Пляшущий с клинком

Глава 3

Удар о воду был силен настолько, что я сразу потерял сознание.

Очнулся я только потому, что услышал вопли флейты, которые прорывались даже сквозь туман бессознательного состояния. Невольно даже подумал, что никогда не слышал такого звука в живую.

По ощущениям все внутренности перемешались, кости в ногах раскрошились, а сам я нахлебался воды. Правда последнее все же правда, в отличии от остального. Воды я хлебнул так, что, наверное, пить не будет хотеться еще неделю точно. Причем мало было наглотаться, я ее еще вдохнул, из-за чего горло и нос жгло, будто я вдыхал пламя. Загадка природы, не иначе. Вынырнув, я сразу же закашлял, а когда откашлялся, смог вдохнуть полной грудью, снова набрав в нос воды.

Течение в реке было быстрым, почему-то затягивало под воду, река будто бы говорила, что заберет того, кто посмеет плавать в ней. К тому же мокрая одежда не помогала грести и казалось, что мои барахтанья только оттягивают момент, когда я просто не смогу выплыть. Все мысли ушли на задний план, они были задвинуты желанием жить настолько далеко, что даже самый волевой человек бы не смог включить голову и попытаться действовать спокойно.

И я бы захлебнулся в этой реке, если бы не музыка. Она влекла меня настолько сильно, что я все греб и греб, стремясь найти ее источник, чтобы просто одним глазом увидеть того одаренного музыканта, что смог вытянуть из простых инструментов столь волшебные звуки. Но находил лишь очередную волну. В какой-то момент я выпал из этого транс, музыка стихла. А еще я выплыл. Чтобы осознать этот несомненно занимательный факт, мне пришлось потратить почти десяток ударов сердца. А затем пришел холод. Вода была ледяной, но я этого не замечал, пока не выполз на берег.

Кое-как встав, я стал стаскивать с себя одежду и выжимать ее, а затем бегать вдоль берега, стараясь согреться. Благо было лето и, хотя уже спускались сумерки, еще было достаточно тепло. Немного согревшись, я осмотрелся и, заметив достаточно высокий дуб, полез на него. Меня интересовало, что будут делать пираты. Увиденная картина меня не порадовала. Два корабля сцепились, и даже с большого расстояния было видно, что на палубе шел бой, пираты решили отыграться на команде, раз не смогли поймать нас.

Я не испытывал сожаления или вины от того, что сбежал. Если бы я этого не сделал, нас бы просто скрутили и отдали головорезам. Своя шкура для каждого ближе. Скоро они вырежут команду, заберут все ценное, а затем сожгут или уронят корабль. Но это уже не важно. Нужно двигаться к ближайшему городу.

Поднапрягшись, я вспомнил карту, вроде вверх по течению в дне пути должен быть город. Там меня будут искать в первую очередь, так что смысла идти я туда не видел. А вот вниз, примерно в трех днях пути, должны быть деревни, где я точно смогу переночевать и поесть. Благо пару монет я всегда вшивал в одежду. Поблагодарив Ветреную Богиню*, что я не утопил сапоги и спаг, я отправился в путь, медлить не имело смысла.

** ** **

Приземлился, или скорее приводился, Артур удачно, недалеко от берега, в спокойный омут, где вода хотя бы у поверхности была теплой. Вынырнув, он поднял голову и посмотрел на пустой канат, с которого они прыгали. Не увидев своего товарища по несчастью нигде в воде, видно течение уже снесло его, мужчина погреб к берегу и, выбравшись, отдал хвалу старому знахарю, что жил у них в деревне и знал руны, да периодически учил им молодежь. Мужчина никогда не был сильным рунистом, но уж пару рун он смог начертить на своей коже, что подарило ему тепло. Да, второй раз он ее сможет начертить не раньше, чем через три колокола, а эта будет действовать хорошо если две большие свечи, но тепло она даст, да и одежда подсохнет, все веселей идти будет.

Прикинув, что по течению идти лучше, да и Остар скорее всего поступит так же, стрелок, найдя старую полузаросшую тропку, что наверняка вела к деревне, зашагал вперед. Когда стемнело полностью, Артур, уже высохший, но еще не чувствующий усталости, нанес еще пару рун, позволяющих видеть в темноте, зашагал дальше. Колокола через два придется делать привал, и ложиться спать, но за это время он покроет еще миль восемь, что приблизит его к теплой постели и горячей еде.

