Плавящиеся Камни

Глава 9

Окна первого этажа постоялого двора были освещены. Я не стала ждать, пока Джаят поможет мне спешиться. Не было смысла это откладывать. Я соскользнула с седла, подержалась за него немного, пока в моём теле не прошли судороги, затем потащилась внутрь. Джаят крикнул, чтобы я подождала, пока он позаботится о лошадях, но я его проигнорировала. Я не хотела, чтобы он стал свидетелем того, как Розторн будет меня отчитывать. Частично он всё равно бы это услышал, но было бы здорово, если бы его тут вообще не было.

Внутри у огня в очаге сидели важные люди, как и прошлым вечером: Розторн, Суетяга, Осуин, Азазэ. Остальные взрослые из города тоже тут были. Великолепно. Ещё свидетели моему позору.

— Что ж. Её Высочество удостоила нас своим присутствием. — Мёрртайд выглядел так, будто только что проглотил целиком гуся из тех, что готовят на Летнее Солнцестояние. — Я полагаю, что тебя просто распирает от оправданий, так ведь? Но на этот раз это тебе не поможет.

Розторн посмотрела на меня, и сложила ладони на столе. Я никак не могла угадать её мысли.

— Я пойду собираться. — Я направилась к лестнице, стараясь не споткнуться. Если она даже не собиралась говорить, значит неприятности у меня были более крупные, чем я думала. Не было смысла объяснять, когда она была настолько рассержена. Я, может, и глупая, может, и безрассудная, но я знаю достаточно, чтобы не оправдываться. Иногда нужно держать язык за зубами, и получать то, что причитается.

И, может, всего лишь может быть, что она не хотела унижать меня перед Мёрртайдом. Возможно, она загрузит меня работой наедине, когда поднимется спать.

— Мне показалось, будто она была под какого-то рода принуждением, — задумчиво сказал Осуин.

Я замерла, поставив ногу на лестницу и держась за перила. Зачем Осуин сунул в это дело свой шнобель, как сказал бы Браяр? Если людей, которые должны были слушаться, и не слушались, Розторн презирала, то магов, которые не могли управиться со своей магией, она недолюбливала ещё сильнее. Я повернула свою ноющую голову, чтобы зыркнуть на Осуина.

— Посмотрите на неё. — Осуин говорил так, будто я не пыталась прожечь в его лице дырки моим взглядом. — Она бледная и потеет. Она была такой же в обед. Она тогда и места себе не находила тоже — не могла усидеть на месте. К полудню она сгрызла себе ногти до крови. На пути сюда из Сустри они были совсем не обкусанные. У неё сухие и потрескавшиеся губы. Она выглядит так, будто принимала мак, или находилась под принуждающим заклинанием…

— Вздор, — холодно сказала ему Розторн.

Вошёл Джаят. Он положил ладонь мне под локоть, чтобы помочь мне удержаться на ногах. Я постаралась не слишком на него опираться. У меня всё же есть гордость.

— Ты сказала Посвящённому-Адепту Мёрртайду, что поведение Эвви очень нетипичное. Ты ведь, конечно, позволишь ей объясниться, прежде чем отправишь её собирать вещи. — Осуин был до сумасшествия упрямым, чтобы долбиться дальше, когда на него зыркали и Розторн, и Суетяга, и я сразу.

— Он прав. — Теперь Джаят не мог не внести свою лепту. — Я был с Эвви по дороге вверх от гавани. Она сегодня была другой, и это началось только после того, как мы покинули пруд Осуина. На дороге она вела себя как обычная девочка — ладно, девочка, которая очень любит блестящие камни, но она была весёлой. Она не была раздражительной или, или странной. Посвящённая Розторн, ты вчера вела себя так, будто она всё время так себя ведёт, насколько я могу судить. Если тогда её поведение было нормальным, то сегодня она была кем-то другим.

