Плавящиеся Камни

Глава 13

Когда мы добрались до дома, Нори ждала нас у задней двери.

— Ты думаешь, я тебя поблагодарю за то, что ты вдохновила Мэриэм на купание и одевание? Предполагалось, что ты будешь с ней.

Я дала ей свой лучший гневный взгляд. Учитывая то, что у меня кружилась голова, я сомневаюсь, что взгляд был особо действенным:

— У меня были важные дела, ладно? Если бы я ими не занялась, то, возможно, никого из нас тут уже не осталось бы. А твоей душке Мэриэм обварило бы пальчики на ногах.

Душка Мэриэм выглянула у Нори из-за юбок, и захихикала. Я бросила на неё взгляд — хмурый, но не слишком. Чистая, она была милой как аметист.

— Тут нет ничего, что могло бы ей обварить пальцы. — Нори не выглядела убеждённой.

— Появилось бы, если бы Эвумэймэй не приняла меры. — Луво подошёл к Нори, и уселся на пятую точку, чтобы посмотреть на неё снизу вверх: — Как мальчики?

Ей пришлось попятиться и встать на колени, чтобы поговорить с ним вежливо. Было интересно видеть, что она хотела говорить с ним вежливо:

— Они уложили вещи и сидят в телеге. Мы все готовы ехать. — Она зыркнула на меня поверх Луво: — Про еду забудь.

У меня болела голова и дрожали руки. Упоминание о еде объяснило, почему меня шатало. Я перетрудилась, несмотря на то, что меня подкрепляла магия одобрения Луво. Мне нужна была пища. Я проедусь на попутной повозке обратно к постоялому двору, и достану там что-нибудь.

— Если вы готовы, то чего мы треплемся? — Я взяла Луво на руки. — Мы зря тратим время. — В этом и была проблема с мясными людьми. Их приходилось на всё уговаривать. Я заставила себя забыть то время, которое я провела, уговаривая Факела и Сердолик что-то сделать. В общем, я думала о камнях, о спокойных и тихих камнях.

— Так я должна поверить, что ты нашла себе какое-то огромное магическое дело у нашего пруда. — Нори первой пошла обратно через дом. — У настолько бесполезного пруда, что там нет даже приличных размеров рыб.

— Мы можем играть в воде, когда становится жарко. — Мэриэм решила подержать меня за руку. Я не знаю, почему, но ощущение было странным. И она всё время смотрела на меня снизу вверх. У меня что, была грязь на лице? На моей одежде-то её точно было полно.

— Да, Мэриэм, ты играешь в нём, когда тебе жарко. — Нори остановилась, чтобы взвалить на плечо рюкзак, и взять две оставленных в коридоре сумки. — Потом ты возвращаешься сюда, и оставляешь грязные следы по дому. И ты покрыта илом из пруда, и мне приходится тебя купать.

Мэриэм осклабилась:

— Иногда Трик нас купает. И Лекса, и Джеси, и Дэва. Не только ты одна. И они иногда моют полы. Не только ты.

— Иногда. — Нори проверила ремни рюкзака. — А иногда они дурачатся, разливают по полу воду, и размазывают повсюду грязь. — Она распахнула парадную дверь. — Тоже мне, помощь. Спаси меня Урда, дети, вы что, весь дом упаковали?

Как и Нори, я пялилась на телегу. Она была завалена ящиками и сумками. Я увидела клетку с курами, и ещё одну, из которой торчали щенячьи носы. Какая-то собака была привязана к телеге длинной верёвкой. Судя по её виду, она была матерью тех щенков. Одиннадцать человек, мальчики и девочки разных возрастов, стояли вокруг телеги, дожидаясь нас. Пара жалко выглядевших тяговых лошадей вяло стояли в дрогах. Судя по их виду, ничего хорошего от жизни они не ждали.

— Вы же не берёте всё это с собой? — потребовала Нори. Ранее она сказала мальчикам уложить лишь то, что уместится в маленькую сумку. Я даже видела эти маленькие сумки.