Проснулся он рано от того, что довольно сильно замерз, все-таки огня он не разжигал, чтобы не смогли увидеть сверху, а на новые руны уже не было сил. Отвязав себя от ветки, на которую он влез накануне, чтобы не спать на земле, и спрыгнув, он начал разминать затекшие за ночь конечности. Внезапно замерев, мужчина повел носом, а потом сделал глубокий вдох и нахмурился. Пахло дымом, похоже, пираты сожгли корабль. Скорее всего большая часть команда жива, пиратам надо получать прибыль, а на севере, да и на востоке, в Империи, все еще процветает рабство. Хотя капитан точно мертв, такова традиция, капитан уходит вслед за кораблем.

– Пусть ветра будут всегда с вами, – проговорил стрелок, отдавая дань памяти погибшим матросам и капитану, а после зашагал по тропинке. Ему еще предстояло пройти довольно много, прежде чем он окажется в деревне.

Ближе к полудню, когда солнце стало припекать даже сквозь листву, неожиданно тропка вышла на узкую ленту лесной дороги и, вот удача, также виднелась и крытая телега, что неторопливо ехала по ней именно в ту сторону, которая и была нужна наемнику. Улыбнувшись такому удачному стечению обстоятельств и не забыв кинуть медную монету за плечо, дань Ветреной Болине, Артур поспешил к повозке.

На ко́злах дремал старик, видно, жара и возраст сделали свое дело, разморив его. Тем не менее, Артур не обманывался, выглядел старик отнюдь не дряхло и безобидно, было видно, что в нем еще осталась сила, уже не такая как в молодости, но приправленная солидным опытом. Также стрелок заприметить и нож на поясе, и арбалет, прикрытый тряпкой, что лежал под рукой. Этот седой был опасным, чувствовалась выучка, и стоит издать неосторожный звук, хрустнуть веткой, звякнуть бляхой или еще как-то выдать себя, тут же получишь болт в грудь, в то, что возница не промахнется, Артур верил.

Дождавшись, пока телега поравняется с ним, и он окажется по другую сторону от арбалета, осторожно окликнул возницу, а когда тот вздрогнул и схватился за арбалет, добавил:

– Спокойно дед, захотел бы, ты не проснулся б.

– Твоя правда, – остановив лошадь ответил он, и вздохнув добавил, – совсем старый стал, раз тебя проспал. Куда путь держишь? Охотник?

– Наемник я, – ответил Артур, широко улыбаясь, – а что проспал, так дядька у меня охотником был, вот и научил по лесу правильно ходить, вот и не будил тебя я. Подвезешь до деревни?

** ** **

Когда я, очень голодный, все же только два раза за последние четыре дня поел, не выспавшийся, спать на земле не очень удобно, и грязный, четыре дня по болоту считай шел, вывалился из колючих кустов на небольшой песчаный берег, я был раздражен. Когда смог найти лодку и ее владельца, уговорил везти меня в деревню, что стояла на другом берегу, я был зол. Когда смог потом вместе с ним найти весла, что он спрятал отдельно, а потом забыл где, я был взбешен. Когда придя в деревню, я увидел Артура, что лежал в тени избы, потягивал что-то из кувшина и по всему выходило, что он попал в деревню как минимум на день раньше меня, я испытал ярость. Но когда он открыл рот и с невинным видом поинтересовался, почему я так долго шел до деревни, а потом отметил, что любоваться окрестностями сейчас не самая лучшая пора года, я не выдержал.

Выдернув из плетня дубовую жердь, что выполнял роль столба, я кинулся на стрелка желая если не убить, то хотя бы покалечить. Он, похоже поняв, что разговор у нас не выйдет, подскочил и со скоростью стрижа помчался от меня прочь. К счастью для него, я был слишком усталым, чтобы гоняться за дураками, поэтому, запустив импровизированным снарядом ему в след, я рухнул туда, где он лежал до этого. Вставать я не был намерен еще очень долго.

