Первый шаг Некроманта. Том 4

Глава 8 Кровавый исследователь

— Хочешь отправиться к праотцам, Барятинский? Давай, отдай приказ, — облизывая губы, с хрипотцой подначивал дружинник. — Здесь тебе не тёпленькое место у мамки под юбкой юнец, игры кончились. Сдавайтесь, и вас смогут выкупить у графа. Вы посягнули на чужую добычу, ещё и угрожали расправой. Это дело подсудное, не такой уж ты и умник, как выяснилось. Очередной барчук, возомнивший себя невесть кем.

Вокруг подходили всё новые и новые маги, настроенные крайне враждебно. Я посмотрел направо и налево, оценивая ситуацию. Технически можно спалить тут всех, главное — успеть спрятать ребят в тени. Жалко, что на противниках огнеупорка, но это не панацея, больно всё равно будет. К тому же неподалёку лежали складированные в ряд трупы отступников — отличный материал для пушечного мяса.

— Значит, род Бутурлиных решил переступить через слово императора и навести свои порядки в этих местах, я правильно тебя понимаю, смерд?

— Кого ты назвал смердом…

— А кто ты? — перебил я его. — Может быть, граф? Или у тебя есть дворянский титул? Что, нет? То-то же. Тогда ты такой же смерд, как и батрак в поле, только свобод побольше. Так какого же рожна безродная шавка мне тут указывает, как делить МОЮ добычу? — сказал я с нажимом и приблизился к нему на шаг.

— Ты совсем берегов не видишь, барон, — скрипя зубами, выдал дружинник.

— Я-то как раз ничего не нарушал. Согласно императорскому указу от 1623 года «О распределении охотничьих трофеев и добычи с опасных тварей»: группа, внёсшая наивысший вклад в уничтожение врага, обладает приоритетным правом на раздел всего добытого имущества. Только попробуй нас тронуть, и я обещаю: выживу, и весь род твоего хозяина пойдёт под суд. А я выживу, я маг теней. Ну, так что будем бодаться?

«Спасибо отцу за стеллаж с юридической литературой, который я проштудировал ещё до отъезда из Громовца. Как в воду глядел что пригодятся эти знания».

Бывалый воин заиграл желваками, явно не ожидая услышать, что я подкован в законах империи и сейчас боролся между желанием удовлетворить порыв гордыни, не став посмешищем перед своими подчинёнными, или остаться в живых, сохранив привилегии офицера и будущую пенсию дружинника.

— Опустить оружие, — буркнул он магам и убрал руку от эфеса. — Нашу долю сложите вон туда. Внимание всем! — крикнул он. — Мы уходим отсюда, сами разбирайте это дерьмо, — сплюнув под ноги, Василий отвернулся и пошёл к лошади.

Через пять минут все маги ускакали в лагерь, оставив лишь одного стихийника в качестве представителя. Тот должен был проконтролировать справедливость дележа.

«Больше чем процент со всего этого хлама они не увидят», — пообещал я себе, не успев отойти от наглости матёрого офицеришки.

Свистнув, подозвал порхавшего неподалёку Мамона и быстренько накалякал послание Бенкендорфу. Со смертью Инженера можно теперь официально заявить: отступническая зараза полностью истреблена в Вологодском уезде. Осталось только закрыть пару ключевых Брешей в северном и восточном секторе. А дальше зачистить леса от всякой мелочёвки.

Это займёт какое-то время, и сюда хлынут ликвидаторы из других уездов, чтобы поживиться. Ведь опасность с этого момента исходила только от монстров, а это значило стопроцентный успех вылазки. Всякая некромантская шваль не будет мешать малым группам.

Со стратегической точки зрения это капля в море и на общий ход событий ну никак не повлияет, ибо в Вологодской губернии десять уездов. Освободили мы всего лишь один, и ещё предстоит окапаться и освоить новые территории. Однако сбрасывать со счетов такую победу глупо. С этим можно работать — зачищать и дальше губернию.

Теперь я знал примерный алгоритм действий и, думаю, мы с Бенкендорфом поставим это продвижение на поток. Вологодский уезд станет новым плацдармом с кучей дешёвых мест сил, куда будут стекаться как обычные маги, стремящиеся повысить атрибуты и готовые за это платить, так и ликвидаторы, чтобы не ездить далеко в Вологду.

Возможно, мы кому-то из знати поднасолим таким положением дел, но плевать. Главное — это прогресс в зачистке третьего пояса обороны. Отступники знатно получили по зубам и теперь сюда не сунуться.

