Первый шаг Некроманта. Том 4

Глава 19 Гридни

— О, Артём, а я тут новеньким показывал несколько приёмов, да парни? — с недобрым блеском в глазах обратился он к нахмуренным воинам.

Те согласно закивали, но каждый в этой комнате понимал, что произошло.

— Кажется, вас зовут Рустам Сайфуллоевич? Поправьте, если ошибаюсь, — спокойно обратился к нему Борис.

— Да, всё верно, — бухарец протянул руку со сбитыми костяшками. — Можно просто Бес.

— Рад знакомству, Рустам. Я тут беседовал с сыном — он лестно о вас отзывался, хвалил за храбрость и приверженность общему делу, — пожимая ладонь Беса, сказал отец.

— О да? В смысле, да, я абсолютно такой, вне всяких сомнений, — расплылся в улыбке воин и перевёл на меня благодарный взгляд.

— Скоро вас примут в дружину, и первым делом я бы хотел напомнить, что мы не приветствуем никаких драк вне тренировочного плаца.

— О да, конечно, никаких, — помотал головой Бес, оба всё ещё продолжали затянувшееся рукопожатие.

— А драки у новобранцев — это прямая дорога за пределы моего поместья и в гриднях уж точно таким не место, — лицо Беса немного напряглось и как-то странно вытянулось. — Хорошо, что вы просто устроили инструктаж моим парням, — Борис разжал руку и похлопал по груди бухарца, — но в следующий раз лучше делать это в специальных местах, да, Рустам Сайфуллоевич?

Бес сначала кивнул, а потом посмотрел в глаза моему отцу.

— Да, место не самое лучшее, в следующий раз учту, Борис Олегович.

— Вот и хорошо, а теперь все бегом на улицу!

Я помог привести в порядок отроков, что были без сознания, и подлечил их некромантией. Те растерянно помотали головами и тут же побежали наружу наматывать круги.

В первый раз я видел, чтобы кто-то смог утихомирить Беса парой фраз. У Бориса есть чему поучиться. Я как-то больше привык полагаться на себя в прошлом мире и выступал скорее наëмником, чем магом регулярных войск, потому к муштре относился свысока. Но чем больше численность твоих единомышленников, тем явственней в ней нужда. Это я тоже понимал — строгие правила необходимы.

Общая физическая подготовка была важной частью обучения для будущих дружинников. Это не простые ликвидаторы, что уделяли время только магии.

Образ жизни гридня был полностью подчинён дисциплине и непрекращающемуся циклу обучения. Тренировки с собственным телом, разумом и магией — обязательная основа умного и сильного воина. Это была элита войск Российской империи, и чем суровей условия, в которых сызмальства воспитывали таких дружинников, тем боеспособней они потом были.

Ликвидатором же мог стать любой желающий, кто хоть сколько \-то накопил деньжат на экипировку и собственной отвагой или хитростью доказал, что может участвовать в рейдах. Такие тоже отличались качеством подготовки. Хуже всех были простые одиночки, что прибивались от случая к случаю к разным группам для численности. Так они обучались в режиме реального боя.

Затем, поднакопив ещё больше средств, делали выбор: продолжить вольное плавание и прозябать на дешёвых заказах или попытать счастье в постоянной группе, где текучка кадров минимальная и барыш выше.

Там уже судьба ликвидатора зависела от окружения: попадётся к махровым опытным воякам — всему научат и подскажут, а если шалтай-болтай сборище незнамо кого, то и с ними он будет прозябать, разве что языком будет с кем почесать.

А вот следующим шагом или даже мечтой многих ликвидаторов было попасть любыми путями в отряд дворянина или его воеводы. Неважно, на каких началах: просто на подхвате или полноправным наёмником. Если проявишь себя, могли взять в постоянную группу, а там уже есть шанс показать в деле, чего ты стоишь и перейти в ранг гридней.

Гридень барона или графа — тоже разные вещи. Чем выше сословие, тем лучше экипировка, бесплатное обучение в подконтрольных местах силы, а также денежное довольствие и льготы по выходу из строя (старость или ранение).

Самые престижные в этом плане войска — лейб-гвардия, где служили лучшие из лучших по факту. Просто так туда не пролезешь — отбор жесточайший. Кандидаты меньше восьмидесяти процентилей даже в кадеты не рассматривались, а минимальный порог полноправного дружинника императора — девяносто девять процентилей. Элита элит.