Если бы я вообще опускалась перед людьми на колени, то я бы сделала это прямо там. Я бы упала на колени и взмолилась этим двум, чтобы они перестали мне помогать. Я не хотела, чтобы Розторн разозлилась ещё больше. Я накосячила. Они только всё усложняли.

— Её захватила сила земли. — Поскольку Луво стоял на полу рядом с Джаятом, казалось, что его голос пришёл из ниоткуда. Все кроме Розторн стали потрясённо оглядываться. Розторн посмотрела прямо на Луво. — Она проследила остатки земных линий, о которых говорил Джаятин, разыскивая их остатки в почве. А потом она нашла новые, более крупные линии. — Хрюкнув, Джаят поднял Луво на ступени, чтобы его было видно.

Я не осмеливалась шелохнуться. Луво меня пугает, когда он такой, когда он говорит с возрастом своей горы внутри себя. В Янджинге его гора поддерживает огромные ледники. На его боках лежат деревни и леса, и глубокие, ледяные пещеры в его недрах. Люди поклоняются ему как богу.

Луво не смотрел на меня. Он говорил с остальными:

— Она последовала вдоль линий земли к сердцу этого острова. Она использовала свою силу, чтобы проникнуть гораздо глубже, чем могла бы продвинуться с помощью лишь своей собственной силы. В полости полной магмы она встретила обитающих там существ, детей сердца земли. Они поймали её. Они держали её там несколько часов, пока Эвумэймэй не сбежала. Она проделала это не только с помощью своей магии, но и всей силы, которую собрала за день — силы, которая пристала к ней, пока она исследовала истощённые линии земли. Она сделала это с помощью силы, которая заставляла её так странно себя вести. Если бы этой силы у неё не было, она погибла бы в одиночества под землёй. Я не мог ей помочь. Меня бы поглотило, если бы я за ней последовал. Вы, маги, не выжили бы даже первые тридцать футов, даже если бы перемещались в виде чистой магии, как это делаем мы с Эвумэймэй. Сила этой магии сокрушила бы вас. Она чуть не сокрушила мою юную подругу.

У меня в мозгу зачесалось от чего-то из сказанного им. Он сказал, что сила пристала ко мне. Я села на самую близкую к моей пятой точке ступеньку. Мои колени больше не хотели держать меня. Что за идея привлекла моё внимание? Что-то про силу, пристающую и липнущую?

Я подняла взгляд.

— Я знаю, почему растения и вода портятся.

— Не верю! — Суетяга со стуком поставил свою чашку, брызнув чаем на стол. — Она подговорила свой живой камень заступиться за неё, притворяется обессиленным инвалидом, чтобы заполучить нашу симпатию…

— Уймись, — произнесла Азазэ ледяным голосом. — В отличие от тебя, у неё есть идея. У тебя есть только тесты, которые ты желаешь провести. — Она посмотрела на меня, и дёрнула пальцами в жесте, означавшем «действуй».

Я покосилась на Розторн. Та кивнула.

Я открыла рот. Слова, целая лавина слов, полились с моего языка:

— В ущелье со всеми теми мёртвыми деревьями я почувствовала, что кожи камней прежде касался плохой воздух. В нём было что-то ядовитое, вещества, которые прилипли к камням, когда воздух их касался. Под землёй яд был везде вокруг камней по обе стороны щели в земле — он остался после того, как плохой воздух прошёл через щель. — Я закашлялась. Моё горло было сухим как мел. Джаят сходил на кухню, и принёс мне чашку мятного чая. Я стала пить его маленькими глоточками, пока кашель не прошёл, в то время как Джаят пошёл стоять рядом с кухонной прислугой. — Когда я была в большой полости со всей этой магмой и скальными духами, двое из них приняли меня к себе. Одного я назвала Факелом, а вторую — Сердолик. Своих имён у них нет. Они хотели, чтобы я с ними поиграла. Они повсюду меня таскали. Куда бы они ни двигались, Факел и Сердолик толкали меня вверх, в эти трещины. Они не могли сделаться такими же тонкими, как я, потому что они были из плотной магмы. Они могли оплавить часть трещин, но могли расширить их только до определённого предела. Они очень сильно хотят выбраться из той полости. Они всё время твердят это, как молитву — они хотят наружу. И они постоянно пытаются выбраться. В полости их окружали волнистые линии, вроде тех, что поднимаются над мостовой в особо жаркие дни. Я думаю, эти волнистые линии были отравленным воздухом, и отравленный воздух — единственная их часть, которая может вырваться через трещины. — Я допила чай. — Последнее, что они со мной сделали — я думаю, они попытались протолкнуть нас троих прямо наверх через вершину Горы Грэйс.

