Плыви ко мне

Глава 6

Делайла

— Думаете, это то, что мы сможем сделать?

Я моргаю, возвращаясь к осознанию собственного тела. Сердце забилось чуть быстрее от незнакомого ощущения. Что за…

Моргаю снова, глядя прямо перед собой на клиентку-автора. Ее рукописи лежат в стопках на моем аккуратном столе — романы первый и второй — с ее небрежными правками, написанными синей ручкой, и моими куда более аккуратными, сделанными ярко-красным маркером и заботливо вписанными в поля страниц.

Она сложила руки, глядя на меня с ожиданием, явно дожидаясь моего ответа.

Ответа на вопрос, который я вообще не услышала, потому что… замечталась о нем.

Какого хрена?!

Я, блин, замечталась? Я, блин, замечталась на работе?!

— Эээ… — Соберись быстро, Делайла. — Да, конечно, мы это сделаем.

Моя улыбка ощущается как маска из воска на лице.

— Замечательно! — клиентка не замечает моего вздоха облегчения, увлеченная своим энтузиазмом. Кто знает, на что я только что согласилась, но надеюсь, что все будет нормально.

Собравшись, я отвечаю на остальные ее вопросы, улыбка все еще крепко зафиксирована на моих накрашенных губах, пока я встаю на каблуки и провожаю ее через ковровое покрытие офиса к стеклянной лестнице и выходу внизу.

Мы обмениваемся прощаниями и договариваемся созвониться на следующей неделе по видеосвязи, после чего я возвращаюсь в спасительные пределы своего кабинета, запираю дверь и сажусь в кожаное кресло, разворачиваясь лицом к стене. Только тогда я выпускаю громкий выдох, вонзаю ногти в кожу головы и закрываю глаза.

Он тут же появляется перед моим мысленным взором.

Грей гребаный Миллен.

В моем воображении вода стекает по его подтянутому телу, по стройному прессу, скользит по черной линии татуировки бабочки, выгравированной под его левым грудным мускулом. Той самой, которую я мельком заметила в прошлую среду, когда его желтая футболка задралась вверх.

Он как герой из моих любимых любовных романов.

Только он настоящий. Я касалась его, блин, наяву.

Боже мой.

Если я напрягу уши, то смогу вспомнить его голос — такой бархатный, гладкий, с вытянутыми гласными. Кожа на голове пощипывает от того, как я резко тяну за волосы, но эта легкая боль перекатывается вниз, к груди, заставляя соски тереться о сатиновую ткань бюстгальтера.

Я едва сдерживаю стон.

Пальцами ловко поднимаю волосы с шеи. Тепло накапливается внизу живота, кожа становится натянутой, болезненной.

Блин, они что, накрутили тут термостат до адских температур?

Мое дыхание неровное, выдыхаю, чувствуя, как пересохло во рту, тянусь за, скорее всего, уже холодным чаем.

Я не наивная. Я прекрасно понимаю, что, блядь, со мной происходит.

После одной встречи меня тянет к нему. К Грею.

И это? Это просто физическая реакция на эти гребаные чувства. Нет, не чувства — во множественном числе. Чувство — в единственном.

Притяжение.

Желание.

Страсть.

Вот и все.

Это просто инстинкт, может, я… не знаю, овуляция у меня или что?

Чай заполняет мои вкусовые рецепторы, на крышке остается след от ярко-розовой помады, и я судорожно хватаю планировщик, лежащий рядом с клавиатурой.

Соберись, Делайла.

Голова должна быть на месте. Взгляд на цели.

Устраиваю ручку поудобнее в руке, записываю видеозвонок на следующую неделю и, ради любопытства, проверяю, овуляция у меня или нет.

Нет.

Блин.

Ладно, не важно.

Звонкий сигнал нового письма отвлекает меня и возвращает внимание обратно к работе.

Хватит, блин, мечтать, Делайла.