— Позволь нам беспокоиться о том, что мы берём, Нори. Вы с малышами можете ехать здесь. — Приказы отдавал Трик, тот мальчик с топорщившимися волосами. Сейчас он похлопал по месту на телеге, где могли сесть Нори и самые маленькие дети. — Джеси поведёт.

— Спасибо, Трик. — На место возчика забралась жилистая блондинка с самыми толстыми очками, какие я когда-либо видела — Джеси. Нори посадила Мэриэм и одного из маленьких мальчиков, затем забралась вслед за ними. Ещё один мальчик протянул мне поводья лошади, которую я оставила утром с Триком. Лошадь была недавно расчёсанной и осёдланной. Мальчик протянул мне руку, раскрытой ладонью вверх.

Он хотел, чтобы я расплатилась? Я спросила:

— Что тебе нужно? Денег у меня нет.

— Поездка верхом до постоялого двора. — Он был весёлым малым, чёрным как тени, с выступавшими под кожей рёбрами. Я бы ни одного из детей не назвала упитанным. — Так мне удастся избежать нескольких мозолей.

Я хлопнула по его раскрытой ладони в знак согласия со сделкой. Потом я села верхом, и подтянула его себе за спину. Усевшись, я перевесила Луво в его перевязи, и поехала впереди телеги.

Путешествуя верхом, я обычно забываю про ухабы на дороге. Я была на полпути к деревне, когда сзади донеслись неприятно прозвучавший грохот, и глухой удар. Я оглянулась. Переднее колесо телеги въехало в глубокую выбоину. Оно стукнулось ещё раз, когда выехало из неё, а затем послышался хруст ломающейся древесины. Малыши завизжали. Остальные дети закричали. Собака залаяла; щенки ей вторили. Куры верещали. Я развернула мою лошадь, чтобы мы с моим попутчиком могли посмотреть.

— Ох, лишаи, — прошептал мальчик. Он спешился, чтобы помочь. Телега кренилась набок, заднее левое колесо было загнуто под корпус. Переднее левое колесо также согнулось. Ось была сломана. Эта телега уже никуда не поедет.

— Свиная рвота, собачий помёт и флотские сопли! — Трик прыгал вверх и вниз на дороге. Теперь он был похож на человека, который мог крушить мебель в приступе ярости. — Лакик прокляни двенадцать раз того пьяного подонка, который последний раз чинил её!

— Это был Осуин. — Слёзы потели по лицу Мэриэм. — Не смей кричать на Осуина, Трик! Я тебя зарежу! — Откуда-то она достала маленький кинжал. Она держала его так, будто знала, как с ним обращаться.

«Пиратские дети», — подумала я, и вздохнула.

Нори забрала у неё кортик с такой ловкостью, что было видно — делает она это уже не первый раз.

— Убьёшь Трика потом, Мэриэм. Спускайся осторожно. — Они с возчицей, Джеси, спустились на землю, и помогли слезть остальным детям.

Пока одни дети плакали, а другие спрашивали, что им теперь делать, я совершила ошибку. Я позволила моей усталости и нужде в пище завладеть моим языком:

— Я знала, что это — плохая идея! Тащить все эти вещи, зачем? Корабли будут набиты битком! Осуин же наверняка вам это говорил. Поэтому у вас и были приказы взять несколько вещей, а не всё это. — Я махнула руками на телегу. — Когда вулкан взорвётся, вы всё ещё будете здесь, со всем этим мусором…

— Это не мусор! — Нори уставилась на меня. Её глаза были как сине-серый лёд под зимним солнцем. — Что ты вообще знаешь? Готова поспорить, ты никогда в жизни не нуждалась! Готова поспорить, тебе никогда не приходилось откуда-нибудь бежать без ничего, кроме одежды! Каждый из нас не раз оставлял всю жизнь позади, так что не смей нас поучать! Мы должны спасти то, что можем!

Я заскрипела зубами:

— А если они не позволят пронести это на корабли? — А она нахальная, так со мной говорить. Она понятия не имела, что мне приходилось делать.

Мэриэм схватилась за побитый предмет, который, возможно, когда-то был куклой:

— Я не расстанусь с Долли. Долли — моя семья.