У меня начали трястись руки. Я поставила чашку рядом с Луво, чтобы никто не увидел, и засунула руки под мышки.

— Это было… плохо. Я сбежала, наконец-то, и выбралась через одну из трещин, которую мы пробовали прежде. Камни в ней были покрыты ядом. Эта дрянь, что убивает воду и растения, движется впереди Факела и Сердолик. Остальная часть духов магмы не может выбраться, пока не может, но может выбраться яд в их воздухе. Если они последуют за Сердолик и Факелом, то смогут убить весь этот остров. — Я открыла рот, чтобы рассказывать дальше, но лавина слов кончилась. Дрожа, я ждала, когда Мёрртайд снова за меня примется. Я чувствовала, как пот стекает у меня по спине. В голове поселилась стучащая боль.

Суетяга ничего не сказал. Я подняла взгляд. Он наливал воду в чашу. Когда та наполнилась, он смочил палец, и стал чертить знаки по всему её ободу. Потом он уставился в воду неподвижными бледными глазами. Он провидел в чаше. Он это делал каждый вечер на корабле, связываясь со Спиральным Кругом, или пытаясь увидеть, что происходило вокруг нас. Что он пытался увидеть сейчас — Факела и Сердолик?

Розторн подошла, усевшись на ступеньку рядом со мной. Она положила руку мне на плечи, и прижала меня к себе. Она прошептала:

— Ты уверена во всём этом? Хотя нет, забудь. Ты чудовищно правдивая девочка. Ты понимаешь значение того, что ты сказала?

Я покачала головой. У меня свело живот.

— Ты описала начало вулкана. Это придаёт смысл тому, что происходит здесь с растениями и водой, — объяснила она. — Твои друзья ищут выход наружу — и с собой они принесут лаву и газ в виде взрыва, который может убить всех на Горе Грэйс. Возможно, даже весь Старнс.

Я содрогнулась. У Факела и Сердолик была такая ужасающая силища. А потом были ещё другие духи, ожидающие у них за спиной. Они, может, и не ищут путь наружу, но они последуют за Сердолик и Факелом. В этом я была уверена.

— Они точно убьют всех, Розторн. Та подземная полость больше озера. Я не знаю, насколько она глубока. Их совместная сила… — Я изогнулась, чтобы посмотреть на Луво, хотя у меня от этого заломило кости. — Почему ты не сказал, что мы смотрим на вулкан? Я бы не пошла вниз! — Я говорила так же тихо, как Розторн.

— Я не знал. — Луво повесил свой головной нарост, отводя взгляд.

— Но ты же родился в одном из них! — Я ткнула его пальцем.

— И я сказал тебе, кто же помнит своё рождение? — спросил он. — Я не встречал никаких вулканов во время наших путешествий. Я не узнавал ранние признаки извержения. Розторн, ты уверена, что эти признаки относятся именно к такому явлению?

Я приложила ладони к голове. Луво просит Розторн объяснить ему то, что горе положено знать — я чувствовала себя так, будто мой мир перевернулся вверх дном.