– Зачем забор портишь? Хорошие люди между прочим тут живут, – сказал он, подходя и пристраивая палку на место.

– Давно тут? – спросил я, немного успокоившись и не желая больше поддаваться на провокации, что выходили у него на удивление хорошо.

– Две ночи уже, – ответил он и без перехода продолжил, – сходи в баню, я попросил, затопят, поешь и надо сваливать отсюда. Слишком долго ты добирался, скорее всего, сюда пошлют поисковую команду, как только поймут, что в город мы не пошли.

Я застонал, долгие переходы не входили в список моих явных достоинств, впрочем, в неявных тоже.

– Мы не успеем уйти далеко.

– Староста отправил Ингнара, местного охотника, ехать в Заречный, он расположен в семи пеших переходах севернее. Я уговорил его дождаться тебя, правда, – он усмехнулся, – с тебя золотой за доставку, я за баню и ночлег платил.

– Я вообще-то ночлега не видел.

– Зато я видел, ух и много же ты пропустил, какое тут сено ароматное, закачаешься, поверь! А уж девушки, – он мечтательно закатил глаза.

Я вздохнул, вставать не хотелось, но надо было помыться. Кинув монету напарнику, я добавил:

– В таком случае, с тебя обед, – а затем поплелся в баню, смывать грязь.

Выехали мы только после обеда, но до вечера смогли преодолеть путь, превышающий пеший переход, остановившись на ночлег только когда стало темнеть. Снова тронулись в путь сразу с рассветом, что в эту пору года начинался уже через четыре колокола после заката. Нужно было сократить отставание, которое появилось из-за вынужденной задержки в деревне, надо было успеть на ярмарку к сроку. Даже обедали на ходу, в чем помогала способность Артура к рунам, позволяющая хоть немного разогревать еду. В конце второго дня пути мы добрались до переправы. Наша цель была сразу за рекой.

Заречный был самым крупным, после столицы, городом Южных баронств. Он стоял на месте слияния двух крупных рек, что брали свое начало где-то в горах Хребта. Название свое город получил за то, что от двух стран был отгорожен рекой, это являлось как оборонным преимуществом, так и торговым. Торговое преимущество было полностью реализовано, превращая город в торговый центр, куда стекались грузы из всех соседних государств. Никому не хотелось ехать вглубь страны с габаритным грузом, очень многие торговцы предпочитали избавиться от товаров тут и ехать за новыми в другие земли.

Чтобы добраться до самого города, пришлось ждать паром. Тот представлял собой огромную баржу, которая приводилась в движение огромными колесами, что располагались по бортам, и которые крутили сильно уставшие мужики. Заплатив семь мелких серебряных монет, по одной за человека, и по две за повозку и лошадь, нас переправили.

Город впечатлял, являясь крупнейшим торговым центром сложно не расстроиться до громадных размеров. От самой пристани, где были расположены доки, и до центра простилались широкие мощеные улицы, везде стояли столбы с нанесенными рунами света, что ночью прекрасно разгоняли мрак, всевозможные лоточники предлагали еду, в общем, город дышал жизнью.

Уже долгое время в Баронствах ходили слухи, что столицу планируют переносить, но пока правящая верхушка не делала никаких заявлений, да и не хотела менять родовой город, на город политических оппонентов. Все же при объединении баронств в одну страну, именно Заречные больше других претендовали на место Верховного барона, и, если бы не последствия завершившейся войны, что прогремела лет двести назад, они бы продавили своего кандидата. Так что переезжать Верховный не желал, но это было мое мнение, а что решат сверху, мне было неизвестно.

Найдя ночлег, мы с Артуром разделились, надо было найти транспорт до Аргриса, подзаработать, все же практически все осталось на сгоревшем корабле, да и посмотреть город хотелось. Я бывал проездом в Заречном раньше, так что знал, что жизнь ночью здесь не останавливается, в отличии от столицы, где есть несколько спокойных колоколов, но знаком был только с малой его частью. Поэтому пройдясь по нескольким тавернам и не найдя подходящего каравана, я, справедливо решив, что до утра поиск транспорта подождет, отправился в Верхний город.

