Пляшущий с клинком

Глава 16

Подтянутый седеющий мужчина сидел в роскошном кабинете за массивным столом и перебирал бумаги из папки. Но как только раздался тихий стук в дверь и внутрь зашел молодой парень, его секретарь, тот отложил все, откинулся на спинку кресла и внимательно на него посмотрел.

– Прибыл барон Дервано, – спокойно сказал он, – просить?

– Давай, – кивнул мужчина и встал, чтобы поприветствовать своего старого товарища и подчиненного.

Пока он выходил из-за стола, в комнату вошел низкий, полноватый и активно лысеющий барон. Он выглядел как добрый дедушка, что всегда готов простить внукам их шалости. И именно такое производил впечатление. Особенно в этом ему помогали вечно смеющиеся глаза и не сходящая с лица улыбка.

Вот только наедине с ним мало кто хотел остаться. Все же Арай Дервано, ранее глава одной из ветвей Тайной стражи Южных баронств, а сейчас уже всего древа, был очень опасным человеком.

– Барон, – склонил он голову в знак приветствия.

– Оставь, – махнул рукой хозяин кабинета, – сколько можно повторять, ты можешь забыть про этикет, когда мы наедине.

– Мне нравится смотреть на твои попытки меня переучить, поэтому я все же продолжу.

На эту фразу мужчина только махнул рукой и разлил по бокалам вино.

– С подробной версией я к вечеру ознакомлюсь, – кивнув на стол сказал он, – расскажи кратко, что мы имеем.

– В общем, как мы и предполагали, верхушку составляли твой второй советник, бывший глава Древа и посол долгарцев. Они убедили присоединиться к ним еще пятерку баронов, что селились вокруг столицы. К ним в имения согнали семь сотен наемников и этими силами собирались ограбить город.

– Это нам и так было уже давно известно, – прервал его Барон, – мы подвели три Стальные сотни к их лагерям, и наемники сдались, не желая умирать под копытами конницы.

– Верно. Правда Висельники все же рискнули.

– Потери?

– Три десятка убитыми и десяток ранеными. Всех наемников вырезали.

Барон долго молчал, глядя куда-то вдаль, только на лице ходили желваки от тщательно сдерживаемой ярости, а потом отдал приказ:

– Штандарты Висельников сжечь. Крепость отобрать и отдать кому-нибудь. Да хоть Инженерной сотне. Дальше что?

– Сделаем, – кивнул новый глава, – еще поймали пару десятков поджигателей. Они должны были с помощью огненного песка подпалить весь город, как только наемники войдут и начнут осаду резиденции. Все долгарцы.

– Поджигатели значит. Долгарцы. А что по послу?

– Слухи не врали, он действительно оказался членом того культа. И те действительно являются какими-то тварями, а не людьми, орками или троллями.

– Значит и Приближенный прав? Однорукий вернулся?

– Боюсь, что да, – мужчина поморщился, – я давно докладывал о мертвецах, что восстают тварями и нападают на села, но меня не слушали. Да я и сам не очень верил, скорее делал упор на разбойников или каких-то наемников, что удачно спихивают свои грабежи на страшилки, что малым детям рассказывают старики. Тревогу забил только после того, как в Империи кто-то приволок башку твари в Гильдию и те передали сообщение нам.

– У нас этих твоих тварей пока не видели?

– Только на границе с Империей. И я думаю, зараза идет с севера. Из Долгара.

– Я тоже так думаю. Но что с этой информацией делать, мне не понятно.

Вдруг мужчина ударил кулаком по столу и зло проговорил:

– И пока даже не ясно, что ее распространяет и как с ней бороться. А клятые Приближенные советуют молиться Создателю. Они хоть иногда что-то делают?

– Ну, все же кое-что мы смогли собрать по этой проблеме.

– Удиви…

– Мертвые восстают, если были убиты другими тварями. Живой человек, не являющийся членом их секты, не может просто так обернуться монстром.

