Писарь Первой конной

Глава 12

В это время на барже.

Гриша проснулся как от толчка. Пашка спал напротив, раскинув руки и приоткрыв рот. Накануне у них была бессонная ночь, сидели в засаде, но бандит Чернявый, которого ожидали, так и не пришел. С утра были дела в ЧеКа, потом поступил приказ доставить арестованного в Москву.

— Парни, в дороге отоспитесь, — извиняющимся тоном сказал начальник, — кроме вас отправить больше некого. Глаз с него не спускайте, один спит, другой бодрствует.

Арестантом оказался молодой парнишка в красноармейской форме. На вид лет шестнадцать, не больше. Держался он тихо, все приказания выполнял беспрекословно. Пашка даже его пожалел, принес забытую кем-то шинель, чтобы парень не мерз в дороге.

На барже они конечно расслабились. Арестант поел и сразу завалился спать на второй этаж нар. Они с Пашкой не спеша распили пол литровую бутыль самогона, потом поделили ночное дежурство на двоих: с вечера до трех ночи дежурит Пашка, с трех ночи до утра — Гриша.

Первым делом Гриша глянул на верхний этаж нар — арестанта не было, отсутствовали и его сапоги, которые лежали вчера на полу. Гриша зло толкнул Пашку в плечо.

— Ты чего спишь, скотина! Почему меня не разбудил? Где арестант?

Гриша спросонья не мог понять, что от него требуют, потом понемногу стал соображать.

— Гриша, извини. Я поначалу сидел, смотрел на вас — вы оба спите. Потом решил прилечь ненадолго, как уснул, не помню.

— Твои извинения мне не нужны! Где арестант?! Я тебя спрашиваю.

— Подожди, не шуми, может в туалет вышел.

Парни поднялись на палубу. Было раннее хмурое осеннее утро. В рубке баржи клевал носом матрос, мерно работал двигатель буксира. Гриша пошел выяснять у матроса, не видел ли он чего, а Пашка осмотрел палубу, заглядывая во все уголки. Вскоре нашел сапоги, внутрь которых были засунуты портянки.

Подошел к Грише.

— Нет его нигде.

Матрос равнодушно поглядывал на них из своей будки.

— Он тоже ничего не видел, — кивнул на матроса Гриша, — нужно останавливать баржу и идти на поиски.

Еле докричались до буксира. Пришел недовольный шкипер и заявил, что ради них останавливаться не собирается.

— Мне похрен на вашего арестанта, — заявил шкипер, — у меня приказ, доставить баржу под погрузку в Нижний. Не доставлю в срок, запросто расстрелять могут, время военное. Мы и так опаздываем, задержались, пока обходили новые мели.

Никакие уговоры и угрозы на шкипера не действовали.

— Ваш беглец утонул, вода в реке ледяная, ноги судорогой свело и амба, — заявил он ухмыляясь.

Пришлось следовать до Нижнего Новгорода, не будешь же действительно прыгать в реку, чтобы сойти на берег, тем более, что неизвестно, в каком именно месте арестант ушел с баржи.

В Нижнем сразу взяли извозчика и поехали в местное ЧеКа. Там парней выслушали, но выделять людей для поимки сбежавшего арестанта категорически отказались, своих дел выше крыши.

Один из чекистов посоветовал присоединиться к продотряду, который как раз собирался следовать на юг вдоль Волги. Поехали к командиру продотряда, тот выслушал чекистов, проверил документы и согласился взять их с собой — два вооруженных человека в опасном деле лишними не будут.

Вернулись в ЧеКа. Гриша по телефону поговорил со своим руководством, терпеливо выслушал маты, которые на их с Пашкой головы сложил начальник.

— Возвращайтесь в Саратов, — приказал Вельяминов, — беглеца будут искать другие люди.

Я проснулся от какого-то звука. Открыл глаза, вылез из сена и быстро стал надевать почти просохшую одежду.