Про устройство Заречного с мое самое первое посещение рассказал какой-то мальчишка за пару медных монет. Из его слов я смог понять, что торговая столица делилась на Верхний, Нижний, Старый, Новый, Черный и Синий города, что представляли собой районы, отделенные стеной друг от друга, хотя и не везде. В Верхнем городе, что располагался на холме, располагалось наибольшее число увеселительных заведений, всевозможных игорных домов, борделей, таверн и арен, где могли сражаться как животные, на которых делали ставки, так и люди. В кабаках, тавернах и ресторанах можно было услышать шум и смех, ароматы различных кухонь смешивались в воздухе. Да и вообще, в таком месте сложно было предаваться унынию.

Нижний представлял собой промышленную часть, совмещенную с жилой. Именно там проживало наибольшее количество рабочего населения. Обычно, улицы там были по-деловому оживлены, рабочие переходили из цеха в цех, носили грузы, разгружали и загружали корабли. Лишь на ночь район замирал, засыпал до утра, чтобы с первыми лучами солнца снова застучали молоты в кузнях, заскрипели колеса в телегах, зашуршали ткацкие предприятия и стал слышен гомон работающих там людей. Нижний находился у реки и вплотную прилегал к Верхнему. Многие жилые дома выходили окнами на вечно гуляющие улицы.

В Старом городе располагались кварталы знати и барона, что наводил здесь свои порядки, а также стояло Училище рунистов и квартировались Серебряные сотни, личная гвардия барона. Редко какой сторонний посетитель мог туда попасть, на всех входах стояла стража, что также регулярно прочесывала улицы.

Новый же город был сборной солянкой, здесь можно было найти как простые жилые дома, так и мастерские, где работали ремесленники, дешевые таверны и бордели с низкопробными девицами предлагали свои услуги по более доступным ценам, привлекая посетителей своей непринужденной атмосферой. Именно этот район был основным местом для тех, кто только приехал в город и ищет жилье.

Синий город был обычным кварталом, где предпочитали селиться обеспеченные горожане и стояло больше всего доходных домов, а также именно здесь был построен воздушный порт.

Последний, Черный район, был отстойником. Запущенные здания, грязь и всякое отребье. Да туда даже лишний раз не совалась стража, там не было доходных предприятий, и, по слухам естественно, преступный король Заречного обитал именно там.

Сегодня я собирался послоняться по тавернам, пройтись по самым интересным местам, поглазеть на собачьи бои, возможно найти какого-нибудь дуэлянта и сразиться с ним. Иногда можно было встретить поистине талантливого мастера, с которым каждый бой превращается не в примитивную рубку или соревнование на скорость, кто первый проткнет соперника, а в танец, где звон стали заменял оркестр. Но основной целью моего похода был конечно же заработок.

Пройдясь по нескольким тавернам, в одной из них я обнаружил искомое. На заднем дворе была оборудована небольшая арена. Она представляла собой отгороженный невысоким забором пятачок, на котором бойцы сходились в поединке. По бокам стояли столы, за которыми сидели обычные те, кто поставил хоть медяк. Осмотрев зрителей и найдя среди них хозяина таверны, я направился к нему.

– Я хочу участвовать.

Окинув меня оценивающим взглядом, он сказал:

– Плата за участие пять монет. Правила знаешь? – уточнил он и, не дожидаясь ответа, продолжил, – убивать не рекомендуется, сражаетесь мечами, но без щитов, ограничений по выбору клинка и стилю боя нет. Ставить можно только на себя. Сражаетесь на выбывание, победитель забирает все.

Кивнув ему, я протянул нужную сумму как залог участника, а за ней оставшиеся четыре серебряных монеты на ставку. Были еще два золотых, что я вшил в одежду, но их бы он не принял, слишком сумма отличалась бы от других. Взяв деньги, трактирщик стал записывать мое имя и размер ставки в учетную книгу, а после отошел к следующему претенденту на куш из монет.

Запонку я предварительно снял еще несколько колоколов назад, ведь увидь ее кто, и выигрышу со ставок придет конец, все же люди привыкли к тому, что если кандидат имеет подтвержденный ранг в фехтовании, то и шансов у него на победу кратно больше. А так у меня был шанс еще получить какую-то сумму на ставках.

