Песнь надежды. Том 4

Глава 148

Да что ты за пидарас-то?!

Шар врезался в его руку, которой он закрыл голову, прожигая кожу, но эффекта практически не было. Зато ублюдок оказался настолько быстрым, что я не смог нормально увернуться. Я вообще не смог увернуться и получил по голове. Кое-как меня спас блок, но едва я успел что-то сделать, как кулак-кувалда вновь врезался в меня. А потом ещё раз и ещё. Руки взвыли от боли из-за такого шквала. Я выронил нож.

В отчаянной попытке вырваться попытался увернуться и поднырнуть под руку, но меня встретил удар ногой под дых.

Мир замер, и я, кажется, намочил собственные штаны от такого пинка в живот. Сознание забилось, пытаясь удержаться, и следующий удар отправил меня на землю.

Упал так, что не сразу понял, отключился я или умер, так как перед глазами было черным-черно. Я сразу же попытался встать, но головокружение слабо этому помогало. Видя, как надо мной сгибается туша, чтобы схватить, я из последних сил кинул в него несколько шаров, но ублюдок словно и не заметил магию, лишь прикрыв лицо. Схватил меня за шею, сдавил и поднял на вытянутой руке, будто я ничего и не весил.

Сознание почти сразу стало улетучиваться. Мне почудилось, что он ломает мне шейные позвонки своим хватом. В последней попытке я попытался пнуть его прямо в челюсть, но ублюдок поймал меня за ногу, продолжая душить.

А так как обе руки заняты, он не смог закрыться от шара, которые врезался ему прямо в лицо. Амбал отпустил меня, взревев и схватившись за лицо, и я едва живой рухнул на пол. Рухнул спиной, от чего из меня выбило остатки воздуха…

И я понял, что не могу вдохнуть.

Вообще не могу вдохнуть.

Я безумно попытался сделать ещё раз вдох, схватившись за горло, но даже и капли кислорода не попало в лёгкие. Этот ублюдок, кажется, сломал мне кадык, и теперь я задыхаюсь. Не сдохну от него, задохнусь нахрен.

На глаза бросился нож, который я выронил. Дёрнулся к нему и почувствовал, как меня схватили. Без раздумий тут же воткну его под коленную чашечку уроду и дёрнул вверх. Амбал заорал и отбросил меня в сторону, как котёнка.

Лёгкие горели от недостатка воздуха, голова кружилась, я задыхался и молился, чтобы не сдохнуть здесь от того, что просто тупо задохнусь из-за отёка горла. Пройти почти всю базу и облажаться в самом конце.

Только вот я не собирался умирать, пока не добью эту суку. Если я сдохну, то сдохну не от руки какого-то ублюдка из притона.

Я бросился к одному из многочисленных осколков стекла на полу, лихорадочно подхватив его и распоров себе пальцы. Сука-сук-сука…

Пока амбал выдёргивал себе из колена нож и медленно разворачивался ко мне, я, чувствуя, как грудь разрывает, а сознание всё быстрее и быстрее покидает меня, нащупал щитовидный хрящ на шее. В голове сразу всплыли слова одного из военных врачей:

«Сразу под ним щель. Буквально на сантиметр».

На сантиметр…

Я приложил осколок к горлу и резко воткнул его, после чего отбросил и пальцами раздвинул щель, позволяя лёгким вдохнуть. Меня даже затрясло, в голову ударило облегчение, лёгкие жадно и с болью расширились. Я обернулся…

И получил по морде. Упал, попытался отползти, но тварь схватила меня за ногу и дёрнула на себя. Развернулся, собирая телом осколки дерева и стекла, после чего начал расстреливать ублюдка шарами, отползая подальше. Напоследок ударил ногой в колено, заставив его взвыть и упасть на него.

С трудом поднялся, подхватив перьевую ручку, ударом сломал её с двух сторон и получил небольшую трубку, которую и воткнул в щель в горле, чтобы не задохнуться. Уже было потянулся к ножу, но ходячий кусок мяса взревел, бросился вперёд, словно бык, врезался в меня и подкинул в потолок так, что я аж врезался в него спиной. Тот затрещал, посыпалась побелка, я почувствовал, как слегка так сломал потолок, а ублюдок меня сдёрнул на пол. Из меня от падения выбило всё, что только можно было выбить. Урод попытался повторить фокус, схватив меня, уже было поднял, но едва не получил в рожу ещё один шар. Закрылся, отпустив меня, и я отскочил.

