Память Света

Глава 31 Сражение у реки

Эгвейн смотрела за реку на битву, разгоревшуюся между ее армией и армией шанарцев. Она вернулась в свой лагерь на Арафельской стороне брода. Она рвалась снова вступить в бой против Тени, но ей необходимо было переговорить с Брином о том, что случилось на холмах. Она приехала и обнаружила, что штабная палатка пуста.

В лагерь продолжали прибывать Айз Седай и выжившие лучники и копейщики, которые проходили через врата с южных холмов. Айз Седай суетились и встревоженно переговаривались. Они все устали, но судя по тому, как они часто поглядывали в сторону битвы за рекой, они, как и Эгвейн, хотели поскорее вернуться и снова сражаться с тенью.

Эгвейн подозвала гонца, стоявшего перед командной палаткой.

— Передайте сестрам, у них есть около часа, чтобы передохнуть. Мы оставили холмы, и теперь троллоки, с которыми мы сражались, захотят присоединиться к сражению на реке.

Она вместе с остальными Айз Седай двинется по берегу вниз по течению реки, чтобы уничтожать врагов по другую сторону реки, когда они пойдут в атаку на ее солдат.

— Скажите лучникам, чтобы они шли вместе с нами, — добавила она. — Только им придется тщательнее выбирать цели для своих стрел, пока нам не доставят новые.

Едва посыльный бросился прочь, Эгвейн повернулась к Лейвлин, стоявшей неподалеку вместе со своим мужем Байлом Домоном.

— Лейвлин, похоже те войска, что форсируют реку, это конные отряды шончан. Ты что-нибудь о них знаешь?

— Да, Мать, это шончан. Вон тот человек, — она указала на стоявшего около дерева ниже по течению реки бритоголового мужчину, одетого в просторные штаны и нелепо смотревшуюся изодранную коричневую куртку, очень похожую на двуреченскую, — сказал мне, что из лагеря шончан прибыл легион под командованием генерал-лейтенанта Киргана, и вызвал его генерал Брин.

— И еще он сказал, что с ними и Принц Воронов, — добавил Домон.

— Мэт?

— Он не просто сопровождал их. Он возглавил одно из знамен конницы, то, что атаковало шаранцев, спасая левый фланг нашей армии. Он попал туда как раз вовремя, нашим копейщикам до его появления приходилось очень тяжело.

— Эгвейн, — окликнул Гавин, указывая на реку.

Южнее, в нескольких сотнях шагов ниже брода, небольшое число солдат переплывали реку. Они разделись и привязали мечи за спину. Эти люди были слишком далеко, чтобы хорошо их разглядеть, но один из их командиров выглядел знакомо.

— Это Уно? — Эгвейн нахмурилась, потом подозвала лошадь. Она вскочила в седло и поскакала вместе с Гавином и своими охранниками вдоль реки, туда, где несколько мужчин, тяжело дыша, лежали на берегу, и громкие проклятий одного из них висели в воздухе.

— Уно!

— Что за хрень, вот же влипли!

Уно вскочил и приветствовал ее.

— Мать, мы очень устали!

— Я вижу, — Эгвейн стиснула зубы. — Я была на холмах, когда на вас напали. Мы сделали все, что могли, но их было слишком много. Как вам удалось выбраться?

— Как мы выдрались из этого проклятого места? Да когда все вокруг нас стали помирать, мы решили, что нужно сматываться, и понеслись оттуда, как будто клятая молния подпалила нам задницы! Мы доскакали до этой проклятой речки, разделись и попрыгали, а потом поплыли изо всех проклятых сил, Мать, при всем уважении!

Хвостик на голове Уно дергался, пока он продолжал ругаться, и Эгвейн могла бы поклясться, что глаз, нарисованный на его глазной повязке, покраснел еще больше.

Уно перевел дух и заговорил несколько более почтительно.

— Я не могу понять, Мать. Какой-то ослоголовый посыльный передал нам, что Айз Седай на этих холмах попали в передрягу, и нам надо сунуть свой зад прямо в печь к троллокам. Я тогда спросил, а кто прикроет левый фланг на реке и, проклятье, наш трёклятый фланг, когда мы атакуем троллоков, и он ответил, что генерал Брин уже позаботился об этом, и что конница из резерва поддержит нас на реке, и что копейщики позаботятся о наших проклятых флангах. Ага, помогли они, да… Один трёклятый эскадрон, подобно проклятой мухе против трёклятого сокола! Проклятье, да троллоки просто нас поджидали, как будто знали, что мы придем. Нет, Мать, это не может быть ошибкой Гаррета Брина, это был ловкий план проклятого предателя. Со всем почтением, Мать!