Закончив с этим, я развернулся и пошел в сторону арены, занимать место получше, чтобы видеть, как бои, так и зрителей.

К моменту старта боев набралось двадцать три человека, а значит кто-то пропустит первый бой. Началась жеребьевка, где мы подходили к корчмарю и вытягивали из мешка небольшие бумажки с номерами. Мне достался четвертый номер, значит мой противник под номером три.

Это был среднего роста мужчина, без каких-либо особых примет, с широким мечом на левом бедре. Такие клинки предпочитали десятники и сотники из пехоты, ими было удобно рубиться как в строю, так и в одиночку, да и статус подчеркивал. Однако для фехтования он походил слабо, созданный именно для рубки, слишком тяжелый и, в основном, он шел в паре со щитом. Солдат не производил впечатления человека, что регулярно тренируется, поэтому я не опасался его. Скорее моя голова была занята тем, чтобы выиграть, но не выпячивая навыки, все же я планировал забрать не только приз, но и со ставок хоть немного заработать.

В первом поединке сошлись, судя по одежде, двое грабителей. Ни один из них не показал ничего стоящего, было видно, что они предпочитают если и доставать клинки, то только для устрашения, либо для внезапного удара. В итоге, тот, кто был под номером один смог выбить меч из рук противника и на этом поединок остановился.

Настала моя очередь. Я спокойно вышел на арену и стал напротив соперника. Как только дали отмашку, мы неторопливо стали сближаться. Как только расстояние между нами сократилось, мой противник не выдержал и первым сделал выпад, целясь мне в бедро. Честно говоря, в этот момент мне стало по-настоящему грустно, ведь он поспешил. Даже не уклоняясь, я просто сделал шаг назад и он, не дотянувшись до моей ноги не больше ладони, стал заваливаться вперед. Я остался стоять, дожидаясь второй атаки и она незамедлительно последовала, как только он смог остановить падение. На этот раз он сделал укол в лицо, сталь звякнула о сталь, я сделал подшаг вправо и впечатал ему кулак в живот. Было видно, он не ожидал такого. Все же привыкнув сражаться со щитом, без него ему было туго. Я не стал давать ему третьего шанса, подбил ногу и, уронив его на песок, приставил к горлу кончик спага. Весь бой занял меньше трех ударов сердца, зрители, что пришли смотреть на сражение, были недовольны, но и я ничего поделать не мог. Противник был откровенно слаб.

– Шесть монет, ставишь или забираешь? – спросил у меня корчмарь.

– Пусть стоят, в конце заберу, – ответил я, не думая, две монеты заработка меня не прельщали, и пошел к своему месту.

Остальные бойцы меня не заинтересовали, за исключением пятого и семнадцатого. Пятый был здоровенным детиной с таким же огромным мечом, с которым он неплохо управлялся, а семнадцатый – молодым парнем, что довольно неплохо сражался мечом-иглой, была видна школа, классическая для этого оружия. Очевидно, тот был бастардом какого-то из знати, кто не поскупился на минимальную выучку отпрыска. Вполне возможно, что в финале именно с ним я и сойдусь в поединке, если его не выбьют раньше, в чем я сомневался.

Второй раунд я открывал вместе с грабителем, что победил в первом поединке. На этот раз я решил начать первым и стал осыпать его уколами, классической звездой, целя в конечности и голову. На удивление, он смог отбивать все мои удары и даже иногда контратаковать, правда ему это не сильно помогло, ведь стоило мне сломать рисунок боя, нанести удар в грудь, а потом в низ живота, как он стал совершать ошибки. Через несколько ударов я выбил клинок у него и рук, принося себе победу.

В этом бою я заработал еще две монеты, что при ставке в шесть было довольно мало. Все же все видели, как я довольно неплохо справился со своим противником в начале, так что примерный мой уровень оценили, как довольно неплохой. Поставив снова все, я стал смотреть следующий бой. Все же мне открывать третий раунд с победителем этого.

Мечник под номером пять владел рассом, длинным горским мечом, что давало ему очень большое преимущество против парня с седьмым номером. Бедняга просто не мог подступиться, что в итоге вынудило его сдаться. Попадаться под тяжелый меч он не хотел, а парировать или увести его в сторону не мог, не повредив свое оружие. К слову он сражался спагом, как и я, что заметно перекосило ставки, в мою победу не особо верили.

