Память Света

Глава 43 Стеклянное поле

Логайн стоял посреди стеклянного поля, руки сцеплены за спиной. Битва кипела по всем Высотам. Похоже, шаранцы отступали под натиском армий Коутона. И его разведчики только что доложили, что на поле Мериллор по Тени был нанесен сильный удар по всей линии фронта.

— Думаю, мы им вряд ли понадобимся, — сказала Габрелла, как только разведчик ушел. — Итак, ты был прав.

Через связь передалась ее неудовлетворенность и даже разочарование.

— Мне надо позаботиться о будущем Черной Башни, — ответил Логайн.

— Не похоже, что тебя заботит будущее Черной Башни, — сказала она вкрадчиво, почти угрожающе. — Ты ищешь нечто, способное сделать тебя самым сильным в этих землях, Логайн. Ты не можешь скрыть от меня то, что чувствуешь.

Логайн подавил свой гнев. Он не допустит, чтобы они снова сделали его игрушкой в своих руках. Ни за что. Сначала Белая Башня, затем М`Хаэль со товарищи.

Дни пыток. Недели.

«Я стану сильнее всех, — думал он. Ведь это же единственный путь, верно? — Меня будут бояться».

Свет, он сопротивлялся их попыткам поработить его, обратить к Тени… но он не мог не беспокоиться, не сломали ли они что-то внутри него. Что-то в самой глубине. Он поднял, глядя на покрытое кристаллами поле.

Еще один громовой раскат донесся снизу, и некоторые кристаллы раскололись. Скоро все это место разрушится, и скипетр вместе с ним.

Сила.

— Предупреждаю тебя, здешний, — прозвучал неподалеку ровный голос. — У меня сообщение для вашего предводителя. Если для его доставки нужно будет сломать тебе руку, я это сделаю.

«Это шончанский акцент…» — подумал Логайн, повернувшись и нахмурившись. Женщина-шончанка в сопровождении рослого иллианца препиралась с одним из его охранников. Женщина знала, как придать своему голосу внушительности, не повышая его. Ее самообладание показалось Логайну любопытным.

Он подошел, и шончанка посмотрела на него.

— У тебя властный вид, — обратилась она к нему. — Это тебя зовут Логайном?

Он кивнул.

— Амерлин передает тебе свои последние слова, — сообщила шончанка. — Ты должен доставить печати в Белую Башню, чтобы их можно было затем разбить. Знаком будет грядущий свет. Она сказала, что будет понятно, когда это случится.

Логайн поднял бровь. Он кивнул женщине, в основном для того, чтобы отделаться от нее, и направился в другую сторону.

— Ты не намерен этого делать, — сказала Габрелле. — Ты дурак. Эти печати принадлежат…

— Мне, — прервал ее Логайн.

— Логайн, — тихо сказала Габрелле. — Я знаю, что тебе причинили боль. Но сейчас не время для игр.

— Почему бы и нет? Можно ли назвать обращение Белой Башни со мной как-то иначе, нежели большая затянувшаяся игра?

— Логайн. — Она тронула его за руку.

Чтоб этой связи сгореть! Он пожалел, что когда-то принудили ее к этому. Связанный с ней, он чувствовал, что она говорит искренне. Насколько легче была бы его жизнь, если он мог бы по-прежнему относиться ко всем Айз Седай с подозрением.

Искренность. Неужели это будет его падением?

— Лорд Логайн! — позвал стоявший неподалеку Десотель. Аша`ман в звании Посвященного был здоровенным, как кузнец. — Лорд Логайн, кажется, я нашел его!

Логайн отвел взгляд от Габрелле, оглянувшись на Десотеля. Аша`ман стоял около большого кристалла.

— Это здесь, — сказал Десотель, протирая кристалл, пока Логайн приближался. — Видите?

Логайн опустился на колени, сплетя шарик света. Да… там, внутри кристалла. Это было похоже на руку, превратившуюся в иную разновидность кристалла, заискрившегося в созданном им свете. Рука сжимала золотой скипетр с навершием в виде чего-то вроде чаши.

Логайн, широко улыбаясь, зачерпнул Единую Силу. Он позволил саидин вытечь из него в кристалл, используя плетение, которое должно было расколоть кристалл, точно камень.

