Первый шаг Некроманта. Том 4

Глава 15 Выгодная аренда

С поля боя я ушёл за стену, где уже приглашённые маги праздновали победу, активно обсуждая подробности битвы: кто, сколько кроков уничтожил, какие заклинания использовал и прочие мелочи, что могли обогатить их боевой опыт. Однако когда я проходил мимо таких обсуждающих, они замолкали, а стоило посмотреть в их сторону — ловил одобряющие кивки.

Иногда встречались и завистливые взгляды, но всё больше восхищённых — к таким я давно привык в старой доброй Хессии, но здесь Артём получал их впервые. Это было признание, толика той славы, к которой я стремился. Каждый из этих дружинников будет потом рассказывать за кружкой пива историю про семёрку отважных воинов, что, несмотря на препятствия, справились с поставленной задачей.

Приятно, конечно, когда ты зарабатываешь свою первую ощутимую репутацию, но сейчас меня больше волновал разлад в команде. Маэстро и Джон забрали лошадей, и ушли к церковным братьям. Остальные сычовцы пребывали пока в неведении, но первым делом я хотел уладить один серьёзный вопрос — а именно заручиться поддержкой Бенкендорфа в необходимости наказания Бутурлина.

Я велел ребятам пока отыскать удобное место для разговора и накрыть нам стол — после драки страсть как хотелось кушать. Сам же встретил начальника охранки, спускающегося с башни. Его уже ожидали и другие важные лица: офицеры, несколько графов и даже один князь.

Я скрестил руки и упёрся в стену спиной, скромно дожидаясь аудиенции. Христ увидел меня и кивнул, прося ещё немного подождать. Я отвернулся и смерил взглядом вереницу клириков-конопатчиков, выходящую за пределы стены. Следом за ними шли гружённые мешками ослики. Для закрытия такой Бреши требовалось много священных камней, и, судя по всему, церковь решила сэкономить и использовала самые обычные, что можно было найти на верхних слоях потустороннего мира.

В принципе это было умно, потому что стометровка для третьего пояса обороны может быть и значимая цель, но чем ближе к Воркуте, тем более смехотворной казалась такая победа. Потому что там проблемы росли в геометрической прогрессии и требовались уже заряженные камушки, а их достать можно было только с нижних этажей теней начиная с четвёртого, либо наполнять их человеческими жизнями.

Последний вариант был довольно муторным, и я это познал на себе: лучше уж отдавать трупы мортикантам, чем возиться со всей этой напиткой. Благо для меня теперь открыт более рациональный способ их добычи.

Больше сотни клириков должны были управиться примерно за час или даже меньше. Скорее всего, здесь возведут крепость, потому что место силы выйдет злачное — на несколько сот метров вокруг. Крайне удобно для гарнизона. Лишь бы стихия нормальная попалась.

Наконец, через полчаса Бенкендорф смог отбиться от знати и уделил мне внимание, махнув рукой следовать за ним. Мы оказались в своеобразной «землянке», уходившей по лестнице вниз. Там всё было цивильно обустроено: уютная пещерка со столом, стульями, кроватью и даже книжными полками, где лежали всевозможные чëрные папочки, трактаты и свёрнутые в рулоны карты.

— Что ты собираешься делать с Бутурлиным? — спросил я его, присаживаясь на удобный деревянный стул. После стольких часов беготни самое то, ноги благодарно загудели.

— Формально он ничего не нарушил, ну да — разделил отряд, спасая центр, но можно притянуть за уши…

— Ты же сам знаешь, что он сделал, — устало перебил я. — Из-за него погибло шестнадцать человек, это преступная халатность.

— Тут дело не только в этой операции, — поморщился Христ, которому и самому разговор был неприятен. — Мы не можем потерять Бутурлиных, слишком сильный род — перед наступлением на «Северную» император возлагает на них большие надежды. К тому же они богаты.

— Я понимаю, — кивнул я задумываясь. Если бы не одно обстоятельство, я бы тут же вызвал графа на дуэль, но это ещё успеется. В таких манёврах главное — не стать на пути всей этой политической возни, — но ты можешь мне гарантировать рычаг давления?

— Только если ты не воспользуешься им, — Христ снял перчатки и бросил их на стол, затем подошёл к графину с вином и налил себе, а после подкинул мне подробностей для переговоров.

Смерть Мальского опечалила Бенкендорфа, но терять союзников перед наступлением на «Северную» будет большой ошибкой. У империи и так сейчас проблем хватает, а если в назидание всем начать расправляться с неугодными, то это подорвёт доверие остальной аристократии. Они будут думать не о будущем сражении, а о том, как замести свои грешки. Это собьёт общий патриотический подъём, поднявшийся с приходом Павла VII.

