Плыви ко мне

Глава 18

Делайла

— Мы переносим дедлайн. Все с этим согласны? —  спросил босс.

Я киваю, проклиная эту чертову переговорную и мечтая быть где угодно, но только не здесь. Пульсация в виске нарастает. Я моргаю, и перед глазами появляются какие-то серебристые пятна, будто зрение начинает подводить.

Открываю бутылку воды, делаю глоток. Толку ноль. Чертова мигрень подкатывает.

Провожу пальцем по брови, пытаясь унять эту гребаную боль, но стараюсь выглядеть прилично: не сутулиться, не размазать макияж, хотя больше всего хочется просто лечь и закрыть глаза.

Встреча с начальством во вторник заканчивается через час, но мне все равно нужно тащиться обратно к своему столу и доделывать свою работу, мучаясь от этой адской головной боли.

Синий свет экрана только издевается надо мной, как и стопка распечатанных манускриптов перед глазами. Буквы сливаются в одно пятно, вонзаясь в мозг, будто тысячи иголок.

Я глотаю обезболивающее и запиваю водой — без толку. Поворачиваю шею, когда жжение начинает сползать вниз по левой стороне, но опять же ничего. Закрываю глаза, надеясь хотя бы на пару минут передышки, но в ответ только накатывает новая волна тошноты.

К пяти часам вечера я превращаюсь в ходячий труп с белым лицом.

Офис расплывается перед глазами, а дорога на метро до дома кажется какой-то гребаной иллюзией. Вцепляюсь в пластиковый поручень, стараясь не вырубиться, пока вагон шатается, а вокруг воняет смесью дешевых духов и пота.

Как только захожу в квартиру, бросаю сумку на диван, скидываю туфли куда попало и несусь к унитазу. Обед вылетает из меня, включая тот шоколадный батончик, который я сгрызла, надеясь, что сахар меня подбодрит.

Вытираю рот туалетной бумагой и прижимаю щеку к холодному фарфору унитаза. Ноги давно затекли, но пульсация в голове снова начинает подступать к желудку, так что я просто закрываю глаза и остаюсь там, где я есть.

Не знаю, сколько времени я валялась на полу, но прихожу в себя растянувшись в ванной, тело будто ватное, голова тяжелая, а во рту противный привкус.

На четвереньках выползаю в гостиную, тянусь к телефону и морщусь от слишком яркого света экрана.

Открываю переписку, жму на имя в контактах и с дрожащими пальцами начинаю набирать сообщение.

Я: У меня самая жесткая мигрень на свете… Не думаю, что смогу прийти на плавание завтра xx

Ответ прилетает моментально.

Грей: Забей на плавание. Ты как вообще? xx

Я: Не особо xx

Грей: Хочешь, приеду? xx

Я: Да, пожалуйста xx

Тепло разливается под грудной клеткой, когда я вижу, как Грей дважды нажимает на сообщение, ставя сердечко. Мозги плавятся от усталости, но я все равно не могу остановиться и прокручиваю вверх переписку, к нашим сообщениям после свидания в музее две недели назад.

Тогда, как только Грей меня высадил, я сразу направилась в ванную, скинула одежду и погрузилась в горячую ванну с ароматной пеной. Весь мой организм покалывало от того, что мы вытворяли на заднем сиденье машины — губы до сих пор горели от поцелуев, а тело приятно ныло. Я выложила Грею все, что у меня на душе, прямо посреди выставки, и потом чувствовала себя эмоционально опустошенной.

Будто с меня содрали слой, оставив обнаженной и уязвимой, готовой к тому, чтобы кто-то начал разбирать меня по частям. Но Грей не сбежал. Наоборот, он только сильнее сжал меня в своих объятиях, удерживая, пока я снова не почувствовала, что стою на ногах.

С ним я чувствую себя комфортно — как сама собой.

Присутствие Грея — это просто чертов наркотик.

Он ясно дал понять, что хочет общаться, узнавать меня лучше, но не хочет давить. Я это ценила больше, чем он мог бы представить. Но все равно не могла перестать думать о нем, представлять нас вместе, гадать, чем он сейчас занимается.

