Пипец Котенку! 4

Глава 15

Корсакин призывает коренастого каменного голема, который взваливает Шиповник на плечи. Вместе с князем они уходят в некий ритуальный зал, куда через часок надлежит явиться и мне.

— Хм, ну ладно, — бормочет Жанна. — Пойдём в столовую, накормлю тебя чем-нибудь.

— Сама будешь готовить? — подмигиваю я.

— Я не умею, — смущается Огурцова. — Там на кухне призванные существа есть. Забыла, как называются… У них четыре руки и один глаз во лбу. Выглядят жутко, но готовят — пальчики оближешь.

— Ну на фиг, — от таких рассказов у меня сразу пропадает аппетит. — Ты совсем ничего не умеешь?

— Яичницу могу пожарить.

— Тогда я буду яичницу.

— Серьёзно? — удивляется Жанна. — Можно что угодно заказать, у нас продуктов много.

— Не-а. Хочу, чтобы ты меня накормила. Только сначала в душ.

— Ладно, пойдём, — девушка почему-то краснеет и быстрым шагом идёт по коридору.

Следую за ней, наслаждаясь походкой. Уж что-то, а попка у Жанночки действительно отменная. Грех не полюбоваться.

Да и вообще… Не пора ли нам познакомиться поближе? А то после битвы на Изнанки меня что-то мучает голод. И не тот, что можно утолить яишенкой.

Довольно долго топаем по мрачноватым коридорам поместья. Заглядываем в гардеробную, где Жанна берёт для меня полотенце и чистую одежду. Мой комбез весь в пыли и немного в крови, а здесь есть спортивный костюм моего размера.

— Ты будешь присутствовать на ритуале? — спрашиваю я.

— Не думаю, что князь позволит, — бурчит Огурцова и вручает мне стопку из полотенца и одежды. — На. Душевая вон там, за углом. Белая дверь.

— А ты не хочешь в душ?

— Я на втором этаже схожу, — приподняв одну бровь, Жанна пятится.

— Зачем? Здесь ближе, — делаю шаг к ней.

— Ты на что намекаешь, граф Котов?..

— Да я не намекаю, прямо говорю. Идём, помоемся вместе. Расслабимся немного после приключения.

— Не-не-не, давай как-нибудь в другой раз! — протестует Жанночка и пытается убежать.

Приходится отбросить тряпки и ловить её. Реально ловить, потому что девушка несётся прочь по коридору и даже Покров накидывает. Хорошо, что я успеваю схватить её за мгновение до этого.

— Отпусти! — верещит невидимая Жанна.

— Ни за что, красавица моя, — закидываю её на плечо и решительно иду по коридору. — Идём мыться. Вместе.

— Извращенец!

Не обращая внимания на возгласы, затаскиваю девушку в душевую и включаю воду. Запираю дверь, на всякий случай накладываю печать Запора. Затем раздеваюсь и тоже вхожу под тёплые струи.

— Ты Покров не будешь снимать? — с улыбкой интересуюсь я.

— Н-нет, — раздаётся тоненький голосок.

— Хм-м, а это даже прикольно. Давай попробуем…

На ощупь нахожу Жанну и целую в невидимые губы. М-м, какие вкусненькие. И как же сразу она отвечает на поцелуй, несмотря на весь внешний протест.

Закрываю глаза и полностью отдаюсь ощущениям. Стягиваю с Жанночки одежду, а затем подхватываю девушку на руки и прижимаю к стене. О да, сейчас будет жарко. Потому что я уже готов и чувствую, что она тоже готова.

Получаю просто охренительный опыт. Мало того что Жанна горячо стонет, она и правда не снимает Покров! То ли забывает в порыве страсти, то ли так сильно стесняется.

Ничего, раскрепощу её. Да и Светочка с Алисой помогут, хе-хе…

А пока что просто наслаждаюсь невидимым, но таким упругим и бархатистым на ощупь телом. Дважды довожу девушку до вершины удовольствия, а затем и сам разряжаюсь.

Можно было бы повеселиться ещё, но это надо идти на кровать. Да и дела у нас есть.

Жанна позволяет себе снять Покров, только когда вытирается и надевает бельё. Кто бы мог подумать, что под походным костюмом у неё окажется розовый кружевной комплект.

Огурцова бросает на меня осторожный взгляд через плечо. Чуть краснеет, но всё же улыбается.

— Ты ещё голодный? — спрашивает.

