Плени меня

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

КЭССИ

История Ноэль, рассказанная полиции, и близко не похожа на правду, но она заставляет всех нас поклясться придерживаться ее.

Итак, мы все сообщаем одни и те же подробности, в наших собственных версиях, чтобы избежать подозрений: Ноэль сбежала, чтобы жить с Бо Грейсоном, зная, что ее родители никогда бы его не одобрили. Она понятия не имела, что ее кто-то ищет, что ради нее тратится так много ресурсов. Я ударила ножом Бо, думая, что он удерживает Ноэль в доме против ее воли. Тео последовал за мной.

В истории Ноэль я предстаю героиней, а не злодейкой. Она нарисовала меня в совершенно новом свете.

Она действительно художница.

За несколько мгновений до того, как раздался вой сирен, после того, как Ноэль рассказала нам историю, которую мы все расскажем, я настояла, чтобы мы рассказали им правду о том, что я сделала.

Я пыталась убить ее. Я ударила ножом Бо. Мне не могло все просто сойти с рук.

Но Ноэль покачала головой.

— Ты достаточно настрадалась, Кэсси. Начнем с того, что мы попали в эту переделку из-за меня. Ты была права — я должна столкнуться с последствиями того, что я сделала.

Тогда что-то промелькнуло на лице Бо. Беспокойство по поводу того, что признание может означать для Ноэль и будущего их отношений, но также и что-то еще.

Гордость.

Эддисон и Пайпер ждут меня, когда я выхожу из полицейского участка. Пайпер подбегает ко мне, наносит удар, как полузащитник, и чуть не сбивает с ног. Я не могу удержаться от смеха.

— О боже мой, нам так жаль, что мы сомневались в тебе!

Эддисон садится, уперев руку в бедро.

— Ты видела, как долго я мирилась с брехней Кайла. Я не всегда правильно рассуждаю.

Я улыбаюсь.

— Это наконец закончилось?

Эддисон кивает и открывает рот как раз в тот момент, когда Пайпер выпаливает:

— Да, он был подонком.

Мы все смеемся, пока кто-то не зовет меня по имени со стоянки. Моя мать рядом с моим старым ржавым кадиллаком машет мне рукой.

По крайней мере, ей не придется вносить за меня залог из тюрьмы за то, что я ударила ножом парня.

— Увидимся позже, ребята.

Пайпер и Эддисон обнимают меня в последний раз, прежде чем я направляюсь на парковку.

На маме выцветшие джинсы и белая футболка, которая на самом деле чистая. Ее волосы подстрижены немного короче, свежие и упругие. Возможно, она даже пользуется блеском для губ. Она приходит в себя, медленно, но верно. Я могу только надеяться, что я начинаю делать то же самое.

Прежде чем мы садимся в машину, я выпаливаю:

— Прости, что я отстранилась от тебя. — Я шокирована тем, как быстро слезы наворачиваются на мои глаза. От боли, которую я спрятала так глубоко, что почти забыла о ее существовании. — Каждый раз, когда я смотрела на тебя, я видела его. Я не могла с этим смириться.

Тогда мама обнимает меня. Она впервые прикоснулась ко мне после его похорон, и я до сих пор не понимала, как сильно мне этого не хватало.

— Прости, что я тоже отдалилась от тебя. Мать никогда не должна так поступать со своим ребенком, — шепчет она мне в волосы. — Но мы больше не можем вот так замыкаться в себе. Нам нужно поддерживать друг друга. Мы в этом вместе.

Несколько слезинок скатываются на плечо моей матери, но ей все равно. Только крепче обнимает меня.

Тео был прав. Я буду продолжать жить без Хантера, потому что я должна. Мы с мамой оба хотим. Но на этот раз мы сделаем это вместе.

THEO

Я не видел Кэсс с того дня, как мы нашли Ноэль. Она не писала, не звонила и не приходила в «Sigma Chi». Она дает мне пространство. Время выяснить, могу ли я простить ее, снова доверять ей после всего, что произошло.

Насколько я понимаю, если Ноэль может простить ее, то и я смогу

Я бросаю одеяло на пассажирское сиденье и ставлю два стакана горячего шоколада в подстаканники. В последнее время она проводит больше времени дома, навещая свою маму по выходным. Я надеюсь, они больше не чувствуют себя так, словно находятся в другой галактике.