Конечно же, вседозволенности никто разводить не намерен. Случай с Бутурлиным весьма скользкий: граф самолично участвовал в атаке и по факту рисковал собственной жизнью, привёл лучших своих воинов, отозвался на клич соседнего уезда и помог. Так всё выглядело со стороны и так это воспримет общественность.

— Мы найдём на него управу, Артём, держи, — прощаясь, Христ передал подписанный рапорт о самодурстве Бутурлина и положил мне руку на плечо. — Постарайся не перегнуть палку, граф сейчас нестабилен. И ещё одно: я хочу представить тебя к награде.

— И моих ребят тоже, — добавил я с нажимом. — Мне нужно семь Георгиев, Христ.

— Это слишком много, — с сомнением ответил собеседник. — Один, но первой степени.

Я понимал, что в край обнаглел, но попытаться стоило. Сейчас наблюдался большой дефицит с наградами, и империя собирала ресурсы по всей стране, чтобы сделать как можно больше артефактов. В связи с этим в одни руки старались много орденов и медалей не давать.

Видя разочарование на моём лице, Бенкендорф прищурился, как бы что-то обдумывая, но я отпустил его руку и, поблагодарив, вышел из землянки.

Каждая степень ордена давала плюс одну минуту дыхания. Вместе с одолженным Христом наградой у меня получалось всего пять дополнительных минут в безвоздушном пространстве — этого мало для победы над демоническим быком Тур’Загалом.

Проблему надо было решать ещё до отъезда в Громовец, потому я быстрым шагом прошёл через весь лагерь в сторону бутурлинских и подошёл к Ступице.

— Отведи меня к графу, — обратился я к нему как к обычному лакею, и тот, стыдливо отведя взгляд, ответил.

— Следуй за мной, барон, — остальные в дружине тоже странно на меня смотрели — все понимали, что стали соучастниками грязного поступка и это подорвало моральный дух, к тому же я на деле доказал за кем сила.

Бело-рыжий шатёр Алексея Бутурлина с эмблемами лисы отличался от остальных: во-первых, своими большими размерами, а во-вторых, обилием роскоши. Неподалёку работала полевая кухня с личным поваром, плюс целый табор слуг сновал туда-сюда.

Внутри убранство приготовили загодя: привезённая на повозках мебель непривычно смотрелась в лесной местности, ковры и драпировки из тёмного бархата увешивали стены, а обилие шёлковых подушек намекало на сластолюбие аристократа. Когда я вошёл, на меня строго посмотрел своими чёрными бусинами облизывающийся английский дог. Он преданно охранял вход в жилище, и я не удержался, протянув руку, чтобы потрепать его за ухом.

Граф откинулся на широченном диване, потирая лоб от усталости. Стоило пройти чуть глубже, как мимо проскользнула то ли наложница, то ли массажистка, пряча лицо в полупрозрачной вуали. Внутри запах сигарет смешивался с благовониями, а на столе заунывно играла грустную мелодию шкатулка.

— Барон, — словно с зубной болью произнёс Алексей и, схватив со стола сигарету, прикурил от свечи. Движением ладони показал, что можно сесть напротив него. Когда я плюхнулся в мягкое кресло, он захлопнул шкатулку, оборвав музыку на середине. Сразу наступила тишина, сопровождаемая звуком выдыхаемого дыма. — Пришли позлорадствовать?

Он выглядел странно, слишком расслабленно. Я посмотрел на стол и увидел разбросанные тут и там коробочки со всякими травами, порошочками и прочим барахлом, предназначенным для «путешествий в иные миры».

— Есть немного, — пожал я плечами, — но, вообще-то, у меня другая цель. Вот прочтите, — я протянул ему листок бумаги.

— Что это? — вяло спросил Бутурлин.

— Рапорт с рекомендацией о вашей ссылке на Камчатку.

Стряхнув пепел, граф, наконец, сел нормально и собрал глаза в кучу.

— Бред какой-то, — уверенно сказал он. — За ваши проступки отвечать мне? Эта бумажка не имеет никакой силы, — он бросил мне её обратно, как богач презренно бросает милостыню нищему пропойце.

— Пока нет, но если дать ей ход, то ближайшие три года вы будете наслаждаться природой. Снега, белые мишки, плавающие льдины — шикарное зрелище.

— Это шантаж? — сразу догадался граф, добавив в пепельницу ещё один скукоженный окурок.