Земля задрожала. Кристалл, чем бы он ни был, сопротивлялся. Чем глубже он продвигался, тем сильнее становилась дрожь.

— Логайн… — начала Габрелле.

— Отойди, — сказал Логайн. — Я думаю, нужно попробовать погибельный огонь.

Паника хлынула по их узам. К счастью, Габрелле не пыталась указывать ему, что запрещено, а что нет. Аша`маны не обязаны подчиняться законам Белой Башни.

— Логайн!

Еще один голос. Они никогда не оставят его в покое? Он подготовил плетение.

— Логайн! — появившийся откуда-то Андрол тяжело дышал. Он упал на колени, лицо его было ободрано и обожжено. Он выглядел хуже, чем сама смерть. — Логайн… Беженцы Кэймлина… Тень направила троллоков в руины, чтобы их всех там уничтожить. Свет! Они там всех перебьют.

Логайн сплел погибельный огонь, но придержал почти законченное плетение, глядя на кристалл и заключенный в нем золотой приз.

— Логайн — проговорил Андрол сокрушенно. — Все, кто был со мной, остались сражаться, но они очень устали. Я не могу найти Коутона, а солдаты, к которым я обращался, не могли прийти на помощь — они все сражаются. Сомневаюсь, чтобы другие командиры знали, что троллоки туда отправились. Свет!

Логайн держал свое плетение, чувствуя Единую Силу пульсирующую внутри него. Мощь. Страх.

— Пожалуйста, — очень тихо шептал Андрол. — Дети, Логайн. Они убивают детей…

Логайн закрыл глаза.

Мэт скакал бок о бок с героями Рога. Благодаря тому, что однажды он был Трубившим в Рог, для него нашлось среди них особое место. Они шли в бой рядом с ним, обращались к нему и говорили с ним так, словно знали его. Они… ну, выглядели так по-геройски, высокие, прямо сидевшие в седлах, окруженные туманом, сияющим в предутреннем свете.

В пылу битвы он наконец-то задал вопрос, который преследовал его уже долгое время.

— Но ведь я же не проклятый… не один из вас, правда? — спросил он Генда Рубаку. — Ну, ты понимаешь, ведь герои, они рождаются, потом умирают и… делают то, что вы там делаете.

Здоровяк верхом на гнедом коне, который не уступал ростом шончанским кабанолошадям, рассмеялся.

— Я знал, что ты об этом спросишь, Игрок!

— Ну, тогда, проклятье, у тебя уже должен быть готов ответ, — Мэт ждал ответа, чувствуя, как пылает его лицо.

— Нет, ты не один из нас, — сказал Генд. — Успокойся. Хотя ты сделал более, чем достаточно, ты не избран. Не знаю, почему.

— Может, потому, что мне не по душе вскакивать в седло всякий раз, когда кто-то протрубит в этот проклятый Рог?

— Быть может, — Генд хмыкнул и помчался на шаранских копейщиков.

Мэт уже не управлял передвижением войск на поле боя. Свет, всё сделано, как надо, командовать уже не надо было. И теперь он скакал по плато вместе с героями, а вокруг был бой и вопли.

Илэйн вернулась и собрала свои войска. Мэт увидел созданное Единой Силой знамя Илэйн, сияющее в небе над ее армией, и заметил в самой гуще солдат очень знакомые золотистые, точно пылавшие, волосы, развевавшиеся у нее за спиной. Она сама казалась треклятой героиней Рога.

Мэт издал радостный клич, когда увидел шончанскую армию, двигавшуюся на север, на подмогу войскам Илэйн, и продолжил свой путь к восточному склону Высот. Вскоре он придержал Типуна, который как раз растоптал очередного троллока. Этот раскатистый нарастающий шум… Мэт посмотрел вниз и увидел, как по руслу реки вновь мчится грязный поток. Он рассек армию троллоков пополам, унеся многих из них, оказавшихся на пути.

Рогош с белыми, как снег, волосами посмотрел на текущую воду и с уважением кивнул Мэту.

— Прекрасно, Игрок, — сказал он. — Река разделила силы Тени.

Мэт вернулся в битву. Проскакав через плато, он заметил шаранцев — то, что осталось от их армии, отступающей через врата. Он позволил им уйти.