Отскочил и запнулся. Упал, быстро поднялся и получил в блок прямой удар. Едва не упал, увернулся от второго кулака, и двойку в его обожжённую рожу. На неё смотреть было страшно. Она вся была в крови, кожа слезала лоскутами, мясо было обуглено, пахло шашлыком и палённой кожей. Кулаки с неприятным чавканьем били по морде, но, казалось, толку от этого ноль.

Когда он попытался сам меня достать, со всей дури ударил с ноги всё в то же колено. Ударил, отпрыгнул, когда тот упал, набросился и правой, левой, правой прямо по голове, разбивая костяшки, после чего вновь отскочил, когда громила попытался меня ударить.

Амбал сделал рывок вперёд в попытке меня достать, только на этот раз я увернулся. И едва успел пригнуться, когда он сделал жуткую версию вертушки (попадание такой не переживёшь), после чего начал его закидывать магией и отступать. А он, весь обожжённый, в волдырях со слезающей кожей и обугленными мышцами, продолжал пытаться меня нагнать.

И я понял, что убивать его буду долго. Бросился наутёк в ту комнату, где он меня в первый раз забросил, откуда выскочил в коридор. Начал искать револьвер, который он выбил у меня из руки, и едва успел отпрыгнуть, когда, прыгая на одной ноге, он попытался на меня напасть. Тот с разгона просто пролетел в ту самую дыру, откуда в первый раз выпрыгнул, и с грохотом упал.

Понимая, что револьвер сейчас хрен найдёшь, я бросился в коридор, подхватил арбалет, развернулся и едва успел выстрелить в ублюдка, который оказался слишком резвым для хромого. Стрела воткнулась ему в грудь… и хрен там. Я отскочил, выстрел, а ему плевать, выстрел, и снова ему плевать, выстрелил в шею, но его толстые руки стрелы просто не пробивали каким-то неведомым образом. Броню пробивали, а в его мышцах просто вязли.

«Да чтоб тебя…»

Я бросил в него арбалет, после чего нырнул в дверь слева и попал в ту самую комнату, где сидели трое ублюдков. Амбал не стал утруждать себя мелочью типа двери и просто прошёл через стену, обрушив её. Но мне было на него плевать. Ружья — вот что было важно. Я пинком подкинул ружьё в воздух, поймал, развернулся и выстрелил ему в голову.

По-ху-ю.

Он лишь головой дёрнул назад, но продолжил напирать.

Не теряя энтузиазма, я зарядил новую пулю, но выстрелил уже не в голову, а в целое колено. Перезарядил, выстрелил ещё раз, заставив его упасть. Перезарядил и вновь выстрелил ему в голову, которую он закрыл ладонью. Ладонь разворотило.

Ещё одна пуля от револьвера, которая была поменьше калибром, из-за чего мощность падала, однако сейчас и это было вполне себе, других вариантов не было. Выстрел, выстрел, выстрел, пока урод уже не мог двигаться. Глядя на меня единственным целым глазом, эта живучая туша мяса заревела:

— БУДЬ ТЫ, СУКА, ПРОКЛЯТ НАВЕКИ!!!

И получил пулю прямо в глотку.

Захлебнулся собственным криком и кровью, после чего грузно рухнул на пол, подняв облачко пыли. Я же подошёл, приставил ствол к виску и сделал последний контрольный выстрел. Со стеклянным грохотом у меня слово груз с плеч свалился. Выдохнул и огляделся, не в силах даже двигаться. Меня отпинали так, что хотелось просто лечь и уснуть.

Все комнаты, что одна, что другая, представляли из себя место боевых действий. Перегородки между комнатами разрушены, повсюду пыль, кровь, куски штукатурки, деревянных стенок, мебель разрушена, валяются трупы. Скажи мне, что здесь была ожесточённая перестрелка, и я бы поверил.

— Как же больно…

И ведь подорвался практически на последнем противнике. Так хорошо шёл, так тихо, и в самый последний момент меня едва не убили. Спас только щелчок курка, который все обожают взводить с какой-то принципиальностью, будто чем лучше щёлкнет, тем слаще будет месть.