— Я не могу в это поверить, Уно. Я только что слышала, что генерал Брин привел легион конницы Шончан. Может быть, они просто опоздали. Мы все это выясним, когда я найду генерала. Кстати, веди своих людей в лагерь, чтобы они отдохнули. Свет знает, вы это заслужили.

Уно кивнул, и Эгвейн поскакала обратно к лагерю.

Используя ангриал Воры, Эгвейн сплела Воздух и Воду, закрутив их вместе. Воронка воды взметнулась ввысь из реки. Эгвейн направила водный торнадо на троллоков, которые начали штурм левого фланга ее армии на кандорском берегу реки. Водная буря пронеслась по ним. Она не была достаточно сильной, чтобы поднять кого-нибудь из них в воздух, так как у Эгвейн осталось слишком мало сил, но она заставила их повернуть вспять, прикрывая головы руками.

За ней и остальными Айз Седай, расположившимися на арафельской стороне реки, устроились беспрерывно стрелявшие лучники. Это не были тучи стрел, затмевающие небо, как ей бы хотелось, но с каждым залпом падало не меньше сотни троллоков.

В стороне Пилара, и пара других Коричневых, искусных в работе с землей, заставили землю расступиться под наступающими троллоками. А неподалеку Мирелле и множество Зеленых метали через реку огненные шары в плотные скопления троллоков, многие из которых, уже загоревшись, продолжали бежать еще некоторое время.

Троллоки ревели и выли, но продолжали неуклонно теснить защитников к реке. В одном месте несколько рядов конников Шончан выдвинулись вперед и пошли на троллоков в лобовую атаку. Это произошло так быстро, что многие из троллоков не успели даже поднять свои пики, как в их рядах образовалась большая брешь. Проведя молниеносную атаку, Шончан ушли в сторону и вернулись на свои позиции на реке.

Эгвейн не отпускала источник, заставляя себя работать до изнеможения. Но троллоки не сдавались. Они зверели все больше, с остервенением атакуя людей. Эгвейн отчетливо различала их рев сквозь шум ветра и воды.

Троллоки разозлились, да неужели? Они еще не знают, что такое злость до тех пор, пока не почувствовали на себе гнев Престола Амерлин. Эгвейн черпала все больше и больше Силы, пока не достигла предела своих возможностей. Она влила жар в бурю, и кипящая вода выжигала троллокам глаза, руки, сердца. Она осознала, что кричит. И держит ангриал Воры точно копье.

Казалось, прошло много часов. В конце концов, обессилев, она позволила Гавину уговорить себя немного отдохнуть. Гавин пошел за ее лошадью. Когда он вернулся, Эгвейн глянула на другой берег.

Без всяких сомнений, левый фланг ее армии был продавлен еще на тридцать шагов. Даже с Айз Седай, они проигрывали эту битву.

Давно пора ей разыскать Гаррета Брина.

Когда Эгвейн и Гавин вернулись в лагерь, она спешились и отдала лошадь Лейвлин, чтобы использовать ее для перевозки раненных. Их было еще очень много, раненных тащили через брод, подальше от сражения, окровавленных солдат с трудом удерживали на руках их друзья.

К сожалению, у нее не осталось сил для Исцеления, не говоря уже о вратах для отправки раненых в Тар Валон или Майен. Большинство не занятых Айз Седай на берегу реки выглядели не лучше.

— Эгвейн, — тихо сказал Гавин. — Всадник. Шончан. Выглядит как аристократка.

«Одна из Высокородных?» — подумала Эгвейн, стоя и глядя на другую сторону лагеря, туда, куда указывал Гавин. По крайне мере у него еще оставались силы, чтобы быть начеку. Почему некоторые женщины предпочитали обходиться без Стража, было выше ее понимания.

Приближающаяся женщина была одета в прекрасные шелковые шончанские одежды, и желудок Эгвейн подкатился к горлу. Эта роскошь обязан своим существованием направляющим, превращенным в рабов, смиренно повинующихся Хрустальному Трону. Женщина наверняка была одной из Высокородных, поскольку ее сопровождал отряд Стражей Последнего Часа. Нужно быть кем-то очень важным, чтобы…

— Свет! — воскликнул Гавин. — Это Мин?

Эгвейн разинула рот. Это была Мин.

Мин подъехала, хмурясь.

— Мать, — сказала она Эгвейн, склоняя голову, такая тоненькая среди своих каменнолицых охранников в черных доспехах.

— Мин, с тобой все в порядке? — поинтересовалась Эгвейн. «Осторожно, чтобы не выдать слишком много информации». Неужели Мин пленница? Разумеется, она не могла бы присоединился к Шончан, верно?