— Артём, — позвал голос со стороны ходячих руин.

Я обернулся и увидел там Маэстро с сундуком подмышкой. Неожиданно он бросил его прямо в меня, но в самый последний момент поймал в синюю сферу и мягко приземлил рядом. Послышался всплеск — богатырь спрыгнул с каменного фундамента и, поднимая волны мощными ногами, вышел на берег.

— Что это? — спросил я.

— Нашли в хоромах твоего болезного. Пока не открывали. Бес! — крикнул во всю глотку паладин и вскоре к нам подбежал оживлённый бухарец.

— Что без меня как без рук? То-то же, — приговаривая себе под нос, он ковырялся отмычками, пока не щёлкнул замок. — Сезам, откройся! — провозгласил мечник и приглашающим жестом дал мне право первому вскрыть сундук.

— Спасибо, Рустам.

— Ты хотя бы умойся, — прогнусавил Кишка. — Воняешь как мортикант.

— Какие мы нежные, — состроил рожу Бес, но всё же отошёл от группы, чтобы сполоснуться — по его мнению, внутри не было ничего интересного, так, бумажки какие-то.

Я присел, чтобы осмотреть содержимое. Листы были из грубой бумаги.

«Такую сейчас не производят».

В ней виднелись прожилки опилок, а некоторые страницы грозили рассыпаться, стоит их грубо коснуться. Я выбрал самую свежую на вид стопку, перешнурованную пенькой, и открыл.

«6 мая, 1712 г. Вопреки ожиданиям, после 23 минут стимуляции нервных волокон началась кристаллизация тканей… Интересно, что растительные клетки не подверглись той же мутации, возможно, из-за различной структуры цитоплазмы и отсутствия активных ферментов. Ожидаю, что повторение эксперимента с изменённым вектором маны снизит процент побочных эффектов. Попутно изучаю возможность интеграции исцеляющего контура в минералы, что позволит стабилизировать процесс на молекулярном уровне».

Он всё фиксировал в дневник! Я перебрал бегло толстую стопку листов и понял, что наткнулся на клад, превышающий стоимость золота, ибо для его создания был пожертвовано сразу два ценнейших ресурса: человеческие жизни и время. Неизвестно, скольких невинных уничтожил двухсотлетний душегуб, но на основе этих чистых знаний можно построить новые техники в магии и даже новые ветви!

Я завис на некоторое время, и ребята меня оставили, уйдя на поиски трофеев. Остался только Кишка, что заглядывал из-за моего плеча, тоже ознакамливаясь с записями.

— Руническая некромантия? — полушёпотом спросил он, чтобы соглядатай от Бутурлиных ничего не услышал, а то глазками уже начал стрелять.

— Она самая, — кивнул я.

Судя по всему, Инженеру катастрофически не хватало лишних процентилей в своих исследованиях. Он даже приглашал высокоранговых магов, чтобы те участвовали в его экспериментах, но это было до того, как тот стал отступником. Потолок, в который упёрся злой гений, мешал пойти дальше, потому записи обрывались пятьдесят лет назад. Видимо, он сдался и тогда и решил сепарировать свою нервную систему от всего остального тела.

Под конец он часто жаловался на многочисленные боли и на чудовищную растрату маны на их излечение, писал про невозможность ясно мыслить, ну и прочий старческий бред, не имеющий к науке никакого отношения. Я вспомнил этот аквариум и в принципе понял, почему он так с собой поступил.

«Вроде бы некромант, а смерти настолько боялся, что превратил себя в субчеловека. Такого жалкого существования никому не пожелаешь».

Однако же я его не осуждал в этом плане. Каждый хочет пожить подольше, особенно исследователь. Ведь он всю жизнь собирал знания. В случае же с Инженером не хватило мощностей: процентилей и таланта проанализировать всё полученное. Я же мог покрыть это всё с лихвой и воплотить в жизнь самые смелые теории этого падшего учёного.

Помимо некромантии у него были и монографии по подчинению стихии молнии. Я мало что понял, но, видимо, это касается того изобретения, что транслировало его голос и светящихся шаров вместо ламп. Эффект мне тогда показался знакомым, но с этим ещё разберёмся.

Я захлопнул крышку сундука и деланно равнодушно поставил на него ногу. Бутурлинский шнырь встретился со мной взглядом и отвёл любопытные глазёнки. Я пошёл дальше осматривать трофеи, а Кишка следовал рядом.