– Это вам рассказал посол? – спросил Барон и продолжил, увидев кивок, – значит, нужно собрать еще сведений от других источников. Доверять ему мы не можем. И вот еще что, мертвых придется сжигать, чтобы они не восстали никогда.

– Так и начали делать. Странно другое – я не получал никаких сведений из Долгара об этом. Либо всех моих агентов переманили, либо мы ошибаемся и виновата все же Империя.

– У тебя есть агенты в Долгаре? – удивленно посмотрел на гостя хозяин кабинета, – я думал, там такой медвежий угол, что он никого не интересует.

– Ты прав, их всего двое, – скривился Арай, – и оба пишут, что все в пределах нормы.

– Значит отталкиваемся от того, что они такие же, как и посол. Чем он кстати соблазнился?

– А Однорукий его знает, – махнул рукой Арай, – вроде вечной жизнью или властью.

– Культисты, – с непередаваемой интонацией протянул Барон, а потом серьезно добавил – утопите его в бочке с дерьмом, как и всех поджигателей. А затем их головы доставьте в Долгар с ультиматумом. Весной навестим их с парой легионов.

** ** **

Я стоял на холодном песке, а вокруг бил о землю крупными каплями ливень, море обрушивало огромные валы на пляж и далекие скалы, штормовой порывистый ветер подхватывал брызги и капли дождя и плетьми стегал берег. Все выглядело, будто стихия будто сошла с ума, и пытается уничтожить все, до чего сможет дотянуться. Раздавить водой или сломать ветром.

Мне было очень холодно, но согреться не получалось. Мокрая одежда давно прилипла к телу, и с ветром на пару отбирала те крохи тепла, что успевало отдать мое тело. Меня била дрожь, но отчего-то я даже не пытался искать укрытие, словно понимая, что такая мощь все равно доберется до меня.

– Ты проиграл, – раздался тихий чуть насмешливый голос.

– Что? – переспросил я, хотя все прекрасно расслышал, даже несмотря на постоянный вой и гул вокруг.

– Ты проиграл той немертвой твари, – с ухмылкой повторил мужчина, смотря прямо на меня.

– Мне казалось, что я все же убил ее.

– Нет. Ты не смог это сделать. Перебил шейные позвонки и лишил шанса пошевелить даже пальцем.

– С такими ранами не живут, – нахмурился я, но в ответ услышал лишь искренний смех.

– Живые не живут. А ту тварь я назвал немертвой.

– Зачем ты мне все это рассказываешь?

– Сам не знаю, – пожал плечами мой собеседник, – наверно, чтобы ты знал, что не довел дело до конца.

В ответ я хмыкнул и перевел взгляд на море. Какая уже разница, довел или нет? Я определенно получил столько ран, что вряд ли доживу до конца колокола. А здесь еще неплохо. Хотя бы нет боли, что преследовала меня последние несколько дней и которую мне приходилось давить во время сражений.

Забавно. Во время разговора я совсем забыл про холод, хотя сейчас, стоило мне отвернуться, меня снова заколотило. Все же интересное место, этот берег моря, что находится непонятно где.

– Даже не спросишь, кто я?

– А ты ответишь правду? Да и к тому же, я думаю, что знаю.

– Ха, – воскликнул он, – удиви.

– Ты тот, кто играет музыку, – сказал я, и обернулся к мужчине, что опять рассмеялся, но на этот раз уже не весело. – И что смешного я сейчас сказал?

– На самом деле то, что ты прав и ошибаешься одновременно, – ответил он мне и, видя немой вопрос, продолжил, – когда-то я действительно играл, вот только все те, кто слышал мою музыку, сходили с ума и превращались в еще более ужасных тварей чем те, с которыми пришлось столкнуться тебе. Потом я пытался давать инструменты, учил играть других, но сделал только хуже. Сейчас же я не стал никому играть или кого-то чему-то учить, лишь дал один дар.