— О, все хорошо, — кисло отвечала Мин. — Мне всячески угождали, разодели в этот наряд и поднесли всевозможные изысканные кушанья. Надо только сказать, что у Шончан изысканный совсем не обязательно означает вкусный. Ты должна увидеть то, что они пьют, Эгвейн.

— У меня была возможность увидеть это, — сказала Эгвейн, не в силах избавиться от холодка в голосе.

— Ох. Да. Я помню. Мать, у нас есть проблема.

— Какая проблема?

— Ну, это зависит от того, насколько вы доверяете Мэту…

— Я готова положиться на него, когда он ищет проблемы, — сказала Эгвейн. — А также выпивку и азартные игры, независимо от того, куда он попадает.

— Доверите ли вы ему командование армией? — спросила Мин.

Эгвейн заколебалась. Доверит ли она?

Мин наклонилась вперед, бросив быстрый взгляд на Стражей Последнего Часа, которые, казалось, не собирались позволить ей приблизиться к Эгвейн.

— Эгвейн, — сказала она мягко, — Мэт считает, что Брин ведет твою армию к гибели. Он говорит… Он говорит, по его мнению, Брин — Друг Темного.

Гавин рассмеялся.

Эгвейн даже подскочила от неожиданности. Ей следовало ждать, что он разозлится, будет оскорблен.

— Гаррет Брин? — спросил Гавин. — Друг Тёмного? Я бы скорее поверил, что моя мать Друг Тёмного, чем он. Скажи Коутону держаться подальше от королевского бренди его жены; очевидно что он пьёт его слишком много.

— Я склонна согласится с Гавином, — медленно проговорила Эгвейн. И все же, она не могла полностью забыть про то, что творилось в армии. В этом нужно разобраться. — Мэт всегда лезет не в свои дела и любит давать советы когда его не спрашивают. Я понимаю, он просто хочет защитить меня. Скажи ему, что я оценила его… предупреждение.

— Мать, — ответила Мин. — Он говорил серьезно. Это не шутка. Он говорит, чтобы вы передали управление армией ему.

— Моя армия, — обреченно сказала Эгвейн.

— Да.

— В руки Мэтрима Коутона.

— Ммм… да. А еще я должна сообщить, что императрица передала ему командование всей шончанской армией. Он теперь генерал-маршал Коутон.

Та`верен. Эгвейн покачала головой.

— Мэт неплохо разбирается в военном деле, но отдать ему управление армией Белой Башни… Нет, это невозможно. К тому же армия подчиняется не мне, а Совету Башни. А теперь скажи, как убедить этих благородных господ вокруг тебя, что ты рядом со мной в полной безопасности?

Эгвейн не хотела союза с Шончан, но понимала, что без них ей конец. Она не могла рисковать их помощью ради спасения Мин, к тому же сейчас той ничто не угрожало. Конечно, если только Шончан не узнают, что Мин когда-то изменила своим клятвам в Фалме и сбежала…

— Не волнуйся за меня, — сказала Мин скривившись. — Я думаю, что мне лучше остаться с Фортуоной. Она… знает про некоторые мои таланты, благодаря Мэту. К тому же так я смогу помочь и тебе, и ей.

Сказано не без двойного смысла. Стражи Последнего Часа были слишком вымуштрованы и внешне никак не отреагировали на имя императрицы. Только их лица еще больше стали походить на вырубленные из камня. «Будь осторожна, Мин. Ты окружена осенними колючками», — подумала Эгвейн. Хотя Мин, похоже, это не тревожило.

— Вы хотя бы обдумаете то, что сообщил Мэт?

— Что Гаррет Брин Друг Темного? — ответила Эгвейн. Да это просто смешно. — Отправляйся обратно к Мэту. И пусть он передаст нам свои предложения по ведению боя. А сейчас мне надо отыскать своего генерала, чтобы подумать, каковы будут наши следующие шаги. «Гаррет Брин, где же ты?»

Черные стрелы были почти невидимы в полете, а потом они обрушивались сокрушительным валом, точно морские волны. Они били по армии Итуралде в долине Тарканд`ар, часть застревала в щитах, но некоторые находили живую плоть. Одна стрела воткнулась совсем рядом с полководцем, который стоял на вершине скалы. Но Итуралде не дрогнул. Он стоял с гордо поднятой головой, заложив руки за спину.

— Иногда они подлетают достаточно близко, — усмехнулся Итуралде.

— Извините, милорд, — ответил Бинд, Аша`ман, который должен был отклонять стрелы. И он их отлично отклонял, но иногда его взор стекленел, и бедняга начинал бормотать про то, что «они» «хватают его за руки».

— Держись, — сказал Итуралде.