Меня до чертиков пугала мысль о том, чтобы кинуться в эту неизвестность с головой. Но с Греем я чувствую себя в безопасности, нужной и желанной.

В то утро, в воскресенье, я позвонила ему, а в животе снова запархали бабочки, когда услышала его голос. Он был в поезде, ехал на семейный обед, так что мы долго не разговаривали — в основном потому, что связь постоянно пропадала. Но мы оба понимали: этим звонком я убираю расстояние между нами и готова к тому, чтобы узнать, что между нами есть.

Прошло уже три недели с тех пор.

Каждый раз, когда Грей и я пытались встретиться снова, все планы рушились, как карточный домик. На меня свалили почти готовую рукопись, которую нужно было срочно редактировать в издательстве, и я оказалась тем несчастным, кого выбрали для этого. А Грей был вынужден взять отпуск, чтобы пройти курс переподготовки по обучению плаванию.

Единственное, что нас поддерживало — это наши ночные разговоры по телефону. И даже если по утрам мои глаза опухали от недосыпа, и приходилось закидываться лишней дозой эспрессо, чтобы как-то проснуться после ночных разговоров с Греем, это того стоило.

На прошлых выходных я наконец-то закончила редактировать рукопись и отпраздновала это бокалом белого вина, успокоив себя тем, что на этой неделе мы с Греем точно встретимся, так как наши графики снова стали свободнее.

Но это явно не тот сценарий, который я представляла.

Когда острая боль в голове снова начинает давить, я блокирую телефон и опускаюсь на бок на диван. Я собиралась просто закрыть глаза на секунду, но вдруг слышу настойчивый стук в дверь и кто-то кричит мое имя.

— Делайла!

Я встаю и пошатываюсь, направляясь к двери. Кровь гулко стучит в ушах от того, что слишком резко поднялась. Перед глазами разноцветные пятна, которые покрывают фигуру Грея, стоящего в дверях моей квартиры. Я моргаю, пытаясь избавиться от них, но их становится только больше, все вокруг расплывается. Только когда Грей хватает меня за талию с глухим "ооф", я осознаю, что потеряла равновесие и рухнула на него.

Его ладонь касается моего лба, его кожа такая прохладная, просто блаженство для моего горящего от боли черепа. Я не могу удержаться и прижимаюсь к нему, вдыхая знакомый аромат мяты и хлорки, смешанный с его кожей.

— У тебя нет температуры, красавица, но выглядишь ты, как призрак, — говорит он.

— Чувствую себя, как дерьмо, — выдыхаю, прижимаясь щекой к груди Грея, чтобы услышать его сердцебиение. Он так хорошо пахнет, так приятно ощущается, он…

Его смех прокатывается через меня, заставляя чуть улыбнуться.

— Пойдем, уложу тебя. Кровать или диван?

Ответ срывается с губ прежде, чем успеваю подумать.

— Кровать, пожалуйста. Хочу обнимашек.

Грей нежно целует меня в макушку, аккуратно направляя нас в квартиру, чтобы запереть дверь.

Он медленно ведет меня в спальню, его пальцы скользят по поясу юбки-карандаш.

— Хочешь переодеться? В этой юбке спать явно неудобно.

Я морщусь от боли, пронзающей виски.

— Пижама в верхнем ящике.

Посадив меня на край кровати, Грей идет к комоду и возвращается с шелковым топом цвета роз и шортами с кружевной отделкой.

— Спасибо, — я смотрю вниз, наблюдая, как мои дрожащие пальцы безуспешно пытаются справиться с перламутровыми пуговицами блузки.

— Помочь?

— Пожалуйста.

Его ловкие пальцы быстро расстегивают ряды пуговиц, снимая блузку с моих плеч, а затем, с моего кивка, расстегивают лифчик. Болею я или нет, но спать в этой гребаной «бронетехнике» я не собираюсь.

Когда я сижу, а Грей стоит передо мной, мое лицо оказывается буквально в нескольких сантиметрах от его паха. Я не могу не заметить, как его член напрягается, пока он натягивает на меня топ, его костяшки легко касаются боков моей груди.

— Не обращай внимания, — улыбается Грей. — Он просто думает о сиськах.

Я тихо смеюсь, но смех тут же превращается в болезненный вздох, когда виски пронзают острой болью.