Семнадцатый ожидаемо вышел победителем, проткнув руку своему оппоненту. Но что стало неожиданностью для меня, так это двадцать третий, что не участвовал в первом раунде, но очень неплохо показал себя во втором. Вернее, как боец он был хорош, тут бесспорно, но как человек оказался если не садистов, то просто мразью. Находясь на голову выше по уровню владения клинком, он начал издеваться над своим противником, нанося ему целую кучу мелких, болезненных и кровоточащих порезов. Бой остановили, ведь трупы тут были не нужны, а парень реально мог умереть от потери крови, даже не заметив того, что слабеет.

Осмотрев толпу, я понял, этим людям было все равно, умрет ли кто или нет, все равно на издевательство, на недостойное поведение. Они пришли за зрелищем, и именно это двадцать третий им и дал. Я не одобрял этого. Одно дело убийство в бою на смерть, быстрое и милосердное, или же ранение на арене, в сражении на потеху публике, чтобы вывести противника из строя, но не сделать калекой, а совсем другое издевательство, нанесение мелких увечий, что будут зарастать еще долго, что будут аукаться не один месяц, что не дадут нормально двигать и потребуют денег на лечение.

Выбросить этот акт жестокости из головы я смог, только выйдя на арену, начиная третий раунд. Мой противник во всю пользовался преимуществом своего клинка. Длина расса не позволяла мне подойти близко, парировать я не мог, поэтому приходилось отступать и укорачиваться. Понимая, что долго я так не смогу, носком сапога пнул песок, заставляя противника отступить и прикрыть лицо, а сам ринулся в атаку. Не давая мечнику делать широкие взмахи и отступить достаточно далеко, чтобы воспользоваться длиной клинка, я наседал на него, беспрерывно совершая уколы под различными углами, пока он, незаметно для себя, не уперся спиной в ограждение. Не ожидавший прикосновения со спины, наемник, вздрогнув, потерял контроль, всего на миг, но для меня он был вечностью. Острие спага замерло напротив его глаза, немного позерства все же не повредит.

Именно в этот момент я услышал, что толпа бесновалась и орала, приветствуя победителя, радуясь удачной ставке и выплескивая разочарование от потерянных денег, а я дышал медленно и глубоко. Все же он заставил меня попотеть, было видно, этот воин часто использует меч. Будь он не один, я бы не смог выйти победителем из схватки. Разве что схватки на смерть, где я смог бы использовать метательные ножи, да и то не факт. Пожав руку наемнику, благодаря за интересный бой, я пошел к корчмарю, считать прибыль и делать ставку.

Этот бой стал самым успешным, принеся четырнадцать монет, что я снова поставил в дополнение к тем восьми, что ставил до этого. Такими темпами, если выйду победителем, может даже золотой получу.

Следующий бой я бы назвал посредственным, противники были примерно равны, сражались обычными мечами, да, знали базу, но и только. Таких с удовольствием нанимают в охрану караванов, отбиться от разбойников да припугнуть шпану. Стоящего противника они разве что телами забросать могли, на большее эти ребята были не способны. Хотя, я себя одернул, они были выше среднего солдата по уровню владения клинком, так что представляли опасность для большинства жителей Баронств. Победителем вышел черноволосый усатый мужчина, одетый в традиционный наряд южан, просто удачно парировавший меч противника и повторивший мой прием, с клинком возле глаза. На это я лишь ухмыльнулся.

Дальше был бой, на который я действительно хотел посмотреть. На арену вышли бастард с мечом-иглой и двадцать третий с чуть изогнутым клинком, заточенным только с одной стороны, и рукоятью под хват двумя руками. Оба противника были хороши, чувствовалась школа, и я действительно не мог предугадать, кто из них сильнее, ведь оба не показали свой уровень и у каждого был свой стиль.