– Какой? – спросил я и сконцентрировался на ответе. Мне казалась, что от его слов зависит очень много, поэтому весь обратился в слух. Настолько, что даже перестал слышать гром.

– Я дал дар слышать музыку, – ответил мне собеседник и, взглянув в мое лицо, продолжил, – ты понимаешь, о чем я.

– Значит это твой дар… А кто же играет?

– Для тебя? – я кивнул, – ты сам.

Я покачал головой и сказал:

– Я никогда не умел играть, а музыка была действительно красивой. К тому же она предупреждала меня об опасности. Почти каждый раз.

– Это была песнь твоей души, поэтому тебе и нравилось.

– А какая твоя?

Мужчина хмыкнул:

– А я не знаю. Иронично, что я могу играть другим, могу слышать чужие души или давать разумному дар слышать, а вот сам лишен такого.

Кивнув, я отвернулся и всмотрелся вдаль. Если он не слышит свою душу, значит ли это, что у нее его нет? Или же он просто не научился это делать? А смогу ли я услышать еще раз мелодию, если он отберет дар?

– Мы можем это проверить, – внезапно раздалось сбоку от меня, видимо, последний вопрос был задан в слух.

Подумав, я отказался. Все же терять часть себя, к которой привык, и которая составляет с тобой уже единое целое, не хотелось.

Так, продолжая стоять в тишине, мы провели свечу времени. Пока мужчина не повернулся ко мне и не спросил:

– Если бы ты знал, что умрешь прямо сейчас, то какую бы смерть выбрал?

– От старости, – буркнул я.

– А если такого варианта нет? – продолжал допытываться собеседник.

– Не знаю, – вздохнул, – наверно, я бы не хотел умереть от ран после боя.

– Значит быстрая смерть от вражеского клинка в бою, – протянул сероглазый, а в следующий момент раздался скрип стали.

– Что ты делаешь? – холодно спросил я, лишь случайно отбив невесть откуда взявшимся спагом стремительный выпад в открытый бок.

– Ты все равно умираешь, а так развлечешь меня напоследок, – мужчина ухмыльнулся, – только я сравнял шансы и забрал свой дар назад. Все же сражаться с тем, кто слышит собственную душу, так неприятно.

– Я тебя убью, – поставил я его перед фактом и атаковал.

Первые пробные выпады лишь прощупывали оборону и искали уязвимые точки. Еще в момент его внезапной атаки стало ясно, что он далеко не новичок и спаг держит если не постоянно, то очень часто. Все мои прямые уколы он умело отводил от себя, но пока что не парировал и не атаковал в ответ.

Через десяток ударов уже мне пришлось уводить его клинок от своего лица, вот только я не собирался дальше играть, поэтому сразу парировал следующий удар и атаковал вновь, стремительно перехватывая инициативу. На удивление, мужчина не растерялся. Видимо, он решил больше не поддаваться и стал чаще атаковать.

После очередного обмена ударами мы разошлись, и он, высокомерно задрав подбородок, сказал:

– Я засчитаю твою победу, если сможешь меня хотя бы оцарапать.

Не отвечая, я ринулся в атаку, взвинтив темп боя до предела. Стойки сменялись одна за другой, за выпадом следовал финт, за ним пируэт, потом косой удар. Я уклонялся, парировал, перекатывался. Бил руками и ногами, но не мог даже коснуться противника.

– Слабо.

Вот тут я забросил всю школу фехтования, что давал мне мастер, и стал применять вообще все, что когда-либо использовал или видел. Швырял песок в глаза. Плел вязь клинком, как это делают долгарцы. Рубил прямыми ударами, как тяжелым рассом горцев. Ломал ритм боя, как в уличных драках. Перехватывал спаг обратным хватом, как гладиаторы иногда перехватывали ножи. И все ради того, чтобы услышать:

– Я ожидал большего.

А затем мужчина пнул песок ногой.