Когда троллоки, сражавшиеся на Высотах, увидели, что шаранцы отступают, их охватил страх, и они прекратили сражаться. У них не было выбора, троллоки начали отступать по юго-восточному склону, иначе объединенные армии Мэта уничтожили бы их.

Битва за Высоты превратилась в побоище. Армия Шончан соединилась с армией Илэйн, и вместе они обрушились на троллоков с удвоенной яростью. Они окружили силы тьмы и быстро наступали не давая ни одному сбежать. Земля от крови тысяч троллоков, превратилась в глубокое кровавое месиво.

Но успех на шейнарской стороне Моры был ничтожен, по сравнению с битвой на другом берегу реки. Проход между болотами и Половскими Высотами был забит троллоками, спасавшимися от Шончан, наступавших на них с запада.

Авангард армии, наступавшей на троллоков в проходе, состоял не из шончанских солдат, а из эскадронов лопар и морат`лопар. Стоящий на задних лапах лопар не выше троллока, но значительно массивнее. Лопар, нападая на троллоков, поднимается на задние лапы и режет их своими острыми, как бритва, клыками. Как только сопротивление жертвы слабеет, он охватывает шею троллока лапами и отрывает ему голову. Это доставляет лопару огромное удовольствие.

Лопаров отвели назад, когда горы троллочьих трупов забили весь проход до отказа. Тогда в эту мясорубку запустили стаи корломов — больших, бескрылых, пернатых созданий с длинными изогнутыми клювами, созданными, чтобы кромсать плоть. Эти хищники легко перебирались через завалы трупов к тем троллокам, которые еще сражались, и разделывали их, легко отделяя мясо от костей. Шончанские солдаты практически не принимали участия в этой резне, они только выставили свои пики, чтобы не дать ни одному троллоку сбежать через проход в западной части Высот. Создания, атаковавшие троллоков, навели на них такой ужас, что почти никто из них не побежал в сторону шончанских войск.

Подгоняемые страхом троллоки, спасавшиеся от армии Мэта, преследующей их по пятам, свалились со склона на тех троллоков, которые забили до отказа проход. Монстры карабкались друг на друга, дрались между собой, пытаясь оказаться среди тех немногих, кому удастся выбраться на самый верх этой кучи малы и подышать хоть чуть дольше.

Талманес и Алудра разместили своих драконов так, чтобы весь проход простреливался фланговым огнем, и начали стрелять яйцами дракона в смятенные толпы обхваченных ужасом троллоков.

Все быстро закончилось. Количество живых троллоков сократилось с многих тысяч до считанных сотен. Те, что остались, видя смерть, обступавшую их с трех сторон, бежали в сторону болота, где многих из них утонули на мелководье. Их смерть была менее жестокой, но не менее страшной. Остальным достался более милосердный конец — от стрел, копий и арбалетных болтов, когда они пробивались через болото к сладкому аромату свободы.

Мат опустил окровавленный ашандарей. Он посмотрел на небо. Где-то там наверху скрывалось Солнце, и он не знал, как долго уже он несется с героями.

Он должен поблагодарить Туон за возвращение. Однако он не собирается встречаться с ней лично. У него было такое чувство, что она ожидает, будто он начнет исполнять обязанностями принца, в чем бы те ни заключались.

Только… он чувствовал странную тягу внутри. И она становилось все сильнее.

«Кровь и кровавый пепел, Ранд, — подумал Мэт. — Я же сделал свою долю работы! Ты делай свою!»

Ему припомнились слова Амаресу. «Каждый твой вздох — его заслуга, Игрок».

Но ведь Мэт был хорошим другом, когда Ранд нуждался в нем, разве нет? Почти всегда, правда? Кровь и пепел, нельзя же ждать, что он совсем не станет тревожиться… может, постарается держаться немного подальше… от безумца. Правда?

— Ястребиное Крыло! — окликнул Мэт, приблизившись к герою. — Бой, — он сделал глубокий вздох, — бой уже выигран, верно?

— Ты крепко сшил этот узор, Игрок, — ответил Ястребиное Крыло, величественно восседая на коне. — Ах… что бы я дал за возможность сойтись с тобой на поле брани. Какой был бы великолепный поединок!