— Прости, что вызвала тебя сюда не для чего-то более… веселого.

— Не глупи, — Грей помогает мне встать, пока я держусь за его крепкие предплечья, а он аккуратно стягивает с меня юбку. — Я хочу быть здесь, когда ты нуждаешься во мне, Делайла. В любое время.

Я встаю на носочки и касаюсь его губ своими.

— Я так благодарна, что ты появился в моей жизни, Грей.

— Взаимно, красавица.

Моя улыбка тянет чувствительную кожу на висках, но я не могу остановиться, не когда Грей рядом.

— Хочешь обезболивающее?

Забираясь под одеяло, я молча считаю на пальцах, сколько времени прошло с тех пор, как я выпила последнюю таблетку. Более чем достаточно.

— Да, пожалуйста. И воды тоже.

Грей аккуратно вешает юбку на спинку туалетного столика, чтобы она не помялась — он знает, как я ненавижу складки на одежде.

— Что-нибудь еще?

— Нет, спасибо. Хотя… — слюна уже пересохла, пока я наблюдала, как Грей двигается по комнате, словно он здесь дома, но в этот момент он хватает руками дверной косяк и оборачивается, заглядывая на меня через плечо. Мои мысли уносятся в небеса, а пульс резко подскакивает. Это так чертовски мужественно. Все, что ему нужно сейчас сделать, это развернуться ко мне, поднять руки и дать футболке приподняться, чтобы я увидела его плоский живот и дорожку волос, ведущую вниз прямо к его…

— Делайла?

— В аптечке в ванной есть гелевые пластыри от мигрени, принеси, пожалуйста.

Я закрываю глаза на минутку, пока Грей ушел, радуясь тому, что тошнота постепенно уходит, как только я лежу ровно. Кровь по-прежнему шумит в ушах, но…

Грохот!

— Черт! Прости! — кричит Грей из ванной, а я морщусь от боли, вызванной внезапным шумом.

— Что ты там уронил? — спрашиваю я, когда он возвращается с охапкой всяких мелочей в руках.

Грей улыбается мне по-детски, его ямочки на щеках делают выражение лица совсем милым.

— Ничего серьезного. Вот твоя вода и пластырь.

Отклеивая защитную пленку с пластра, я вздыхаю с облегчением, когда прохлада контактирует с горячей кожей на лбу.

Грей возится с упаковкой таблеток, выдавливает одну белую капсулу и протягивает мне, чтобы я смогла ее проглотить с радостью.

Облизывая губы после воды, я указываю рукой на все еще открытые жалюзи. Августовское солнце пробивается через них, заливая ковер золотистым светом. Обычно я бы с удовольствием полежала, наслаждаясь этим теплом, но не тогда, когда свет буквально прожигает мои сетчатки и режет мозг, как лезвия.

Я прищуриваюсь от боли.

— Закроешь жалюзи, малыш?

На секунду я волнуюсь, что прошу слишком много, но Грей просто улыбается и, бесшумно ступая, закрывает жалюзи, погружая комнату в темноту.

— Спасибо, — шепчу я, чувствуя, как кровать слегка трясется, одеяло откидывается, и теплое, крепкое тело прижимается ко мне.

— Пожалуйста, — так же тихо отвечает Грей, касаясь губами моего плеча.

Когда волна усталости начинает захватывать меня, я не могу ей противиться. Мигрень постепенно отступает благодаря холодному пластырю и таблетке, но я все еще чувствую себя ужасно слабой, тело словно налито свинцом.

Закидываю руку на узкую талию Грея и поворачиваюсь к нему, вдыхая его фирменный аромат мяты и хлорки.

— Спасибо, что спас меня, — выдыхаю я, засыпая, прежде чем успеваю услышать его ответ.

Когда я просыпаюсь, меня снова выворачивает.

Я срываю с себя одеяло, бегу в ванную и снова опустошаю желудок. Даже не думала, что это возможно после прошлой атаки, но вода и слюна стремительно наполняют раковину.

Чьи-то руки нежно собирают мои волосы в импровизированный хвост, удерживая их подальше от лица, пока я стону и дрожу.