У меня ёкнуло сердце:

— Они позволят тебя взять одну куклу, Мэриэм. Не уверена я насчёт ящиков, сумок и сундуков с вещами.

Луво поднялся в своей перевязи, коснувшись меня.

— «Ты пересекла пять стран со своими кошками», — сказал он так, чтобы слышала только я. — «Ты никому не позволила бы разлучить вас».

— Если мы не сможем их взять, то разберёмся у причалов, но ни мигом раньше! Не можем же мы бросить не только дом, но и наши сокровища! — Нори заплакала. — Трик, прекрати бегать кругами, иначе я тебе врежу, клянусь! Найти кузнеца. Не Мастера Кузнеца, он нам не по карману. Может, его подмастерье починит эту колымагу.

Не моё дело было ей говорить, что кузнец уехал ещё до рассвета. Я спешилась, и дала поводья моей лошади Трику, чтобы он мог поехать за помощью. Потом я поставила Луво у дороги. Я помогла детям сложить их вещи, включая клетки с животными, на траву, чтобы они не мешались. Мэриэм, похоже, считала, что она и её ужасная кукла должны были мне помогать. Куда бы я ни двигалась, я всё время о неё спотыкалась. Когда я остановилась, чтобы попить, Нори сунула нам по пирожку с яйцами.

— Булыжник говорит, что тебе будет плохо, если ты не поешь, Эвви. Я не просила твоей помощи, — сказала мне Нори.

Я слопала пирожок. Я никогда не отказываюсь от еды, даже если ту предлагают нехотя. Гордость по карману только богатым людям. Нори дала нам с Мэриэм ещё по одному пирожку с яйцами. Потом мы поделили на двоих ещё один, с начинкой из цыплёнка с кардамоном. Его я тоже слопала. Головная боль, сжимавшая мои виски, поослабла.

— Он — не булыжник. Его зовут Луво. Он — настолько близок статусу бога, насколько любой из нас вообще когда-либо сможет подобраться.

— Он говорит, что ты выиграла нам время, сыграв злую шутку с духами вулкана, — заметила Нори.

— Хэйбэй, возьми эту плохую примету, и закопай, — сказала я.

Нори стукнула меня по плечу:

— А это ещё что должно значить?

— Не бей Эвви. — Мэриэм облизывала пальцы. — Ты же меня не бьёшь.

— Ты мне нравишься. Эвви — нет. Что такое «хэй-бай»?

Я вздохнула, и закатила глаза, за что получила бы щелчок по уху, будь Розторн поблизости.

— Хэйбэй — это бог удачи из моего родного Янджинга. Я попросила его о помощи. Он — хороший бог, надёжный, в отличие от вашего Лакика. Плохая примета — говорить, что всё устроено, пусть даже это говорит Луво. — В отличие от Луво, я была не очень уверена в том, что Сердолик и Факелу потребуется время, чтобы понять, что их обманули. Я решила оставить это мнение при себе. — Я буду чувствовать себя лучше, когда мы будем на кораблях, и достаточно далеко от этого острова.

— Ваши избавители — здесь! — Джаят подъехал к нам на телеге, которая была несколько менее расшатанной, чем первая. На ней уже было два сундука — его собственный, и сундук Тахар, предположила я. — Дети, начинайте грузить, хорошо?

Мэриэм первой начала грузить вещи на телегу. Остальные дети бросились помогать.

Трик, ехавший вслед за Джаятом, слез с моей лошади, и привязал её к ветке дерева. Вверх по дороге ехали двое конюхов с постоялого двора. У них была упряжка, с помощью которой они могли оттащить сломанную телегу в деревню.

Джаят подошёл к Нори:

— Почему ты не заставила Осуина проверить эту штуку перед уходом?

— Он и проверил. Он же сам и починил её, чтобы она вообще ездила. — Я увидала, что Нори могла очень мило дуться. Она также знала, как использовать свои прекрасные глаза на бедном Джаяте. — Я ему поверила. Хотя я знала, что он был не в себе, думая о каждой старенькой вдовушке на горе. Надо было понять, что он не уделял работе должное внимание. — Нори взяла мешок, и заволокла его на повозку Джаята. — Булыжник Эвви говорит, что у нас теперь больше времени.

