Пионеры-герои

Юная партизанка

Злой мартовский ветер мел жесткую снежную крупу. На центральной улице городского поселка Корма выстроилась колонна танков, выкрашенных в бело-зеленый цвет. Фашисты время от времени разогревали моторы, часовые зябко поеживались от крепчавшего на ночь мороза. А снег все сыпал и сыпал, заметая тропинки, с утра протоптанные горожанами.

Никто не обращал внимания на девчонку в стареньком пальтишке, пробиравшуюся завьюженными переулками. Вот она прошмыгнула возле рокотавших на холостых оборотах бронированных чудовищ. Часовой окликнул, но девочка мгновенно скрылась за углом полицейского участка. Там, где она проходила, оставался листок из ученической тетрадки, прикрепленный к забору или стене дома мякишем хлеба. На нем в правом углу — красная звездочка, а ниже — текст, написанный печатными буквами: «От Советского Информбюро…»

Одна такая листовка оказалась даже на лобовой броне танка. Утром гитлеровцы и полицейские подозрительно присматривались к каждому прохожему. Но через три-четыре дня листовки появились снова. Из них жители узнали о разгроме гитлеровцев под Москвой. А спустя некоторое время кормянцы узнали, что на дороге Корма — Гомель подорвались на минах несколько автомашин с орудиями, направлявшихся на фронт, вся колонна была обстреляна партизанами.

Как-то, пробегая по улице, Инна Прибытченко встретила свою одноклассницу Валю Артемьеву.

— Слыхала, в городе появились листовки с красной звездочкой? — спросила Инна.

— Еще не то будет, — сказала Валя и, расстегнув пальто, показала подруге пионерский галстук. Инна ахнула, испуганно осмотрелась по сторонам.

— И ты не боишься, Валька?

— Ничуточки. Вот скоро соберемся, Инка, всем восьмым нашим классом, такое завернем…

— Так это твоя работа — листовки? — с восхищением поглядела на подругу Инна.

Валя только усмехнулась.

— Приходи ко мне как-нибудь, поговорим. Сейчас некогда. Ждут братишка и сестренка, а мамы дома нет.

Но Инне не довелось больше увидеться с подружкой.

…В окошко тихо постучали. Лидия Александровна оторвалась от швейной машинки, прильнула к морозному стеклу. Оглянулась — на нее настороженно смотрела дочка.

— Валюша, открой… Товарищ Веренич…

Глухо звякнул дверной крючок, в комнату вошел Адам Демьянович, партизанский вожак, член подпольного райкома партии.

— Раздевайтесь, грейтесь, — предложила Лидия Александровна. — Я вас чаем угощу. Ну, как там у вас за Сожем?

— Трудно, Александровна. Холодно. С продуктами туго, одежда у хлопцев прохудилась, медикаментов нет. Спасибо тебе шлют партизаны за соль и бельишко. А тебе, дочка, — ласково потрепав Валю по щеке, сказал Адам Демьянович, — тоже спасибо за ценные сведения о немцах. Мы их тогда на дороге здорово потрепали.

— Она, Адам Демьянович, листовки недавно расклеила. Так полицейские рыскали по всему поселку, во многих домах все вверх дном перевернули.

— Это хорошо, дочка, что не боишься. Только будь осторожна.

Лидия Александровна разлила чай в кружки, достала несколько таблеток сахарина. Валя намеревалась что-то спросить у Веренича, но не решалась. Он сам выручил. Пытливо заглянув ей в глаза, спросил:

— Ну, какие у тебя секреты? Выкладывай.

— Дядя Адам, а что, если надежных ребят из нашего класса привлечь к распространению листовок, сбору оружия, патронов?

— Надо подумать, Валя. В следующий раз договоримся, как быть дальше.

— А как ваш квартирант поживает? — обратился Веренич к Лидии Александровне.

— Ой, не нравится он мне, Адам Демьянович. Инженером работает у них. Тихий вроде, а глазами, как буравчиками, сверлит. Часто куда-то исчезает. Боюсь за дочку. Она его ненавидит. Он тоже чувствует к ней неприязнь. Наверное, сам сдался в плен, хотя и говорил как-то, что контуженого подобрали санитары.

— С ним держи ухо востро, Александровна, — посоветовал Адам Демьянович.

В дверь резко постучали. За окном метнулась тень.

— Полиция, — побелела Лидия Александровна.

Раздалось несколько выстрелов. Партизанский командир успел намертво уложить трех полицейских. Но сам был ранен в голову. Связанного Веренича бросили в сани. Лидия Александровна хотела положить его голову себе на колени, но ее согнали с саней и, толкая в спину прикладами, погнали в полицию.

Утром отвезли в тюрьму и детей.

Адам Демьянович, не приходя в сознание, скончался по дороге.

Фашисты зверски истязали мать на глазах у дочери, но они молчали. Через неделю Лидию Александровну повесили.

Ведя на казнь патриотку, гитлеровцы нацепили ей на шею табличку: «За связь с партизанами».

Гитлеровцы принялись за Валю.

На столе лежал истыканный ножом пионерский галстук Вали, рядом — листок с красной звездочкой.

— Мы знаем, что ты расклеивала эти листовки, носила пионерский галстук, помогала партизанам. Но мы тебя освободим, если скажешь, где находятся партизаны, — требовал гитлеровец.

Валя молчала, с ненавистью и презрением глядя на своих мучителей.

Ее избили и снова бросили в камеру.

Утром Валю вывели на тюремный двор, поставили лицом к стенке. Но отважная пионерка повернулась к своим палачам. Ее глаза улыбались зимнему солнцу, синеве неба.

В. ДОНЧИК