Бой начался с обмена ударами для прощупывания противника. Несколько выпадов иглы двадцать третий просто проигнорировал, уклоняясь от них, огибая, как вода огибает камень, а затем нанес скользящий горизонтальный удар, который, попади по бастарду, разрезал бы его напополам. Однако парень, сделав шаг назад, ушел от столько опасного приема. За ним последовало еще несколько. Бастард, из-за специфики клинка, наносил больше колющих ударов, его противник, по той же причине, больше режущих. Сталь билась о сталь, слышался скрежет металла, рев толпы, что жаждала крови, тяжелые выдохи бойцов, что строили свой стиль на скорости, а затем я понял – двадцать третий еще не начинал сражаться, он просто играл с соперником. И сейчас, когда толпа была накручена, он собрался убить паренька.

От осознания все вокруг замедлилось, как будто погрузилось в кисель, люди стали еле двигаться, и только убийца продолжал свой танец смерти. Вот он отшагнул и, пропустив иглу возле уха, оцарапал парню предплечье. Вот он парировал удар и рассек щеку. Вот заблокировал выпад и вспорол бедро. Вот увернулся от укола и разрезал бок. Вот он крутанулся и нанес первый серьезный удар, разрубая сухожилие на ноге своей жертвы. Вот сделал шаг, пока жертва заваливается вперед, ударил ногой по коленному суставу другой ноги, дробя его, делая парня инвалидом на всю оставшуюся жизнь. А затем, широким взмахом клинка, рассек бастарду лицо.

Парень был все еще жив, истекал кровью, плакал от боли, от осознания, что никогда не встанет на ноги, а толпа ревела, приветствуя победителя. Чемпиона.

– У нас осталось трое претендентов на приз в сотню с лишним монет, – орал корчмарь, пока вышибала оттаскивал с арены тело парня, который уже потерял сознание от шока, – проведем жеребьевку, чтобы определить, кого ждут два боя, а кого один. Кто же станет чемпионом, кто станет лучшим бойцом?

– Я отказываюсь участвовать, выхожу из состязания, – вдруг истошно заорал кто-то рядом.

Обернувшись, я заметил сильно побледневшего мужчину, что победил в предыдущем бою. Сейчас он прорывался через толпу, явно желая оказаться как можно дальше от этой арены. Отовсюду слышались смешки, улюлюканья, свист и обвинения в трусости. Когда он смог протиснуться немного, на него вывернули кружку пива, а затем в его сторону полетели объедки.

– О, – кричал корчмарь тем временем, – так даже веселее. Итак, нас ждет незабываемый финал, делайте ставки, кто же выйдет победителем из этого боя?

– Послушай совет, – сказал наемник с рассом, – откажись от боя, этот маньяк тебя покалечит, как и того паренька. У него много опыта, видно где-то воевал. Но стиль боя не наш и не имперский, не ясно, что ожидать.

– Он сбежит сразу после боя, слишком много внимания привлек. А вообще, стиль боя из Долгара, это небольшое королевство севернее Империи. Подозреваю, что он сам оттуда же.

– Думаешь? – окинув взглядом мечника спросил он меня, а потом добавил, – я тебя предупредил, рисковать или нет – дело твое.

Кивнув наемнику, я, почувствовав взгляд, обернулся. Убийца смотрел на меня и, поймав мой взгляд, провел большим пальцем себе по шее. К сожалению, его угроза могла быть приведена в действие. Я был хорошим бойцом, кто-то бы сказал мастером, но не виртуозом. А он вполне мог претендовать на это звание.

В другое время я не стал бы рисковать попусту и вышел бы из состязания, что уже превратилось в бойню, но дуэль с Танцующим внесла коррективы. Сейчас я мог себе позволить опасный бой. Если так распорядится Создатель или Ветреная Богиня, то выйду победителем все же я. А может даже моих навыков хватит.

Внезапно я вспомнил мелодию, что с самого детства помогала мне выйти из тяжелых, смертельных, а иногда просто очень нежелательных ситуаций. Я никогда не задумывался, откуда она берется, почему я ее слышу, и могу ли услышать вновь. Что если она мне и сейчас поможет?