Джаят огляделся:

— Луво? Каким образом?

Луво начал объяснять про Факела, Сердолик, и кварцевую ловушку. Я больше не могла усидеть на месте. Исходя из положения солнца, я знала, что мы этой ночью уже не уедем. Я отвязала мою лошадь.

— Увидимся на постоялом дворе. — Я хотела ещё раз взглянуть на карту Осуина. — Луво, ты едешь?

— Я останусь с телегой, Эвумэймэй. Если будет ещё один толчок, я могу придать камням под ней устойчивости, и смягчить его влияние на колёса.

Джаят с благодарностью посмотрел на него:

— Спасибо, старик. Это очень любезно с твоей стороны.

— Куда спешишь, Эвумэймэй? — Глаза Нори сверкали. — Или тебе не нравится быть рядом с нами, бездомными бродягами?

— Нори! — Джаят выглядел шокированным тем, как она со мной говорила.

— Нори говорит Эвви гадости. — Мэриэм сидела на повозке с багажом, держа свою куклу у себя в перевязи. — Нори думает, что Эвви мы не нравимся.

— Мне нужно восполнить мою магию. — Мне не понравились чувства, которые во мне вызвали слова Мэриэм. Она думала, что они мне нравились. Бесполезно испытывать приязнь к людям, когда они скорее всего скоро умрут. Я это знаю из собственного опыта.

— Ты думаешь, мы с Луво знаем о духах вулкана больше по чистой случайности? Мы нашли их под вашим прудом. Мы расставили ловушку глубоко под землёй. Теперь мне нужно снова набраться сил. Я вам не нужна, чтобы добраться до деревни. Луво только что сказал, что может вам помочь. — На этот раз, чтобы восстановить силы, я хотела карту Осуина, на которой были начерчены линии силы. Она всё ещё была на столе на постоялом дворе, когда мы уезжали тем утром.

Когда никто больше ничего не сказал, я села на свою лошадь, и поехала прочь. Мне пришло в голову, что если я оставлю животное в конюшне, то кто-то может его взять. Это меня не устраивало. Немного не доезжая до деревни, я спешилась, и отвела лошадь на поляну у ручья. От чужих взоров поляну скрывали деревья. Там я сняла седло. Лошадь я привязала там, где она могла безопасно пить, после того, как проверила, что в воде не было кислоты. Когда лошадь ткнулась губами в мою рубашку, я погладила её морду, и вздохнула:

— Полагаю, нам следует познакомиться получше. — После событий в Гьонг-ши я старалась изо всех сил не знакомиться с животными близко. Единственным исключением был пёс, Медвежонок, живший в Дисциплине. В основном я винила его за то, что он не был кошкой, что, если подумать, было несправедливо. Я проверила внутренний край седла. Там было имя лошади — «Искра». Заглянув лошади под брюхо, я узнала, что Искра — кобыла. — Привет, Искра. Я — Эвви. Ты это уже, наверное, знаешь. Мне нужно, чтобы ты тихо подождала здесь. Нам ещё придётся побегать. Я попробую принести тебе угощения, когда вернусь. — А ещё я подумала: «И если они не позволят мне взять тебя на корабль, то мне придётся оставить тебя здесь на погибель».

Она издала счастливый лошадиный храп, и ткнула меня носом. Я помедлила, потом обтёрла её несколькими горстями сухих листьев. После этого я утёрла себе глаза — они слезились, — и пошла в Мохэррин.

На открытом пространстве перед постоялым двором были телеги, но немного. Готова поспорить, что те, кто мог себе позволить хорошие телеги, уже уехали, спеша получить места на кораблях. Во дворе ждали люди со своими узлами и лошадьми, ослами, или мулами, если таковые были. Я также видела собак, овец, коз, и корзины и клетки с кошками и птицами. Я отвернулась. Я не хотела говорить им, что скорее всего животных им с собой взять не позволят. Слуги с постоялого двора таскали ящики, укладывая их на телеги. Они были слишком заняты, и лишь кивали мне, уворачиваясь от игравших во дворе детей. Почему эти люди ещё не выехали? Они что, ждали кого-то? Тахар, может быть, или Азазэ.

