Песнь надежды. Том 4

Глава 131

Проснулся я от чувства, что за мной наблюдают. Просто странное ощущение, словно кто-то стоит и смотрит на меня самым наглым образом.

Собственно, так оно и было, только Юнона не стояла: она лежала напротив, рассматривая своими синими большими умилёнными глазами. Будто разглядывала милейшее существо на свете, при этом осторожно пальцами поправляя мне на голове волосы.

— Доброе утро, — шепнула она, продолжая приглаживать мне чёлку.

— И тебе не хворать… — пробормотал я и сел.

Солнце ещё не выглянуло, даже небо ещё не посветлело, что говорило о часах так семи утра. Я, в принципе, примерно так и встаю. Тем более, когда у меня были важные дела. И нет, это не заняться сексом с Юноной, которая тоже села, заманчиво отклячив грудь вперёд, невзначай, но при этом подчёркивая свои два больших плюса.

— Надо подготовиться к твоему отбытию.

— Можно… ещё побудешь со мной? — тихо спросила она.

— Нет.

— Пожалуйста… — её рука мягко схватила меня за плечо.

Её руки вернули свою обычную форму, стали опять маленькими милыми ладошками самой обычной девушки, которой, по сути, Юнона теперь и была. Будь желание, я бы спокойно, даже не заметив, вырвал руку. Собственно, она своей слабой хваткой это и показывала, что лишь просит.

Однако… да, мне хочется секса на утро. Почему бы и нет, собственно. Юнона тоже хочет, как вижу.

— Ладно… — вернулся я обратно.

Поцеловались, завалились обратно на кровать, где я осторожно вошёл в неё и продолжил вчерашний марафон. Куда более спокойный, размеренный и мягкий, глядя в её синие глаза, полные какого-то обожания на границе с манией, целуясь и прикладываясь к груди. Собственно, финишировал, кажется, только я, когда Юнона просто улыбалась и целовалась. По крайней мере, никакой реакции я от неё не почувствовал.

Провалялись в постели вплоть до рассвета, где молодой организм потребовал продолжения, и мы повторили, только уже в позе собаки, как её называли. Здесь мне всё же удалось заставить Юнону изогнуться и зарычать. Она когтями даже простынь порвала.

Хорошее утро. Теперь я понимаю плюсы семьи, когда всё, что только нужно, рядом. Хотелось бы просыпаться всегда так…

Но, глядя на Юнону, я понимал, что не судьба.

На утро первым делом я отправился к лекарю, которой объяснил ситуацию.

— Развратные девки пошли, — фыркнула она недовольно и полезла в свои многочисленные чемоданы, которые до сих пор не распаковала. Переехала к нам со всем своим багажам, заняв одну из комнат. Была ворчливой, злобной каргой и тем не менее лекарем, а сейчас было глупо отказываться от любой помощи.

На руки я получил травы, которые пошёл заваривать на кухню, где встретился со служанками. Молодняка почти не было, в основном женщины и несменная хозяйка всея кухни и всех женских дел по поместью…

— Миссис Ривингтон, доброе утро.

— Доброе утро, господин, доброе утро… — она уже была вся в делах. — Чего вас неожиданно к нам привело?

Женщины тоже заинтересовано посмотрели на меня. Им всем было лет по тридцать-сорок, где-то так, не то молодое поколение девушек, что, словно стая воробьёв, носились по поместью.

— Заварить чай, — кивнул я на банку.

— Чай? Ну так давайте сюда, сейчас мы заварим…

Она засуетилась, достала чайник, кипятка принесла, взяла у меня из рук банку, открыла… и замерла, медленно переведя взгляд на меня. Ничего не сказала, как и женщины, которые тоже медленно перевели на меня взгляд. Я смотрю, это средство здесь каждый знает.

Через пять минут я получил обратно свой «чай» и вернулся в комнату.

— Что это? — заинтересованно потянулась к кружке Юнона и улыбнулась. — Чай в кровать?

— Чтобы последствий сегодняшней ночи у тебя не было, — пояснил я.

Юнона замерла, так и не протянув к кружке руки.

— Чтобы… детей не было?

— Не детей не было, а чтобы после сегодняшнего вечера ты не забеременела случайно, — объяснил я более доходчиво.

— Но… — она посмотрела на живот, медленно погладив его, — я не против…

— Дело не в том, что ты не против. Дело в том, что против я.