Для меня мир замедлился. Уже понимая, что стою слишком близко, чтобы уйти в сторону от облака песка, я спокойно прикрыл глаза. Я не могу отступить, слишком неудобная позиция. Не могу увидеть удар, а значит отразить его. Да и не видя противника, не смогу его зацепить. В такой ситуации остается только слушать сердце. Ведь оно стучит ровно также, как до этого невидимый музыкант бил в барабан.

Развернув клинок, я ударил им плашмя по летящему в меня песку. Я не отклоню его весь, не пробью себе полосу, чтобы песчинки не попали в глаза, а всего лишь отправлю часть его назад. Заставлю противника прикрыть глаза. А сам ударю туда, куда поведет музыка, что ворвалась с ударом сердца.

Вернув клинок в позицию выпада, я подпрыгнул и одновременно с тем, как живот обожгло нестерпимой болью, рука, что была зажата как взведенная пружина, бросила спаг в сторону врага. Вот только я не встретил никакого сопротивления. А меня прямо в воздухе развернуло и впечатало в ставший каменным песок.

Мир снова бежал с привычной скоростью, а я лежал на песке и истекал кровью, глядя в темное небо. Спаг моего противника разорвал мне органы в брюхе, вместо того, чтобы проколоть сердце.

– Достойный ход, – сказал мужчина, глядя на меня сверху вниз, – но все же ты… – внезапно он остановился, медленно поднял руку, коснулся своей скулы и посмотрел на свои пальцы.

На них осталась едва заметная капля крови.

– Ты победил, – даже как-то радостно сказал он.

– Всего царапина, – вытолкнул из себя я.

– Договор был хотя бы на царапину, – уже открыто улыбаясь сказал он, – к тому же, поверь, тебе даже этого хватит, – совсем уж непонятно закончил он, прежде чем меня поглотила тьма.

** ** **

Орк сорвался с места сразу же, как только осознал, что есть шанс добить тварь. То, что она все еще жива, было очевидно шаману так же, как и то, что солнце встает на востоке и садится на западе.

Выпрыгивая из окна, он отдал приказ духам-защитникам тянуть силы из темного, а когда добежал сам, без раздумий опустил топор на затылок монстра. А затем еще раз и еще. Потом в десяток ударов разрубил тело на несколько кусков и быстро распинал их ногами подальше друг от друга. Измененному нельзя было дать ни шанса восстать.

В этом немертвом было очень много силы. Все то, что волку в тоннелях пришлось потратить на Грока, удалось восполнить почти полностью. А кот и кабан вообще были в шаге от того, чтобы перейти на новую ступень своего развития. Только почувствовав, как тварь умерла окончательно, орк-шаман расслабился и выдохнул.

Затем он перевел взгляд на человека и удивленно хмыкнул. Тот еще дышал, хотя было видно, что потерял немало крови. Решая, милосерднее добить фехтовальщика или уже не трогать, шаман подошел ближе и мельком оглядел раны. Вот только насколько же он был удивлен, когда осознал, что практически каждый из этих разрезов был фактической царапиной.

То, что полукровка принял за перерубленные сухожилия, оказалось лишь глубоким ровным порезом. Органы в животе не были повреждены, на груди лишь рассечена кожа, как и на лице. На руке же и вовсе еле сочилась кровь. Видимо, плясун не удержал нож в следствии мощного удара измененного, а пару капель крови орк принял за мощное рассечение из-за разделяющего их расстояния.

Какими бы варварами и дикарями не считали орков, они не были животными. И им не были чужды уважение, благодарность и сострадание. А Грок был поистине благодарен Пляшущему за то, что ему не пришлось бодаться с тварью, а лишь оставалось собирать сливки. Ну и уважение к немаленьким навыкам настоящего мастера присутствовало.

Да и, честно говоря, оставить человека совсем без благодарности было неправильно. Именно поэтому Грок начал готовиться зашивать раны и отпаивать мужчину отварами. Он собирался к следующему утру поставить этого разумного на ноги.