В общей комнате постоялого двора я обнаружила Азазэ, которая складывала одеяла, одновременно руководя служанками, которые накладывали в горшки еду.

— Не этот, у него крышка треснута! На первой же кочке зальёт нас рыбным рассолом! Фиру́з, ту корзину уложи плотнее — мы не на пикник едем. — Азазэ коротко глянула на меня тёмным взглядом: — Эвви, ты должна была помогать детям Осуина.

— Они уже в пути, с Джаятом, двумя твоими конюхами, и Луво, — сказала я ей. — Ещё немного помощи — и тогда они вообще сюда не доберутся. Ты Розторн видела?

Азазэ посмотрела на меня, задрав свой похожий на клюв нос:

— Мне кажется, или я слышу от тебя грубости, девочка? — Она осмотрела меня, и хмыкнула: — Садись. — Она начала выкладывать всякую всячину из кувшинов и корзин на тарелку. — Если я что и усвоила про магов за свои годы, так это то, что вам нужно есть, когда вы работаете. Что ты там сделала?

Я хмуро посмотрела на неё:

— С чего ты решила, что я работала? И я съела два с половиной пирожка.

Азазэ поставила тарелку на стол одной рукой. Другой рукой она толкнула меня на скамейку перед тарелкой:

— Ты дрожишь, бледная, и твои губы сжаты. Какую бы магию ты ни творила, тех пирожков не хватило, чтобы тебя вернуть.

— Они были не очень большими, — признала я. Она дала мне хлеб, фаршированный измельчённой ягнятиной и сыром — походная еда. Я стала есть, пока она наливала мне чашку мятного чая.

— Никто не видел твою Розторн, — сказала Азазэ. — Мёрртайд всё ещё в озере. Он тоже творит магию. Я отправила ему парня с едой, хотя тот и думает, что я спятила. Он не видел так много падающих в обморок магов, как я. Надеюсь, что ты сделала что-то важное.

— Мне так казалось. — Я подождала, и произнесла это не с набитым ртом.

— Это — самое важное. Я возвращаюсь к работе — нужно уложить мои счётные книги, — но если тебе что-то нужно, Фируз тебе всё достанет. — Служанка, на которую она указала, кивнула мне. Я помахала ей, и продолжила есть. Может быть, я всё ещё была голодна. Я полностью очистила всю тарелку.

Насчёт карты я не ошиблась. Она всё ещё была на столе, где я оставила её прошлым вечером. Доев, я встала на колени на скамейке, чтобы изучить карту. Я запомнила наизусть старые пути силы земли. Они следовали вдоль трещин, которые вели в ту огромную полость под горой. Старые пути, может, и были стёрты землетрясениями, но лишь для того, чтобы могли открыться новые.

Чтобы восстановить свою силу, я должна была найти эти новые трещины, и почерпнуть их мощь. Или, что лучше, я могла найти одну из больших жил, от которых питались маленькие. Я коснулась толстой красной линии, которая показывала один из основных разломов. Я сомневалась, что местные маги осмеливались черпать из них. Один проходил прямо под Рекой Макрэй, до самого Озера Хобин. Я легко могла достичь места, откуда вытекала река. Зачем возиться с маленькими трещинами, когда я могла пойти к более сильному источнику?

Кто-то плюхнулся на скамейку рядом со мной:

— Что это?

Это была Мэриэм. Дети Осуина наконец-то прибыли.

— Это карта, — сказала я. — Оставь её в покое. Осуин сделает из тебя рагу, если ты её коснёшься.

Она даже засмеялась в ответ.

Розторн склонилась мне через плечо, и изучила карту:

— Луво говорит, что ты поймала этих потенциальных вулкановых существ в пласте кварца. — Её бледная кожа была измазана, как и её одеяние. Судя её виду, она усердно работала. Она со вздохом скользнула на скамейку.

Я взяла Мэриэм, и толкнула её к двери.