— Чтобы мы прошли проверку на адепта, нас учат основам всех дисциплин Живого Круга — даже тех, что не совпадают с нашими способностями. Рассказ Эвви вписывается в факты. Как и местное вымирание растений, кислотная вода, вибрации, и сотрясения земли. У меня были подозрения — как и у Мёрртайда, — но это их подтверждает. — Говоря это шёпотом, Розторн приложила прохладное запястье к моему лбу. Потом другим запястьем она проверила моё сердцебиение. Она нахмурилась: — Плохо. Ты покрыта холодным потом, а сердце бьётся слабо и часто. — Она посмотрела на Джаята: — У неё симптомы шокового состояния. Она ела?

— Она не могла, Посвящённая-Адепт. — Джаят подошёл к нам. Больше никто, похоже, делать этого не хотел. Будто у нас было что-то заразное. — Её сильно рвало, но она ничего перед этим не съела.

— Ясно. Спасибо, Джаят. — Розторн посмотрела на меня: — Для тех уроков, о которых я упомянула, мне пришлось читать классические трактаты. В «Книге Магии Земли» несколько магов написали о духах расплавленного камня, которых можно найти глубоко в земле. Они описали то, что случалось, когда те находили путь на поверхность. Это было очень похоже на то, что ты нам рассказала. — Она встала, и отряхнула свою накидку. — Я пойду заварю чаю. Потом ты что-нибудь съешь. Потом ты расскажешь нам о своих исследованиях и открытиях с местными камнями. Нам нужно узнать, сколько у нас осталось времени до того момента, когда этот остров взорвётся у нас под ногами. — Она пошла вверх по лестнице.

— Да что она может поделать? — Луво неуклюже забрался мне на колени. — Я не понимаю, почему она так спешит с этим делом. Новая гора появится. Мы будем поглощены расплавленной лавой. Это — цикл рождения и смерти камня. Ничего с этим не поделаешь.

Теперь его сегодняшнее поведения стало мне гораздо понятнее. Я прижала его поближе своими ноющими руками, и стала тихо говорить. Розторн почему-то не хотела, чтобы все в помещении слышали наши слова.

— Ты думал, что умрёшь, так ведь? Поэтому ты свернулся в клубок, и не говорил с Джаятом. Ты просто решил, что «о-оу! Поднимается лава, я умру, ничего не поделаешь». Луво, дуболом ты этакий, ты же не какой-нибудь камень, застрявший на пути оползня, знаешь ли! Мы сядем на корабль, и уплывём прочь от всего этого! — Я ухватилась за него, и попыталась встать, но мои колени превратились в студень. Я снова села. — Ладно, до корабля мы доберёмся не сразу.

Прежде, чем я осознала, что он замышляет, Осуин подошёл, и поднял нас обоих. Как и Джаят прошлым вечером, он не был готов к Луво. Под нашим весом у него подогнулись колени. Он закряхтел от напряжения. Его лицо приобрело красивый тёмно-рубиновый оттенок. Пока он, пошатываясь, нёс нас к столу, где сидели Азазэ и Суетяга, я попыталась его отвлечь:

— Император Янджинга дал мне шёлковый плащ точно такого же цвета, какой сейчас у тебя на лице. Ты забыл о весе Луво, так ведь? Ты очень сильный, для старика.

— Мне сорок пять! Это ещё не старость! — Осуин усадил нас на скамейку за столом старших.

— Определённо не старость. — Голос Луво был чуть ли не обиженным, когда я поставила его на стол.

Азазэ беседовала с Суетягой. Теперь она встала, и посмотрела на людей, которые были всему этому свидетелями:

— Все остальные — идите по домам. Совет должен собраться немедленно. Мастер Мельник, Госпожа Ткачиха, Мастер Плотник, не могли бы вы остаться? Я пошлю конюха за кузнецом, главным пастухом и главным рудокопом. Джаят. Сбегай за своим мастером. Скажи ей, что я настаиваю.

Джаят сглотнул:

— Да, Староста Азазэ. — Он выбежал прочь с постоялого двора.