— Эй, в сарае, — раздался крик с улицы, — вылазь, говорю, давай! А то сейчас прямо через доски стрельну.

Я спустился с кучи сена вниз и выглянул из сарая. Напротив, в пяти метрах от меня стоял здоровенный мужик с берданкой в руках.

— Руки вверх подними, чтобы я видел и выходи на свет, — скомандовал мужик.

Я поднял руки и вышел из сарая.

— Сапоги где? — поинтересовался мужик.

— На барже остались. В них по реке плыть неудобно.

— Дезертир значит, — сделала вывод мужик, глядя на мою красноармейскую форму и ствол ружья опустился чуть ниже, — искать тебя кто будет, военные или чекисты?

— Чекисты.

— Натворил что?

— С комиссаром спорил, хульные слова про советскую власть говорил.

— Врешь, небось? — не поверил мне мужик, но ствол берданки опустился еще ниже. — Жрать хочешь?

— Не откажусь.

— Ладно, пошли, — сказал мужик, повесил берданку на плечо и не оглядываясь пошел в сторону ближайшего дома. Осторожно ступая босыми ногами по колкой траве, я пошел за ним.

Зашли во двор, дом, типичная глинобитная хата с белеными известью стенами и соломенной крышей, за ней виднеются еще две соломенные крыши. Хутор значит.

Хозяин в хату не пригласил. Я сел на завалинку, прислонился спиной к стене. Мужик ушел в дом, с кем-то там стал ругаться. Через несколько минут из дома вышла пожилая женщина в темно-синем до пят платье и черном, надвинутом на лоб, платке, ни слова не говоря сунула мне в руки глиняную миску с гречневой кашей, я аж задохнулся от запаха и рот сразу наполнился слюной.

— Спасибо, хозяюшка. Ложку не дадите? Своей у меня нет.

Женщина зло зыркнув глазами, зашла в хату и вскоре вынесла старую некрашеную деревянную ложку, и молча сунула мне в руку. Когда я уже заканчивал с кашей из хаты появился хозяин, положил рядом со мной опорки, сделанные из нижней части сапог, и бесформенную мужицкую шапку из серого войлока.

Я поблагодарил хозяина за хлеб, за соль, за помощь, в ответ он махнул рукой, мол не стоит благодарности. Не успел толком примерить обувку, как во двор стали въезжать всадники, увешанные оружием. Внешне ни на казаков, ни на чекистов приехавшие воины не походили: оружие у всех разномастное, одеты добротно, но кто во что горазд. Кони тоже разной масти и размера, и статью сильно отличаются друг от друга. Бандиты?

Во дворе сразу стало шумно и суетно. На меня и на мою красноармейскую форму вновь прибывшие косились, но никто ничего не говорил.

Рядом со мной на завалинку опустился здоровенный мужик, фигурой и внешним видом похожий на хозяина хаты, но молодой. Сын?

— Я Тимофей Хохлачев, атаман зеленых, а ты кто будешь, мил человек?

— Красноармеец Дмитрий Дашков, — представился я.

Имя оставил прежнее, а фамилию немного изменил.

— Сбежал с баржи, на которой под конвоем следовал в Нижний Новгород.

— Папаша говорит, выстрелов с реки всю ночь не слыхать. Конвоиры сами что ль отпустили?

— Самогонки напились и уснули, я этим воспользовался, вышел на палубу и прыгнул в воду. Просто повезло.

— Воевал?

— Малость воевал.

— Людей убивать приходилось?

— Человека шашкой зарубил.

— С нами пойдешь?

— У меня есть выбор?

Хохлачев усмехнулся.

— Пожалуй нет.

Атаман зеленых поднялся, зашел в хату, а рядом со мной на завалинку присел парень с винтовкой в руках, которую поставил между колен. Посмотрел на меня улыбаясь каким-то свои мыслям, но так ничего и не сказал. Бойцы зеленых из небольшого сарая, что рядом с домом, выносили тяжелые мешки и грузили на две телеги.