— Кыш, — сказала я ей. — Когда она покинула постоялый двор, я посмотрела на Розторн: — Да. Я уговорила их разбиться на множество маленьких частичек, малюсеньких, и поместить каждую в кристалл кварца. Их там целая жила под каньоном с мёртвыми деревьями. И Луво превратил всю жилу в какой-то странный круг. Сердолик и Факел будут думать, что движутся по прямой, становясь сильнее, в то время как они просто двигаются по кругу.

— Но это лишь временное решение? — Розторн всегда чувствовала слабые места в моих планах. Кухонная служанка поставила перед ней тарелку с едой. — Спасибо. Да благословит Мила и Зелёный Человек тебя и твой род.

Служанка сделала реверанс, и поспешила прочь.

Я вздохнула:

— Да. Рано или поздно они выберутся, и вернутся к созданию вулкана. — Я остановилась. Розторн была слишком вежливой, чтобы говорить с набитым ртом. Вместо этого она подняла брови, ожидая, когда я продолжу. Я наклонилась ближе, чтобы слышала меня только она: — Отражаясь в кварце… Если они смогут собрать себя обратно, то будут гораздо сильнее. Мне следовало об этом догадаться, но, Розторн, я думала, что они вот-вот выпрыгнут из пруда прямо у дома Осуина. Луво сделал так, что выбраться из кварца им будет сложнее, но это — всё, что он мог. Мы лишь выиграли немного времени. Мёрртайду следует сказать кораблям и магам увозить людей и с соседних островов тоже. Сейчас же.

Розторн проглотила пищу:

— Вы с Луво сделали всё только хуже. — Она это произнесла очень тихо.

Я покрылась потом:

— Возможно. Пусть Канзан Милосердная мне улыбнётся, я надеюсь, что это не так.

— Не трать сейчас зря мольбы своей Канзан, — сказала Розторн. — Она может тебе потребоваться позже, когда они будут вздёргивать нас на виселице. Что ты собираешься делать?

— Я соберу всю силу, какую только смогу удержать, — пообещала я. — Луво может заставить некоторых из находящихся снаружи людей отправиться в путь к кораблям. Мальчиков Осуина он очень даже вдохновил.

У Розторн задрожали губы. Она уже видела, как Луво вдохновлял людей.

— Тогда иди, собирай силу, — сказала она мне. — Я тоже буду вдохновлять копуш. Я хочу быть на дороге отсюда к завтрашнему рассвету.

Я услышала глухой стук ног Луво по деревянному полу. Я обернулась взглянуть на него, и сказала:

— Я пойду искать одну из больших жил силы земли, которые обозначены на карте — ту, которая идёт под рекой. Хочешь со мной?

Его магия мельком коснулась меня. Он знал, что я была снова почти пустая.

— Я не желаю исследовать великую силу земного огня, Эвумэймэй, разве что при особой нужде. Это утро, когда я работал над Сердолик и Факелом, стало испытанием для моей смелости.

Я об этом не подумала. Он совсем не казался обеспокоенным. Я сказала ему, что они расщепились на безвредные частички. Он действовал так, будто поверил мне. У меня встал комок в горле. Он доверился мне в том, что я убедилась, что ему не опасно приближаться к двум духам вулкана.

— И я желаю провести немного времени в одиночестве, если мы не собираемся отправляться в путь сейчас же.

— Не собираемся. — Розторн вздохнула: — Осталось ещё слишком многое организовать. Ты разве не помнишь, как это было в Гьонг-ши? Людей гораздо труднее сдвинуть с места, чем мы ожидаем.

— Тогда я уединюсь. Эвумэймэй может найти меня на берегу реки, если я нужен. — Луво развернулся, и пошёл прочь.

— Ты в порядке? — крикнула я вслед.

Он оглянулся на меня:

— Да. Я также покрыт грязью и пролитым мёдом. Нори говорит мне, что это — нормальное следствие нахождения поблизости от молодых людей. Мне это не по душе, и я желаю быть чистым — и тишины.

Розторн уронила голову в свои ладони:

— Мы обе понимаем, и слишком хорошо. Иди, я буду молиться, чтобы никто тебя не увидел.