Азазэ ненадолго вышла наружу. Вернувшись, она села за стол напротив меня, и посмотрела мне в глаза. По-моему, я не дёрнулась. Это было трудно. Эта высокая, строгого вида пожилая дама скорее годилась в королевы, а не в старосты в маленькой захолустной деревне на склоне готовой вот-вот взорваться горы.

— А ты как думаешь, что ты видела там, внизу, девочка? Или ты просто выдумала какую-то историю, чтобы выкрутиться? — потребовала Азазэ.

Если она со всеми так говорила, то готова поспорить, что её дети умерли от страха ещё в младенчестве.

— Если бы это было так, то я бы сказала, что надышалась плохого воздуха, который заставил меня творить странные вещи, — сказала я ей. — Когда я лгу, мне хватает ума не усложнять. Именно на этом лгуны всегда и прокалываются. Они усложняют. Потом они забывают подробности. Лучше всего рассказывать простую, незамысловатую ложь, которую легко запомнить.

Губы Азазэ дёрнулись. По-моему, она улыбалась, может быть:

— Я так понимаю, твоя карьера до этого момента сделала из тебя эксперта по лжи.

Я кивнула, хотя от этого у меня закружилась голова:

— Да, Староста Азазэ. Но я никогда не лгу Розторн. У неё есть способы от этого… м-м-м… отучить.

— У нас с Эвви установилось взаимопонимание. — Розторн вернулась с пакетиками трав и кружкой. Она взяла чайник, и налила в кружку горячей воды. — Она говорит мне правду, а я не вешаю её в первом же попавшемся колодце. Это решение в достаточной степени удовлетворяет нас обеих.

Я с грустью наблюдала за тем, как она высыпала в кружку порошки. Знание того, что она добавляла туда магию, не помогало. Её порошки просто придавали её вареву ещё более противный вкус.

— Эта Эвви и впрямь настолько хлопотная? Вчера она казалась довольно смирной. — Теперь на лице Азазэ была настоящая улыбка. Деревенские мельник, ткачиха, и плотник, сидевшие вместе с нами, неприкрыто посмеивались.

— В той же мере, в какой мой ученик — и её бывший наставник — Браяр был хлопотным, — сказала Розторн. — У нас с ним было похожее взаимопонимание. Эвви, прекрати кривиться. Сегодня ночью тебе потребуется ясная голова. Нравится тебе или нет, но ты это выпьешь.

— Даже без мёда? — Я обязана была спросить, хотя я видела, что она не стала искать горшок с мёдом.

— Это сделало бы вкус приятным. Я ещё не простила тебя за то, что ты сбежала, не сказав ни слова. — Розторн посмотрела на меня, и её лицо немножко смягчилось: — А ещё мёд даёт этому чаю неприятные побочные эффекты. Прости, но это так. Пей до дна, Эвви.

Я взяла кружку:

— Ты могла бы прилагать больше усилий, чтобы у них был хороший вкус, знаешь ли.

Она одарила меня насмешливой улыбкой:

— Да, но разве это бы доставило мне такое же удовольствие? — Она повернулась к служанке, обслуживавшей старших: — Ещё остался тот суп с яйцом и лимоном?

Девушка кивнула.

— Для начала ей потребуется тарелка этого супа, а потом ещё тарелка супа из белых бобов. Если она не потеряет аппетит, то артишоки в масле, — приказала Розторн.

Я зажала нос, и глотнула чаю. Даже так я подумала, что смогу удержать эту дрянь в себе только чудом. У чая был затхлый, зеленоватый вкус погребной плесени. До того, как я познакомилась с Браяром, я ела овощи, украденные из погребов. Я знала, что это был за вкус. Где она вообще находит травы для этого пойла? Я всегда боялась спросить. Она ведь могла и рассказать.