— Мои ребята спаслись? — уточнил я у него.

— Да, — ответил некромант, — я почувствовал их, когда мы проезжали мимо. Успели выбраться на берег. Кажется, их было двенадцать.

— Отлично, — так я теперь был уверен, что большая часть выжила и в случае чего они нам помогут обороняться против нахального офицера, но что-то мне подсказывало, тот больше не будет выступать.

К сожалению, половина ходячего города безвозвратно утонула в трясине и всего, что там было уже не спасти. Однако у нас и без того улов шикарный. Помимо многочисленного артефакторного оружия и новых технологичных изобретений, мы обнаружили древнюю заброшенную зачаровальню, в которой, очевидно, когда-то работали пленённые мастера, а также алхимическую лабораторию.

Под обеими мастерскими мы отыскали погреба. Кишка как знаток быстро определил, что самое ценное и на пару с Бесом опустошил эти закрома. Мне передали ящичек с пробирками.

— Зелья, — односложно прогнусавил некромант и пошёл обратно сортировать добычу.

Я достал одну из колбочек зелёного цвета и внимательно присмотрелся. Надписи, что были на приклеенных бумажках, давно стёрлись и непонятно, какой эффект эти вещества давали.

«Может, у них истёк срок годности и пить это опасно», — подумал я и убрал находку поближе к своему сундуку. — «Дома разберёмся, что к чему».

В любом случае каждая такая скляночка стоила минимум от десяти тысяч рублей — так что подобными находками не следует разбрасываться.

Я тоже участвовал в разграблении павшего города, но по-своему. Кишка быстренько обучил, как поднимать зомби и любезно отдал мне право по вылавливанию утопленников из воды и стаскиванию трупов в одно место.

Я выбрал самого мускулистого, на мой взгляд, мёртвого некроманта и принялся напитывать его маной, как делал это с некроморфами. В этом мне здорово помогали знания анатомии, потому что основная задача — восстановить кровеносную систему и запустить её на другом топливе. Да, им выступала мана.

Постепенно от артерий к венам я смог это осуществить и даже добраться до мелких капилляров. Затем в ход пошло выученное заклинание и у меня в подчинении оказался собственный мертвяк. К нему тянулась невидимая тонкая линия нашей связи «Хозяин-Слуга». Нечто подобное было и с големом, но там всё же другое — скорее некий контракт со стихией, а здесь это как продолжение собственного мана-фона.

То есть, имеющуюся в организме ману я пускал вовне и пользовался ей внутри чужого тела, постоянно его подзаряжая. Поднятый мёртвый будет служить, покуда не иссякнут запасы магической энергии хозяина. Зомби способен выполнять только физическую работу и быть заслоном.

Однако Кишка также обмолвился, что у Девятых имелась особая техника, при которой они могли почти полностью воскрешать людей. То есть со всем, что имелось при жизни: магическими атрибутами, скоростью реакции, сноровкой, силой и даже связной речью.

Называлась эта штука «Anima pactum» или договор о душе, если угодно. У него было две части прочтения: первую нужно сделать ещё при жизни того, кого ты собрался воскрешать и получить согласие этого человека. Насильно всё устроить не получится. Данный пункт делался только один раз, а второй — при каждом последующем воскрешении.

Я смотрел на ещё недавно живого слугу, вытаскивавшего из болота своего бывшего товарища, и размышлял, что вот этот зомби, как ни используй его, рано или поздно сгниёт и с каждым разом напитывать его тело маной станет дорогим удовольствием. Ведь надо ещё и плоть восстанавливать помимо кровеносных сосудов. А вот «Anima pactum» делает объект воскрешения в прямом смысле нетленным. Тело слуги навсегда останется в том виде, в котором умерло.

Это не то чтобы прельщало, но наталкивало на определённые мысли. Я смотрел на своих сычовцев и понимал, что никого не хочу терять, но смогу ли я пойти на такой шаг с пактом, если это будет необходимо? Пожертвовать загробной жизнью своего друга, чтобы он ещё какое-то время послужил мне? Сложный вопрос и давать на него однозначный ответ я не спешил.

«Проще не допустить ничьей гибели или хотя бы отсрочить её. Мортикантов не жалко — новых наберу, но…»

Я отмахнулся от этих мрачных размышлений и вместо саморефлексии попытался подчинить себе ещё и второго слугу, чтобы ускорить работу. Темнеет уже. Под удивлённый взгляд Кишки у меня это получилось.

