета. Встряска и скрежет исчезли, и полет стал гладким.

- Не волнуйся, - сказала она ему, ее тон был таким же кривым, как и выражение. – Как любил говорить мой отец, это научный факт, что некоторые наиболее тревожные шумы можно услышать только ночью. Я думаю, что сейчас все в порядке.

Кейд испустил нервный смешок. – Мне придется поверить тебе на слово.

Они пролетели над скошенным пиком, затем постепенно изменили направление, которое доставило их ниже по Коюкуку.

- Так, что произошло во Флориде, Алекс? – спросил он, возвращаясь к теме, которую теперь он не был намерен пропустить. Инстинкт подсказывал ему, что он пробился сквозь грязь к ее секретам, но сейчас он не обращал внимания на миссию. Он действительно интересовался ею — черт, если бы он был честен с собой, то уже должен был признать, что начинал действительно о ней заботиться, — и он хотел понять ее, независимо от того, через что она прошла. Услышав до этого боль в ее словах, он захотел излечить часть ее, если сможет. – С вами что-то произошло во Флориде.

Она покачала головой и одарила его одним из тех прикидывающих, косых взглядов. – Нет, не с нами…но с моими мамой и младшим братом…

Ее голос надломился, стал тихим и беспокойным. Кейд мог чувствовать, как ее угрюмый вид заставил его нахмурить брови, когда она взглянул на нее. – Как они умерли, Алекс?

В течение одного ошеломляющего момента, когда ее глаза держали его, не мигая и с тем же неопределенным страхом, холодный ком начал формироваться в его животе. Небольшая кабина была отрезана от земли восемью тысячами футов, что способствовало напряжению из-за страха и затянувшегося молчания Алекс.

- Они были убиты, - наконец сказала она, слова, которые только заставили пульс Кейда подскочить, когда он рассмотрел единственную возможную причину — ужасную причину, которая сделает участие Алекс в этой истории еще более невозможным, чем уже есть. Но потом она пожала плечами и вновь посмотрела прямо вперед. Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. – Это был несчастный случай. Пьяный водитель несся на перекрестке на красный свет. Он на полном ходу врезался в автомобиль моей мамы. Она и мой брат умерли мгновенно.

Хмурый вид Кейд углубился, когда она начала говорить это в спешке, будто не могла говорить об этом медленнее. И рассказ казался хорошим описанием, потому что что-то в этом объяснении смутило его, словно являлось слишком стандартным, хорошо отрепетированным.

- Я сожалею, Алекс, - сказал он, неспособный оторвать свой тщательно исследовавший, пристальный взгляд от нее. – Думаю, это небольшое благословение, что они не страдали.

- Да, - отрешенно ответила она. – По крайней мере, они не страдали.

Они пролетели некоторое время в молчании, наблюдая за тем, как темный пейзаж под ними чередуется с неосвещенными пятнами густого леса и неровными, высокими горами, с электрически-голубым свечением в заснеженной тундре и предгорьях пониже.

На отдаленном расстоянии, Кейд увидел жуткую зеленую вспышку северного сияния. Он указал на это Алекс, и хотя он видел полярные сияния бесчисленное количество раз с земли целый век со своего рождения, он никогда не был в небе, чтобы понаблюдать за полосой света, танцующей на горизонте.

- Невероятно, правда? - Алекс заметила, и ясное дело, она была в своей стихии, когда провела самолет по широкой дуге, чтобы получше разглядеть свечение.

Кейд наблюдал за сменой цветов, но его мысли были все еще сосредоточены на Алекс, все еще пытаясь соединить факты той выдуманной истории, которой она, казалось, хотела, чтобы он верил. – Аляска очень отличалась, когда ты выбралась из Флориды, не так ли?

- Да, так и есть, - сказала она. – Мы с папой хотели начать заново – мы должны были, после того, как мама и Риччи…- Она вздохнула, как будто сдерживая себя от высказывания чего-то большего, чем она хотела. – После того, как они умерли, мы с папой полетели в Майами, чтобы заказать билеты в какое-нибудь место, где мы начнем с нуля. В одном из книжных магазинов, в терминале, был глобус. Папа показал мне, где мы находились, а затем попросил, чтобы я выбрала место, куда мы должны поехать. Я выбрала Аляску. Когда мы добрались сюда, Хармони показался дружелюбным городком, чтобы купить здесь дом.

- И это так?

- Да, - сказала она немного задумчивым голосом. – Когда он умер, это очень изменило меня. Я думала, что, возможно, мне уже пора бросить другой взгляд на глобус, на другой конец страны.