Тем не менее, пот у меня на лице начал высыхать. Ещё после трёх глотков варева мой живот угомонился. Пропал звон в ушах. В мои колени, щиколотки, локти, и запястья снова вернулось ощущение того, что они из костей, а не из зелёных прутиков. Мой мозг решил, что находится уже не на качающейся земле, а на устойчивой скамейке. Сердце перестало молотить.

Я поставил кружку.

— Только не осадок. — Я умоляла Розторн своим взглядом не произносить эти внушающие ужас слова.

Она посмотрела в кружке, где ждала жижа из трав. Потом она проверила мой лоб, затем мой пульс.

— Гораздо лучше. — Она вылила осадок в открытый огонь очага. С рёвом взметнулось пламя. Все дёрнулись, втянув в себя воздух. Я с восторгом посмотрела на Розторн. Да что она вообще кладёт в этот чай?

Служанка поставила передо мной артишоки и оба супа. Помня о том, что случилось, когда Джаят показал мне те колобки, я стала есть медленно и осторожно.

— Как ты могла отправиться под землю, если твоё тело осталось на месте? — Ожидая, пока Розторн закончит меня лечить, Азазэ задавала вопросы. — Такое всем магам под силу?

Я покачала головой:

— Одни — могут, другие — нет. — Я почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы вытащить камни, которые я собрала ранее, и выложить их на стол. Когда я только вошла, у меня не было сил поднять даже самый маленький из них.

— Не разговаривай с набитым ртом, Эвви. — Розторн села рядом со мной, приняв из рук служанки чашку обычного чая. — Моя юная подруга будет пить воду. — Пришли двое из людей, за которыми посылала Азазэ. Служанки поспешили их обслужить.

Я проглотила свои бобы, чтобы ответить Азазэ:

— Это полезно, если ты это можешь — передвигаться в своей магии. Именно так Луво видит вещи на своей горе. Пешком он бы целую вечность её обходил. Его гора огромная. — Я широко улыбнулась Луво. — Поэтому он просто передвигается в виде своей магической сущности.

— Но как его гора делает свои дела, когда Луво нет? — Это Мёрртайд для разнообразия задал нормальный вопрос. Он посмотрел на мою маленькую горку камней, и даже не хмыкнул.

— Моя гора в восторге. — Луво подошёл, встав перед Мёрртайдом, чтобы Мёрртайду пришлось на него смотреть, пока он говорит. — Я не меняю расположение её кристаллов и колонн, и не перенаправляю её ручьи и ледники. Я не меняю её форму с помощью оползней, паводков, или сотрясений. Она может спокойно дремать в холоде и под солнцем. Я для моей горы слишком уж активное сердце, чтобы нравиться ей, Посвящённый-Адепт Мёрртайд.

— Неудивительно, что ты так хорошо ладишь с Эвви. — Мёрртайд откинулся назад, не сводя взгляда с Луво. — Учитывая твою мудрость, Мастер Луво, я удивлён, что ты не предупредил нас о том, что происходит под этой горой.

— Предупредить? Как я уже сказал, я не знал. — Луво сел на свой округлый каменный зад, направив свой головной нарост вверх, на Мёрртайда. — И какой вообще смысл в предупреждении? Вулкан будет рождён, поглощая всё на своём пути. Он продолжит уничтожать, или станет сушей, и горой. Новое поедает старое. Так было всегда.

— Но мы — люди, — сказал Мёрртайд. — Мы можем сбежать. Если у нас будет достаточно времени. — Он кивнул, когда очередной видный деревенский житель вошёл в двери.

— Именно это мы и обсудим, когда соберётся весь деревенский совет. — Мы и забыли, что Азазэ слушала наш разговор. — Эвви — ты ведь Эвви?

Я кивнула. Я как раз выуживала камни из другого моего кармана, и клала их на стол. Вот был странный, интересный кусок обсидиана, с фактурой как у пемзы. А вот — мелкозернистый серый камень, начавший свою жизнь глубоко под землёй. Там были и другие вулканические породы, прежде находившиеся высоко на Горе Грэйс.