— Прекрасно. Чудесно. Я не этот бой имел в виду. Я имел в виду Последнюю битву. Она закончилась, верно?

— Ты задаешь этот вопрос, стоя на дрожащей от ужаса земле, под небом, затянутым тенями? Что подсказывает тебе твоя душа?

А треклятые кости все еще гремели у Мэта в голове.

— Моя душа говорит, что я болван, — простонал Мэт. — Болван и проклятый манекен для тренировок, стоящий и ждущий, когда его будут бить, — он повернулся на север. — Мне нужно к Ранду. Ястребиное Крыло, не мог бы ты оказать мне услугу?

— Говори, Трубивший в Рог.

— Ты знаешь Шончан?

— Я с ними… знаком.

— Полагаю, их императрица очень хотела бы с тобой познакомиться, — сказал Мэт, направляясь прочь. — Если бы ты мог поговорить с ней, я был бы весьма признателен. И если ты это сделаешь, ненавязчиво намекни, что это я тебя прислал.

— ТЫ ДУМАЕШЬ Я ОТСТУПЛЮ? — спросил Тёмный.

Сущность, которая произнесла эти слова, Ранд никогда не мог полностью постичь. Даже, охватив взглядом все мироздание, он не мог понять Зла.

— Я НИКОГДА И НЕ НАДЕЯЛСЯ, ЧТО ТЫ ОТСТУПИШЬ. Я ВЕРЮ, ТЫ ПРОСТО НЕ МОЖЕШЬ. Я ХОЧУ ЧТОБ, ТЫ УВИДЕЛ, ЧТОБ ПОНЯЛ, ПОЧЕМУ ТЫ ПРОДОЛЖАЕШЬ ПРОИГРЫВАТЬ.

На поле битвы, под ними, пали троллоки, разбитые юным Игроком из Двуречья. Тень не должна была проиграть. Это было лишено смысла. Ведь у троллоков было несравненно больше сил.

И все-таки троллоки сражались только потому, что Мурддраалы их заставляли, а сами по себе троллоки не станут сражаться с более сильным противником, как лиса не будет пытаться убить льва.

Это было одно из самых основных правил среди хищников. Ешь того, кто слабее, чем ты. Беги от того кто сильнее.

Темного захлестнула кипящая ярость, которую Ранд в этом месте ощутил, как физическую силу.

— ТЫ НЕ ДОЛЖЕН УДИВЛЯТЬСЯ, — сказал Ранд. — РАЗВЕ ТЫ КОГДА-НИБУДЬ ПРОБУЖДАЛ В ЧЕЛОВЕКЕ ВСЕ ЛУЧШЕЕ? ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ЭТОГО СДЕЛАТЬ. ЭТО ПРЕВОСХОДИТ ТВОИ ВОЗМОЖНОСТИ, ШАЙ’ТАН. ТВОИ СЛУГИ НИКОГДА НЕ БУДУТ СРАЖАТЬСЯ, ЕСЛИ НЕТ НАДЕЖДЫ. ОНИ НИКОГДА НЕ БУДУТ БОРОТЬСЯ ДО ПОСЛЕДНЕГО ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО ЭТО ПРАВИЛЬНО. НЕ СИЛА ПОБЕЖДАЕТ ТЕБЯ, НО ДОБЛЕСТЬ!

— Я УНИЧТОЖУ! Я РАСТЕРЗАЮ И СОЖГУ! Я НАВЕДУ ТЬМУ НА ВСЁ СУЩЕЕ, И СМЕРТЬ БУДЕТ ВОЗВЕЩАТЬ МОЙ ПРИХОД! И ТЫ, МОЙ ВРАГ. ДРУГИЕ СМОГУТ УБЕЖАТЬ, НО ТЫ УМРЕШЬ. ТЫ ДОЛЖЕН ЭТО ЗНАТЬ

— О, ШАЙ`ТАН, — тихо сказал Ранд. — Я ПОНИМАЮ ЭТО, СМЕРТЬ ЕСТЬ, И ВСЕГДА БЫЛА ЛЕГЧЕ ПЕРЫШКА. СМЕРТЬ ПРИХОДИТ В МГНОВЕНИЕ ОКА, ОНА НЕ БОЛЕЕ ОСЯЗАЕМА, ЧЕМ МЕРЦАНИЕ СВЕТА. СМЕРТЬ НЕ ИМЕЕТ ВЕСА, ОНА НЕ МАТЕРИАЛЬНА…

Ранд шагнул вперед, возвысив голос.

