Первый шаг Некроманта. Том 4

Глава 24 Бес (НЕ ОТРЕДАКТИРОВАНО)

Пару часов назад, северо-западная площадка для дуэлей, Громовец.

Столбы вокруг дуэльной площадки уже были готовы — священнослужитель лично в этом убедился и засыпал в каждый горсточку священных камней. После прочтения короткой молитвы по ним разлилось едва заметное голубое свечение. Оставалось только дать команду и звуконепроницаемый антимагический купол накроет арену.

Бес готовился выйти против зазнавшегося франта Виталия Пронского, некроманта третьего шага. Кстати, на трибунах среди зрителей был и его отец Николай. Он тоже участник дуэли, но уже против Соловья.

Когда Рустам узнал расстановку сил, то пришёл в бешенство. Юрий схитрил и выставил сильнейших своих некромантов против Джона и Маэстро! Видимо он считал клирика и паладина слабыми звеньями.

Бес был уверен, что мальца, которого он задел, заменят, потому что тот ему не чета. Однако глава Пронских решил кинуть часть своих людей на убой, только ради того, чтобы сравнять счёт. Он даже не хотел победить!

«Трус. Трус вдвойне. Хоть и хитрый чёрт, но Артём у нас поголовастей будет».

Кстати, его то сейчас и не было на зрительской трибуне и, судя по всему, это сильно расстроило прелого некромантишку. Вон как дëргается, а позади него лысый друид в трансе нашëптывает обстановку, разглядывая город и окрестности через птичку. Юрий мнил себя невесть какой величиной и не гнушался любыми средствами для достижения цели. Потому Рустам не уважал его.

Пронские заняли целый сектор всем своим семейством. Там были не только дуэлянты, а ещё и их семьи: жёны, братья, дядья, дедушки, бабушки… Вот только детей совсем мало. На такую кучу взрослых лишь три мальчика и сиротливо сидевшая на скамейке девочка с белым бантиком на голове.

Этот бомонд всем своим видом показывал, что они люди первого сорта, а все остальные не достойны даже крошки за ними доедать. Об этом говорила их манера общаться со слугами, повадки и брезгливые взгляды на окружающих.

Из толпы Пронских выделял общий стиль богатой одежды: у мужчин преимущественно тёмных строгих тонов костюмы и пальто, а у женщин соболиные шубы на тонкой подкладке и меховые муфты из шерсти чёрной лисы, куда можно было спрятать руки от холода.

«Дорого-богато», — хмыкнул про себя Бес, который тоже был когда-то частью большого рода, но то было при живом отце и дедушке.

Тогда династия Каримовых процветала, а Бухара не знала более достойных людей как его дед. Всегда справедливый, рассудительный и честный он заслужил пост кушбега от старого эмира, высшую степень доверия.

В десятилетнем возрасте, Рустам восхищался его мудростью и ходил за ним как хвостик. Дед любил его и показывал, какую ответственность нёс на своих плечах. Брал с собой в поездки и объяснял, как происходит сбор налогов, как распределяются государственные ресурсы, а иногда и позволял побыть зрителем в судебной тяжбе, где кушбег выносил вердикт, а потом объяснял своё решение малолетнему внуку.

По Рустаму сейчас не скажешь, но тогда его готовили совсем к другой жизни. Из каких только сфер не давали ему знания и бесценный практический опыт. Однако непоседливый характер, вспыльчивость и порой даже ярость мешали ему в общении грамотно уклонятся от едких словесных выпадов оппонентов. Чаще всего дебаты заканчивались дракой. И не всегда в его пользу. Порой он даже не думал, что противник в три раза тяжелее и в два раза выше — сразу бросался с кулаками.

Этот «гадкий», по мнению бабушки, характер он унаследовал от такого же несдержанного отца, который был беком, военачальником со своим войском, защищавшим границы эмирата. Именно от него он и получил в подарок килидж. Изогнутый клинок всегда напоминал Рустаму о трудных годах отцовских тренировок и о крещении кровью, когда ему исполнилось тринадцать.

Им он убил свою первую жертву. Кочевника, которого сбросили с лошади после того, как вырезали остальных разбойников, рискнувших сунуться во владения эмира за лëгкой добычей. Тогда Бес был слишком маленьким, чтобы на равных сражаться со взрослым, поэтому отец приказал заколоть обезвреженного налётчика.

