Плыви ко мне

Глава 1

Делайла

Первое, что я вижу, когда захожу в раздевалку, — это обнаженная грудь незнакомки.

— Черт! Прости! — Машинально прикрываю глаза рукой, чтобы не пялиться дальше, не успев сдержать ругательство.

Я привыкла видеть голые тела — моя младшая сестра постоянно разгуливает по моей квартире, как по подиуму. Но столкнуться нос к носу с голой грудью незнакомки — это совсем другое.

— Все нормально, — раздается мягкий голос незнакомки, а затем — легкое шлепанье ее босых ног по плитке, когда она уходит.

Я опускаю руку, когда понимаю, что можно не опасаться неловкостей, радуясь, что раздевалка не переполнена. Хотя, тут все же несколько женщин, каждая в разных стадиях раздевания.

Сжимая текстурированные лямки своего новенького спортивного рюкзака еще крепче и с усилием отлепляя подошвы шлепанцев от рифленого пола, я пробираюсь мимо полураздетых тел, стараясь ни с кем не встретиться взглядом, ища свободную кабинку для переодевания.

Заметив одну слева, я направляюсь к ней, отчаянно стараясь слиться с толпой… будто я в самом деле знаю, что делаю. Скользнув за деревянную дверь и надежно заперев ее глухим щелчком, позволяю себе наконец привалиться к гладкой, выбеленной стене.

Мысленно вычеркиваю первый пункт из моего тщательно продуманного плана.

Иначе все пойдет к чертям.

Выдыхаю так сильно, что слои только что подстриженных волос выбиваются у лица, и отталкиваюсь от, надеюсь, продезинфицированной стены.

Из зеркала напротив меня на другой стене кабинки на меня смотрит мое отражение — настоящее нервное потрясение: два ярких пятна горят на скулах, а неровные розовые пятнышки покрывают основание шеи.

Какого хрена я вообще здесь делаю?

Почему бы мне просто не развернуться, не вернуться домой и забыть, что все это вообще произошло? Я могла бы оставить все это позади —

— «Но тогда ты будешь неудачницей…» — ехидно подмечает внутренний голос.

Только через мой труп.

Отворачиваюсь от своего дрожащего отражения, бросаю сумку на скамейку, рывком открываю молнию и начинаю рыться в аккуратно сложенных вещах.

Одно большое, пушистое, белое полотенце.

Одна запасная резинка для волос.

Одна расческа.

Один новый, цельный купальник, на котором все еще висит бумажный ярлык.

Вот и все.

Следующий выдох вырывается из моих губ со слышным «фууух», когда я отмечаю для себя следующий этап моего тщательно продуманного плана.

Я справлюсь. Я справлюсь, я справлюсь, я…

Быстро скидываю шлепанцы — на мгновение не в силах сдержать поток мыслей о том, сколько бактерий сейчас кишит на этом полу, стенах, скамейке, двери — я скидываю джинсовые шорты и стягиваю через голову свою фиолетовую майку, оставшись в одном белье.

Я сбрасываю и их, хватая новый черный купальник, который выбрала для себя. Скользкая ткань струится между пальцами.

Бумажный ярлык срывается с легким щелчком, как и защитная гигиеническая наклейка в области паха… Немного дольше возиться с маленькой пластиковой заглушкой, которая всегда плохо отрывается и впивается в кожу, если ее оставить, но вот я уже влезаю в купальник, натягивая его на бедра.

Изгибаюсь и напрягаюсь, тяну и поправляю, уже почти задыхаясь, пока купальник, наконец, не садится на мое тело.

Руки нервно трясутся, когда я разглаживаю облегающую ткань на животе — тот самый небольшой выступ, от которого я не могу избавиться, сколько бы занятий йогой ни посещала. Провожу ладонями по верхней части бедер, высокие вырезы действительно не шутят: вижу каждую серебристую растяжку, украшающую самую мягкую часть моей кожи. Поднимаюсь обратно по ребрам к груди, чтобы убедиться, что «девочки» сидят на месте — как бы я сейчас хотела быть обладательницей маленького аккуратного размера B, а не натурального двойного E — и, наконец, собираю волосы, которые щекочут спину.