Месть…

Я бросил взгляд на труп и сплюнул на него кровь. Заебали меня уже…

Хромая и с трудом дыша грязным пыльным воздухом через трубку, я обошёл остальные комнаты, но больше никого не нашёл. Да и если бы кто-то был, он бы наверняка уже показал себя. Пока обходил их, лицом к лицу столкнулся с Ушастой, которая едва не пристрелила меня с испугу.

— Чисто? — она озиралась с каким-то диким видом, будто готова была меня застрелить.

Я кивнул, и лишь после этого она вздохнула свободно.

— Вы как? Вы… неважно выглядите.

Я лишь кивнул, показывая, что всё хорошо, насколько это было возможно вообще для моего состояния.

— У вас трубка в горле, — заметила она.

«Да, знаю. Работаем», — и кивнул на разгромленную комнату. Нам ещё предстояло обыскать её и найти какие-нибудь документы, после чего всё уничтожить.

Кого-то мы всё же да убили, однако мне кажется, что даже после уничтожения этого пункта цепочка связных разорвётся не надолго. Крупный компромат-то точно не здесь находится, а люди, которые за этим следят… ну вряд ли в их состав входило всего три человека.

Зачем тогда надо было это?

Во-первых, любой урон врагу всё же урон, а мы ещё и склады сожгли.

Во-вторых, компромат на мелких пешек типа всяких грязных стражей и нечистых горничных хранится скорее всего как раз-таки здесь. Это на крупных будет храниться в поместье, как сокровище, а мелкими просто легче управлять будет и не настолько они важны, чтобы вот так за них беспокоиться. Поэтому частично, но работу мы нарушим. И я надеялся, что найдём что-нибудь интересное.

Особенно, если всё уже давно на рельсах и работает чисто по инерции, многие правила будут нарушаться. Что-то будет оседать здесь, не уничтожаться и так далее. А значит, глядишь, и интересное что-нибудь найдём.

— Что мы ищем?

«Что-нибудь», — просигналил я, после чего задумчиво посмотрел на ушастую. — «А знаешь, ищи ты».

— Почему это? — возмутилась Ушастая.

«У тебя явно опыта поиска документов побольше, да и читаешь быстрее. Я буду на страже стоять, прикрывать».

— А, ну да, точно… — сразу успокоилась она. Как мало надо для счастья некоторым — всего-то потешить самомнение.

Я вернулся в коридор, где порыскал по обломкам и наконец нашёл револьвер. Грязный, поцарапанный, но целый и вполне работоспособный. Отряхнул, зарядил до конца, после чего вернулся в зал, где занял позицию для обороны. Верхние этажи я не проверял: всё же работа в команде — это доверие к напарнику. И я доверял Ушастой, не думаю, что она такой профан, кто пропустит противника.

К тому же, всё, что я сегодня увидел, подталкивало меня к неприятным мыслям. Сговор. Часть властей точно знает, что здесь есть и что может произойти в ближайшем будущем. Такие объёмы оружия просто нельзя пропустить.

Ладно, их можно пропустить, но не заметить такой склад, что ещё выходит на реку… нет, не верю. Особенно не верю, что секретная служба не в курсе. Так… а секретная служба у нас, как я помню из уроков, относится к исполнительной, куда относится и судебная система. А она почти полностью контролируется старшим сыном.

Следовательно, старший сын должен знать, что находится под городом. И как минимум он должен знать, что сюда завозят, так как не поверю, что у государства нет информаторов здесь. Следовательно, они в курсе событий.

Иначе говоря, старший наверняка замешан в этом.

Вопрос лишь в том, связан ли он с севером или сам отыгрывает свою игру против отца?

Как бы то ни было, я подозревал, что сюда кто-нибудь да придёт. Как-никак, здесь должна была быть ещё охрана и на крыше, как я понимаю, а значит, кто-то что-то точно слышал. Особенно, когда я устроил внутри стрельбу. А кого могут позвать, можно было догадаться и без подсказок, учитывая, с кем имеют тесные связи контрабандисты и кому мог принадлежать груз.

Я мыслил так не зря.