** ** **

В себя я пришел, когда за окном рассветало. С учетом того, что последний раз я встречал первые лучи солнца лежа на земле, а сейчас в кровати, проспал я минимум сутки. Причем находился явно в каком-то доме, но вот только не мог вспомнить, как я тут вообще оказался. Оглядев себя, я обнаружил, что все мои раны были тщательно обработаны и по новой зашиты, но что самое главное, их точно было больше, чем вчера.

Именно это будто пробудило воспоминания о пожаре, бегстве через тоннели и последующем бое с долгарцем, что оказался таким же монстром-мертвецом, как и встреченные мной в деревнях и в Шахтах. А еще странный сон, где я считал себя покойником и мне опять пришлось драться с кем-то.

В этот момент в комнату зашел орк, и я напрягся. Я бы понял, увидь Артура или Симию, но вот незнакомый степняк не внушал доверия. Он, видимо увидев что-то в моих глазах, усмехнулся и заговорил.

Н мне напомнил, что мы с ним впервые виделись, когда нам давали задание на кражу Короны. После пересечься не удалось, но он также, как и я, покинул город через тоннель, и видел бой. Уже после него он перетащил меня в дом и стал врачевать по мере своих сил. И вот тут уже мне пришлось крепко задуматься.

Грок сказал, что я настоящий счастливчик, что смог избежать серьезных ран. Вот только я все же вспомнил бой и точно помнил, что тварь меня почти разделала. Перерезанные сухожилия, почти перерубленные кости, обширные парезы, ссадины и ушибы – монстр хорошо постарался, раня и калеча меня. А орк их будто не заметил.

И вот тут уже было два варианта. Первый ­– он настолько высококлассный врачеватель, что может это все выправить за день. Второй – мой сон все же что-то значил и был чем-то большим, чем я могу себе представить. Третьего объяснения того, что моя гарантированно покалеченная нога может гнуться, я не находил.

На следующий день, сидя в деревенской корчме, я уже не сомневался, что орк не причастен к моему чудесному выздоровлению. Один из побочных эффектов от того сна, а я не сомневался, что дело именно в нем, было полное отсутствие интоксикации. До этого я был накачан взварами, настоями и вытяжками по брови, поэтому не мог эффективно применять новые препараты. Да и была вполне реальная угроза превратиться в старика, что не может согнуть руку или ногу. Сейчас же я снова начал делать примочки из настоя кровавой незабудки, что за сутки закрыла все раны, оставив на их местах грубые бордовые рубцы, что могут открыться при любом неосторожном движении.

А вторым эффектом было постоянное чувство голода, что проснулось практически сразу же после того, как я пришел в себя. Сейчас я склонялся к версии, что дело в том, что мое тело потратило весь свой ресурс на восстановление, а теперь требуется этот самый ресурс пополнить. Но тогда, опираясь на факт отсутствия такого острого голода после ран в прошлом, я был сильно напуган. Настолько, что даже поинтересовался у орка, что явно был врачевателем, знахарем или шаманом, а не превращаюсь ли я в такую же тварь. Тот искренне рассмеялся и успокоил меня тем, что для превращения в такую же тварь нужны по меньшей мере либо слабая воля, либо мое искреннее желание.

Передернувшись от воспоминаний и мыслей о том, что есть больные на голову разумные, что по собственной воле лишаются нормального облика ради силы, я продолжил есть какую-то кашу, где периодически попадались куски козьего мяса.

Хвала всем Богам, что крови, сырого мяса или человечины мне не хотелось. Видимо, какие бы изменения со мной не произошли, они пошли на пользу.

Закончив с завтраком, я купил кусок солонины и вышел из корчмы, направившись к конюшням. Сейчас предстояло продолжить путь, чтобы уже к вечеру быть в Аргрисе.