— В каком смысле?

— В смысле еды!

— Ещё бы! Ведь кое-кто обещал мне яичницу.

Одевшись, топаем на кухню. Я теперь щеголяю в чёрном спортивном костюме, а Жанна надевает то розовое платье, в котором впервые мне встретилась.

Через пятнадцать минут уже сидим и уплетаем великолепную глазунью. Жанночка, само собой, тоже проголодалась. Поэтому едим вдвоём, прямо со сковородки.

Яйца пожарены как надо. Полностью готовый белок и жидкий желток, в который можно макать заботливо поджаренный девушкой хлеб. Яишенка к тому же посыпана рубленой зеленью, а на закуску у нас есть сочнейшие, ароматнейшие помидоры.

— И ты говорила, что не умеешь готовить⁈ — восклицаю я, откидываясь на стуле. — Это божественно!

— Да перестань, просто яичница, — бурчит Жанна.

— Я такой вкусной в жизни не ел. Клянусь! Знаешь, моя Света отлично готовит, много всяких блюд знает. Но даже у неё не получается так обалденно жарить яйца.

Жанночка, кажись, о чём-то не о том думает, потому что вдруг густо краснеет и спешит унести грязную посуду. Оу, да у кого-то появляются пошлые мыслишки… Повторения хочется и экспериментов?

Обязательно устроим.

Пока Жанна таскает посуду, достаю мобилет и звоню в поместье. Убеждаюсь, что всё в порядке. Слепней, насколько известно, продолжают гонять по горам имперские силы. А наши земли взяли под охрану солдаты Окуневых.

Твою мать, не верится, что всех моих гвардейцев перебили. Ну, или почти всех. Большинство из них были ребятами из моего приюта… Хорошо хотя бы, что Порох до сих пор на соревнованиях, а то я бы и его лишился.

Меня вдруг накрывает лютой тоской и одновременно дикой злобой. Вместе они превращаются в неутолимую жажду мести.

Герцог Бремзин, сукин сын! И Маргоша, тварь, которая натравила его на меня! Что я там ей обещал? Что защищу Степанчика от Рихарда? Не вопрос, будет сделано. Но затем я поступлю так, как собирался — сошлю её куда-нибудь на Крайний Север.

Только сначала выясню, зачем и как она рассказала герцогу о том, что я отправляюсь за Шиповником.

— Тебе пора, наверное, — Жанна возвращается в комнату.

— Может быть, — пожимаю плечами. — Пока никто не звал.

Как по заказу, в комнате вдруг появляется светящийся каплевидный дух. И я почему-то вспоминаю слова князя о том, что он видит и слышит всё, что происходит в поместье.

Упс. Надеюсь, старый извращенец не подглядывал за мной и Жанночкой.

Впрочем, пофиг. Пусть завидует.

— Пора, — раздаётся голос Корсакина, эхом отражаясь от стен. — Следуй за духом.

Молча встаю, а Жанна вдруг подбегает и крепко обнимает меня.

— Ты точно знаешь, зачем его высочеству нужен Шиповник? — еле слышно шепчет она.

— М-м, — отрицательно мычу я.

— И я не знаю. Будь осторожен, ладно? Он… слегка помешан на своих исследованиях.

— Ты же мне поможешь, если что? — легонько хлопаю девушку по крепкой попке. — Нам с тобой ещё жениться.

Жанна краснеет и выпутывается из моих объятий, а затем мы с ней покидаем кухню. Я через одну дверь, она через другую.

Ну и что это было? Только подозрений добавило. Я и так уже начал думать невесть что. Изначально Павел Егорович не вызвал у меня подозрений, но когда я принёс артефакт, его глаза заблестели, как у сумасшедшего.

Да и в словах будто чувствовалась угроза.

Короче, действительно стоит быть осторожным. Хотя я, вообще-то, всегда осторожен. Но теперь надо вдвойне. Или даже впятерне — есть такое слово, нет?

Пофиг. Короче, максимальная осторожность. Силу князя нельзя недооценивать.

Хорошо, что мы заранее подписали с ним договор, который Грозин уже заверил у нотариуса. Я своё условие выполнил, поэтому теперь титул и имущество Корсакина по-любому перейдут ко мне. Какие-то условия расторжения там были, но я не вчитывался. Василий у нас юрист.

Ритуальный зал находится в противоположном конце огромного поместья, так что идти приходится очень долго. По ощущениям кажется, что полчаса прошло.