У баронов средний показатель по магическим способностям примерно тридцать-сорок процентилей, у графов — пятьдесят-шестьдесят, у князей — семьдесят-восемьдесят, у Великих князей — восемьдесят-девяносто, у, а цесаревичей — от девяноста и выше.

Эта градация была условной, и ничто не мешало тому же барону, например, иметь собственную дружину под девяносто процентилей с рыла, но реалии таковы, что у него не хватит средств обучить и содержать столь высокоранговых воинов.

Напомню, что одна только огнеупорная броня в пятьдесят процентилей обойдётся в двести тысяч рублей. То есть, одеть шестерых сычовцев станет в миллион двести!

И это только броня, без двух обязательных артефакторных единиц оружия, зелий в баснословную стоимость и наград. Плюс полноценная малая дружина — это минимум человек тридцать. Так что каждый носил шапку по себе.

Артефакты со временем ломались и утрачивали свои свойства: чем выше процентиль, тем дольше они служат, но никто не отменял покупку нового вооружения. В связи с этим иногда возникала проблема: воины слишком высокого класса используют экипировку для новичков, потому что их барон на грани разорения.

Тогда банкрот «продавал» обученного, но голого бойца другому дворянину и гридень свободно выдыхал. Сам уйти он не имел права из-за клановой политики — закон защищал аристократию. Ведь дружинник потенциально мог выдать конкурентам важные сведения о предыдущем роде.

Однако из-за устоявшихся обычаев такое редко случалось, у воинов было негласное правило: ни слова о прошлой жизни. С переходом в новый род считалось моветоном обсуждать дела старого.

Это повелось давно и не просто так. Болтуны долго не жили: сегодня барон, от которого ты ушёл — банкрот, а завтра получает наследство от богатой тётушки и вот за твою голову уже назначена награда, дружок.

Где тихо, там и гладко.

После пробежки, разминки и силовых молодняк приступил к спаррингу с моими сычовцами. Старшие гридни занимались вместе с Ярополком поодаль, но нет-нет да бросали взгляды на новеньких, а там было на что посмотреть. Обучение в домашних условиях и посреди смертоносных Брешей кардинально отличалось. Во втором случае ты не имел права на ошибку. Поэтому результат закономерный — все пятнадцать отроков всухую проиграли сычовцам.

К Бесу так и вовсе никто не хотел идти спарринговаться — этот вырубал мгновенно. Злющий, как егоза крутящийся, вёрткий, словно уж, он жалил своими кулаками больно и точно в цель. Его полная противоположность — добродушный Маэстро. Здоровяк старался не покалечить юношей и мягко бросал их на настил, а после толково разъяснял, как защищаться от того или иного приёма.

Некоторые подумали, что слабое звено — это Ваня Ломоносов, но там всё ещё хуже. Он-то единственный из всех сычовцев, кто был на настоящей войне и против людей, и против монстров. Перед поединком бывший учитель снял очки и подслеповато прищурился.

Я заметил, что он вошёл в состояние мана-зрения, но для остальных могло показаться, что зрачки стали чуть синее обычного. Гридень на голову выше его сорвался с места, чтобы задавить массой. Его кулаки покрылись ледышками.

Магию использовали минимально, допускалось не больше трёх снарядов, а себя усиливать можно сколько угодно. Одно такое попадание по телу мало того, что травмирует твёрдой текстурой, так ещё и отмораживает место соприкосновения.

Ломоносов дождался приближения почти в упор и использовал сразу три барьерных платформы. Одной из них он толкнул себя влево, исчезнув из зоны атаки, второй, в виде прозрачного прямоугольника, сделал подножку бойцу. Будь тот внимательней, смог бы перепрыгнуть её и остаться на ногах. А третья, два на два метра, уже прихлопнула к земле, как невидимый пресс. После такого с противником можно делать всё что угодно. Чистая победа.

Хилый Иван заслужил аплодисменты и скромно всем поклонился, возвращая очки на нос. После такого разгромного поражения за отроков вступился воевода Ярополк. Бородатый богатырь возвышался над остальными, как неприступная гора. Мелкий дождичек падал на его могучие плечи и оседал капельками в густой бороде.

— Стальной…

— Стальной идёт… — зашептались побитые юноши между собой и расплылись в ехидных улыбках, вот кто, по их мнению, сможет поставить на место зарвавшихся новичков.