На встречу с Артуром я никак не успевал. По договору мы должны были встретиться в городе через два дня с момента того, как пришлось разделиться. Вот только первый день я провалялся в кровати, даже не приходя в себя, а на второй тронулся в путь после обеда и покрыл только половину дороги. Не помогли даже постоянная скачка и сменные лошади, которые я получал в почтовых отделениях, обменивая две своих на одну казенную. Такая щедрость была обусловлена тем, что рядом с домом, куда стремился долгарец и куда попали мы с орком, в небольшой конюшне находился десяток скаковых коней, предназначенных для того, чтобы сбежать из сожженной столицы.

Используя бесплатный ресурс я и стремился пересечься со стрелком как можно раньше, но все равно не успевал, поэтому решил оставшийся путь проделать без спешки и добираться до Эльрода самостоятельно. В конце концов, насколько я изучил Артура, в столице тот меня дождется. По крайней мере, хотелось в это верить.

Оседлав гнедого коня, я запрыгнул в седло и тронулся в путь, в очередной раз задумавшись о смелости либо глупости первого человека, который решил, что залезть на спину дикому зверю – это отличная идея.

Весь путь пришлось проделывать в одиночестве. Грок отказался со мной ехать, а если точнее, то ушел, как только я пришел в себя. Как он сказал тогда, его ведет путь шамана, и он должен сейчас следовать за зовом. На мой вопрос, что это за зов, тот только улыбнулся и сказал, что в следующий раз обязательно расскажет. По его словам, мы еще встретимся, ведь идем по одной дороге. Хотя я и сильно сомневался, но спорить не стал.

А уже к вечеру следующего дня я доехал до Аргриса. Даже не заходя в сам город, продал за полцены коня купцу, чьи караваны только подъезжали к стенам второго по величине города Империи, а сам направился к воздушной пристани. Уже через колокол я поднимался по дощатой лестнице на корабль. Пора двигаться домой.

** ** **

Артур вышел из канцелярии Барона только через два дня. Во внутреннем кармане куртки лежала бумага на предъявителя, за которую в монетном дворе ему должны отсыпать полтысячи золотых кругляков. Награда за древний артефакт.

Вот только прежде чем заплатить, его держали в одиночной камере и несколько раз допрашивали. Хорошо, что хоть обращались вежливо и кормили. А то, что наемник не был уверен, что не сболтнул чего-то лишнего, было нормальным явлением после застенка и допросов Тайной стражи.

А спрашивали его чуть ли не обо всем, что происходило с момента получения заказа и до того, как зашел в таверну, где сдать заказ.

Как потом узнал стрелок, в Эльроде пытались провернуть нечто схожее с Шином, только стража Барона отработала свои деньги чуть лучше. Заговорщиков из верхов уже показательно казнили на главной площади, как и баронов, что приняли сторону мятежников. Наемные отряды, что собирались под видом обновления дружины, были распущены. А долгарцев, по слухам, всех пустили под нож и отослали их головы с предупреждением войны за пролив, на их родину.

Также Артур уже знал, что по селам был объявлен набор добровольцев в армию. Весной войска Южных баронств собирались перейти через Перешеек за пролив, чтобы загнать долгарцев на дальний север. К тому же, как говорили люди в тавернах, если у иноземцев есть золото для поджога чужих столиц, то презренный металл у них лучше забрать, а их столицу как раз не мешало бы предать огню в назидание другим.

Сейчас Артур меньше всего хотел думать о политике, долгарцах, войне или еще чем-то. Все его мысли были заняты баней, которую он посетит сразу же, как только доберется до ближайшей. Решив не откладывать такое дело, он пошел вниз по улице, к реке, где и располагались помывочные.

Уже вечером, сидя в съемной комнате, он прикидывал, стоит ли ждать напарника в столице или передать его долю через Гильдию наемников, которая за процент отказывала такие услуги. Остар не явился в Аргрис к положенному времени. Уже прошло почти ровно два дня, как Артур сам вернулся в столицу Южных баронств, но так как в самой канцелярии ему ничего про плясуна не сказали, он подозревал, что тот все еще не в городе. Вот только пришедшая Симия принесла неожиданные новости.