— Скорее предложение сделки: у вас есть интересующая меня вещь, а у меня — возможность превратить это, — я постучал указательным пальцем по документу, — в обычную бумажку, о которой никто не узнает.

— А кто из вас кому подлизывает ты Бенкендорфу или он тебе?

Я щёлкнул пальцем и выпустил приготовленные рунические круги. По шатру расползся прозрачный купол, моё небольшое изобретение — смесь стихии ветра и барьерной магии. Он был устроен так, что не пропускал никакие звуки. Всё, что происходило внутри, навсегда останется между нами.

— Ну либо поступим вот как, — я материализовал светящуюся фиолетовым светом руку-элементаль и крепко схватил ей растерявшегося графа за глотку.

Тот опрокинул ногой столик и задëргался как червяк, собаку же я успокоил ещë на входе, установив друидический контакт.

— Когда я выйду отсюда, ты будешь мирно спать, как наркоман, обожравшийся своей гадости. А часика через три подохнешь от отравления. Никто ничего не узнает, подумают — перебрал. Выбирай.

Если честно, мне очень хотелось, чтобы он сорвался. Бенкендорф, конечно, расстроится, и империя недосчитается очередного недоноска, зато моя совесть будет чиста.

«Давай же, вызывай свою драную лису, выродок».

— С… дел-ка… — прохрипел покрасневший маг воды, боясь касаться моего элементаля голыми руками и правильно поступил — помер бы ещë раньше.

Я развеял заклинание, и Бутурлин, как выброшенная на берег рыба, оттопырил губы, будто ел воздух.

— Я слышал у вашей семьи хорошая родословная и наград в достатке. Сейчас мы оформим с тобой сделку на аренду орденов святого Георгия — отдашь мне их на год. Все.

— У… У нас их всего три, — поморщившись, ответил Бутурлин. — Тебе вообще зачем?

— Не твоего ума дело, — я поднял стол и отыскал писчие принадлежности с чистым листком бумаги на тумбочке в углу. — Пиши.

По лицу графа можно было догадаться, что он ищет во всëм этом подвох. Святой Георгий по полезности не считался лучшим орденом, скорее ситуативным, в отличие от тех же «Невского» или «Андрея Первозванного», что давали физический и магические барьеры на одну минуту.

Но больше всего ценились ордена и медали атакующей категории — среди них наивысшей наградой являлся орден Святого апостола Павла с пятью степенями, каждая из которых увеличивала процентиль всей магии на пять единиц.

Более простой вариант — медали. Правда, там уже шло разделение на конкретные виды магии, то есть узкая специализация. Естественно, именно такими артефактами мастера стихий (от восьмидесяти процентилей и выше), могли разгонять свой потенциал до девяносто девяти единиц, иначе говоря, до предела.

Однако с повышением уровня владения атрибутом эти награды становились бесполезными, но оно играло скорее в плюс — потому что такой орден или медаль передавался молодому члену семейства. Себя же, достигшие предельного мастерства маги, усиливали уже другими эффектами.

В дворянских кланах круговорот артефактов — обычная практика и контролировался главой или его помощником ради достижения большей боеспособности рода.

Вот граф и гадал, почему я затребовал столь незначительный откуп за его шкуру. Рука с перстнем макнула перо в чернильницу и продолжила строчить договор аренды, а я откинулся в кресле и ждал. Теперь у меня имелось в запасе не пять, а десять минут дополнительного времени в мире теней с учётом всех степеней.

«Этого всё равно впритык», — сетовал я про себя.

— Завтра пришлю своего человека в Бастион, всё привезёт, — дохнув на печать в перстне, клятвенно заверил Бутурлин.

Нагретый воск растёкся по кругу, а когда дворянин убрал палец, на бумаге нарисовалась обрамлённая в закорючки гербовая лиса. Теперь я счастливый владелец трёх орденов по весьма выгодной цене в один рубль.

— Всего наилучшего, — ответил я, забирая бумагу и щёлкая пальцем, барьер спал, и нас снова стало слышно.

Я покинул резиденцию своего врага в отличном настроении — проблемы хоть и потихоньку, но всё же решались. Затем за вкусным обедом вкратце рассказал остальным то же самое, что и Маэстро с Джоном. Это произвело, как и ожидалось, бурный эффект, но негатива в свою сторону я не заметил.

— Да какая разница? — потрясая куриной ногой, разошёлся Бес. — Ну, может и может сразу во все магии — нам же с этого лучше. В одном Сыче три мага, да вы чего? Он грёбаная боевая матрёшка, пха-ха!

— Ты хотя бы дожуй сначала, деревня, — стряхивая с себя объедки, раздражённо вставил Кишка.