Неужели такой великий маг, как князь Корсакин, не смог придумать ничего для быстрого перемещения по дому? Я бы вот придумал. Даже печати знаю, где и какие поставил бы.

Поставлю, то есть. Ведь этот дом тоже достанется мне!

Ух и развернёмся мы здесь с моими тремя жёнами! Там, глядишь, и четвёртую найду, и пятую. Места на всех хватит, включая детишек, даже если каждая родит по десятку.

Но я так мучить их не собираюсь. Двоих-троих от каждой хватит, если сами больше не захотят.

Ритуальный зал представляет из себя круглую комнату без окон. Вдоль стен стоят пылающие жаровни, так что в комнате тепло и царит торжественный полумрак.

Шиповник парит в воздухе по центру комнаты, медленно вращаясь. Князь стоит рядом и неотрывно смотрит на него.

— Закрой дверь, Ярослав, — говорит он. — Пора начать.

— Угу, — закрываю дверь и тайком накидываю полный духовный доспех.

— Подойди.

Приближаюсь к Шиповнику и встаю рядом с ним по другую сторону от князя.

— Сейчас я призову дух кого-нибудь из Ротановых, — говорит Павел Егорович. — Скорее всего, это будет тот, кто умер последним.

— Тогда это будет младенец. Покопайтесь глубже.

— Младенец? — удивляется Корсакин. — Как это?

— Долгая история, потом расскажу.

— Что ж, хорошо… Тогда призову последнего главу рода. За его энергию будет проще зацепиться.

Князь начинает творить мощное заклятие. Мана расходится по комнате густыми волнами, и у меня начинает кружиться голова. Будто снова попал на глубокую Изнанку или всосал слишком много энергии из макров.

Проходит минуты три непрерывного колдовства, а затем в воздухе появляется полупрозрачный силуэт моего старого знакомого.

Барон Владимир Ротанов. Отец Маргоши, которого я почти прикончил на дуэли. Дело завершил Денис Окунев, но это официально. Если бы не я, он бы хрен решился спустить курок.

Владимир выглядит точно так же, как и в момент смерти. С гневом на лице и дыркой от пули на лбу.

— Где я?.. — звучит его тихий скрипучий голос. — Кто здесь?

— Привет, — говорю я. — Ты в поместье князя Корсакина, он тебя и призвал. А ещё здесь я, граф Котов.

— Котов… Граф Котов? — призрак переводит взгляд на меня, и полупрозрачное лицо искажается яростью. — Как ты стал графом, холоп⁈

— Вижу, у вас есть своя история, — вмешивается Павел Егорович. — Но ты здесь не за этим, дух. Слушай меня.

— А ты ещё кто такой⁈

— Слушай меня, — железным тоном приказывает Корсакин.

Он стискивает перед грудью кулак и резко двигает им в сторону. Будто дёргает призрака за поводок. Тот вскрикивает от боли и сгибается пополам, словно от удара в печень.

Мёртвым тоже бывает больно? Надо же. Никогда особо не интересовался некромантией, но теперь любопытно стало. Так ведь можно долго и весело издеваться над своими врагами.

Над герцогом Бремзиным, например. У меня к нему слишком большие претензии, чтобы хватило просто смерти.

— Слушай меня внимательно, дух, — говорить князь. — Повернись. Ты видишь артефакт?

Владимир медленно поворачивает голову и удивлённо расширяет глаза:

— Шиповник… Как вы его достали?

— Это я достал! — весело сообщаю.

Ротанов глухо рычит от злости, а Корсакин опять дёргает его за «поводок» и говорит:

— Ты поможешь мне отвязать артефакт от вашего рода. Взамен я подарю тебе свободу. Иначе ты будешь страдать вечность.

Я прекрасно понимаю, что князь блефует. Ему осталось жить меньше двух недель, о какой вечности речь? Хотя, как знать. Он вполне может устроить Владимиру бесконечные пытки, а сам при этом спокойно скончаться.

Какое-то время призрак пытается сопротивляться, но в итоге подчиняется воле князя.

Правильно, что ещё ему остаётся?

Ротанов протягивает к Шиповнику обе руки и что-то бормочет под нос. Громадный меч начинает переливаться разными цветами, будто мыльный пузырь. Затем он вспыхивает, словно молния, на секунду ослепляя меня.

Когда протираю глаза, Владимира уже нет. Бросаю взгляд на ладонь — ранка больше не кровоточит. Прекрасно.