На немой вопрос и жалость в глазах, бек ответил строго: ' Посмотри на него! Сейчас он жалок, но ты забываешь, зачем он пришёл сюда, Рустам. Он пришёл убивать. Ни тебя, ни твою мать или бабушку он бы не пощадил. Ты должен доказать, что достоин быть моим сыном, достоин быть Каримовым. Убей его'.

Авторитет отца был непререкаем и юноша сделал всё как надо. Тогда килидж пришлось держать двумя руками — слишком тяжёл для тринадцатилетнего, но все сомнения сразу отошли на второй план, когда он увидел одобрение во взглядах окружавших его мужчин. Он стал частью чего-то большего, он стал воином.

Следующие пять лет ничего не изменили, кроме того, что Рустам побеждал одного противника за другим, ходил вместе с отцом в походы, помогал уничтожать Бреши и совершенствовал своё тело как воин.

А вот с магией были определённые проблемы. Ему никак не давалась стихия предков. Если в мальчишеском возрасте он мог справляться со сверстниками одной левой, чисто за счёт физических данных и природной гибкости, то вот ближе к восемнадцати понял, как безнадёжно от них отстал.

Все в роду Каримовых знали об этой проблеме и не роптали только отец с дедом, но этого оказалось недостаточно. Их династия была многочисленна и возглавлять еë имел право лишь достойнейший и сильнейший маг.

Вечно дерущегося и вспыльчивого Рустама в качестве кандидата не рассматривали от слова совсем. Это злило его. Он взялся за тренировки ещё упорней: когда все уходили, он оставался, чтобы совершенствоваться в искусстве фехтования до изнеможения.

«Без магии тебе не то что беком, пастухом не стать», — вот что он слышал от насмехающихся над ним троюродных и двоюродных братьев.

Это было неправдой. То, что у него не было способностей к стихии ветра. По какой-то причине он не мог её использовать как все, но в один из своих последних дней дедушка подсказал, в какое русло её надо направить и это полностью изменило его жизнь!

Правда старик так и не увидел потрясающих результатов, что ему удалось достичь, возраст взял своё. Его смерть совпала со смертью эмира. Власть сменилась, а с ней в жизнь пришли перемены.

Отец должен был стать во главе династии, но странным образом погиб в последнем патруле. Говорили, что тогда открылось сразу семь Брешей и он храбро погиб, вытащенный верным слугой буквально из пасти тварей.

Однако перед погребением восемнадцатилетний Рустам смог «увидеться» с ним в последний раз, подкупив родственника дяди. Одно то, что отца держали в доме его двоюродного брата уже настораживало. Ни жену, ни мать не пустили попрощаться с телом перед его отправлением в последний путь.

Когда Рустам увидел его, то понял почему. Оно было изуродовано: нога безвозвратно утеряна, лицо, кожа — всё было иссечено мелкими порезами. На всю жизнь он запомнит это мертвенное спокойствие на лице отца и ту тишину в которой пришлось стоять перед его телом.

Обычно такой весёлый, острый на слово, шумный — он всегда заполнял собой всё, а в тот момент была только пустота. Возможно именно она заставила молодого воина внимательней присмотреться к ранениям.

Места, где была проколота кожа не кровоточили. Это и насторожило Рустама. Он вспомнил, как сам попал в передрягу, сражаясь с монстром. После пропущенного удара по бедру каждая царапина напиталась кровью и запеклась спустя время. А здесь повреждения были ровными, чистыми.

С громко стучащим сердцем он внимательно осмотрел их одно за другим, пока не осмелился перевернуть отца на живот и вот там-то под лопаткой было то, что он искал — причина смерти.

Глубокое отверстие от ножа. Убит в спину одним ударом. Даже не успел понять, что произошло. Быстрая и чистая работа от того, кому он доверял больше всего. Рустам заставил себя сдержаться и вернуться обратно домой. Та ночь для него была самой сложной, сложнее даже самих похорон. Он принял решение убить дядю. Ради этого смирил свой гнев и смог прибиться в отряд бея.

Естественно не на равных правах с остальными. Где это видано, чтобы бездарный маг претендовал на такой почёт и уважение? Совсем нет, его умения использовали только для самой грязной работы.