— А ну, ты давай сюда, — жестом подозвал он Илью.

Здоровенной ручищей воевода провёл по своей растительности на лице, убирая скопившуюся влагу, и отдал кожаную чёрную шапку первому попавшемуся гридню.

— Молодцев моих поколотили — будет им уроком, чтобы нос не задирали. Вижу, славный ты воин, Илья, уважь старика, покажи и ему парочку своих приëмов.

Маэстро размял шею и тоже вышел в круг.

— Почту за честь, Ярополк Дмитриевич.

Они выглядели как два медведя, встретившихся на нересте лосося. Старый и молодой. Теперь им предстояло выяснить, кто сегодня будет кушать вкусную рыбку, а кто уйдёт восвояси. Мужчины пожали друг другу руки и разошлись на расстояние пяти шагов.

Судьёй выступил мой отец. Бориса, казалось, заворожило предстоящее зрелище, и он как маленький ребёнок с горящим взглядом смотрел на двух достойных друг друга противников. Да что там говорить, даже я вошёл в азарт.

— Бьюсь об заклад, Стальной размажет его…

— Да не, ты смотри на ручищи того. Батька, конечно, силён, но и этот здоровяк…

— По кабану на завтрак жрёт…

Раздались смешки, и когда остряки совсем уж разошлись, Борис цыкнул на них, и все замолчали. Поединок начался. Ярополк — опытный дружинник, повидавший всякое, потому знал, чего ждать от паладинов. Его кулаки мгновенно покрылись железными перчатками, Илья же выставил перед собой невидимый щит и как бык пошёл напролом, тоже не забыв покрыть свои кисти полупрозрачными барьерами местного действия.

Первый удар был за воеводой, такой силы, что заставил молодого богатыря остановиться на мгновение, но через секунду Маэстро продолжил свой неспешный ход, подыскивая момент для атаки. Тактика тут проста — подловить противника на ошибке. Воин на пятый удар Стального огрызнулся короткой атакой в грудь.

Воевода не показал никаких признаков боли и как ни в чём не бывало продолжал крушить барьер. Он-то знал — защита не вечна и всё зависит маны владельца. Маэстро хоть и сильный паладин, но молодой, следовательно, и запас поменьше будет. Такие размены ему невыгодны и надо активней подключаться в драку.

Маг земли против мага барьеров. Считай скала на скалу.

Поняв общий расклад, Илья пошёл ва-банк и ринулся что есть мочи работать по массивному корпусу Ярополка, выбивая из старика дурь. Сам же, когда делал паузы, прятался обратно за выставленный щит. Теперь он использовал тактику минимальных передышек и пытался измотать противника. Это заставило новобранцев, да и старших дружинников напрячься — каждый такой удар мог быка завалить, а Стальной все их принимал на себя, но слабости не подавал.

После очередного сокрушающего прямого один из молодых взялся за голову — момент действительно опасный, Илья заставил воеводу шагнуть назад. Никому в дружине за всё время этого не удавалось, да и вне дружины охотников тягаться в силе со Стальным не находилось.

Однако я подметил, что ушедший в глухую защиту Ярополк будто специально даёт Илье себя показать, как отец в шутку играется с маленьким сыном и подставляет лицо, приговаривая: «Давай, чего боишься? Бей, я сказал!» И ты бьёшь, чтобы почувствовать, каково — это ударить другого человека, даже не понимая, зачем оно тебе.

Но когда кулак встречается со скулой, ты словно пробуждаешься, ты получаешь этот опыт в безопасных условиях, а не в случайной драке где-то в подворотне, когда могут жёстко ответить. Много лет спустя осознаёшь, что отец только делал вид, что ему не больно и всё ради тебя мелкого засранца.

Игры закончились, когда Маэстро в пылу сражения не заметил использования заклинания. Из-под земли резко выскочило четыре стальных прута и как силки обвили сферу барьера, зафиксировав его намертво. Стальной сделал шаг назад, замахиваясь рукой. Из той вырос двухметровый топор, весом, наверное, в килограмм сорок, потому что мускулы Ярополка вздулись так, что показалась вена на лбу.

