Падай, я ловлю (СИ)

Глава 42

Захожу на кухню, все еще испытывая неловкость. Это ж надо так было вырубиться! И ведь даже не проснулась, когда он перекладывал меня на кровать! Слишком много событий, отключилась как ребенок после дня в аквапарке.

Родион стоит у плиты, варит кашу, судя по запахам. Оборачивается на меня через плечо, снова начинает беззвучно смеяться.

— Ну хватит уже, — ворчу и иду к холодильнику. Достаю черный хлеб и сыр.

— А каша?

— Сам такое ешь.

— Каша — это польза и энергия, — задвигает наставительно. — Неизвестно, когда в следующий раз поедим нормально, на бутерброде долго не протянешь.

— Пф-ф-ф, — закатываю глаза и кладу доску на столешницу, отрезая увесистый ломоть хлеба. — Не убедил.

— Я матери звонил, — говорит, помешивая свой завтрак. — Успел, они с твоим батей уже одной ногой за дверью были.

— Куда намылились? — удивляюсь.

— На дачу. Жарища, чего в городе сидеть. Грядки полить, чай на веранде сам себя не выпьет и все такое. Хотели ехать на ваш район за вещами, я осчастливил, что планы схожи. В общем, ждут нас, заедем за ними.

— Папу подальше от мыслей увозит, — выдавливаю улыбку, чувствуя, как на глазах наворачиваются слезы. — Похоже, он ей еще за столом успел рассказать, когда мы с Васькой отошли.

— Наверняка, — соглашается Родион.

— Какая она у тебя хорошая, Родь, — импульсивно прижимаюсь к нему щекой, пропуская свою руку под его.

— Вот ей и скажешь, — хмыкает довольно.

Конечно, говорю. И при встрече, тепло обняв, и словами, когда остаемся на улице, а папа поднимается за вещами в свою квартиру.

— Не стоит, Сашенька, — отмахивается смущенно. — Всем нужно плечо помощи. А я, знаешь ли, сама воды много от бочки не натаскаю… — опускает взгляд и лукаво улыбается. — А там и огурцы, и помидоры в теплице…

Прыскаем на пару с Родионом. Он неожиданно притягивает меня к себе, обнимает и целует в голову. Так непринужденно, будто мы и вправду помолвлены.

— Сегодня заявление подаем, — сообщает разом всем, а мое сердце ухает с высоты.

— Рада за вас, — улыбается его мама. — Не тяните, жизнь слишком коротка. Кто знает, сколько с любимым человеком отпущено, — вздыхает и отводит взгляд.

Через минуту выходит папа с довольно объемной сумкой, я удивленно вскидываю брови, а он немного смущенно пожимает плечами:

— Чего в городе сидеть. А так, хоть пригожусь.

— Ох, Федя, сколько дел много! — берет его в оборот Ольга Михайловна и практически заталкивает в машину. — У детей своя жизнь, у нас — своя.

До электрички остается еще пятнадцать минут, Ольга Михайловна дает жизненные наставления сыну, а я аккуратно отвожу папу в сторонку.

— Васька мне рассказал, про маму, — признаюсь, понуро опустив голову.

— А он откуда? — бормочет себе под нос. — Вот люди, — ругается вполголоса, — язык без костей!

— Не от тебя узнал?

— Мир не без добрых людей, — ворчит и явно злится. — Не бери в голову, донь. И не зацикливайся, маму это не вернет. Все нелюди по заслугам получили, хоть какая-то справедливость в жизни есть.

— Как получили? — хлопаю ресницами. — Я слышала, Маратов-старший за границей.

— За границей, как же, — папа брезгливо сплевывает в сторону. — Рыб на дне речки кормит. Та, что за заводом тянется.

— Откуда ты знаешь? — лопочу, чувствуя, как по спине бежит холодок.

— Оттуда. Следил я за ним. Хотел выяснить, кто с ним был. И выяснил. А те узнали, что я его по ожогу на роже определил, и сами же в расход. Зверье. Я на них заявление, как свидетель. Ну, это уж приняли, поехали за ними. А они спьяну стрелять, да сами же и полегли. А этого Маратова даже доставать никто не стал.

— И поделом ему! — выпаливаю на эмоциях.

Папа вздыхает и просит:

— Ты, донь, абы кому руку помощи не тяни. Не ценится это. Я про сына его много чего интересного слышал, яблоко от яблони недалеко упало. Не знаю уж, чего он там охранял, да я бы ему и мешка картошки не доверил. Прости, что сорвался так, хорошо сидели, да память пока не подводит.

— Ничего, пап, — крепко обнимаю его, — посидим еще.

— Посидим, обязательно, — улыбается папа.

— А вам с собой продукты не надо? На рынок может сбегать, хоть мяса взять, там поди и нет ничего.

— Все есть, там и магазин, и свое продают. А на рынок не ходи. Проводите и поезжайте.

— А с рынком что не так? — с удивлением оборачиваюсь на строение позади платформы, в десятке метров.

— С рынком все в порядке. И мясо там хорошее. Но Родион твой, сразу видно, при деньгах, а народ завистливый тут и злобный. Вон там на углу пивнушка открылась, года два как. Я тоже, бывало, захаживал. А потом перестал, вся мразь с района туда полезла. Точно с зоны их прямиком сюда везут, тьфу. Так что поезжайте, донь. Береженого Бог бережет.

— Знаешь, где у нас Кипр нынче? — хмыкаю уже в машине.

— Где? — с любопытством разворачивается ко мне Туманов.

— В речке-вонючке за заводом, куда всю отработку от станков сливали, — отвечаю не без злорадства и пересказываю то, что узнала от папы.

— Я смотрю, Маратов-младший не без фантазии, — хмыкает Туманов задумчиво. — И то, что мать ему фамилию поменяла, только развязало руки. Ладно, еще обсудим. Почти два, надо торопиться.

К дому подъезжаем за пару минут до назначенного времени, а Васька уже там. Реально сидит на табуретке под моим окном, которую каким-то чудом еще не уволокли, и сверлит нас хмурым взглядом.

— Я не при чем, — выдаю трусливо и первой забегаю в подъезд и в квартиру.

Закрываюсь в комнате, прихватив из чулана чемодан, и не выхожу, пока кто-то не стучит в дверь.

— Эй, заяц! — посмеивается Туманов.

— Он ушел? — шепчу, воровато выглядывая.

— Ушел. Но обещал вернуться.

— Это еще что значит? — хмурюсь и открываю дверь полностью.

— А то, что вечером мы все вместе едем в деревню. Он хочет сам осмотреть место преступления. Оба.

— Блин, — выдыхаю разочарованно. — А никак нельзя было его убедить не влезать?

— Скорее он меня убедил в том, что без него не обойтись, — с виноватым видом чешет бровь. — И велел передать, это тебе за то, что не рассказала сразу. То есть, примерно где-то из машины, когда тебя подстрелили в том районе, куда он велел тебе не соваться.

— Понятно, — мямлю с кислой физиономией, а Родион легко поднимает мой чемодан.

— Паспорт взяла?

— Угу, — выдавливаю, вновь чувствуя, как ускоряется пульс.

— Отлично. По пути можешь выбрать дату, — я закрываю глаза, пытаясь принять реальность, а потом чувствую прикосновение его руки на своих ногах и успеваю только завизжать, когда он перекидывает меня через плечо и распрямляется.

— Зачем?! — верещу, обхватив его обеими руками.

— Только так надо самую красивую девочку с района утаскивать в ЗАГС, — отвечает со смешком и, дерзко шлепнув меня по попе, снова хватается за чемодан.