У него раскалывалась голова. Ночные кошмары теперь казались реальностью. Троллоки пожирают его семью заживо, а он слишком слаб и не может им помочь. Он пытался бороться и плакал от бессилия, когда его жену Тамсин и детей жрали на его глазах, но в тоже время аромат вареного и печеного мяса казался таким соблазнительным…

Под конец кошмара он сам присоединялся к ужасной трапезе.

«Нужно выкинуть это из головы». Хоть это и было сложно, сны были слишком осязаемыми. Ему повезло, что началась атака троллоков, которая заставила его очнуться.

Он был готов к ночным боям. Его люди жгли костры на баррикадах. Троллоки все-таки прорвались сквозь колючие валы, но понесли при этом огромные потери. Теперь пехота сдерживала монстров в устье ущелья, не давая им пройти в долину.

Они с пользой провели эти дни, в течение которых троллоки с трудом прокладывали себе путь через все препятствия к выходу из ущелья. Вход в долину теперь был укреплен рядом земляных насыпей высотой по грудь мужчине. Они будут служить отличной защитой для арбалетчиков, если отряды копейщиков будут отброшены слишком далеко.

Итуралде разделил свою армию на части, примерно по три тысячи человек в каждой, и построил их в виде квадратов, каждая со своим оружием — копья, гизармы и арбалеты. Он расположил арбалетчиков спереди и на флангах, как стрелков в цепи, а авангард авангард составляли копейщики, примерно шесть плотных рядов. С двадцатифутовыми копьями. По опыту в Марадона он знал, что троллоков нужно держать на расстоянии.

Копья прекрасно подходили для этого. Квадратные построения Итуралде могли разворачиваться и вести борьбу по всем направлениям, если их окружат. Троллоки будут вынуждены сражаться рядами, но эти квадратные построения, если правильно ими воспользоваться, могли прорвать их ряды. После того, как ряды троллоков будут прорваны, Айил смогут спокойно добивать их.

Позади копейщиков он расположил пехоту с гизармами и алебардами. Иногда троллоки пробивались через копья, расталкивая их в стороны или придавливая весом своих тел. Тогда люди с гизармами выдвигались вперед между копейщиками и подрезали сухожилия прорвавшихся троллоков. Это давало время стоявшей впереди пехоте отойти и перегруппироваться, пока следующие ряды бойцов, в основном, пешие с копьями, продвигается вперед, чтобы заняться троллоками.

До сих пор это работало. Этой ночью у него было с дюжину таких квадратов, державших оборону перед троллоками. Они хорошо защищались, делая все возможное, чтобы сдержать растущий натиск. Троллоки бросились вперед на копейщиков, пытаясь сокрушить их, но каждый квадрат работал независимо от других. Итуралде не беспокоился о тех троллоках, которые прорвутся, поскольку они попадут в руки Айил.

Итуралде приходилось держать руки сложенными за спиной, чтобы скрыть их дрожь. Ничего не было прежним после Марадона. Он многому научился, но он дорого заплатил за эти знания.

«Да будь прокляты эти головные боли, — подумал он. — И троллоки заодно».

Три раза он чуть не отдал приказ своим армиям идти в атаку, отказавшись от квадратных построений. Он представлял себе, как они начнут уничтожать и резать. Хватит уже промедлений. Он хотел крови.

И каждый раз он себя останавливал. Они пришли сюда не за кровью, они были здесь, чтобы держаться.

Чтобы дать тому, кто вошел в пещеру, необходимое ему время. Ведь только для этого они были здесь, не так ли? Почему же в последнее время так много тревожных мыслей приходит ему на ум?

Еще одна волна троллоковых стрел обрушилась на людей Итуралде. Некоторые из Исчезающих находились на вершинах холмов над ущельем, где когда-то находились собственные лучники Итуралде. Подняться туда — задача весьма нелегкая, стены ущелья были очень крутыми. Сколько из них разбилось насмерть в попытках забраться? Троллоки не были хорошими стрелками из луков, но когда стреляешь по целой армии, особой меткости не требуется.

Алебардщики подняли щиты. Они не могли сражаться с ними в руке, но держали их привязанными к спинам на случай необходимости. Поток стрел увеличился, рассекая туманный ночной воздух. Настоящая буря бушевала вверху, но Ищущие Ветер удерживали ее на расстоянии, четко выполняя свою задачу. Они утверждали, что иногда эта буря становилась настолько сильной, что всю армию могла бы разметать. Ведь сыпался же им на головы град размером с мужской кулак в течении целой минуты, пока им не удалось снова взять погоду под контроль.

Если такое ожидало их, не используй Ищущие Ветер свою чашу, то Итуралде был более, чем счастлив, предоставить им выполнение такой задачи. Ведь Темному все равно, сколько троллоков погибнет от метелей, торнадо и ураганов, которые он насылает на людей.