— Против детей от меня? — негромко спросила она.

— Ты уже не ребёнок, Юнона, и должна понимать. Сейчас сложное время, и меньше всего мне хочется проблем из-за бастардов. К тому же, хуже этого может быть тот факт, что тебе придётся убегать ещё и на сносях.

— Но… твой ребёнок… — она ещё раз погладила живот с таким видом, будто расплачется.

— Юнона, не создавай мне проблем поверх тех, что уже создала, прошу тебя, — мягко произнёс я. — Не когда моя голова занята другим.

Она смолкла. Но всего на несколько секунд, после чего подняла глаза и улыбнулась. Попыталась.

— Прости, ты прав. Да, ты прав, прости, я просто… прости, я…. Я сейчас сама не своя. И больно от потери, и рада из-за нас, и всё в кашу в голове… я…

— Я понимаю. Слишком много навалилось.

— Да, — качнула она головой, после чего взяла обеими руками кружку и залпом осушила её. Посмотрела на чайник. — Надо всё выпить?

— На всякий случай.

— Да, я понимаю…

И она всё выпила.

Хоть здесь не возникло проблем или споров, и на этом спасибо. Только после этого Юнона попросила об одолжении.

Да, это был секс.

Но на этот раз я вооружился презервативом на всякий случай, так как не знал, подействует ли чай на то, что будет после его принятия. Вроде химия должна не сразу действовать, пока всосётся и так далее, но мало ли.

Что-то меня прямо потянуло на секс, словно голову отключили. Нет, я мог себя контролировать, но желание перебивало все другие мысли, что знатно так мешало, будто запустил какой-то процесс в голове. Но пока что это не мешало, поэтому пусть.

Было приятно, было хорошо и как-то умиротворённо. Особенно, когда мы легли обратно, укрывшись. С ней было действительно тепло. Не только телом, но и в душе, словно что-то давно мёртвое приподнималось и отзывалось на её ласки.

В тот момент у меня мелькнула мысль, что я не хотел выходить из комнаты. Хотелось запереться здесь и трахать её, наслаждаться уютом комнаты и кровати, мягкостью и любовью девушки. И трахать, трахать, трахать… стать единым целым на весь день. Всё это моё и делай что хочешь, так как девушка сама с радостью тебе отдаётся.

Я вздохнул, встал, оделся и окинул взглядом комнату.

— Одевайся, Юнона, тебя надо вернуть в комнату к брату, а потом завтрак, и мы решим, как тебя вывезти.

Работа закипела почти сразу.

Примерно я представлял, что делать, поэтому побежал к служанкам за краской и всяким макияжем, чтобы они в случае необходимости помогли. После этого спустился вниз, нашёл Хайсера и объяснил, что от него требуется.

— Второй пол в телеге, — подытожил он.

— Да. Как можно незаметнее, чтобы можно было вывести и никто ничего не пронюхал.

— Это можно, господин Тэйлон, — кивнул он.

— Ещё нужно вывезти туда, откуда можно спокойно уйти, если есть такая возможность.

— Легко уйти?

— Нужен склад, из которого будет просто выйти и затеряться в людях, после чего покинуть город.

Хайсер задумался, после чего кивнул.

— Я всё подготовлю. Я знаю место, которое подойдёт. Отправлю запрос на продукты туда. Из того склада выйти будет просто, так как район складской, а рядом бедные районы, через которые можно покинуть город.

— Хорошо, спасибо, мистер Хайсер.

— Рад помочь вам, господин Тэйлон, — поклонился он.

С отгрузкой Юноны и её ребёнка договорились. Следом пошла сама Юнона.

Первым делом мы подстригли её длинные до попы волосы по каре, а после перекрасили в тёмно-каштановый, чтобы прямо сильно изменить её внешность. И ведь казалось, что всего-то поменяли причёску с цветом, а на нас смотрела уже совершенно другая девушка.

— Нужны очки. Дешёвые, самые дешёвые, — кивнул я на неё, чтобы наверняка. — Без диоптрий.

— Диоптрий?

— Без увеличения. Простые стёкла, — я посмотрел на одну из служанок. — Палия, деньги в руки и в город. Найди кого-нибудь, пусть сделает. Заодно по магазинам пройдись, купи чего-нибудь.

— Чего?

— Того, что обычно покупаешь.