Прежде чем Кейд смог рассмотреть путь, шум двигателя и тряска вернулись с удвоенной силой. Алекс вновь ускорилась, но шум и дрожь не прекратились.

- Что происходит?

- Мне нужно немедленно посадить самолет, - сказала она. - Ниже находятся владения Тулэка. Я попытаюсь приземлиться настолько близко, насколько смогу.

- Хорошо, - сказал Кейд, выглядывая из окна на землю, которая приближалась быстрее, чем ему нравилось. – Просто попытайся аккуратно посадить его. Я не вижу ничего, подходящего для посадочной полосы.

Он не должен беспокоиться. Алекс опустила дрожащий самолет на его лыжи в мягком скольжении, умело пропуская несколько древних елей, которые, казалось, материализовались из темноты, когда они лавировали по рыхлому снегу. Домик сейчас был прямо перед ними, но Алекс замедлила Beaver, аккуратно направляя его к малой, чертовски плотной и драгоценной земле для резкого приземления.

- Иисусе, он был так близко, - сказал он, когда они остановились на снегу.

- Ты так думаешь? – Удивленное выражение Алекс говорило красноречивее всяких слов, когда она заглушила двигатель.

Она поднялась, и Kейд последовал за ней до двигателя. Она всмотрелась внутрь. - Черт возьми. Ну, это объясняет проблему. Несколько винтов, должно быть, расшатались вокруг обтекателя двигателя и выпали.

Кейд знал об обтекателях в машинах столько же, сколько и о вязании. В его планы не входила проблема с самолетом, из-за которой он застрянет здесь с Алекс на несколько часов. Или, еще лучше, на несколько ночей.

- Итак, ты говоришь мне, что мы здесь обосновались, пока не получим помощи?

- Ты смотришь на помощь, - сказал она, стрельнув в него усмешкой, когда вернулась, чтобы захватить свой комплект инструментов из грузового отсека в самолете.

Время, проведенное Кейдом с ней на дальнем расстоянии, должно было позволить раз и навсегда разобраться с тем, что она знала об убийствах Toмсов. Теперь, после той полуправды, что она рассказала относительно своей матери и брата, у него была и другая причина расспросить ее. И он сказал себе, что, если действительно оказалось, что Алекс знала что-то о существовании Рода— и, тем более, если это знание имело какое-либо отношение к утрате членов ее семьи во Флориде, — тогда освобождение ее памяти от этого бремени сделает ее добрее.

Но это не было его миссией. Он попытался убедить себя, что так и было, но обязанность быстро заняла второе место, как только он достиг дома Алекса сегодня. То, как его пульс ускорялся возле этой женщины, безусловно, не было частью его плана. Его сердце все еще нервно билось от внезапного приземления, но, когда Алекс вернулась туда, где он стоял, выглядя умной и способной и, проклятье, слишком восхитительной, когда отправилась, чтобы поколдовать над двигателем, удары в его груди превратились в тяжелую пульсацию.

- Ты не возражаешь, если подержишь фонарик для меня? – Она щелкнула им и вручила Кейду, после этого сняла перчатку и вытащила из своих инструментов горсть винтов разного размера и болтов. – Парочка из них должна сделать свое дело, пока мы не доберемся до дома.

Кейд наблюдал за ней, за тем, как тщательно ее рука вкручивает каждый винт в установку, задаваясь вопросом, чувствовали ли другие воины в Бостоне ту же самую гордость и увлечение, когда наблюдали за своими женщинами, прилагающими все усилия для дела.

Мысль потрясла его, как только проникла в его мозг…с каких это пор он начал думать о своей гипотетической паре, не говоря уже о том, какое место отведено Александре Магуайр в этом сценарии? В лучшем случае, она была временным препятствием в выполнении его миссии для Ордена. В худшем, она была угрозой безопасности для всего Рода — та, кого он должен был обязать к молчанию, чем скорее, тем лучше.

Но ничего подобного не имело значения ни для его сердечной игры на барабанах, ни для потрескивания осознания, которое пробегало через каждую вену и клеточку его тела, когда она закончила свою работу в нескольких дюймах от него. Позади нее, далеко на расстоянии, к зеленому свету Северного сияния присоединилась увеличивающаяся лента красного цвета. Цвет осветил Алекс, когда она повернула голову, чтобы посмотреть на него, и он спросил себя, видел ли он раньше что-нибудь столь прекрасное, как ее лицо в ореоле замерзшего волшебства аляскинской пустоши. Она не говорила, просто держала его пристальный взгляд той же самой безмолвной интенсивностью, что он почувствовал, будто охотится вместе с гончими.