Прежде чем уйти, я сходила наверх, чтобы забрать мой каменный алфавит. Если я была права, то я смогу доверху набить силой каждый камень в нём. Такую возможность я упустить не могла. По дороге с постоялого двора я остановилась у конюшен, чтобы взять еды и угощений для Искры. Следующие несколько дней ей придётся много работать. Я могла по меньшей мере её отблагодарить.

Нагруженная как мул, я покинула двор. То, что я не одна, я осознала лишь услышав крик Нори: «Мэриэм! Где Мэриэм!»

Я огляделась. Она рысила рядом со мной, прижимая к себе Ужасную Куклу.

— Чего ты хочешь?

— Я хочу пойти с тобой, и увидеть магию, — сказала она мне.

— Ты не увидишь магию, — сказала я. — Я буду ездить верхом и сидеть на земле.

— А когда же ты творишь магию? — спросила Мэриэм.

— Потом.

— Я могу посмотреть?

— Ты ничего не увидишь. Та магия, которую я творю, не видна никому.

— Тогда как ты знаешь, что это — магия? — поинтересовалась Мэриэм.

— А как ты знаешь, что съела ужин?

— Живот мне говорит.

— Моя магия мне говорит, что я её использую, — сказала я.

— Но я хочу её увидеть.

— Единственная моя магия, которую видят люди — это камни. — Я подняла тряпичный свёрток с моим алфавитом. — И такую магию ты видишь каждый день. — Я нагнулась — чуть не выронив мешок с овсом, — и подняла лежавший на дороге камень. — Она и здесь есть. Моя магия — в каждом камне. — Вообще-то, это был кусок полевого шпата. Я потратила несколько мгновений, чтобы его изучить, и нашла частицу силы внутри себя. Я вытянула её через полевой шпат. Сила зацепилась внутри кристалла, заставив его сверкать и светиться.

Мэриэм ахнула.

Я передала ей светящийся камень:

— А теперь возвращайся к Нори. — Я подняла ногу, и толкнула Мэриэм сзади. К ней с хмурым выражением лица шёл Трик. — Скорее, пока Трик тебя не поймал.

Мэриэм подняла взгляд, и увидела его. Она пискнула, и побежала к постоялому двору, прижимая к себе полученный от меня полевой шпат.

Искра ждала там же, где я её и оставила. Я задала ей торбу овса, пока снова седлала её. Закончив с этим, я посмотрела на свои руки. Они дрожали. Я боялась. Рассказал Розторн о том, что я сделала с Факелом и Сердолик, я увидела, насколько хуже может обернуться ситуация. Каждая частица их силы вырастет, отражаясь от граней кристаллов. Но какой ещё у меня был выбор? Они были под прудом. Смогли ли они вырваться через него наружу? Этого мне было никак не узнать. Зато я знала, что в доме поблизости были все те дети, а также Нори и Луво. Луво даже не мог вместе со мной подобраться к полости под Горой Грэйс. Сила духов вулкана — это именно так сила, которая дала ему жизнь; она могла его и уничтожить. Он смог приблизиться к ней только после того, как Факел и Сердолик разбили себя на сотни частичек.

Я не могла рисковать. Я не могла позволить им выбраться из того пруда, и убить Луво и остальных.

Но мы с Луво выиграли для Мохэррина и других деревень вокруг Горы Грэйс лишь считанные дни. Если кварц выдержит. Если Сердолик и Факел не усилятся в нём настолько, что расплавят каждый кристалл, если они не вырвутся на свободу, если духи вулкана не найдут новых лидеров, которые бы вывели их наружу…

«От еслей только башка болит, Эвви», — часто говорил мне Браяр. «Да зубы твои они, вероятно, тоже портят. Сосредоточься на «сделаю», в смысле «я сделаю то», или «я сделаю сё». Поверь моему совету, это избавит тебя от головной и зубной боли».

Жаль, что Браяра здесь не было. Он заставлял пробирающий до холодного пота страх казаться мелкой проблемой, которой я могу дать пинка под зад. И я всегда смеялась, когда он это делал.