Бухарец одновременно был голоден как до еды, так и до беседы, а некромант как раз сидел рядом с ним, вот и ловил на себе вывалившиеся крошки со слюной.

Проглотив всё и запив квасом, Бес продолжил.

— Вы как хотите, а меня всё устраивает, от собственного отряда я не собираюсь отказываться.

— Мне жалко людей, что ты наберёшь, — снова прогнусавил некромант.

— А не надо их жалеть! — поднял тот палец вверх. — Они будут убийцы без страха и упрёка.

— Мне интересно посмотреть, чем это всё закончится, так что да — я тоже с вами, — подняв кружку, отсалютовал мне Соловей, и я благодарно ему кивнул.

Кишка с Ломоносовым по-любому шли в комплекте, так что я получил обратно почти всех, за исключением Джона и Маэстро. Моя поездка откладывалась до завтра, и за это время надо придумать, как их убедить.

«Впрочем, бегать за ними бессмысленно — всё, что нужно, я уже сказал».

Я свистом подозвал отдыхавшего на ветке нахохлившегося голубя Мамона и тот нехотя слетел к нам на накрытую скатерть. На его птичьем лице был написан только один вопрос: «Чего надо?»

Я вытерся и набросал время нашего завтрашнего отбытия, приказав доставить записку Джону.

«Захотят — придут. Нет, ну значит, будем действовать по другому плану».

Мне он не очень нравился, потому что придётся стать полноправным членом Тайной канцелярии. Церковь не сможет в таком случае открыто покушаться на «еретика».

С Ложей же отношения развернуться по-другому: они не заинтересованы в гибели потенциального Девятого, но всеми силами будут пытаться переманить такого видного союзника к себе — не пряником, так кнутом. Под удар подпадут все Барятинские, поэтому важно будет сразу определиться с фракцией. Канцелярия в этом плане более нейтральна.

При таком раскладе можно будет существовать до поры до времени, но это означает потерю так любимой мной свободы. Российская империя успела мне приглянуться, и я не желал ссориться с её правителем, разрывая договорённости. А в случае конфликта жизнь отшельника — не то, к чему я стремился. Мне нужен как раз таки, наоборот, полный доступ к благам и передовой информации.

Мы закончили трапезу, и прогремел чудовищной силы взрыв. Все повскакивали и только потом вспомнили — это же Брешь закрыли. Посреди осеннего леса во все стороны расползлась зелëная сочная трава, наполняя жизнью ранее иссушенную землю. Через какое-то время она пожухнет от низких температур и превратится в перегной.

По донёсшимся до нас репликам мы узнали, что местом силы стала стихия воды. Я приказал собираться, и пока все были заняты обсуждением прошедших событий, мы убрались пораньше.

Дома к моему удивлению ждал гость. Он сидел ко мне спиной, но по растрёпанной рыжей шевелюре и неизменному фиолетовому пиджаку его можно было узнать ещë с порога.

— Феликс? Я думал мы пересечëмся в пути.

— Вашбродие, не было сил ждать, — вскочив с места, ответил мой финансовый распорядитель. — Как вы изменились за это время, а мышцы, мышцы-то — ух, — он, словно боясь ошпариться, мимолётом потрепал меня по плечу, — заждались вас дома, матушка скучает…

Я прыснул.

— Давай вот без этого, знаю, как она скучает, — я вспомнил вечно кислое лицо аристократки, и чуть было не передëрнуло. Кого-кого, а еë я в последнюю очередь хотел видеть. — Лучше расскажи, как у нас с магазинчиком дела идут.

Пока рыжий коммерсант гордо тараторил об успехах в торговле, попутно отвешивая шпильки мастеру-зачаровальщику Елисею, я сбрасывал с себя потную и грязную одежду в деревянную ëмкость. Нужно было хорошенько обмыться и попариться в баньке перед дальней дорогой.

— А это что? — спросил Феликс, взяв в руки небольшой квадратик и внимательно изучая.

— Святой Георгий, — беря от Ривки полотенце, ответил я.

— А, понятно-понятно, — крутя его и так и эдак, закивал он. — Я не слишком в этом разбираюсь, Артëм Борисович, напомните, зачем оно надо?

Я уже почти вышел, обмотанный полотенцем на задний двор к сосновой баньке, но немного задержался, пояснив суть артефакта.

— Хм, а вот в этом мы отлично разбираемся, — расплывшись в улыбке, ответил он.

— В смысле? — не понял я.

— Ëлы палы, приехали, — упëр руку в бок проходимец. — Я ж алхимик, Артëм Борисыч, давайте сварю вам зелье!