Азазэ щёлкнула худыми пальцами у меня под носом, чтобы привлечь моё внимание. Я думаю, она проделала это несколько раз, прежде чем Розторн мягко пнула меня ногой.

— Я и сама могла бы её пнуть, Посвящённая Розторн, — сказала Азазэ. — Эвви, если мы дадим тебе доску и мел, ты сможешь начертить карты? Где эта полость располагается относительно деревни, и озера, и горы? Где расположены эти щели? — Азазэ повернула каплевидное кольцо на одном из своих пальцев. — Совету будет проще уследить за твоим рассказом, если у тебя есть хотя бы грубая карта. — Она указала на стол позади нас.

Я и не видела на том столе большую грифельную доску и поднос с разноцветными мелками. Наверное, кто-то принёс их, пока я ела. Я взяла лепёшку, и подошла к доске, жуя и думая одновременно. Черчение карт тех мест, куда я ходила в моей магии — этому меня учили в Спиральном Круге. Я набросала вид горы и озера сбоку, будто разрезав Старнс надвое.

Я так сосредоточилась, что не услышала, как вышел, и вернулся, Осуин. Но я заметила, когда он шмякнул свою переметную суму на стол рядом со мной.

— Вот. Может быть, это поможет. — Он расстегнул ремни, и вытащил кожаную трубу. Из неё он вытянул свёрнутые бумаги. Он стал листать их, бормоча про себя: — Остров Маргрет, нет, Остров Лор, Остров Карл, Сустри, Сотат… а!

Он выбрал одну из бумаг, и разложил её рядом с моей грифельной доской. Это была очень хорошая карта всего Старнса. Я уважительно присвистнула. На ней были обычные вещи, вроде дорог, городов, и рек, но она также показывала старые линии силы, которыми раньше пользовались Джаят и Тахар. Там даже была специальная раскраска, показывавшая ущелья и кряжи.

— Это поможет? — Осуин прижал уголки тарелками и чашками.

— Очень, спасибо! — сказала я. — Где ты это достал?

— О, я сделал её сам. Она полезная, — сказал мне Осуин.

Я улыбнулась ему, когда он поставил Луво на стол рядом со мной:

— Полезная для того, кто ходит по округе и решает проблемы?

— И я вожу людей по острову за плату. Если мне доплачивают, я стараюсь не заставлять их блуждать.

— Ты все эти карты начертил? — спросила я его.

— Нет, только этого острова и нескольких наших соседей. Остальные я купил. Хотелось бы мне попутешествовать достаточно, чтобы начертить самому и остальные. — Осуин убрал другие карты.

Мне показалось, что я наступила на больную мозоль. Я посмотрела на Луво:

— Насколько далеко под горой я была? По-моему, три с половиной мили, но тебе лучше знать.

— Три и три четверти мили вниз по прямой, Эвумэймэй.

— Но тебя же там не было, Мастер Луво, — заметил Осуин. — Ты сам сказал, что не было.

— Но я сейчас в её разуме, Осуин. Я ощущаю то, что она ощущала тогда. Усвоив это измерение в ярдах, милях, и футах, я могу точнее сказать, насколько далеко она перемещалась под землёй. У неё самой точность тоже стала выше, чем прежде, но для мясных существ это сложнее.

— Мясных существ? — спросил Осуин.

— Он имеет ввиду живых существ, вроде людей и животных. Вообще-то, я тут пытаюсь думать, вы двое. — Я аккуратно дочерчивала вид полости в разрезе.

— А теперь, карту местности вокруг горы? — предложил Луво, когда я взяла следующую доску.

Я кивнула:

— Ту, что с трещинами в земле. Я не знаю, могут ли Факел и Сердолик расширить одну из них настолько, чтобы через неё сбежало много духов. Даже один может нанести много вреда. — Я почувствовала спиной сквозняк, и обернулась.