Родственники по линии дяди заняли привилегированное положение в династии. До этого они прозябали в тени и не смели даже пискнуть при живом отце, но после всего случившегося многие принципы семьи Каримовых отошли на второй план. Знаменитую скромность подвинула страсть к роскоши, чревоугодию, пьянству и похоти. Всех несогласных жёстко затыкали, а в случае упрямства прибегали к более радикальным методам — побоям и тюремному заточению.

И вот этот взгляд, который ни с чем не спутаешь, Бес сейчас видел у Пронских. Он хорошо успел с ним познакомится ещё в молодости. Им его награждали при любой возможности, напоминали, где его место и зорко следили за любыми проявлениями независимости. Им хотелось видеть его страдания, унизить ещё вчерашнего фаворита, доклевать останки, как стервятники доедают мёртвого льва.

Тогда Рустам смог вытерпеть свалившуюся на него грязь и добиться поощрения — ему разрешили стать мирзой бека. У остальных для такой работы не было образования и пока подыскивали подходящую кандидатуру ему разрешили вести переписку, отчёты, записывать приказы и следить за распорядком дня военачальника.

Он убил дядю точно также, как тот поступил с его отцом. В спину ножом. Кровь за кровь. Однако не вовремя заглянувшая вторая жена бека подняла шум. По хорошему, её надо было тоже убить, но он не стал брать грех на душу и просто сбил её с ног, сунул в рот кляп и связал. Это дало ему время скрыться из города, прибившись к одному из караванов наёмником.

С тех пор жизнь помотала его по дорогам нищеты, но свой килидж он так и не продал. Даже когда голодал на задворках Российской империи без единого рубля в кармане. Потом как прибился к первым ликвидаторам дела поправились.

И вот он сейчас здесь, почти в дружине русского барона. Бес ни о чём не жалел, разве что о том, что маму с бабушкой не смог с собой забрать, но дорога домой ему заказана. Это факт.

К нему подошёл церковный служка и попросил выйти на арену. Приготовления были окончены, а зрители расселись по местам. Бес спустился по ступенькам, постукивая пальцами по ножнам. Пусть он не мог использовать магию ветра как обычный маг путём дальнобойных заклинаний, зато он придумал собственный стиль.

— Именем Всевышнего предупреждаю вас, что проигравшего ждёт штраф в семь дней на получение процентилей. Победивший получит один процентиль, но в течение семи дней тоже не сможет участвовать в дуэлях. Вам всё ясно, дети мои?

— Да, — коротко ответил Бес смотря в глаза своего противника.

— Да, святой отец, — насмешливо произнёс Виталий Пронский, полностью уверенный в своих силах.

Дуэлянты прикоснулись к печати в воздухе и договор скрепился божественной силой. Поединок начался после хлопка священника, усиленного магией. Килидж тут же покинул свои ножны, а тело само собой начало танец смерти. По какой-то причине стихия ветра не покидала его тело на большое расстояние, такой вот наследственный дефект. Максимум сантиметров на десять-пятнадцать — не дальше.

Бес с лёгкостью уклонился от первых атак Виталия Пронского, а также оторвался от жалкого умертвия парочкой усиленных ветром рывков. Пусть он не может драться как остальные, но у него было прекрасное тело, способное выдержать даже самые сильные перегрузки. Его суставы, сухожилия и связки в идеальном состоянии. Потому он мог передвигаться быстрее среднестатистического человека, да что там — за ним едва дикая кошка сможет угнаться, если он задастся целью убежать от неё.

Первым уколом он повредил бедро жалкого некромантишки, опешившего от такой прыти и вовремя не успевшего отойти в сторону. Закрываться ему нечем — стихия огня не позволяла выставлять нормальные физические преграды, а от ожогов у Беса была огнеупорная броня на тридцатку. Сам заработал, ещё при Бенкендорфе.

— Сука безродная, — раздался гневный голос и призванное умертвие-волк помчалось в сторону Рустама.

Поигрывая окровавленным клинком, он сменил положение тела в последний момент и ускорил свою руку при помощи стихии предков. Ветер всегда считался священным атрибутом у восточных народов. Ему поклонялись, его осваивали с маниакальным упорством и заставляли брать если не главной, то побочной стихией.

«Не попал», — коротко отметил про себя Бес, когда килидж глубоко прошёлся вдоль всего тела прыгнувшего в атаке волка.

