Песнь надежды. Том 4

Глава 123

Следующий день прошёл без приключений. И если описать двумя словами, то мы выбрались.

Наутро метель улеглась, и перед нами предстал заснеженный по пояс город, пропахший морозной свежестью. Благо дверь открывалась во внутрь, иначе бы мы из цеха через окно выбирались. Снега было действительно по пояс в некоторых местах, хотя кое-где была видна голая земля, а у стен домов снега могло намести и вовсе по шею.

Когда мы вышли, мороз неприятно защипал нос и щёки. Весь мир в одночасье стал чистейшим и прекрасным. С белыми шапками дома, укрытые снегом улицы, небольшие тропки, которые только-только протаптывались жителями. На дорогах уже работали дворники, расчищая их лопатами и самоездом… на гусеницах.

О как, они уже и до гусениц дошли. Быстрого взгляда было достаточно, чтобы понять, что система была явно далека от совершенства, однако прогресс на лицо. Этот псевдотрактор ездил по улицам, счищая снег на обочины.

Город просыпался после снежной ночи, потихоньку оживая. И ни одного свидетельства того, что кому-то известно о произошедшем. Дыма от сгоревшего поместья я тоже не видел — видимо, дом успел прогореть и затухнуть под снегом.

Вместе с Росси, вооружённые и готовые положить половину города, мы пошли к ратуше. Причина была проста: если вокруг будет происходить хаос, всех подкупят и так далее, это было единственным заведением, где можно было ожидать хоть какой-то защиты и справедливости, так как оно подчинялось напрямую столице. К тому же, около этого небольшого городка, который промышлял рубкой лесов, был только один род, поэтому, в принципе, Рагдайзеры должны были иметь здесь определённое влияние.

И, собственно, мы не ошиблись — Догмана мы нашли именно там. Там же нашли и весь городской совет вместе с чиновниками всех рангов. Насколько я узнал, сюда даже направлялся столичный следователь, который возьмёт всё под контроль, однако…

— Там не будет ни трупов, ни улик, — сказал глухо Догман и устало сел на кресло. — Я рад, что ты вытащил мою дочь, Тэйлон. Собственно, можешь верить или нет, но я буквально чувствовал, что если она с тобой, то всё будет хорошо.

— Спасибо, тэр Догман, — кивнул я.

— А это кто? — кивнул он на Росси, прищурившись.

— Росиорро, мой давний приятель. Он работает у вас охранником в цеху.

— Охранники обогатели настолько, что начали носить револьвер? — прищурился он.

— Одолжил его у прошлого владельца, что хотел меня убить, — невозмутимо ответил он. — Я вёл… довольно плохой образ жизни, тэр Догман. Но я отошёл от дел уже давно, правда, трофей, вот, остался.

— Ага… — хмыкнул с подозрением Догман, но расспрашивать дальше не стал.

Дальше всё пошло по известному сценарию.

Стража отправилась к поместью, но, кроме трупов охраны и слуг, никого не нашли. Догман смотрел на своих людей, поджав губы.

— Хуй с домом, — очень тихо произнёс он, — но люди… Их заново не отстроишь.

— Уверен, что спроси их, они бы сами вызвались пойти на это. У вас были хорошие люди, тэр Догман.

— Да… были…

— А ваши реликвии? Документы на владение и так далее?

— Всё хранится в хранилищах, но… — он отвернулся, когда труп девушки накрыли. Рядом под покрывалом лежал слуга, который, судя по тому, как мы их нашли, пытался её раненую вынести. — Пойду, посмотрю, что там ещё осталось…

А от дома ничего не осталось, собственно. Все деревянные перекрытия и балки прогорели, каменная кладка обрушилась, и дом представлял из себя типичное строение после пожара, где только и остались частично стоящие стены, да трубы от нескольких печей. Ничего не уцелело.

Бродя по заснеженным руинам, я то и дело встречал металлические, нередко расплавленные каркасы светильников, торшеров, крепежей и так далее.

По трупам, мы насчитали не всех. Не хватало одного охранника из наших и двух слуг Догмана. Но я знаю, где находится пятый охранник — под завалами, застреленный тогда в коридоре в голову. Уверен, что двое слуг так же сгорели и их кости сейчас под руинами дома.

Да, они забрали все тела своих товарищей после нападения. Не оставили даже ружей, из-за чего выйти теперь на нападавших и тем более понять, кто заказчик, было невозможно. Понятно, что всё те же северные рода, но кто из них?