А то служанка, которая бросилась в город ради очков, может быть подозрительной.

Но я на этом не остановился, немного покрасив в более тёмный тон лицо и наставив ей несколько родинок. Ещё и брови осторожно подрисовал побольше, что довольно заметно её изменило.

И, глядя на неё, я мог сказать, что перед нами совершенно другая девушка. Правда, сиськи слишком большие…

— Надо утолстить её немножко.

— Утолстить? — удивилась одна из служанок постарше.

— Да. Наесть она столько жира не сумеет, поэтому…

Поэтому мы сшили ей небольшую подкладку на тело. Кто-то носит корсет, чтобы сделать талию поуже, а Юноне мы бахнули наспех сшитую подкладку, чтобы сделать её толще. И под конец, одев её в обычное тряпьё, мы могли полюбоваться на новую Юнону. Смуглая, накинувшая несколько лет, в родинках, с монобровью и в очках, она выглядела как баба из деревни или бедных районов. Не страшная, но и не имеющая ничего общего с Белыми Клыками.

Как говорили, подстраховок много быть не может. Всё же не только жизнь Юноны зависела от этого, но и род, и его будущие дела, ведь вскройся это, и у многих поменяется отношение к нам.

— Я сама себя не узнаю… — пробормотала Юнона, глядя в зеркало и крутясь. — Похожа на женщину из бродячих народов.

Да, точно смуглая женщина из бродячих народов. Ей только бусы ещё дать…

— Осталось перекрасить мальчика и немного его переодеть, — посмотрел я на парня. — Он будет твоим сыном.

Теперь у них была новая история.

Никаких связей с родом, никаких связей с городом Линт-Хайвен и родами.

Они родом из далёкой деревни Опушка, что на юге под Марионом. Жили обычно, на отшибе, ни с кем особо не общались. Решили перебраться на север, где можно охотиться на пушного зверя, в надежде на лучшую жизнь. Муж, жена и их маленький ребёнок не богатые, но имеющие достаточно денег после продажи дома и своей скотины, чтобы купить две лошади и отправиться на север.

Эту историю придумал не я — Диор. Им даже вещи дали относительно поношенные и пыльные, чтобы выглядели под стать своей легенде.

Отправить их решили спозаранку, поэтому ещё одну ночь Юнона с братом смогли поспать в нормальной кровати. Возможно, это был последний раз, когда они могли поспать как аристократы, так как ни я, ни Диор возможности вернуться сюда не видели. И нас подставят, и рода сожрут.

Юноне было больно покидать родные места, я видел это. Могилы братьев и свежие могилы родителей. Пусть и руины теперь, но родной дом (который я ещё ни разу не видел вживую), родной город, улицы и все те вещи, что остались после неё. Она оставляла кусочек самой себя.

— Точно не к эльфам? — уточнил Диор, поймав меня на этаже. — Там ей будет безопаснее, как по мне.

— Не знаю. Мне кажется, ей будет лучше среди людей, чем одной среди эльфов. Она уезжает, считай, на всю жизнь, и что её там будет ждать? Среди эльфов вечно чужой будет.

— Но там её будут охранять.

— Или нет, — пожал я плечами. Почему-то эта мысль мелькала у меня в голове. Да, очень глупая, но всё же была. — Девушка с серебряными волосами в замке. Это будет настолько заметно, что утаить такое будет сложно, и…

— Я понял тебя, — кивнул Диор.

Она будет настолько там заметна, что об этом вполне могут узнать и рода. Они же в курсе моей свадьбы, верно? А что мешает им узнать о Юноне? Да даже если никто не проговорится из замка, она может просто выйти в город, и всё. Серебряноволосая девушка-человек — несколько раз выйдет, и о ней услышат все. А где услышал весь город, услышат и люди.

А это удар как по Юноне, так и по нам, ведь кто ещё мог туда её отправить? Не сама же она там прячется, верно? Два плюс два сложить будет просто.

А так уедет, будет жить среди людей, найдёт себе работу и мужа, затеряется среди серой массы и таких же людей. Причём серебряный цвет волос не был большой редкостью в этом мире. А мы скажем, что просто сбежала, и всё. И даже если вдруг каким-то образом её найдут, к нам, к тому, что это мы помогли ей уйти, привязать не удастся.

Золотая тюрьма или жизнь? Мне кажется, что всё же жизнь получше будет, учитывая тот факт, что голодать она вряд ли будет.