Шиповник перестаёт вращаться и медленно опускается. Остриё касается пола с негромким лязгом, и меч начинает падать.

Намереваюсь подхватить его, но князь Корсакин оказывается быстрее. Казалось бы, откуда сила в его худых старческих руках. Но Павел Егорович спокойно удерживает огромную железяку одной рукой.

Замечаю, что на рукояти меча больше нет шипов. Точнее, они исчезают в том месте, где рукоятку стискивают узловатые пальцы князя.

— Не стоит торопиться, Ярослав, — говорит Корсакин, глядя мне в глаза. — Я должен первый воспользоваться им.

— Таков был уговор, — не отводя взгляда, соглашаюсь я. — Просто хотел его поймать.

— Ты уверен? Просто мне показалось, что ты решил завладеть Шиповником вперёд меня.

Лицо князя в этот момент напоминает восковую маску. Мимика какая-то ненастоящая, кожа бледная и блестит от испарины. Глаза сверкают, как у одержимого. В свете огня от жаровен смотрится особенно жутко.

— Уверен, — киваю я. — Ну так что, всё в порядке? Ротанов сделал что нужно?

— Да, — едва раскрывая губы, роняет Корсакин.

— Замечательно. Тогда я рад, что всё прошло отлично и моя помощь не понадобилась. Поеду к себе, там форменный бардак творится.

Павел Егорович ухмыляется и подтаскивает меч к себе, скрипя клинком об каменный пол. Звук такой противный, что у меня зубы сводит.

Шиповник тем временем начинает уменьшаться и становится в руках Корсакина обычным двуручным мечом. Вот это я понимаю, такой штукой вполне удобно драться.

Артефакт издаёт монотонный звон и источает волны энергии. Ни разу не дружелюбной энергии.

«Ярослав!» — вопит в мыслях Люсиль. — «Он собирается его использовать!»

«Зачем?»

«Против тебя!»

«Точно?» — начинаю незаметно творить Громовой молот.

«Точно!»

«Прям точно-точно? На сто процентов?»

«Ярослав!» — орёт Люся так, что у меня закладывает уши. Хотя кричит она из духовного пространства.

Ладно, я всё понимаю. Просто не хочется первым нападать на князя в его же доме. Но давать ему право первого удара тоже плохая идея. Особенно учитывая силу самого Корсакина и меча в его руках.

Применяю печать Скольжения и мигом оказываюсь в другом конце комнаты. Князь только ухмыляется, и я чувствую, как воздух наполняется его маной.

— Что ж вы так, Павел Егорович? — спрашиваю я, призывая Громовик. — Слово дворянина нарушаете.

— Я не давал тебе слова, щенок! — надменно бросает Корсакин.

— Как это? Мы же договор подписали.

— Да, но слова я не давал. А если ты сдохнешь, то документ потеряет всякую силу! Моё имущество и титул не получишь!

— Зато если сдохнете вы, я получу всё, что собирался, — замечаю я.

— Это так, — скалится князь. — Только живым ты отсюда не выйдешь. Как жаль, что у людей Рихарда не получилось прикончить тебя на Изнанке!

Несколько мгновений соображаю, а потом теряю остатки сомнений. Перехватываю Громовой молот одной рукой, чуть уменьшив его. Во вторую руку призываю Теневой дротик. Напитываю маной доспех.

Чуется, битва будет ещё хлеще, чем с Бремзиным.

— Значит, это вы рассказали герцогу, что я отправлюсь за Шиповником, — цежу я. — Зачем?

По обе стороны от Корсакина появляются по два каменных голема. Рядом со мной — только Люсиль. Впрочем, недооценивать сексуальную альбиноску не стоит. Она способна на многое.

— Затем, что с ним я не подписывал никакого договора! — рявкает Павел Егорович. — Герцог приехал ко мне в поместье, искал тебя и информацию о тебе… Мы заключили соглашение. Видишь ли, я очень жалел, что пришлось согласиться на авантюру с тобой! Этот договор, передача титула… Рискованно. Но теперь я в любом случае останусь жив и сохраню всё то, что моё!

— Ну понятно, — киваю я. — Шиповник вытягивает жизненную силу, и вы хотите продлить свою жизнь за счёт моей. Отличный план. Жаль, что не удастся.

— А вот это мы сейчас и посмотрим! — рявкает Корсакин.

Да-да, сейчас посмотрим, старый ты кусок дерьма!