А ведь это едва ли не прямой признак того, что государство рушится. Везде всегда одно и то же: в одних мирах, когда всё плохо, на дорогах начинают орудовать разбойники, в других поднимает голову и наглеет мафия, в-третьих растёт количество бандитизма. Здесь, вот, наглеют рода, чувствуя всё больше и больше безнаказанность.

Не заметить это было сложно.

Собственно, Догман был пусть и упёртым патриотом, но не идиотом, поэтому согласился присоединиться к нашему «альянсу», чтобы держаться вместе и защищать друг друга при условии, что, когда всё закончится, он этот самый альянс и покинет. У меня не было причин отказывать. К тому же, то, что будет уже после конца всего этого, меня не интересовало.

Диор был у отца в кабинете. И устроился он там как у себя дома. Обложился какими-то бумажками и с умным видом сидел, строя бурную деятельность. Может он действительно работал над чем-то, но меня это не сильно трогало. У меня были вопросы, и только он мог ответить на них.

Я не стал удостаивать его стуком.

— Тэйлон! — разулыбался он. — Вернулся целым и невредимым, — и добавил таким шёпотом, чтобы я услышал. — Кто бы сомневался…

— Смотрю, у тебя хорошее настроение, — негромко начал я.

— Ага, ты же вернулся, так ещё и с положительным ответом от Рагдайзера. Знаешь, люди со связями в армии, у которых есть ещё и поддержка солдат, бывших и действующих, нам не помешает.

— Не помешает, — кивнул я, подойдя к столу и садясь напротив. — Чем занят?

— Скоро встреча с другими главами. Рагдайзер послужил хорошим примером того, что происходит с королевством. Многие начали задумываться, а не станут ли они следующими. Ну знаешь, как за жопу укусят, так и просыпаются, — отмахнулся он.

— Понятно… — протянул я. — Есть мысли, кто это сделал?

— Есть конечно. Северный род какой-нибудь.

— Какой-нибудь.

— Тебе не нравится слово «какой-нибудь»? — усмехнулся он, оторвав взгляд от документов.

— От тебя непривычно слышать такое. Какой-нибудь… нет определённости.

— О, а ты у нас любишь точность, да?

— Очень, — кивнул я. — Например, я хочу точно знать, знал ли ты о том, что информация утекла?

Диор отложил документы. Оскалился и отклонился назад, облокотившись на спинку своего кресла и сцепив пальцы замком у груди. Его взгляд изменился, сильно изменился, пусть на губах и играла улыбка. Да и она не отличалась от волчьего оскала.

— С чего ты решил, что я знал?

— Ты и не знал? — усмехнулся я недобро. — Я скорее поверю, что сам король сдал свой трон или что эльфы захватили столицу, чем в то, что ты не знал об утечке инфы.

— Скажем так, я догадывался, — неопределённо ответил он. — Была мысль, что кто-то мог прознать об этом. Всё же нанятый корабль, люди, увидели, проследили и так далее — такое можно было выяснить, а потом навести при желании.

— Ты должен был сказать.

— Да, возможно. Тут уж извини, не успел, — развёл он руками.

— Ничего страшного, у каждого бывает. Ведь проблема совсем не в этом, Диор. Проблема в том… — тихо произнёс я, подавшись вперёд, — что это ты слил инфу про поездку.

Мы молча встретились глазами, будто меряясь силами, но вряд ли он мог меня чем-либо удивить. Я не одна из его шестёрок, что трясутся от одного взгляда на великого и ужасного.

Диор тоже подался вперёд. Напряжение между нами наросло до такой степени, что казалось, поднеси лампочку, и она засветится. Он ничего не говорил, не пытался спорить или как-то оправдаться. Лишь смотрел мне в глаза, словно пытался заставить меня съехать.

Но съезжать я не собирался. Над отцовским столом выглянул ствол револьвера, нацеленный ему в голову.

— Ты охуел, Диор, сливать инфу про своих? — негромко с любопытством спросил я, будто меня действительно волновало, охуел он или пока что ещё нет.

— Может совсем немного, — весёлым тоном ответил он.

— Что меня сейчас должно остановить от того, чтобы выбить тебе ебаные мозги? — спросил я.

— Родственные связи тебя не остановят, поэтому скажу, что весь остальной план. Без меня ты далеко не уедешь. А ещё ты поспособствовал поимке крысы среди наших.

Откуда я понял, что это Диор?

Для начала, кроме меня, его и людей, что со мной поехали, никто не знал. К тому же, люди узнали об этом уже постфактум. Даже Ушастая, что осталась здесь, не знала точно, куда я еду. А теперь охрана мертва, а о том, что я туда собираюсь, знали только я и Диор.

Он говорит, что кто-то мог проследить.