Через пол часа с погрузкой было закончено, из дома вышел Хохлачев и по его команде бойцы стали садиться на коней и выезжать со двора.

— На телегу садись, — приказал он мне.

Я подошел к проезжавшей мимо меня телеге и запрыгнул на свободное место рядом с возницей. Отряд вытянулся в цепочку — вместе со мной я насчитал двадцать четыре человека. Негусто.

Поглядывал по сторонам. Если бы мы ехали по лесной дороге, я мог бы спрыгнуть с телеги и легко затеряться в лесу, но в этих местах кругом были открытые места, так, что о побеге можно было и не мечтать. К вечеру приехали в большое село, завернули во двор двухэтажного дома, у которого первый этаж был каменный, а второй деревянный; двускатная крыша крыта железом. Широкий двор чисто выметен, окружен высоким деревянным забором, на улицу выходят крепкие ворота.

Бойцы стали выгружать привезенные мешки в сарай, а Хохлачев со своими ближними пошел в дом, позвал за собой и меня. На крыльце атамана встречал хозяин дома, толстый мужик с залысиной на голове, широкой черной бородой с проседью и торчащим вперед пузом. Хохлачев с толстопузым обнялись, потом ведомые хозяином пошли в горницу, где на поставленных в ряд столах пара пожилых женщин накрывала ужин.

Следом за нами в дом стали заходить другие члены банды зеленых, сразу рассаживались по лавкам за столом. Я тоже сел на указанное мне место. Приступили к трапезе. Самогон пили, но в меру. Я снова пересчитал присутствующих, двоих бандитов не хватало, а это значит, что даже находясь в селе, атаман выставил охранение.

После ужина Хохлачев отозвал меня в сторону и показал на лежащие на полу сапоги.

— Примерь.

Новые портянки лежали рядом на скамье. Я примерил сапоги, которые сели на мои ноги, как влитые. Стоящий рядом толстопузый мужик протянул мне буденовку с красной звездой и шинель. Я вопросительно посмотрел на атамана зеленых. Что он задумал? Ведь явно, наряжали меня красноармейцем не просто так.

— Нужен мне подходящий человек, такой как ты, будешь пока ходить в красноармейской форме. Порядки в Красной армии ты знаешь. Завтра поедем на дело, я — за комиссара, ты — и еще один парень в красноармейской форме с винтовками. Что нужно делать, обскажу завтра, а пока отдыхай.

— Жора! — крикнул он и тут же к нам подскочил тот самый молодой боец, что сторожил меня с винтовкой на завалинке на хуторе.

— С Митрием ложитесь спать, вам завтра раньше всех вставать, — распорядился атаман.

Парень подмигнул мне и не оглядываясь пошел вглубь дома, я последовал за ним. В полутемном коридоре толкнул дверь направо, и мы оказались в комнате, большую часть которой занимали грубо сколоченные из досок нары, застеленные вместо матрасов свежим сеном.

— Ложись, а я отлучусь ненадолго, — сказал Жора и вышел за дверь, за которой послышалась какая-то возня и приглушенный женский голос. Понятно, с девушкой шуры-муры крутит. Я огляделся. В комнате было окно, через которое проникал с улицы свет заходящего солнца, но оно было такого небольшого размера, что я при всем желании не смог бы через него пролезть. За дверью в коридоре Жора со своей девушкой. Так что побег пока откладывался. Я забрался на нары и попробовал уснуть. Проснулся от того, что кто-то меня дергает за ногу, рядом на нарах храпели бойцы зеленых.

— Вставай, — шепотом сказал Жора. Я сел, быстро надел сапоги и пошел за Жорой. В горнице уже не спали. Хохлачев одним пальцем что-то печатал на пишущей машинке, увидел меня и подозвал к себе.

— Митя, ты с виду человек грамотный, как правильно: мандат или мондат?