— Они снова собираются идти на прорыв в устье ущелья! — крикнул кто-то во тьме, а затем новые выкрики подтвердили это. Благодаря свету от костров Итуралде смог разглядеть сквозь туман, что троллоки действительно перегруппировывались.

— Седьмому и девятому квадратам пехоты отступить, — велел Итуралде. — Они уже слишком долго там. Выдвинуть четвертый и пятый из резерва и поставить их на фланги. Подготовить больше стрел. И… — он замолчал нахмурившись. Что делают те троллоки? Они отходили назад во тьму ущелья, дальше, чем он ожидал. Неужели они собираются отступать?

Темная волна выхлестнула из ущелья. Мурддраалы. Сотни и сотни. Черные плащи не шевелятся на ветру. Лица без глаз, усмешки на губах, черные мечи. Существа двигались как угри, извилисто и плавно.

Они не оставили времени отдать приказ или получить ответ. Они просто втекали в квадраты, скользя между пиками, нанося смертельные удары мечами.

— Айил, — взревел Итуралде. — Приведите Айил! Всех, и направляющих! Всех до одного, кроме тех, кто охраняет вход в Бездну Рока! Быстро, быстро!

Гонцы умчались. Итуралде смотрел с ужасом. Армия Мурддраалов. Свет, это было также плохо, как и его кошмары.

Седьмой квадрат подвергся нападению, и каре распалось. Итуралде открыл было рот, чтобы приказать основному резерву, защищавшему его позиции, оказать поддержку пехоте. Ему нужна конница, чтобы выжить и поддержать пехоту.

У него было мало конницы кавалерии, он согласился, что большинство всадников будут необходимы на других фронтах. Но кое-что у него имелось. Они будут теперь неоценимы.

За исключением…

Он зажмурился. Свет, он был вымотан. Даже думал с трудом.

«Отойди назад перед атакой, — казалось, чей-то голос обращается к нему. — Отведи Айил и пусть там займут позиции».

— Отвести назад, — прошептал он. — Отвести…

В том, что он делал, было нечто очень и очень неправильное. Почему же его разум настаивал на этом?

«Капитан Тиера, — пытался вышептать Итуралде. — У вас есть приказ». Не получается. Как будто что-то физически держало его рот на замке.

Он слышал, как кричат люди. Что происходит? Один Мурддраал мог уничтожить несколько дюжин людей. В Марадоне он потерял целый отряд лучников, сотню людей, от рук двух Исчезающих, проскользнувших в город ночью. Его оборонительные отряды были созданы для борьбы с троллоками, чтобы калечить и опрокидывать их.

Исчезающие растопчут квадраты копейщиков, как яичную скорлупу. Никто не делает того, что необходимо сделать.

— Милорд Итуралде? — обратился капитан Тиера. — Милорд, вы что-то сказали?

Если они отступят, троллоки окружат их. Они должны стоять твердо.

Губы Итуралде открылись, чтобы отдать приказ к отступлению.

— Отвести…

Волки.

Волки появились в тумане, как тени. Рыча, кинулись они на Мурддраалов. Итуралде начал оборачиваться, когда мужчина в меховых одеждах вскарабкался на вершину скалы.

Тиера отшатнулся, призывая охранников. Вновь прибывший прыгнул на Итуралде и столкнул его с вершины.

Итуралде не сопротивлялся. Кто бы ни был этот человек, Итуралде был ему благодарен, и, падая, он испытал чувство победы. Он не отдал приказ к отступлению.

Он ударился о землю немного ниже по склону, удар разом выбил воздух из его легких. Волки осторожно схватили его за руки и оттащили в темноту, пока он медленно отплыл в бессознательное состояние.

Эгвейн сидела в лагере, пока продолжалась битва за границы Кандора.

Её армия сдерживала троллоков.

Шончан сражались рядом с её пехотой прямо за рекой.

Сама Эгвейн держала маленькую чашку чая.

Свет, это просто бесило. Она Амерлин. Но она совершенно лишена сил.

Она всё еще не нашла Гаррета Брина, но это не было неожиданно. Он менял позиции. Сильвиана охотилась за ним, и скоро наверняка отзовется.

Айз Седай были посланы для переправки раненных в Майен. Солнце опускалось все ниже к горизонту, как веко, которое неумолимо закрывается. Руки Эгвейн дрожали, когда она держала чашку. Она все еще слышала звуки битвы. Казалось, троллоки собирались биться всю ночь, перемалывая человеческую армию у реки.

Отдалённые крики нарастали, подобно шуму разъярённой толпы, но взрывы от направляющих стали реже.

Она повернулась к Гавину. Он вообще не выглядел уставшим, хоть и был странно бледен. Она сделала глоток чая и молча выругалась про себя. Это несправедливо, но сейчас она о справедливости не заботилась. Она может пожаловаться на своего Стража. Разве не для этого они и существуют?