Когда они могли точно узнать, куда я еду? Только когда я доехал до городка, около которого было поместье Рагдайзера, где уже становилось точно ясно, кто моя цель. Это значит, что за оставшиеся полдня они должны были как минимум переправить туда, не привлекая внимания, человек сорок вооружённых наёмников и разработать план. А учитывая наёмников, которые действовали вполне грамотно, это не обычный сброд. Таких нанять требуется время. За полдня, когда точно стало известно, куда я направился, нанять таких и довести до городка, до которого дорогой только и доберёшься, нереально.

А заранее об этом знали, опять же, я и Диор.

— И вот я понимаю, что слить инфу мог только ты, и думаю: откуда мне знать, что ты и не есть та самая крыса? — продолжил я развивать мысль. — Ведь тебе достанется так много после того, как империя победит. Род после нашей смерти, бизнес, привилегии за помощь. Слишком много плюсов для такого уебана, который всегда ищет выгоду. А устроился удобно — во главе рода, сливаешь всё и вся, а никто и не посмотрит в твою сторону, ведь ты у нас такой ярый защитник рода.

— Ну… будь это я, то за тобой бы выехала армия, Тэйлон. После того, как я увидел тебя в деле, за тобой бы выехала целая армия, чтобы ты точно не ушёл, — тихо произнёс он. — Ты можешь обвинять меня в чём угодно, но, блять, не смей меня обвинять в предательстве рода. Я бы никогда не предал род. Это ты у нас подобным грешишь, не я.

— Не обвиняй меня в том, чем сам страдаешь.

— Ах да, — усмехнулся Диор. — Ты же у нас ничего не помнишь, с тебя и взятки гладки. Но будь это я предателем, ты бы уже сдох, братец. Сдох самым первым.

— Может да, а может твои мозги сейчас окажутся на стекле окна, и я поставлю окончательную точку в нашем споре. Ты не сказал, что слил информацию.

— Потому что не посчитал это нужным.

— Значит, предупреждать меня о том, что на нас могут напасть, не надо? — наигранно удивлённо приподнял я брови.

— У меня был план, Тэйлон. Слить инфу и глянуть, кто завошкается. Слил её частями, следя за передвижениями родов, смотря, какие из них поведут себя странно. И они завошкались, круг сузился. Что касается тебя, то зачем?

— Зачем? — это было слишком нагло.

— Зачем? Вдруг проговоришься? Вдруг поведёшь себя не так, как нужно? Предупредишь Догмана, например? И тогда вся операция может выглядеть как специально запланированная, заранее подготовленная, когда всем всё заранее известно. На вас нападают, а вы даёте охрененно дружный и слаженный отпор! Ведь если это так будет выглядеть, то крыса может понять, что её вычисляют, и залечь на дно. Зачем? Ты бы сам предупредил солдат, отправляя их с целью проверить, есть ли крыса среди вас или нет, зная, что кто-то может проговориться или своим поведением сдать, что им известно о грядущем нападении?

— Я мог и не отбиться.

— Но ты отбился. Ставки сделаны, Тэйлон. Ты смог отбиться в туманах, ты смог спасти сестру от наёмников, ты смог справиться с пиратами. Здесь почему должно быть иначе?

— Потому что на войне ничто не идёт по плану, — ответил я.

— Я не предупредил тебя, чтобы не выдать твоими действиями попытку вытравить крысу. И круг сузился благодаря этому. Пара сливов, и она будет выявлена. Мы сможем использовать дезинформацию, чтобы управлять противником. Как ты хотел: ты отвечаешь за действия, я за планирование? Всё так и есть — я спланировал, ты отработал.

Отработал, ага…

— Диор, я не хочу, чтобы между нами были недопонимания, — спокойно сказал я ему. — Я могу понять, что ты составляешь план, я его выполняю, даже если он с риском для моей жизни. Всё же мы используем сильные стороны друг друга, чтобы выйти победителями. И я не отрицаю, что твой план был хорош. Но больше никогда не подставляй меня.

— Это была не подстава.

— Называй как хочешь, но не стоит это повторять. Не надо использовать меня, умалчивая о подобных подробностях. Иначе в следующий раз, когда ты увидишь дуло этого револьвера, — покачал я им, — это будет последним, что ты увидишь, я тебе клянусь. Я согласен работать вместе, но не буду тем, кого ты можешь использовать как свою жертвенную собачку.

— Я думаю, тебя можно будет предупредить в следующий раз, — согласился Диор.

— Это не вопрос, будешь ли ты думать в следующий раз или нет, — покачал я головой. — Ты предупредишь. Иначе я всё равно выживу и вернусь сюда. За тобой.