— Вы мандат что ли печатаете? — спросил я, удивившись простоте, с которой атаман зеленых занимался подделкой документа. Я заглянул в отпечатанный текст и сразу увидел кучу грамматических ошибок. Стал указывать на них. Хохлачев сразу уступил место мне.

— Ну ка сам пробуй.

Атаман стал диктовать, а я быстро напечатал весь текст. Принесли разрезанную картофелину, на которой была вырезана печать. Намазали ее чернилами и приложили к мандату. На бумаге получился расплывчатый трудночитаемый оттиск. Подпись на мандате подделал сам Хохлачев.

Он уже был одет в кожаную куртку, на голове красовалась лихо заломленная фуражка со звездой. Жора тоже переоделся в красноармейскую форму. Мы быстро позавтракали холодным вареным мясом с хлебом, запили хлебным квасом и вышли на улицу. Во дворе стояла пролетка, в которую была запряжена пара лошадей. Впереди сидел кучер, невысокий мужичонка тоже в военной форме. Мы с атаманом сели в пролетку, а Жора на своей лошади поехал следом за нами. Лошадь атамана привязали к пролетке. Перед отъездом мне вручили винтовку, я сразу проверил затвор, патрона в стволе не было. Ясно, бандиты мне не доверяют, винтовку выдали для антуража.

По дороге Хохлачев рассказал, куда мы едем и что я должен делать. Оказалось, что от Саратова я уехал недалеко. Сейчас мы двигались в сторону города Сызрань, неподалеку от которого имелись военные склады, принадлежащие еще Русской императорской армии. После революции большевики эти склады серьезно растрясли, но и после этого там осталось много ценного имущества.

Хохлачев коротко рассказал, что требуется от меня. Подъезжаем к воротам склада, атаман предъявляет мандат на получение имущества для формируемой в Саратове реальной военной части. Проникаем внутрь. За нами, с небольшим отрывом движется вся банда на телегах под видом обоза.

Моя задача в этом деле в определенный момент какой-нибудь дурацкой выходкой отвлечь на себя внимание охраны, а атаман с Жориком действуя по обстановке захватывают ворота. Банда врывается на территорию склада и начинается грабёж.

Мне разумеется все это не нравится, но я молча киваю, делаю вид, что соглашаюсь. Можно предположить, что таким образом атаман проверяет нового члена банды. Скорее всего после захвата склада предложат пристрелить пленного… или еще что-нибудь в этом духе, чтобы повязать кровью с бандитами.

Не теряю бдительности, поглядываю по сторонам. Пока для побега диспозиция неподходящая: винтовка в моих руках может быть использована только в качестве дубины; Хохлачев сидит рядом, но мне с ним не справиться, даже если бы пришлось драться один на один. Совершенно разные весовые категории, в нем наверняка центнер живого веса, а во мне от силы шестьдесят килограмм. Впереди возница, сзади на коне Жора с винтовкой.

Поэтому сижу не отсвечиваю, просчитываю разные варианты. До самых складов мне не стоит рыпаться. Смогу ли предупредить о нападении охраняющих склад красноармейцев? Наверное, смогу, но только ценой своей жизни.

Единственный шанс для побега может подвернуться в момент взятия ворот склада. Мне много времени не надо, чтобы вскочить на резвую лошадку и тогда бандиты только меня и видели. Лошадь атамана зеленых мне бы как раз подошла. Я скосил глаз на бегущую за пролеткой лошадь Хохлачева.

Через час к нам присоединился обоз с телегами, возницы с виду обычные мужики, оружие держат не на виду. Кстати, основное ядро банды то же неподалеку, следуют за обозом в некотором отдалении.

Вскоре впереди показался высокий забор, справа будка охраны, самого склада не видно, он скрыт забором. Проезд перекрыт рогатками, возле которых стоят два красноармейца с винтовками. Из будки вытирая лысину платком вышел невысокий кряжистый мужчина в военной форме.

Хохлачев толкнул меня локтем в бок.

— Слазь, твой выход.