Легкий порыв ветра пробежал по лагерю. Она была в нескольких сотнях шагов восточнее брода, но все равно почувствовала запах крови в воздухе. Поблизости команда стрелков натянула луки по требованию их командира, выпустив залп стрел. Пара чернокрылых Драгкаров упало несколько мгновений спустя, ударившись о землю с глухим стуком сразу за лагерем. Их будет больше как стемнеет и станет легче скрываться на фоне неба.

Мэт. При мысли о нем, ей становилось нехорошо. Он был такой хвастун. Кутила, он с ухмылочкой посматривал на каждую симпатичную женщину, которую встречал. И обходился с ней как с картиной, а не человеком. Он… он…

Это был Мэт. Однажды, когда Эгвейн было лет тринадцать, он прыгнул в реку, чтобы спасти тонувшую Ким Левин. Конечно она не тонула по-настоящему. Ее приятель просто окунул ее в воду, а Мэт прибежал и кинулся в воду, чтобы помочь. В Эмондовом Лугу после этого несколько месяцев все смеялись над ним.

А следующей весной Мэт вытащил Джер ал`Хуна из той же самой реки, спасая мальчику жизнь. После этого люди прекратили высмеивать Мэта.

Именно таким Мэт и был. Он ворчал и бормотал всю зиму о том, что его сделали предметом шуток, утверждая, что в следующий раз он просто позволит им утонуть. Но тут же, увидев, что кто-то в опасности, он не задумываясь ринется на помощь. Эгвейн вспоминала долговязого Мэта, бредущего, спотыкаясь, от реки, и маленького Джера, жавшегося к нему, задыхающегося, с глазами, полными чистого ужаса.

Джер пошёл ко дну, не проронив ни звука. Эгвейн никогда не понимала, почему так происходит. Люди, которые начинали тонуть, не кричали, не поднимали шума, не звали на помощь. Они просто плавно уходили под воду, когда все казалось таким прекрасным и мирным. Если только Мэт их не заметил.

«Он пришел за мной в Тирскую Твердыню», — подумала она. Конечно, он еще и пытался спасти ее от Айз Седай, не желая верить, что она и была Амерлин.

Так что же происходит сейчас? Она тонет или нет?

«Ты доверяешь Мэтриму Коутону?» — спрашивала Мин. «Свет. Да, я доверяю ему. Пусть я дура, но я доверяю. Мэт мог оказаться неправ. Он часто бывал неправ. Но когда он был прав, он спасал жизни».

Эгвейн заставила себя встать. Она пошатнулась, и Гавин поспешил к ней. Она похлопала его по руке, затем отошла от него. Она не позволит армии увидеть свою Амерлин такой слабой, что ей приходится опираться на кого-то в поисках поддержки.

— Какие новости с других фронтов?

— Сегодня их не так много, — сказал Гавин. Он нахмурился. — Это был довольно спокойный день.

— Илэйн должна была сражаться в Кайриене, — сказала Эгвейн. — Там была важная битва.

— Она, возможно, слишком занята, чтобы послать донесение.

— Я хочу послать посыльного через врата. Мне надо знать, как идет это сражение.

Гавин кивнул и поспешил прочь. После того, как он ушел, Эгвейн прошлась по лагерю спокойным шагом, пока не нашла Сильвиану, которая разговаривала с парой голубых сестер.

— Брин? — спросила Эгвейн.

— В столовой палатке, — сказала Сильвиана. — Я только что получила известие. Я послала гонца сказать ему, чтобы оставался на месте, пока вы не прибудете.

— Идём.

Она подошла к палатке, самому большому сооружению в лагере на сегодняшний день, и заметила его, когда вошла. Он не ел, а просто стоял рядом с переносным кухонным столом с разложенными на нем картами. Стол пропах луком, который, вероятно, резали на нем постоянно. Юкири держала врата в полу открытыми, чтобы можно было смотреть вниз на поле боя. Она закрыла их, когда Эгвейн пришла. Они не оставляли их открытыми надолго: шанарцы слишком внимательно следили за вратами и держали наготове плетения, чтобы сразу ударить через врата.

Эгвейн очень спокойно шепнула Сильвиане:

— Соберите Совет Башни. Верните назад каждую Восседающую, кого сможете найти. Доставьте их всех сюда, в этот шатер, так быстро, как только возможно.

Сильвиана кивнула, её лицо не отразило смущения, которое она, похоже, ощущала. Она выбежала, а Эгвейн присела в шатре.

Суан там не было — видно, она снова помогала с Исцелением. Это хорошо. Эгвейн не хотелось этого делать под жгучим взглядом Суан. И еще она тревожилась за Гавина. Он любила Брина как отца, и она через связь уже ощущала в нем тревожные нотки.