— СМЕРТЬ НЕ УСТРАШИТ МЕНЯ И НЕ СМОЖЕТ ПРАВИТЬ МНОЙ. ВСЕ СВОДИТСЯ К ЭТОМУ, ОТЕЦ ЛЖИ. КОГДА ТЫ ВДОХНОВИЛ ЧЕЛОВЕКА ОТДАТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ РАДИ ТЕБЯ? НЕ ЗА ПОСУЛЫ, НЕ ЗА БОГАТСТВА, НЕ ЗА ВЛАСТЬ, А ЗА ТЕБЯ. СЛУЧИЛОСЬ ЭТО ХОТЬ ОДНАЖДЫ?

Тьма стала ещё плотнее.

— ПРИНЕСИ МОЮ СМЕРТЬ, ШАЙ`ТАН, — прокричал Ранд, бросаясь в черноту. — ПОТОМУ ЧТО Я НЕСУ ТЕБЕ ТВОЮ!

Авиенда упала на скалистый выступ, высоко над долиной Такан`дара. Она попыталась встать, но ее израненные ноги не смогли выдержать тяжести ее тела. Копье света исчезло из её руки, когда она рухнула на уступ. И боль поднялась вверх по ногам, как если бы они горели в огне.

Грендаль отшатнулась, не отрывая от нее глаз и тяжело дыша. Авиенда тут же сплела языки пламени, но Грендаль разрубила их собственными плетениями.

— Ты! — сплюнула Грендаль, — ты насекомое, мерзкое отродье!

Женщина всё ещё была сильна, хоть и ранена.

Авиенда нуждалась в помощи. Помощи Эмис, Кадсуане и всех остальных. Отчаявшись, цепляясь за Единую Силу несмотря на боль и муки, она начала плести врата туда, где они находились раньше. Это совсем близко, так что ей не нужно хорошо знать местность.

Грендаль позволила ей закончить плетение. У нее между пальцами показалась кровь. Пока Авиенда работала, Грендаль сплела тонкую струйку Воздуха и перевязала ею свои раны. Потом ткнула окровавленным пальцем в Авиенду. — Пытаешься удрать?

И начала плести щит.

Авиенда была в отчаянии, ее силы таяли, она закрепила плетение, оставив врата открытыми. «Пожалуйста, Амис, заметь их!» — молила она, отражая щит Грендаль.

Она еле-еле сумела блокировать его, потому что была уже очень слаба. Грендаль использовала во время битвы чужую силу, а Авиенда — свою. Даже с ангриалом в ее теперешнем состоянии она не могла состязаться с Грендаль.

Грендаль тяжело выпрямилась, боль исказила ее лицо. Авиенда плюнула ей в ноги, затем поползла прочь, оставляя за собой кровавый след.

Никто не пришел через врата. Неужели она открыла их не туда, где хотела?

Она доползла до края выступа и посмотрела вниз на поле боя у Такандара. Еще одно движение — и она упадет. «Лучше так, чем стать еще одной из ее игрушек».

Потоки воздуха обвились вокруг ног Авиенды и отдернули ее от края. Она закричала сквозь стиснутые зубы, с трудом повернулась; ее ноги были больше похожи на кровавые ошметки. Ее захлестнула боль, в глазах потемнело. Она изо всех сил пыталась дотянуться до Единой Силы.

Грендаль все еще держала ее, но вдруг закачалась и зарычала, затем рухнула, задыхаясь. Плетение, останавливающее кровотечение из ее раны, все еще было на месте, но лицо женщины посерело. Казалось, она сейчас потеряет сознание.

Открытые совсем рядом врата манили Авиенду, обещая спасение, но с тем же успехом они могли находиться и на расстоянии мили. Разум помутнел, ноги горели от боли, Авиенда потащила нож из ножен.

Он выпал из ее дрожащих пальцев. Она была слишком слаба, чтобы удержать его.