Усмехнувшись от этой глупой на первый взгляд мысли, я закрыл глаза, пытаясь вызвать то состояние, когда начинаю слышать музыку. Я понимал, без нее я вполне могу победить даже несмотря на то, что он слишком быстр. А вот выйду ли я целым, мне было неочевидно. Отрешаясь от происходящего, я вспоминал все моменты своей жизни, когда она звучала. Вот я еще ребенок, услышал удар барабана и, обернувшись, увидел мчащегося ко мне бешеного пса. Вот мелодия флейты, что ведет меня в драке с соседскими мальчишками, что решили поколотить единственного полукровку в деревне. Вот я начинал работать в порту и пьяные рабочие решили, что я что-то украл у них и решили меня проучить, и мне пришлось отбиваться. Вот я учусь фехтовать, и наставник решил отлупить меня палкой за, как ему казалось, лень, а я стал уклоняться от всех его ударов, чувствуя музыку. Картины мелькали одна за одной, до тех пор, пока я не вспомнил чувство удушья, усталость в мышцах и желание выплыть.

Именно в этот момент я ощутил что-то. Что-то теплое, знакомое, какое-то чувство единение с миром, я потянулся к нему всем чем только мог, мои мысли, стремления и даже, наверно, душа тянулись именно в ту сторону. И там, вдали, я услышал бой барабана. Открыв глаза, вынув клинок и улыбнувшись, я ступил на песок арены.

Мой противник был немного ниже меня, со светлыми, будто выцветшими, водянисто-зеленого цвета глазами. На голове у него была повязана какая-то тряпка, скрывающая волосы, одет в непримечательную серую одежду, на которой черными пятнами темнели капли крови. А вот его меч не смотрелся столь бедно. По всей длине клинка шла причудливая вязь, гарда была украшена золотом, я на хвосте рукояти висело несколько цветных веревок.

Когда после сигнала он сделал шаг вперед мелодия, что до этого еле слышалась, стала набирать глубину. Однако, я был напряжен до предела, если хоть немного расслаблюсь, она пропадет. Следуя за ней, я пошел на сближение, не опуская клинка и в готовности как отбиваться, так и нападать. А дальше началась пляска.

Клинки размазались от скорости, сталь пела от каждого удара, песок скрипел под ногами, что меняли положение тела, толпа ревела. Разные школы фехтования столкнулись на этой маленькой арене за трактиром. Я уклонялся, колол и резал, рубил, наступал и отпрыгивал, я шел за музыкой, которую играл невидимый и далекий музыкант. Звучание становилось злее, четче, напористей, видимо тот хотел выразить ярость боя и триумф победы, что ждала меня впереди. Я следовал за ним, ведомый, но свободный. Казалось, что музыка и есть то, чего мне всегда не хватало, именно слыша ее, я дышал полной грудью и понимал каждое движение противника. Вот он делает слишком сильный замах, вот после парирования открывается небольшая брешь в защите, вот нога слишком сильно, как для того, кто всегда сражался на камнях и привык к ним, утопает в песке, а вот недостаточно быстрое движение назад.

В какой-то момент я осознал, сейчас будет пик, когда мелодия, подобно птице, взвивается вверх, а затем, замерев на мгновение, устремляется вниз. Я не упустил его, отбив очередной удар, заставил противника открыться, а затем, припав на колено, нанес выверенный укол в подмышку. Брызнула и стала толчками выходить кровь, я фактически победил. Видимо, это понял и долгарец, потому что, перехватив меч левой рукой, он кинулся в последнюю, самоубийственную атаку. Ему не нужна была победа. Только моя жизнь.

Приняв удар, я вывернул кисть и, поднимая руку, вонзил клинок под подбородок мяснику, перебивая позвоночник и обрывая его жизнь. Толпа взревела, ликуя от вида крови, восславляя смерть, но я не чувствовал ни радости, ни спокойствия. Я отомстил за того паренька, что никогда не возьмет клинок в руки, за всех тех, кого долгарец убил и покалечил, больше он никому не опасен. Я выиграл, значит приз и ставка мои, я заработал их. Тогда почему же так неспокойно на душе, будто топор палача навис надо мной?

В этот момент из дверей таверны вышли три человека. Они все были в серых одежда, со скрытыми тряпками волосами и с дорогими мечами на поясе. Долгарцы. Их взгляды скрестились на трупе, что лежал у меня под ногами, а потом переместились на меня, и в них не было ничего кроме ненависти, ярости и желания убивать.

Ветреная Богиня – богиня удачи.