Этим вечером Юнона вновь пришла ко мне.

— В последний раз за всё, что мы упустили с тобой, — прошептала она, после чего разделила со мной кровать.

Совершенно другая по внешности и в то же время всё та же. Чёрт, я, кажется, знаю, что нашёл в ней Тэйлон. Её принятие. То, что она его приняла со всеми недостатками, как человека. Да, слабый, да, слюнтяй. Но в то же время любящий и верный.

Хотя тоже странно. Не будем идеалистами, все сначала любят глазами, а потом душой. Полюбить тряпку — это надо быть… сильной. Или сильно слепой, видящей только хорошее. Может раньше он и не был таким, кто знает…

Утро вышло немного суетным.

Мы готовились заранее, свет сильно не включали, чтобы не привлекать внимание, во имя безопасности, делали всё тихо и быстро.

Покрасили немного паренька, придавая ему смугловатый вид — погуляет и сам станет смуглым. Одели как обычного пацанёнка с улицы в немного потрёпанную пыльную одежду для дороги. Парень не возмущался, не отпирался, всё сделал как положено и вообще показал себя смышлёным и всё понимающим.

Потом мы одели Юнону. Обвязали, придав дополнительный размер в талии (зимой такое будет даже полезным), покрасили, одели и с удовлетворением оглядели. Не узнать. Даже я бы не узнал. Особенно монобровь пошла с очками. Росси одевать сильно не пришлось — он в принципе выглядел как человек с дороги.

В путь, помимо денег и еды на первое время, мы дали Юноне косметики, чтобы подкрашивала как волосы, так и лицо, пока не будет достаточно далеко. Росси получил пули и дополнительные револьвер с деньгами.

Повозка была готова, второй пол убрали, чтобы они смогли залезть, извозчик был предупреждён. Провожали их только я и Хайсер. Собственно, больше никто и не требовался.

— Я люблю тебя, — который раз за последние десять часов повторила Юнона. Мы всего чуть-чуть спали благодаря ей ночью, но она выглядела цветущей и полной силы, готовая к своему приключению жизни. — Очень люблю.

Она подалась вперёд и обняла меня за шею, чмокнув в губы. И тоже в который раз за последнее время. Кажется, я, как и она, зарядился на ближайший месяц.

— Береги себя, — негромко ответил я, обняв её и не упустив возможность пощупать за попу. Знаю, что ей это нравится. — Слушайся Росси, что бы он ни сказал, делай так, как скажет. Я доверяю ему как себе. Он выведет вас, даже если на пути встанет армия.

— Я верю, просто…

Я успел промокнуть её слёзы рукавом, чтобы не потекла краска на лице. Она, конечно, сразу не смоется, но всё же.

— Я знаю. Вся твоя жизнь, всё твоё прошлое останется здесь, — кивнул я. — Но они всегда будут с тобой. А то, что останется… это лишь вещи, кости, дом, реликвии — просто предметы. Всё самое дорогое будет с тобой, — коснулся я её груди.

— Я знаю, но… здесь так много останется воспоминаний о том, какой я была и какой была моя жизнь… — пробормотала она, борясь со слезами.

Я ей в этом помогал, иногда целуя в губы, чтобы успокоить.

— Всё устаканится. Глядишь, и мы встретимся однажды. Всё будет хорошо.

— Всё будет хорошо, — попыталась улыбнуться она. — Прости меня. Прости за то, что тогда бросила и сейчас принесла столько проблем. Просто… просто однажды ты сказал, что надо бороться за своё счастье. Я лишь хотела добиться своего счастья, но… я…

Опять слёзы.

Я обнял Юнону, встретившись взглядом с Росси, который рукой показал поторапливаться.

— Спасибо, Тай-Тай… — прошептала она. — Ты действительно защитил меня. Ты будешь всегда тем единственным, которого я полюбила и которого никогда не забуду. Всегда в моём сердце, как бы ни повернулась жизнь и кем бы я ни стала…

После этого я помог ей залезть в телегу и лечь в секретном месте, которое мы заложили досками и присыпали пылью с грязью.

Постучав по борту, я негромко сказал:

— Удачи тебя, Юнона. Ради меня. Будь счастлива и живи дальше без оглядки.

Я знаю, что она в этот момент улыбнулась, пообещав себе, что сделает всё для этого возможное.