– А ты не в курсе? – удивилась она. – У него завтра в полдень дуэль с каким-то Мясником.

– Завтра? С Мясником?

– А ты знаешь кто это?

– Да тут вся столица знает, – пробормотал Артур, – самый известный бретер. Знаменит тем, что никогда не отпускает противников живыми или целыми. А еще он Танцующий.

– Тогда мне кажется у нашего друга проблемы.

– И ты даже не представляешь себе, какие, – пробормотал Артур, откидываясь на кровать.

** ** **

Старый жрец Создателя открыл глаза и усмехнулся. Его века хватило, чтобы застать возвращение Ушедших Богов. Однорукий вернулся прошлым летом, а Ветроногий – буквально на днях.

– Вы улыбаетесь, – раздался звонкий девичий голос послушницы слева от Приближенного к Нему, – случилось что-то хорошее?

– О да, дитя, – прокряхтел жрец, поднимаясь, – у разумных появилась надежда.

– Вы про Однорукого? – встревожено уточнила она.

– Ага. В мир вернулся его извечный противник, Ветроногий. Покровитель бойцов, танцоров, акробатов и путешественников. Он не даст тьме поглотить все земли.

– А почему именно он? Ведь Создатель наш Бог, светлый Бог. А Однорукий ­– темный. Разве они не должны сражаться между собой?

– Ты многого не понимаешь, девочка, – покачал головой старик, – Создатель созидает, приносит свет, он не боец и не воин, не солдат и не полководец, он – творец. Отстроить все заново, на руинах, ему под силу. Вот только любое разрушение претит его натуре.

– Но ведь такие как Вы уничтожаете тьму! – воскликнула она и удивленно посмотрела на смеющегося жреца.

– И вот ты ошиблась, – отсмеявшись, сказал старик, – мы приносим свет в темные души, очищаем их, и те уходят. Убивать мне не приходилось.

– Хорошо, – кивнула послушница и задумалась, – Вы сказали, что Создатель – не солдат, значит Однорукий – воин?

– Ты снова ошибаешься. Как же тебе объяснить? – жрец пожевал губу и заговорил, – Не бывает только хороших или только плохих. И не важно, людей, орков, Богов, действий. Все разные. Однорукий – темный, но не плохой. Он ведь также покровитель калек, больных и стариков. Именно в нем они находят утешение. А Создатель не хороший, а светлый. Ведь если его помощь не позволяет творить, он предпочтет бездействие.

– Это богохульство, – еле слышно прошептала девушка.

– И вовсе нет. Думаешь, Он бы дал мне сил, если бы я не был верен Ему? Просто я понимаю больше, хоть и не могу донести до тебя все свои мысли.

– А Ветроногий? Он какой?

– Ветроногий? Он сторонник перемен. Я бы сказал так.

– Но почему они вернулись именно сейчас? Не раньше или позже?

– Потому что Боги не могут существовать без разумных, которые в них верят. Убей всех Приближенных к Нему и Несущих волю Его и люди забудут про Создателя. Также и тут, долгие года никто не вспоминал об Одноруком и Ветроногом. А сейчас, у них появились свои жрецы.

** ** **

Я медленно шел по улице в сторону крупнейшей арены и был как никогда спокоен. Я отбился от полчища немертвых тварей, сразил в дуэли еще живого обращенного, перерезал несколько десятков бандитов, чуть не умер от яда гадюки и спасся из горящего города. И все это за время короткого приключения в Империи. Я действительно проделал долгий путь, оттягивал неизбежное, и все это для того, чтобы оказаться сейчас здесь.