Стоя в укрытии за лестницей, я внимательно прислушивался ко всему, что творится на улице. И вскоре тишина начала сменяться подозрительным шумом: послышался грохот проезжающих самоездов, шаги за дверью, голоса, приказы. Буквально через несколько минут мои догадки подтвердились.

В дверь начали тарабанить.

— Секретная служба королевства Майкесендерии! Именем Его Величества, откройте немедленно!

Я быстро вернулся в комнату, где орудовала Ушастая.

«Время. Уходим».

— Я почти всё.

«Уходим немедленно», — показал я и начал разбрасывать везде энергетические шары, поджигая всё в округе. А учитывая строение, схватывалось всё на лету. Забросал всё, что только встретилось, после чего забежал в другую комнату и забросал всё здесь шариками. Как я понял, здесь хранились деньги, которые они собирали по городу. А учитывая размер мешков, учитывая их количество, денег здесь было немерено.

Мы бросились в коридор, где продолжали тарабанить продажные ублюдки. Здесь я, не раздумывая, забросал всё шариками. Стены, пол, потолок — всё сразу схватывалось. Пламя благодаря обоям быстро поднималось по стенам к потолку. Очень скоро холл осветил пламя.

Мы бросились выше, где то тут, то там валялись трупы. Причём их здесь было не так уж и мало. Гораздо больше, чем встретилось мне снизу. Создавалось ощущение, что большая часть противников собралась именно наверху. При этом для меня не стало секретом, что ушастая немного гордо взглянула на меня, будто говорила: «и я это всё сделала тихо».

Для профилактики я забросил несколько шаров и здесь, после чего мы поднялись на чердак. Здесь через окно на крышу, где мы осторожно огляделись по сторонам. Чисто.

Не сговариваясь, оба выскочили наружу и бросились бежать по крышам, едва касаясь ногами черепицы. Уже по пути я вспомнил, что оставил там арбалет, но возвращаться было уже поздно. Вся улица была забита людьми: как зеваками, так и стражей с секретной службой. И скоро их станет ещё больше. А значит, нам надо было убираться.

Буквально через два квартала, когда мы встали на небольшой привал, я бросил взгляд на ту часть, откуда мы сбегали. Сразу из нескольких мест поднимался дым, и только из одного виднелся огонь. Значит, склады тоже под землёй горят.

«Что мы там нарыли, покажи-ка», — махнул я Ушастой рукой.

Дышать было тяжело, лёгкие болели, горели, рана на шее будто расходилась, казалось, что мне всё переломали. Про глотать я не заикался — от каждого глотка раздирало и болело горло до слёз. Сломали гортань, заебись… С другой стороны, я жив и буду жить ещё, а тот ублюдок сдох.

Интересно, он был проклятым? Уж довольно символично звучала его фраза в конце. С другой стороны, движения и мастерство были не отточены, не хватало профессионализма, который нам свойственен, когда даже будучи на грани твои движения ровные и чёткие. И его осведомлённость о моём прибытии наталкивала на определённые мысли.

В толстенной папке, что легла мне на колени, были списки фамилий и суммы, которые, как я подозреваю, они были должны мафии. Было немало всяких интересных записей, мест сходок конкурентов, проколов людей, которыми можно их шантажировать, копий писем, которые так или иначе кидали тень на людей.

А ещё досье, много всяких досье на людей, среди которых при беглом взгляде я даже нашёл человека из секретной службы, кто слишком сильно увлекается выпивкой, и молодую аристократку, которой по душе маленькие мальчики.

— Вы как? — негромко спросила Ушастая, пока я просматривал добычу.

«Нормально».

— Выглядите не очень. И у вас трубка из горла торчит…

Она попыталась вытащить её, но получила по рукам, отдёрнула, недовольно надув губы.

«Идём».

— Вы точно дойдёте? — прищурилась она.

Я покачнулся, стараясь удержать равновесие, после чего ответил:

«Двигаемся».

У нас не слишком много выбора: или мы дойдём, или мы не дойдём. В пригороде нас уже будут ждать наши люди, так что нам просто надо было туда дойти. И, желательно, дойти до того, как половину города перекроют. Учитывая содеянное, теперь за рода возьмутся плотнее. За те рода, что поддерживают корону.

За нас.