Собираю все густые пряди каштановых волос вместе, выпрямляю их и скручиваю в привычный высокий пучок. Короткие волоски все равно торчат по всей линии роста, и я жалею, что не захватила шпильки, особенно сейчас, когда ощущаю, как один локон выбился и щекочет шею, но ничего не поделаешь.

Сегодня придется смириться.

Пятки скользят обратно на прохладную пористую поверхность шлепанцев. Я аккуратно складываю одежду в сумку и, сделав еще один глубокий вдох, поворачиваюсь, чтобы открыть дверь кабинки.

Вторая часть моего плана — выполнена. Завершено. Галочка.

Во рту пересыхает, когда я выхожу в общую зону, остро осознавая, что на мне только купальник.

Пересекаю пространство, открываю пустую ячейку и засовываю руку в крошечное переднее отделение своей спортивной сумки, чтобы достать золотистый жетон размером с монету, который мне дали на ресепшене.

Конечно же, он прилипает к ладони, покрытой нервным потом, а мои пальцы, словно деревянные, никак не хотят вставить жетон в крошечную щель. Наконец, запихиваю внутрь все, кроме пушистого полотенца, закрываю дверцу ячейки и поворачиваю ключ достаточно вправо.

Как только я наконец закрываю ячейку как следует, вынимаю ключ из замка, пальцы скользят по плоскому краю резинового браслета, прикрепленного к нему.

Быстро оглядываюсь на другую женщину — с ее рук капает вода, так что, похоже, она только что вышла из бассейна, — чтобы понять, что мне, черт возьми, делать с этим устройством.

Она без усилий снимает браслет с запястья, вставляет ключ в замок и поворачивает, открывая свою ячейку.

Хм. Похоже, все довольно просто.

Надев браслет, я провожу языком по внутренней стороне щек, пытаясь избавиться от неприятной сухости, но это не помогает. Пальцы впиваются в мягкую ткань полотенца, которое я прижимаю к груди, как щит, стараясь сосредоточиться на дыхании.

Ты уже здесь. Ты можешь это сделать. Ты хочешь это сделать, — повторяю я себе в голове, как мантру.

— «А действительно ли хочешь?» — снова раздается ехидный голосок. — «Вся эта тревога, весь этот страх — только чтобы доказать, что одно глупое замечание было ошибкой…»

Но это было не просто одно глупое замечание, по крайней мере, для меня. Я и так достаточно злюсь на себя за то, что позволила ему засесть у меня под кожей и поселиться в одной из многочисленных трещин моего сердца.

Понимаешь, дело в том, что я люблю… контроль. Мне нравится все контролировать.

Контроль — это комфортно, это безопасно, это привычно, и он продвинул меня довольно далеко: стабильная работа в издательстве, уютная квартира в Бейсуотере, Лондон, возможность побаловать себя дорогим кофе каждое утро по пути на работу.

Я обязана своим успехом тому, что я настойчивая: я держусь за задачу или хобби, пока не овладею ими в совершенстве.

За исключением этого.

Видишь ли, дело в том, что я не умею плавать.

И мой кавалер на прошлой неделе не упустил возможности поиздеваться над этим за ужином, когда узнал мой секрет. Думаю, очевидно, что второго свидания с Дэном не будет. В основном потому, что он оказался придурком, который не мог заткнуться насчет моего недостатка. Сначала он просто вставил одно случайное замечание, но потом, с каждым глотком пива, становился все более самоуверенным и оскорбительным по отношению ко мне.

Мне ненавистно признавать, что это задело меня.

Я горжусь тем, что хороша во всем, что могу применить свои навыки в любой сфере, что держу все под контролем.

Но в той ситуации я не контролировала ничего.