— Давай, выплевывай все, — говорит Грей, поддерживая меня.

Я содрогаюсь снова, прячу лицо в ладонях, понимая, что Грей только что видел, как я выворачиваюсь наизнанку… Ничего привлекательного в этом, мягко говоря, нет.

— Можешь встать?

Киваю, вытираю рот и смываю, поднимаясь на дрожащие ноги.

— Хочешь, включу тебе душ?

Сквозь слезы я поднимаю взгляд на Грея.

— Я что, воняю?

— Нет, красавица, — Грей успокаивающе проводит руками вверх-вниз по моим рукам. — Просто думал, что тебе станет чуть легче.

— Не думаю, что смогу стоять так долго. Хочу просто лечь.

— Тогда пошли.

— Дай мне хотя бы зубы почистить.

Грей тихо хихикает позади, его руки ложатся на мои бедра, обтянутые атласом, чтобы я не потеряла равновесие, пока я с энтузиазмом чищу язык. Я краем глаза бросаю взгляд в зеркало, замечая его растрепанные волосы, отсутствие рубашки и…

— О, черт, — стону я сквозь зубную щетку, увидев свои потемневшие от туши глаза. — Посмотри на меня!

— На что? — Грей берет меня за запястье, останавливая мои попытки растереть веки.

Я сплевываю, яростно жестикулируя в сторону своего отражения.

— На это!

— Я вижу только свою красотку.

Я фыркаю, но внутри сердце предательски замирает и снова начинает стучать, заливаясь теплом.

Трясущимися руками я тянусь за бутылочкой с мицеллярной водой, обильно смачиваю пару ватных дисков и начинаю вытирать остатки туши, вжавшейся в мои темные круги под глазами.

— Давай я, — предлагает Грей.

Я медленно разворачиваюсь в его объятиях, закрываю глаза и губы, когда он нежно проводит ватным диском по моему лицу, с благоговением стирая макияж. Все это так… по домашнему. Я жду, что вот-вот начнет накатывать паника, что мозг пойдет по спирали, в страхе от этих чувств.

Но ничего, кроме спокойствия и счастья, не всплывает на поверхность.

Когда мое лицо полностью очищено, я тащу Грея обратно в кровать, лениво взбивая подушку, чтобы сесть поудобнее.

— Легче? — спрашивает он.

— Немного. Все еще слабость… чувствую, что день просто в пустую уходит.

— Что? — Грей взбивает свою подушку и притягивает меня к себе. — Отдых?

— Ну да.

— Отдых — это не пустая трата времени, Делайла. Это тело дает понять, что с него хватит. Я раньше думал так же, пока не попал в аварию, сломал ногу и порвал связку. Мне пришлось отдыхать. Пришлось слушать тело, а не голову.

— Сколько тебе было, когда это произошло?

— Двадцать один.

— Я плохо это умею, — признаюсь. — Все это… слушать свое тело, а не голову.

— Ммм, и работаешь ты слишком много, — соглашается Грей, как будто моя сестра говорит. — Вероятно, именно это и вызвало твою мигрень. Можно и нужно отдыхать, когда ты чувствуешь, что пора. Тело нужно уважать, Делайла, а не постоянно доводить его до предела.

Я перевариваю его слова, пока мы лежим, переплетя пальцы, его подбородок покоится на моих спутанных волосах. Комнату наполняет лишь наше спокойное дыхание. Он прав: я слишком давлю на себя, всегда так было. Всегда стремилась стать лучшей во всем, к чему прикасалась. Годы я называла это амбициями, целеустремленностью, но теперь это наносит ущерб моему здоровью и психике.

Я работала до поздна, чтобы не приходить домой в пустую квартиру, заказывала еду на вынос, чтобы не сталкиваться с тем, что нужно накрывать стол на одного.

Могла бы изменить свое поведение, могла бы постараться больше, чтобы найти отношения, человека, который бы занял это пустое пространство, для кого бы я готовила еще одну порцию.

Но я не делала этого, потому что боялась. Слишком боялась сделать этот шаг.

Все мужчины, которых я встречала в барах и пабах, даже иногда на работе, не показали мне, что ради них стоит рискнуть.

Кроме Грея.

Он стоит того.