Умертвие осталось в живых — а значит ядро не было задето.

«Некогда с ним возится».

Всё равно он быстрее. Потому изогнутый меч в следующий раз отсёк уже большой палец левой руки некроманта — тот вздумал создать вокруг себя мёртвую зону, когда бухарец приблизился, но не рассчитал время её активации. Это мозг Артёма безошибочно учитывал каждую секунду и тасовал заклинания как жонглёр в цирке, а здесь так — очередной убогий.

Виталий остановил сам себе кровь и хотел было подлечится, пока умертвие снова атаковало Рустама, но бухарец не дал ему передышки и метнул в противника нож. Это заставило того сменить позицию, а следовательно покинуть свой маленький круг смерти. За ошибку Пронский был наказан мощным косым ударом в плечо. Мышцы разрезало до самой кости и на ней осталось углубление.

Огненный шар со стороны Виталия тут же попал по телу бухарца, но по его контуру тела расходились плотные потоки ветра, образуя нечто вроде щита. Это позволяло уклонятся от многих заклинаний и выходить невредимым из любых передряг. Выстреленное в упор пламя просто обогнуло его и развеялось в воздухе. Глаза некроманта расширились от удивления и он замешкался.

Нога Пронского, как подрубленный наискось тростник, повисла на ниточке кожи. Когда Виталий рухнул на землю, прозвучал сигнал окончания поединка. Напоенный жаждой крови, Бес не сразу опомнился и чуть было не убил некроманта, но вовремя успел остановить клинок. Шум толпы. По ушам сразу прошлись звуки трибун — это означало, что барьер снят.

Юрий Пронский, встав с места, гневно кидал на него взгляды и раздувал ноздри. Рустам не сдержался и, расплывшись в улыбке, поднял руки как римский гладиатор. Ему жиденько поаплодировали. Тогда Бес показал пальцем на главу некромантов и недвусмысленно провёл по горлу. Это возбудило мужскую часть клана Пронских и они тоже подорвались, бросаясь грязными оскорблениями, а довольный Рустам подначивал их жестами: «Громче, громче!»

Святому отцу пришлось напомнить о своём присутствии.

— Господин Каримов, если вы не прекратите это безобразие, я зачту вам ничью.

— Да ради бога, — махнул рукой бухарец и пошёл в разнос, показывая некромантам неприличные жесты.

Когда он принялся трахать воздух и выкрикивать, как вчера ночью жене Пронского было хорошо с ним, те полезли через трибуны и даже выстрелили по нему несколько раз.

— Каримов-Пронский ничья! — громко объявил оскорблённый таким поведением священник. — Поединок аннулируется и будет перепроведён через неделю. Оплату за двоих произведёт господин Каримов.

— Нет-нет-нет! — закричал вдруг очнувшийся Виталий. — Пожалуйста, святой отец, я проиграл — зачтите поражение! — в глазах Пронского читался страх, вокруг него уже суетилось три некроманта, укладывая на носилки.

— Да, я тоже думаю, что результаты спорные. Мой оппонент не раскрыл свои сильные стороны, — кивнул с пониманием Бес. — Как джентльмен я согласен подождать.

— Сука-а-а! — закричал Виталий. — Чтоб ты сдох, узкоглазый кусок… — брызгая слюной, раздирался проигравший, но вовремя прикусил язык.

— Кусок чего? — тут же поинтересовался Рустам. — Святой отец, а я же могу вызывать его на дуэль каждую неделю? Это не запрещено правилами? А то мою честь оскорбляют…

Выражение лица Пронского надо было видеть — смесь отчаяния и безысходности. Полноватый священник устало вздохнул. Бухарец отнял у него порядочно нервов своими кривляньями и задержал выход следующей пары дуэлянтов, поэтому он хотел только одного — чтобы мечник свалил уже отсюда.

— Да, технически это возможно, но…

— Вот и прекрасно, аривидерчи, — махнул ему рукой Бес. — А с тобой, пирожочек, мы ещё увидимся, — обратился он к Виталию и направился к выходу.

Там, проверяя запас стрел, ждал своей очереди Соловей. Ему предстояло сразится с отцом проигравшего, Николаем Пронским.

— Сделай из него ёжика, — похлопал друга по плечу Бес.