Ей придется подойти к этому очень деликатно, и она не хотела начинать, пока не соберется Совет. Она не могла прямо обвинить Брина, но не могла и не обратить внимания на предупреждение Мэта. Он был негодяй и глупец, но она доверяла ему. Да поможет ей свет, но она доверяла. Она обязана ему своей жизнью. И события на поле боя происходили странные.

Восседающие собрались относительно быстро. Они участвовали в боевых действиях каждый вечер встречались, чтобы получить донесения разведчиков и тактические пояснения от Брина и его командиров. Брин не видел ничего странного в том, что они пришли к нему сейчас; он продолжил свою работу.

Многие женщины, входя, бросали Эгвейн обескураженные взгляды. Она кивала им, стараясь передать всю тяжесть бремени Престола Амерлин.

Неожиданно быстро собралось нужное количество Восседающих, и Эгвейн решила, что ей следует начинать. Время уходило впустую. Ей нужно либо полностью стереть из памяти обвинения Мэта раз и навсегда, либо что-то сделать с ними.

— Генерал Брин, — сказала Эгвейн. — Как вы себя чувствуете? Нам было трудно вас найти.

Он поднял глаза от карт и моргнул. Глаза покраснели от усталости.

— Мать, — произнес он. Он кивнул Восседающим. — Я устал, но, вероятно, не больше, чем вы. Я бывал повсюду на поле боя, хотел разузнать все возможные подробности; вы знаете каково это, — торопливо вошел Гавин.

— Эгвейн, — побледнев, обратился он. — Беда.

— Что?

— Я… — он глубоко вздохнул. — Генерал Башир повернул против Илэйн. Свет! Он — Друг Тёмного. Битва была бы проиграна, если бы не подоспели Аша`маны.

— Что такое? — спросил Брин, отрываясь от своих карт. — Башир, Друг Тёмного?

— Да.

— Это невозможно, — сказал Брин. — Он был спутником Лорда Дракона в течение нескольких месяцев. Я не слишком хорошо его знаю, но… Друг Темного? Этого не может быть.

— Предполагать такое несколько неразумно, — сказала Саэрин.

— Вы можете сами поговорить с королевой, если хотите, — сказал Гавин, выпрямившись, как струна. — Я слышал это из ее собственных уст.

В палатке успокоились. Восседающие переглядывались с озабоченными лицами.

— Генерал, — обратилась Эгвейн к Брину, — как могло случиться, что вы послали два конных отряда, чтобы прикрыть нас от троллоков на холмах к югу отсюда, отправив их тем самым в ловушку и оставив левый фланг основной армии незащищенным?

— Как это случилось, Мать? — спросил Брин. — Было очевидно, что вы вот-вот будет захвачены, каждый бы заметил. Да, я разместил их на левом фланге, но я перебросил иллианцев из резерва на данную позицию. Когда я увидел, что шаранская конница атаковала правый фланг Уно, я послал иллианцев, чтобы перехватить их, это было правильно. Я не знал, что шаранцев будет так много!

Его голос чуть было не сорвался на визг, но он сдержался, хотя руки у него дрожали.

— Я сделал ошибку. Я не совершенен, Мать.

— Это было больше, чем ошибка, — сказала Файзелле.

— Я только что вернулась после разговора с Уно и другими конниками, уцелевшими во время резни. Уно сказал, что он почуял ловушку, как только он и его люди двинулись на помощь к сестрам, но вы обещали ему помочь.

— Я уже говорил вам, я послал ему подкрепление, я просто не ожидал, что шаранцы пошлют туда так много сил. Кроме того, у меня все было под контролем. Я приказал шончанской коннице поддержать наши войска, они должны были позаботиться о тех шанарцах. Я послал их переправиться через реку. Я просто не ожидал, что они опоздают!

— Да, — сказала Эгвейн стальным голосом. — Эти люди, тысячи солдат, были раздавлены между троллоками и шанарцами, без всякой надежды на спасение. Вы их просто уничтожили, причем без всякого смысла.

— Я должен был вытащить Айз Седай из боя! — сказал Брин. — Они наш самый ценный ресурс. Простите, Мать, но вы бы сделали в тот момент тоже самое.

— Айз Седай могли бы подождать, — вмешалась Саэрин. — Я была там. Да, нам нужно было выйти из боя, нас теснили, но мы еще держались и могли еще продержаться подольше.

— Вы обрекли тысячи хороших людей на смерть, генерал Брин. И вы знаете, что самое страшное? Это было абсолютно не нужно. Вы оставили всех Шончан здесь, перед бродом, они должны были спасти положение, они ждали только вашего приказа, чтобы пойти в атаку. Но этот приказ не пришел, не так ли, генерал? Вы точно также подставили их, как и нашу конницу.