Я спрыгнул с пролетки. Хохлачев вышел не спеша, стряхнул с плеча невидимую соринку и пошел навстречу начальнику охраны, доставая из кармана поддельный мандат. Жора гарцует на коне за нашими спинами. Мое дело отвлечь двух красноармейцев с винтовками. Подхожу к ним и «случайно» роняю винтовку. Оба смотрят на меня. Один пытается мне помочь и ловит за ствол мою падающую винтовку. Я тут же прыгаю в сторону и откатываюсь в ближайшую канаву. На меня уже никто не обращает внимание. Звучат выстрелы, оба красноармейца падают. Начальник охраны убит. Мужики из обоза уже растаскивают рогатки и телеги устремляются на склад. Там тоже звучит несколько выстрелов и все смолкает.

Пролетка с конем Хохлачева тоже въезжает внутрь склада. Я не спешу, продолжаю сидеть в своей канаве и не зря. Через пять минут в ворота втягивается вся банда.

Выскакиваю из канавы и подбегаю к убитому начальнику охраны. На поясе у него кобура, а в ней револьвер «Бульдог». Быстро снимаю с убитого и нацепляю на себя. Чтобы добыть лошадь, нужно идти на склад, но мне этого не хочется. В этот момент из ворот на своем коне выезжает Жора.

— Ты чего тут застрял? — спрашивает он, потом замечает кобуру на моем поясе. — Ого, неплохо разжился.

Спрыгивает с коня и начинает шмонать карманы убитого, находит документы, кошелек. Пачка денег в кошельке его заинтересовала, стал пересчитывать. У убитых красноармейцев винтовки с примкнутым штыком, я поднимаю одну и не раздумывая бью штыком под левую лопатку Жоры. Тот издает слабый стон и валится лицом в землю. В любую минуту из ворот могут появиться люди. Выдергиваю штык и сразу втыкаю в мягкую землю, чтобы очистить от крови. Закидываю винтовку за свою спину, ловлю лошадь, легко вскакиваю на нее, даю ей шенкелей. Лошадь птицей несется по дороге. Успеваю доскакать до развилки, как гремит выстрел, потом другой, пули свистят над головой. Поворачиваю в сторону Сызрани — город совсем рядом. Березовая роща, разросшаяся возле дороги, хорошо меня скрывает. Сейчас для меня главное — это уйти от погони.

Лично мне Жора ничего плохого не сделал, однако я его убил. Хорошо рассуждать со стороны, мол оглушил бы парня прикладом по голове и все дела. На самом деле не все так просто. Лишнего времени у меня не было, в любую секунду в воротах могли появиться бандиты. Сразу не обдумав свои действия, я взял винтовку, как обычно, ее держат в руках, то есть прикладом назад, а стволом с примкнутым штыком вперед, поэтому просто ткнул штыком в подставленную мне спину и попытался скрыться.

Понятно, что бандиты случившееся мне не простят. Скорее всего прямо сейчас за мной движется погоня. Сызрань — город небольшой, здесь все на виду, а я в красноармейской форме, на местного жителя совсем не похож.

Еду по городской улице шагом, поглядываю по сторонам, думаю, что делать. Вдруг впереди услышал звуки духового оркестра, играли «Варшавянку». Сразу мысли повернулись в нужном направлении.

Вопрос: где может спрятаться человек в военной форме? Ответ: в военной части, среди других военных в такой же форме. Мне сильно повезло, по главной улице в сторону Волги шла военная часть, за их спинами мерно покачивались винтовки с примкнутыми штыками. Я спрыгнул с лошади и бегом, придерживая одной рукой стучащий по боку приклад винтовки, догнал колонну красноармейцев, пристроился в последнем неполном ряду, пытаясь попасть в такт движения.

Идущие рядом бойцы, конечно на меня посмотрели, но никто ничего не сказал. Одет я так же, как они, с оружием, мало ли почему отстал, а потом догнал колонну. Не их дело выяснять, на это есть командиры, а все командиры — впереди.