Именно ее мама открывает дверь, когда я стучу. Ее глаза загораются, она одета в фиолетовую пижаму и пушистые тапочки.

— Кэсси!

В дверях появляется Кэсс в пижаме и тапочках в тон, волосы собраны в пучок, на лице нет косметики. Она такая чертовски очаровательная, я бы подхватил ее на руки, если бы они уже не были полны.

Ее улыбка исчезает.

— О нет.

У меня сводит живот. Она не рада меня видеть. Она не хочет, чтобы я был здесь.

— Извини, я могу уйти…

— Нет! — Она тянется, хватает меня за руку, чтобы остановить, стакан с горячим шоколадом опасно покачивается. — Не уходи. Я просто… Если бы я знала, что ты придешь, я бы так не выглядела.

— Почему? Ты выглядишь мило. — Мои щеки вспыхивают, когда я вспоминаю, что ее мама стоит прямо там.

Однако, кажется, ей все равно. Она все еще сияет.

— Вы двое продолжайте. Я собираюсь пойти доесть мороженое.

Кэсс следует за мной сзади, где у нас будет немного уединения. Я расстилаю одеяло на траве, над нами ночное небо, полное звезд, и полная луна, и протягиваю ей стакан.

— Я принес горячий шоколад.

Она улыбается и садится рядом со мной на одеяло. Она такая чертовски очаровательная. Я не хочу прожить еще один день, не заставив ее улыбнуться.

— Это действительно мило. — Она делает глоток, прежде чем поставить стакан на траву. — Я действительно скучала по тебе.

Я хватаю ее за руку.

— Я тоже скучал по тебе. Чертовски сильно.

Ее улыбка исчезает.

— Я так сожалею обо всем.

Я наклоняюсь вперед, сжимая ее руку.

— Я просто хочу понять почему.

Кэсс медленно кивает, как будто знала, что этот разговор состоится. Она сглатывает и делает глубокий вдох.

— Когда я услышала, что Хантер погиб в результате наезда, что кто-то бросил его там и это сошло ему с рук, что-то в моем мозгу просто… щелкнуло. Я не могла думать ни о чем другом, не могла сосредоточиться, не могла чувствовать ничего, кроме этого необузданного… гнева. Как будто я просто хотела убить того, кто причинил ему боль. Заставить их заплатить. Я думала, что так я, наконец, добьюсь завершения. Как я, наконец, перестану зацикливаться на том, что с ним случилось, и обрету немного покоя. Потом я узнала, что это была Ноэль, и… Я знала, что не смогу сделать это сама. Поэтому я наняла Бо, чтобы… — Она не может закончить предложение. Больше не может смириться с тем, что она пыталась сделать со своей лучшей подругой. — Сначала я была рада, что сделала это. Затем чувство вины начало подкрадываться. С каждым днем все больше и больше. Сначала это были обрывки, потом это начало накатывать волнами, захлестывая меня, пока я не утонула в этом. Но к тому времени я думала, что было слишком поздно. Я думала, Бо уже убил ее, и я ничего не могла поделать. Как только я заподозрила, что он этого не делал, как только я подумала, что, возможно, еще есть надежда, я поняла, что должна спасти ее. Попытаться исправить ту ужасную вещь, которую я сделала.

Я позволил ее словам осесть, единственными звуками были цикады и шорох автомобильных шин, проезжающих мимо.

Ее взгляд опускается на свои ноги, скрещенные перед ней.

— Я пойму, если ты больше не захочешь иметь со мной ничего общего.

Я провожу большим пальцем по ее щеке, прежде чем запустить руку в ее волосы.

— Ты — все, чего я хочу, Кэсс.

Ее взгляд, мерцая, поднимается к моему.

— Ты прощаешь меня?

— Мне никогда не нужно было прощать тебя. Только пойми. — "Мне никогда не нужно было прощать тебя."

Легкая улыбка появляется на ее губах сквозь слезы, и она целует меня. Ее губы такие же мягкие и чудесные, какими я их помню.

— Я хочу узнать тебя всю. — Я беру ее лицо в обе ладони, нежное, красивое и мое. — Даже самые темные части. Даже те части, которых ты стыдишься. Я хочу тебя всю.