Диор смотрел в спину Тэйлону, пока тот не вышел из кабинета, после чего подождал ещё несколько минут и лишь после этого наклонился под стол.

— Ну, всё, дорогая, вылезай, он ушёл.

Хлина с радостным выражением лица выползла из-под стола, после чего осторожно отряхнула свою форму.

— Я не говорил, что в этой форме ты особенно сексуальна? — очень мягко улыбнулся Диор, проведя по её щеке нежно пальцами.

В ответ Хлина лишь разулыбалась, преисполненная трепетной радости, которой она была готова делиться с каждым встречным и по возможности этим и занималась. Не понимая ни слова и реагируя на тон и мимику, она была может даже чем-то большим, чем простой человек. Спроси Диора, и он бы сказал — она была самой искренностью, преисполненной только самых положительных качеств.

— Сейчас, боюсь, нам не закончить. Разве что вечером, детка, — вздохнул он, покачав головой. — А всё могло быть таким многообещающим, а?

Хлина лишь склонила голову на бок, озадачено посмотрев на него.

— Да, сегодня вечером будем отрываться тогда, — поцеловал он её осторожно в носик, заставив девчушку зажмуриться и разулыбаться. А после и вовсе потянулась и обняла его.

Какие мысли были в голове Хлины? Кто знает, но Диор прижал её к себе, чувствуя себя немного спокойнее. Такая мягкая, нежная и всегда честная. Искренняя… она такая искренняя в этом мире, где приходится грызть глотки и убивать. Такая чистая, что хотелось никогда не отпускать маленькую идиотку, заряжаясь от неё этим безмятежным хорошим настроением.

Немного отстранившись от неё, Диор вновь потянулся вперёд и поцеловал её в губы. Нежно, будто боясь сделать больно, когда Хлина ответила с жадностью и ненасытностью. Понимала она что-то? Или для неё то было сигналом, что её любят? Или естественный инстинкт, что за этим следуют определённые приятные действия, после чего она получит наслаждение, а душе станет очень приятно и радостно?

— Ну всё, — отстранил Диор её. — Беги работать. Диору тоже предстоит немножко постараться ради нас, хорошо?

Слышал бы Тэйлон его голос, не узнал бы в нём того ублюдка, которому хотел минут десять назад засадить пулю в голову.

Хлина вряд ли что-то поняла, но закивала и сама себе на уме со счастливой улыбкой вышла из кабинета, оставив Диора наедине с собственными нерадостными мыслями.

Всё шло по плану. По опасному, готовому развалиться от малейшего движения, но плану. И сегодня он подошёл очень близко к той черте, когда меч навис уже буквально над ним.

— Всё же получилось, верно? — спросил он в пустоту, постукивая пальцем по столу.

Слил информацию?

Если говорить на чистоту, Диор считал Тэйлона куда более тупым. Когда тот вернулся из армии, Диор посчитал, что тот деградировал окончательно и бесповоротно. Из слюнтяя в деграданта — такой себе переход. А сейчас он неожиданно научился складывать два и два. К счастью, не четыре и четыре.

Слил информацию?

О нет, Диор никому не сливал информацию.

Совсем нет, это он нанял тех наёмников. Как Диор и сказал Тэйлону, если бы он хотел, то нанял бы целую армию или специалистов, а не обычных наёмников, пусть и хороших. Да, он знал заранее обо всём, у него было время нанять и перевести туда людей. И ставка была на то, что Тэйлон даже оттуда выйдет живым.

Диор не соврал, он действительно делал ставку на Тэйлона. И тот её оправдал, выиграв для них множество выгодных карт.

Этот Догман не хотел присоединиться? Теперь он захочет. После того, как сам едва не стал жертвой врагов народа. А вместе с ним и связи, и возможности для их рода.

Борьба шла в слишком невыгодном течении? Медленно и слишком скрытно? Не развернуться? Теперь, когда все видят, что начинают уничтожать даже мелкие рода, и за это ничего не будет, все перейдут к более активным действиям. И в первую очередь они сами. Теперь есть причины действовать более жёстко, ведь идёт речь о защите. А власть, эта прогнившая куча навозного дерьма, окончательно дискредитировала себя, показав, что не в состоянии защитить даже тех, кто ей верой и правдой служит.

И рода… теперь, когда они видят, что под удар может попасть любой, они объединятся. Никто не будет разбираться, север это сделал или нет, потому что те уже очернили себя. Они будут по умолчанию виноваты для всех в произошедшем, пусть и без доказательств. И это заставит всех объединиться под страхом стать следующими и действовать.

И это всё возглавят они. А кто первый, тот и получает все преференции.