— Но я приказал им атаковать, они же в конце концов атаковали, верно? Я послал гонца. Я… Я…

— Нет, если бы не Мэт Коутон, они ждали бы на этой стороне реки, генерал!

Эгвейн отвернулась от него.

— Эгвейн, — сказал Гавин, взяв ее за руку, — что ты говоришь? Только потому…

Брин схватился за голову. А потом осел, будто его ноги вдруг потеряли свою силу.

— Я не знаю, что со мной не так, — прошептал он ровным голосом. — Я продолжаю делать ошибки, Мать. Человек ведь может все исправить, твердил я себе. Тогда я делал еще одну ошибку, и с каждым разом их все труднее было исправлять.

— Ты просто устал, — сказал Гавин полным боли голосом, глядя на него.

— Мы все устали.

— Нет, — тихо сказал Брин, — нет, это нечто большее. Я и раньше уставал. Это как если бы что-то внутри меня вдруг стало неправильно. Я отдаю приказы, а потом вижу все ошибки в них, все ошибки, уязвимые места. Я…

— Принуждение, — сказала Эгвейн, холодея. — Вы были под Принуждением. Они атакуют наших великих полководцев.

Несколько женщин в комнате разом обняли Источник.

— Как это возможно? — запротестовал Гавин, — Эгвейн, у нас есть сестры, которые следят, кто в лагере направляет!

— Я не знаю, как это произошло, — сказала Эгвейн. — Возможно, это плетение было наложено несколько месяцев назад, еще до начала битвы.

Она повернулась к Восседающим.

— Я предлагаю Совету снять Гаррета Брина с должности командира нашей армии. Это вам решать, Восседающие.

— Свет, — сказала Юкири. — Мы… Свет!

— Это должно быть сделано, — сказала Дозин. — Умный ход, он мог уничтожить наши войска, пока мы не заметили ловушку. Мы должны были увидеть. Надо было лучше защищать великих генералов.

— Свет! — сказала Файзелле. — Мы должны послать сообщение лорду Мандрагорану и в Такан`дар! Это и их может коснуться, слишком похоже на попытку разбить все наши четыре армии сразу в одновременной атаке.

— Я прослежу за этим, — сказала Саэрин, двигаясь к выходу из палатки. — Прямо сейчас, я согласна с Матерью. Брин должен быть отстранён.

Одна за другой Восседающие кивали. Это не было официальное голосование Совета, но что поделаешь. Гаррет Брин сел там, где стоял, рядом со столом. Бедняга. Он наверняка был потрясен и встревожен.

Неожиданно он улыбнулся.

— Генерал? — обратилась к нему Эгвейн.

— Спасибо вам, — сказал Брин с облегчением.

— За что?

— Я боялся, что схожу с ума, Мать. Я ведь видел, что я делаю… Я обрек на смерть тысячи людей. Но это был не я. Это был не я.

— Эгвейн, — сказал Гавин. Он хорошо скрывал боль. — Армия. Если Брина заставили вовлечь нас в беду, мы должны немедленно изменить всю систему командования.

— Приведите моих командиров, — сказал Брин, — я передам им командование.

— А если и они под Принуждением, а? — спросила Дозин.

— Согласна, — сказала Эгвейн. — Похоже, тут действовал кто-то из Отрекшихся, возможно, Могидин. Лорд Брин, она знала: если вы погибнете в сражении, следующими по старшинству будут ваши командиры. На них может быть наложено то же плетение, которое искажает их мышление.

Дозин покачала головой.

— Кому сейчас мы можем доверять? Любой треклятый мужчина или женщина, которого мы назначим командовать, может пострадать от Принуждения.

— Нам, возможно, придется командовать самим, — сказала Файзелле.

— Воздействовать на человека, который не может направлять, легче, чем на сестру, которая сразу почувствует, что направляют, и заметит женщину, умеющую направлять. Мы, скорее всего, свободны от Принуждения.

— Но кто из нас знает, как вести сражение? — спросила Феране.

— Я достаточно много читала, чтобы разобраться в планах сражений, но само их составлять и воплощать?

— Лучше мы, чем те, кто, возможно, под Принуждением, — сказала Файзелле.

— Нет, — сказала Эгвейн, стиснув руку Гавина.

— Тогда кто? — спросил Гавин.

Эгвейн стиснула зубы. Тогда кто? Она знала только одного человека, который точно не мог оказаться под Принуждением, по крайней мере, Могидин он не по зубам. Человек, который был защищен от влияния саидар и саидин.

— Мы должны поставить наши войска под командованием Мэтрима Коутона, — сказала она. — И пусть Свет нас хранит.