Контратака была стремительной, и материализованное оружие образовало глубокую трещину в прозрачной защите. У Ильи не хватило сноровки, чтобы её мгновенно залатать, начатое синхронно продолжили стальные щупальца и лопнули барьер. Затем одно из них обвило левую руку, а другое правую. Маэстро попытался свести их вместе, и на короткий миг могло показаться, что он сейчас порвёт эти тросы, но Ярополк ударил ему по-отцовски под дых.

— Охолони, зверюга, — с добротой пробурчал он, и стальные тросы растянули тело звездой, парализовав богатыря. — Ну, ты и здоровяк, скажу я тебе, — впервые поморщившись, покряхтел Стальной и размял круговым движением плечо. — Хорошая битва.

Маэстро раздул ноздри и сопротивлялся, пока Борис Барятинский не объявил.

— Победил Ярополк!

— Всё, убрал контроль, — погладив мокрую бороду, сказал воевода, и прутья застыли на месте. — Помочь али сам?

— Сам, — пробасил Илья и подтянул к себе обе руки, покорёжив металл. Радостные возгласы толпы сразу стихли.

Под одобрительный кивок Ярополка он высвободил сначала правую руку, а затем, скрутив прут в нескольких местах, и левую. Нагнувшись, уже справился и с теми, что держали ноги. Долго не думая, поднатужился и вырвал стальное щупальце из земли вместе с корнями. А затем и вторую. Грудь Маэстро вздымалась, а дыхание приходило в норму.

— Спасибо за бой, — кивнул он.

— Добротный ты воин Илья, только опыту надо набираться. Подучу тебя, так и быть, пока барон не уехал.

Мало кто удостаивался личного шефства от Стального, обычно тех «общих» нагрузок хватало, чтобы ушатать любого гридня к концу дня, а тут ещё и усиленная тренировка. Впрочем, Маэстро был под стать старику, и я не удивился предложению Ярополка.

— Глянь, Аничков идёт, — воин рядом со мной толкнул товарища, чтобы показать взглядом на одинокую фигуру некроманта.

Пётр сразу перетянул на себя одеяло внимания, и вскоре все с нетерпением ожидали услышать, зачем он явился на плац. Обычно тот не присутствовал на тренировках из-за постоянных запоев.

Ярополк относился к судьбе Аничкова с пониманием, но делать из него образчик нарушения дисциплины тоже не хотел. Мало кому понравится работать, когда под боком пьянствуют. Потому к некроманту раненые ходили сами или их притаскивали на носилках, а там уже с бодуна целитель делал свою работу.

Надо сказать качественно, иначе бы его выпнули несмотря на высокий ранг. Пятый шаг днём с огнём не сыщешь. Так что ему пошли навстречу, хотя по всем правилам лекарь должен был находиться на тренировке всё то время, пока она длится.

Потому так и удивились его появлению. Аничков держал руки в карманах и шёл, немного подняв плечи, ёжась от падающих капель. Я сначала подумал, он снова пьян, но нет — некромант выглядел свеженьким, от него не разило водкой и даже одежда чистая. Видно, что вчера хорошенько поработал над своим организмом — до идеала далеко, но пойдёт. Последствия многолетнего пьянства за пару дней не уберёшь даже магией.

— Что развлекаемся? — спросил тот и обвёл округу взглядом, молодые гридни не выдерживали и опускали глаза, когда он останавливался на ком-то. — Хороших ты воинов привёл, Артём Борисович — один другого краше. Как же, видел-видел. У меня там, — Пётр неопределённо махнул рукой назад, — окошко есть… — с каждым его словом казалось, будто в округе становилось всё тише, даже противная морось остановилась. — Впрочем, неважно, это всё неважно, — он кивнул сам себе и, посмотрев под ноги, облизнул пересохшие губы. — Дружина должна быть сильной — это факт, а так ли силён тот, кто её ведёт?

— Пётр, что ты мелешь? — строго обратился Борис и вышел вперёд. — Ты пьян? — Барятинский-старший разозлился не на шутку.

— А что я такого сказал? — пожал плечами Аничков. — Я чист, — он дохнул на Бориса, дабы тот убедился, а потом обошёл его. — Абсолютно трезвый, вот, — сказал он громче обычного и крутнулся вокруг себя, чтобы остальным было видно. — Мне просто любопытно, почему Артём Борисович не принимал участия в вашем шоу, и я решил это исправить, — отец сзади раздражённо потёр переносицу. — Вызываю Барятинского-младшего на поединок: полный контакт, пока один из нас не сдастся.