Я не могла управлять его словами, и, как бы я ни старалась убедить себя, что мне плевать, что он обо мне думает, не могу отделаться от того, как глупо себя чувствую.

И вот я здесь, стою в раздевалке бассейна, собираясь окунуться в воду, хотя я не умею плавать, просто чтобы что-то себе доказать.

Доказать, что я могу плавать.

Или хотя бы попробовать.

Ведь я знаю базовые принципы нахождения в воде… наша мама водила нас с сестрой, Аурелией, на уроки плавания, когда мы были маленькими, но я довольно быстро забросила это дело, посчитав, что мне слишком трудно.

Заставив себя вновь сделать шаг, я поднимаю глаза на огромную стрелку с надписью «ВПЕРЕДИ ГЛУБОКИЙ БАССЕЙН».

Мне просто нужно ставить одну ногу перед другой.

Я справлюсь. Я хочу это сделать. Я хочу сделать это для самой, блядь, себя.

Толкая стеклянную дверь, сразу замечаю, как усиливается звук плещущейся воды, гораздо громче, чем в раздевалке. Запах пудровых духов, смешанный с ароматом свежего дезодоранта, исчезает… его сменяет резкий запах хлора.

Коридор, в котором я оказываюсь, украшен синими и белыми плитками, покрывающими стены, пол и даже потолок. Они мерцают, когда естественный солнечный свет пробивается с того конца, что ближе к бассейну.

Еще несколько шагов, Делайла.

Я остро осознаю, как мои голые бедра трутся друг о друга, и быстро оглядываю свои новые окрестности, пытаясь подавить очередную волну страха, пока коридор не заканчивается.

Страх вспыхивает в голове, как яркий красный, мигающий знак предупреждения, громче и больше, чем раньше.

Я смотрю на водную гладь, наблюдая, как она медленно покачивается из стороны в сторону.

Дыши. Не теряй сознание. Не…

— Простите. — Вежливый, хотя и слегка скучающий голос выводит меня из оцепенения.

Передо мной в поле зрения появляется пожилая женщина в ярко-синем и зеленом купальнике, с подходящей по цвету зеленой шапочкой, закрывающей ее волосы.

Я моргаю, мозг снова включается, и до меня доходит, что я полностью перегородила проход у бассейна, застряв в своих панических мыслях.

Черт.

Бормоча извинения, отхожу в сторону и, вместо того чтобы пялиться на воду, начинаю наблюдать за женщиной и ее подготовкой.

Она аккуратно складывает свое полотенце на металлические перила, отделяющие край бассейна от зоны с пластиковыми сиденьями, и, не обращая на меня никакого внимания, закрепляет на носу прозрачный зажим и спускается по лестнице в голубую воду.

Ее движения по мелководью такие же плавные, как дыхание. Она легко перехватывает одну из веревок с красными и синими дисками, разделяющую дорожки, и приподнимает ее ровно настолько, чтобы проскользнуть под ней.

Когда женщина надевает на лицо очки для плавания, я отвожу взгляд, не желая, чтобы меня поймали за подглядыванием.

Вместо этого поворачиваюсь к перилам и накрываю их своим полотенцем, как сделали другие пловцы.

Холодный металл обжигает ладони, когда я пытаюсь, в который раз, успокоить нервы.

Я почти завершила третий и последний пункт своего плана. Все, что нужно сделать, — это войти в воду.

Сдерживая желание поправить купальник, я еще раз проверяю застежку браслета, чтобы убедиться, что не потеряю ключ от ячейки в водной пучине.

Когда я уверена, что ключ на месте, плотно сжимаю губы, снимаю шлепанцы и направляюсь к вершине металлической лестницы. Вода лениво плескается у края бассейна, стекая в решетки, когда очередной пловец отталкивается от стены, нарушая привычную гладь.

Я смогу. Я смогу. Я смогу.

Я крепко хватаюсь за перила, скользкие и мокрые. Непривычная текстура мгновенно отдается в нервной системе, угрожая выбить меня из равновесия, пока я мысленно не начинаю контролировать дыхание. Вдох, задержка, выдох. Вдох, задержка, выдох.