Мы вышли на причал и направились к стоящему у причала пароходу «Коновод», на который погрузились вместе оркестром и через полчаса двинулись вниз по Волге в сторону Царицына на Южный фронт. Теперь погони бандитов мне можно было не опасаться.

На палубе красноармейцы расположились кто где хотел. Через некоторое время я заметил, что среди красноармейцев ходит военный, внешне похожий на командира и о чем-то их расспрашивает. Встречаться с этим человеком мне не хотелось. Документов у меня не было, да и в списки этой части моя фамилия не занесена. Когда командир шел в мою сторону я вставал и переходил немного дальше, так, чтобы не привлекать своим хождением к себе внимания и в то же время оказаться как можно дальше от опасного для меня человека.

Наконец командир оставил свое занятие и куда-то ушел. Мне кровь из носу нужна была «Служебная книжка красноармейца». Такая у меня была в 10-й армии, но осталась, скорее всего в ЧеКа. Если бы я смог достать пустой бланк, то все остальное для меня было делом техники. Где такие бланки могут храниться? Думаю, у писаря части. Осталась найти писаря, и я буду с нужным мне документом.

Я еще раз осмотрел палубу, ничего похожего на канцелярию видно не было. Скорее всего писарь разместился где-то внизу в каюте. Подошел к открытому люку и стал спускаться по трапу вниз. Здесь тоже все было забито людьми. Стал пробираться, поглядывая по сторонам.

— Эй, ты чего ищешь? — окликнул меня тот самый командир, что недавно бродил по палубе.

— Писаря ищу.

— Зачем?

— Красноармейскую книжку нужно восстановить.

— Потерял?

— Нет, упала в воду, размокла.

— Понятно. Иди за мной, — приказал командир. Подвел к красноармейцу, который сидел за столом на снарядном ящике рядом с иллюминатором, и что-то быстро писал на листе бумаги.

— Шмыль, оформи этому товарищу «Служебную книжку красноармейца», — приказал командир и стал по трапу подниматься на палубу.

— Яков Шмыль, — представился писарь, — что там у тебя?

— Потерял красноармейскую книжку, нужно восстановить.

— Потерял?! Как же я тебе ее восстановлю? — удивился он. — Это не положено. Нужно делать запрос. Быстро не получится.

Тут я вспомнил, что у меня на поясе висит кобура с револьвером. Я ее снял и положил на ящик перед писарем.

— Подарок, от чистого сердца.

— Если только с твоих слов…, — писарь неторопливо убрал кобуру с револьвером в свой вещмешок, — ты же ведь не в тыл едешь, а на фронт, воевать за советскую власть. Зачем же мы делали революцию, если люди не будут верить друг другу! Опять же и командир приказал.

Яков достал нужный бланк и с моих слов достаточно быстро все оформил. Имя я оставил прежнее, Дмитрий, а фамилию взял из фильма «Белое солнце пустыни» — Сухов.

— Печати только у меня нет, — с сожалением сказал Шмыль, — она у комиссара, он ее в кармане носит.

Пошел искать комиссара, тот нашелся на палубе, беседовал с группой красноармейцев. Я присел неподалеку, около часа слушал проводимую среди бойцов политинформацию, и как только комиссар встал, подошел к нему с просьбой поставить печать.

— Как ваша фамилия, — спросил комиссар строго.

— Боец Сухов, товарищ военный комиссар.

— Что за безалаберность, боец Сухов, — возмутился комиссар, — Сегодня у бойца нет печати в красноармейской книжке, а завтра он забудет патроны в бой взять. С таких мелочей и начинается беспорядок в армии.

Пол часа комиссар читал мне нотации, потом достал печать из кармана и шлепнул на первую страницу книжки. Нужный документ я раздобыл, осталось внести имя бойца Сухова в списки части, а это значит опять придется идти к писарю, вот только дать мне ему пока нечего. Придется ждать удобного момента.