Меньше чем через колокол все решится. Останется только один. Либо шевалье Лив’ет, либо шевалье Стилгор. Да, за звание Танцующего с клинком давали не наследное безземельное дворянство, что было как бы поощрением самым талантливым мастерам. Вот только придется убить Мясника, взять живым я его не смогу. Да и не собираюсь.

Все же от таких садистов следует избавляться, как от бешеных собак. Он давал зрелища аристократии и приносил Гильдии стабильный доход, поэтому его не прижали. Опытным дуэлянтам было плевать, а молодые фехтовальщики не рисковали выйти против него, зная о смерти в случае поражения.

Что ж, раз уж мне выпал шанс, я сделаю все от меня зависящее.

– Остар, – раздался оклик у меня за спиной.

– Артур, – улыбнулся я, оборачиваясь, – ты жив, пройдоха.

– Да уж поживее тебя, – сказал он, приноравливаясь к моему шагу и рассматривая почти зажившую полоску шрама на моем лице.

– Ты что, еще и по морде получил, пока догонял тех сволочей?

– Скорее неудачно упал, – в ответ ухмыльнулся я.

– Да, – протянул он, – в который раз убеждаюсь, что заживает на тебе все быстрее, чем на собаке.

– Просто у меня были хорошие врачеватели, – рассмеялся я.

– Ты в этом пойдешь в бой, – резко сменил он тему и стал предельно серьезен, – в одной рубашке?

– Моя кольчуга пришла в негодность, – пожал плечами я, – да и не поможет она. Не против Танцующего.

Артур посмотрел мне в глаза и сказал:

– Удачи. Выпотроши того козла.

– Вот уж постараюсь, – фыркнул я и направился к дверям, ведущим в подсобные помещения арены, где дожидаются боя гладиаторы или дуэлянты.

– Уж постарайся, – вновь став беззаботным балагуром уже в спину передразнил меня стрелок, – я поставлю на тебя всю твою долю от Короны и докину сотню золотом.

Дверь отсекла большую часть звуков с улицы, а я степенно прошелся по коридору и оказался в небольшой комнатке, где мне можно было оставить вещи и переодеться. Мальчишка, что должен был предупредить организаторов о моем приходе, сказав, чтобы я выходил на поле сразу после удара колокола, умчался выполнять свое задание, а я остался наедине с собой.

Мне не надо было переодеваться, я шел на бой в обычных штанах и рубахе, только рукава подвернул, чтобы не мешали, и закрепил яркими лентами, чтобы не сползли во время боя.

С первым ударом медного колокола я вышел на песок и сразу обнажил спаг и нож, отбросив ножны куда-то в сторону. Останусь жив, найду.

Мой противник уже стоял на арене, и яркое солнце светило ему в спину. А вот мне в глаза. Он явно выбрал позицию заранее, отсекая мне даже малейшее преимущество в этом бою. Также Танцующий стоял в кольчуге, что уже хоть и раскалилась на солнце, но давала достаточно защиты от случайных ударов. Я же явно не был фаворитом толпы, что громко требовала моей смерти и подбадривала Ораната. Мясника. Того, кто на какое-то время удовлетворит их жажду крови.

Враг же не спешил действовать. Он стоял неподвижно и внимательно следил за каждым моим движением, отдавая право первого удара мне. Что ж, не дай он мне инициативу в начале, не даст зрелищ толпе. А к такому он не привык.

В любом случае, ждать я не видел смысла. Мой учитель часто повторял: «Не стоит заставлять Богов ждать, Остар». И сегодня я был согласен с ним как никогда.

Подойдя к Танцующему на дистанцию длинного выпада, я остановился, неспешно встал в стойку, левой рукой заслонил глаза от солнца, прищурился и, глядя на противника, вслушался в музыку. Та сегодня тихонько не переставая играла вокруг меня, вела вперед, дарила уверенность.

Я широко улыбнулся, впервые сознательно начиная играть мелодию, что слышал во всех последних битвах, и обратился к мечнику:

– Ну что, Мясник, станцуем?

Июль 2023 – май 2024