Мои глаза мечутся в поисках чего-то, что отвлечет меня от этого ощущения, и останавливаются на огромных окнах от пола до потолка, покрывающих всю заднюю стену. Прямо посередине висят большие часы, длинная стрелка которых медленно отсчитывает секунды. Чуть в стороне возвышается высокая спасательная вышка, на которой перед ярко-красным пластиковым креслом ровными рядами тянутся четыре ступеньки.

Невозможно не заметить ее — точнее, сложно не смотреть на нее, что, полагаю, и есть ее основное предназначение.

На вышке сидит спасатель — молодой мужчина с каштановыми волосами. Его длинные ноги свисают, ступни ритмично покачиваются в воздухе в такт какой-то неслышной мелодии. Я замечаю, как он поворачивается вправо, наблюдая за кем-то, и уже собираюсь отвести взгляд, но тут он вдруг меняется позой, и наши глаза случайно встречаются.

Я автоматически улыбаюсь, плотно сжав губы, а затем опускаю голову, меняю хватку на металлических перилах и позволяю своему большому пальцу ноги исчезнуть в мелкой воде.

Первый контакт установлен.

Выдыхаю с шумом и спускаюсь на вторую ступеньку, затем на третью и четвертую. Как только мои пальцы касаются поверхности бассейна, вода обрушивается на грудь, пронзая холодом и перехватывая уже и так сбившееся дыхание. Господи, какая же она чертовски холодная.

Скорее неуклюже, чем грациозно, пробираюсь к углу, ближайшему к краю бассейна, стараясь держаться подальше от других пловцов, скользящих взад и вперед по профессионально размеченным дорожкам. Компания болтающих женщин бросает мне зубастые улыбки, когда они подплывают, не прекращая разговора, даже разворачиваясь и снова отправляясь на другой конец бассейна, медленно, как черепахи.

Они делают это так легко! Шевелят ногами под водой, одновременно разводя руки вперед, в стороны и назад. Я смутно вспоминаю это движение с моих давних уроков плавания. Разве это не называется брасс… что-то там?

Может, если я просто попробую повторить это движение, тело снова начнет вспоминать? Мышечная память и все такое.

Держась за край бассейна, я прижимаю ступни к гладкому полу внизу, глядя вниз на мерцающие голубые плитки, которые придают воде сине-зеленый оттенок.

К счастью, моя температура, кажется, адаптировалась к этой прохладной среде, и дрожь в теле прекратилась, но я все равно чувствую, как мурашки покрывают верхнюю часть рук.

Перемещаюсь с ноги на ногу, я пытаюсь привыкнуть к новому ощущению невесомости, медленно погружаясь глубже в воду, пока мимо меня не проплывает очередной пловец, заставляя воду плеснуть на пряди волос, выбившиеся из моего пучка и свисающие на шею.

Кажется, все вокруг плавают так легко, грациозно рассекая воду.

Перенося вес на менее устойчивую левую ногу, я поднимаю взгляд на часы и вижу, что прошло всего пять минут. Я понятия не имею, сколько времени стою на мелководье, практически не двигаясь, за исключением легких покачиваний, пока пробую воду, но, Господи, как я надеюсь, что никто этого не заметил.

Взгляд кареглазого спасателя снова ловит мой, и на его лице уже сияет широкая улыбка.

Снова автоматически улыбаюсь в ответ. Не могу ничего с собой поделать! Стереотипная британская вежливость буквально вбита в меня с детства, и я сочла бы невежливым не поприветствовать того самого человека, который, возможно, скоро понадобится, чтобы спасти мою жизнь.

Волна чего-то горячего пробегает по телу, оставляя после себя покалывание в коже головы, когда я понимаю, что он, должно быть, наблюдал за мной все это время, пока я просто стояла в бассейне, вместо того чтобы плавать.

Как неловко.