Кейд выключил фонарик и поместил его на уже закрытый кожух двигателя. Он снял перчатки и потянулся за голой рукой Алекс, прогревая ее холодные пальцы своими теплыми ладонями. Он держал ее руку в легком захвате, давая ей власть, если бы она не захотела его прикосновений. Но она не сопротивлялась.

Она переплела свои пальцы с его, глядя ему в глаза неопытным взглядом, будто что-то выискивая. – Чего ты хочешь от меня, Кейд? Пожалуйста, я должна знать. Мне нужно, чтобы ты сказал мне.

- Я думал, что знаю, - сказал он, затем медленно покачал головой. - Я думал, что все это выяснил. Боже, Алекс ... встреча с тобой изменила все.

Он освободил одну руку, чтобы погладить ее по щеке, просовывая пальцы между капюшоном куртки и бархатистым теплом ее лица.

- Я не могу прочитать тебя, - сказала она, хмурясь, когда пристально посмотрела на него. – Это заставляет меня чувствовать себя неудобно, то, что я не могу тебя понять.

Он коснулся кончика ее носа и криво улыбнулся. – Слишком много серого в твоем черно-белом мирке?

Ее выражение оставалось серьезным. – Это пугает меня.

- Так не бойся.

- Ты пугаешь меня, Кейд. Всю мою жизнь я бежала от того, что меня пугает, и все же с тобой…- она медленно и неуверенно выдохнула. – С тобой мне кажется, что я не убегаю.

Он погладил ее по щеке, сглаживая подушечками пальцев легкие складки на ее лбу, когда она посмотрела на него. - Нет никакой причины бояться, когда ты со мной, - сказал он ей, именно это и имея в виду.

Но когда он наклонил голову и прижал свои губы к ее, надеясь, что поцелуй будет для нее более нежным обещанием, он зажег в нем что-то более дикое, когда Алекс поцеловала его в ответ так открыто, дразня его рот кончиком своего языка. Все тепло, что вырвалось между ними в ночь на стоянке перед таверной Пита, вновь ожило, только быстрее, интенсивнее из-за нескольких часов их разлуки. Он пылал для этой женщины, так опасно. Целовать ее было опасно: от желания клыки вытянулись и уперлись в десны, зрение стало резким, глаза полыхнули потоком янтарного огня, который заполонил его радужки.

Ее соблазнение сейчас не было его целью, независимо от того, как важна была эта миссия для Ордена или как ужасно он хотел распутать тайны Алекс, чтобы удовлетворить свое собственное любопытство.

Он отстранился, низко опустив голову и отклонив свое лицо в сторону от нее, чтобы скрыть изменения, которые он не мог позволить ей увидеть. Изменения, которые ужаснули бы ее.

Изменения, которые он не был в состоянии объяснить.

- Что такое? - спросила она, ее мягкий голос был хриплым от поцелуя. - Что-то не так?

- Нет. - Он покачал головой, все еще осторожничая, чтобы сохранять свое лицо закрытым, когда он почувствовал свою жажду, которую надо было охладить. – Ничего плохого. Но здесь проклятый холод, чтобы стоять. Ты, должно быть, замерзла.

- Я не могу сказать, что сейчас мерзну, - ответила она, заставив его улыбнуться, несмотря на войну, бушующую в нем.

- Мы должны зайти внутри. - Он не дождался ответа, просто подошел к пассажирской стороне самолета. - Я просто должен захватить свое снаряжение. Иди вперед. Я буду прямо за тобой.

- Хорошо. - Она на мгновение заколебалась, затем начала идти к домику, снег под ее ботинками хрустел. - Принеси немного дров, они должны быть здесь. Теперь люди используют это место в качестве приюта по пути, значит, ты должен найти их в сарае.

Он дождался, пока она скроется в доме, прежде чем вытащил свое оружие с вещами из самолета и направился взглянуть на сарай. Арктический воздух ударил в него, когда он проходил по нетронутому снегу. Он раздраженно поприветствовал горькую, холодную погоду. Ему нужна ясность ледяного ветра.

И, тем не менее, он сгорал изнутри для Алекс.

Он так ужасно хотел ее, что можно было проглотить ледник, чтобы окунуть его в высокую температуру, которую она зажгла в нем.