— Ну, командир, даёшь. Впервые вижу, чтобы новичок двух зомби поднял за раз, — покачал он головой.

— Можем и третьего, — пожал я плечами, а сам еле сдерживал улыбку — после первой попытки процесс пошёл гораздо быстрее.

— Лучше экономь ману, — пробурчал некромант. — Тебе ещё лагерь возводить.

— Да, точно, — я отодвинул желание похвастаться на второй план и параллельно принялся строить нам маленькую крепость на случай, если заглянут непрошенные гости.

Все порядком устали, и надо было ночевать здесь, чтобы утром выдвинуться в путь. Потому я камешек за камешком под ошалелый взгляд бутурлинского шпиона создал огороженный лагерь с частоколом. Ушло, правда, на это полтора часа, но безопасность бесценна.

— Ну что, забирай вот это, — я кивнул на сваленные кошельки отступников, там было порядка десяти тысяч рублей, копейки для такого отряда как у Ступицы, но, как и говорил, я отдам им не больше одного процента.

Нахмурившись, маг переложил монеты и ассигнации себе в рюкзак и был таков. Я вначале хотел купить лошадей у Ступицы, но тот по нормальной цене не продаст, а мне это не к спеху. Голубь Мамон уже был в пути и сюда скоро пожалует отряд чистильщиков и всё выгребет в ноль.

«Вот у них и арендую всё: и живность и телегу».

Дело в том, что правительство по-своему оценивало трофеи и обязывалось выплачивать ликвидаторам добычу по средней рыночной цене. То есть они готовы были отдать тебе эти деньги сразу, ещё до реализации товара. И зачастую это было не совсем выгодно. Я как лидер отряда вправе сразу забрать, что захочу и оставить государству лишь минимальное количество «товара», чтобы окупить работу чистильщиков и банка.

Потому мы так тщательно сортировали всё: некоторые вещи, например, записи Инженера или его изобретения пока не имели цены и эксперт мог ошибочно определить их как хлам. В лучшем случае бумаги попадут в пыльный имперский архив и останутся там разлагаться ещё сотню лет.

Когда работа была закончена и даже собраны все пальцы убитых отступников, мы отужинали и легли спать. Ночью же Кудяблик с теневиками тоже наведались в разрушенный город и забрали, что могли унести. Я велел ребятам не реагировать на всплески воды, пока мортиканты там копошились. Они вернули всё зачарованное оружие и даже больше. Перед отъездом в Громовец я хотел пополнить ряды моих последователей свежей кровью. Потому запасы амуниции — это святое.

Утром прибыл караван из телег. Бутурлинские, как и ожидалось, убрались несолоно хлебавши, но что-то мне подсказывало, мы с ними ещё увидимся. Если граф не дурак, не будет таить обиду, но я не обольщался по поводу знати. Здесь законы были похлеще, чем в джунглях. За отнятую добычу будут мстить.

«Пусть приходят», — подумал я, глядя, как чистильщики деловито забираются на фундамент бывшего города и расползаются как тараканы по всей округе. — «За свою добычу я сам кому хочешь голову оторву».

Дома мы были ближе к ужину. Всё-таки груз в этом плане сковывал передвижения. К тому же мы пару раз остановились закрыть Бреши — не пропадать же добру?

Стоило прибыть в Бастион, как меня выдернул Бенкендорф. Я кратенько обрисовал случившееся и получил приглашение на закрытие стометровой бреши на северном направлении. Она была ключевой, и потому Христ собирал народ отовсюду.

В другое время я бы обрадовался — ведь заказ жирный, вся группа хорошо так поднимется, но сейчас я сильно устал и согласился, лишь бы он отстал. И то с условием, чтобы меня не трогали следующие три дня — хотелось закопаться в полученные рукописи с головой.

Рекрутинг и организация похода такого масштаба дело небыстрое, потому начальник охранки согласился и ускакал в соседний Грязовецкий уезд набирать опытных добровольцев.

Ну а меня дома ждала тёплая вода, вкусная еда и прелести заждавшейся Ривки: всё это как бальзам на душу после скитаний по вонючим болотам.

И вот, получив свою дозу мужского счастья, на следующий день за чашечкой горячего кофе я распотрошил сундук и, наслаждаясь напитком, а также утренним ветерком из открытого окна, неспешно просматривал записи и мемуары погибшего исследователя магии.