Господи, именно поэтому я не люблю просить о помощи. Теперь он следит за мной, вероятно, шепча что-то за спиной, или, по крайней мере, думает, какая я…

Громкий всплеск отзывается эхом в плиточном помещении, на самом глубоком конце бассейна. Маленький ребенок с яркими оранжевыми нарукавниками на обеих руках всплывает на поверхность, истерически смеясь, пока вода вокруг него бурлит от силы его прыжка.

Так, с меня хватит.

Если маленький ребенок может это сделать, с нарукавниками или без, то черт побери, и я смогу.

Сделав еще один глубокий вдох, я вытягиваю руки перед собой, выпрямляю ноги, поднимаю подбородок, чтобы он не опускался в воду, и начинаю грести ногами.

Громкие всплески раздаются за моей спиной, и верхушки ступней внезапно пронзает боль, когда кожа ударяется о воду. Кажется, будто я бьюсь о твердые куски льда каждый раз, но, по крайней мере, меня толкает вперед. Локти каким-то образом прижаты к груди, а ладони бьют по воде, вызывая бурлящие пузыри повсюду вокруг.

Я чувствую себя, как собака, барахтающаяся в воде.

Надеюсь, я не выгляжу так же.

Закругленный бок моего бедра задевает вторую лестницу, ведущую к середине бассейна, когда я проплываю мимо, но не обращаю внимания на легкую боль, так как конец бассейна становится все ближе и ближе.

У меня получается!

Чувствуя, что кто-то плывет за мной, я не осмеливаюсь оглянуться, чтобы не сбиться с ритма. Вместо этого гребу быстрее, яростно игнорируя тупую боль, которая начинает проступать в икрах, и острое покалывание в области бедра.

Когда я понимаю, что задержала дыхание, я делаю глубокий вдох, наполняя легкие хлорированным воздухом, который тут же оборачивается резким «ух!», когда мокрое тело сталкивается с моим.

Какой-то голос приносит извинения, но звучит это как глухое бормотание, потому что уши наполняет вода. Я чувствую, что ноги продолжают бить подо мной, но силы уже на исходе, каждая часть тела болит от внезапной нагрузки.

Паника наполняет меня, словно воздушный шар, холодная вода захлестывает с головой, погружая меня полностью. Я пытаюсь открыть рот, чтобы закричать, но вместо этого химически пахнущая вода проникает внутрь, перекрывая дыхание.

Стук сердца гулко отдается в ушах, я начинаю судорожно бить по воде, отчаянно пытаясь вырваться на поверхность, чтобы вдохнуть свежий воздух, чтобы…

Острая боль пронзает висок, когда я сталкиваюсь с плиточной стеной. Тело перестает судорожно дергаться, я зажмуриваюсь от боли и пытаюсь проглотить еще один глоток…

— Поднимайся!

Кто-то крепко хватается за мои подмышки и резко вытягивает на твердую, рифленую поверхность.

Тепло чьих-то рук проникает сквозь мокрую ткань купальника, когда меня осторожно поворачивают на бок, поднимают голову и подкладывают что-то под нее, прежде чем снова опустить. Кашель сотрясает мое дрожащее тело, один приступ за другим, пока я цепляюсь за теплые руки перед собой, просто ожидая, когда рвотные позывы прекратятся.

Постепенно ко мне возвращается чувствительность: сначала в пальцах ног и рук, потом в нижней части тела, в груди и, наконец, в голове. Мир перестает гудеть, и я понимаю, что под моей головой свернутое полотенце, чтобы жесткий пол не давил на затылок.

Я сплевываю еще один глоток воды и слюны, пытаясь пошевелить ногами на твердом полу бассейна.

Свежая рана на бедре жжет, когда на нее попадает кислород, но прежде чем я успеваю набраться сил и поднять голову, чтобы рассмотреть свою травму, перед глазами расплывается дружелюбное лицо.

Спасатель с каштановыми волосами.

— Я Грей, — четко говорит он. — Ты меня слышишь? Сможешь назвать свое имя?