Веду мышкой и щелкаю по иконке почты, мельком гляжу на время в правом верхнем углу экрана.

16:55. Почти конец рабочего дня.

Быстро пробежав глазами абзац перед собой, я набираю ответ, выхожу из системы как раз до того, как часы покажут пять. Живот урчит, когда я встаю, приглаживая юбку-карандаш и мечтая, чтобы кровь перестала так чертовски кипеть.

Из-под стола достаю свою именную сумку, закидываю в нее планировщик, ручку, телефон и стопки бумажных рукописей. Перекидываю сумку через плечо, подхватываю другую, поменьше, сумку, открываю дверь и направляюсь к выходу.

В это время дня, особенно в будни, центр Лондона просто кишит народом. Жара только усугубляет ситуацию — на улице еще больше людей: кто-то идет пешком, кто-то ловит такси или спускается в метро, чтобы после работы насладиться пинтой в пабе или посидеть в парке.

Лично я мечтаю, чтобы тот короткий дождик, который был в воскресенье, задержался подольше.

Клацанье моих каблуков теряется в шуме Лондона, когда я спускаюсь по бетонным ступенькам станции метро Бонд-стрит, довольная, что двигаюсь вперед. Это хоть немного отвлекает мысли.

Просканировав карту Oyster³, я терпеливо жду за желтой линией безопасности, наслаждаясь слабым ветерком со стороны путей, даже если он запыленный и загрязненный. Мне удается урвать место в переполненном вагоне — вот это удача — я прижимаю спортивную сумку к груди, слушая, что говорит объявляющий по громкоговорителю.

— Следующая остановка: Марбл-Арч, — доносится стандартный британский голос. — Осторожно, зазор между поездом и платформой.

Шум шагов усиливается, когда мы останавливаемся, разговоры замирают, и несколько человек выскальзывают на платформу.

— Двери закрываются, — и мы снова едем.

Рутина повторяется: вагон дышит, выдыхая пассажиров и вдыхая новых.

— Следующая остановка: Холланд Парк. Осторожно, зазор между поездом и платформой, — я тянусь за поручень, когда поезд медленно катится к моей остановке.

Удушающая жара обжигает голые руки в моей белой блузке без рукавов, когда я выхожу из метро, радуясь возможности немного размять ноги. Запахи подземки, сквозняки и духота только усилили ощущение удушливого тепла снаружи.

Впереди я прохожу через двери фитнес-центра, протягивая свою карточку женщине на ресепшене, чтобы пройти внутрь.

Администратор быстро сканирует карту и улыбается мне:

— Надеемся, вам понравится пользоваться нашими услугами, мисс Кларк.

Я киваю в ответ, засовываю карту обратно в сумку и направляюсь прямиком к кафе, которое находится в задней части здания.

Там немного людей: мать возится с маленьким ребенком, пытаясь усадить его в деревянный стульчик, двое мужчин сидят вместе, втягивая протеиновые коктейли, еще один парень сидит один, с наушниками, перед ним яркий смузи.

Я устраиваюсь в углу, усаживаясь на неудобный стул и выгружая на стол стопку рукописей, ручку, телефон и потрепанный батончик с гранолой из глубин своей сумки. Быстро заказываю чай и бутылку воды через приложение кафе на телефоне, просто чтобы не выглядело так, будто я использую членство как домашний офис, и вставляю наушники, чтобы заглушить шум.

Приятный холодок от кондиционера касается маленьких волосков у моих висков, и я на всякий случай проверяю время.

Полчаса до второго урока плавания с Греем.

Отлично.

Мой заказ — горячий чай и холодная вода — приносят моментально, как раз когда я исправляю ошибку в слове резким движением красной ручки, а в ушах тихо играет расслабляющая медитационная музыка.

Делаю чай так, как люблю: полторы ложки сахара и хорошая порция молока, оставляю его остывать, пока продолжаю работу над страницей, аккуратно, чтобы не разлить и не оставить грязное пятно от чая.

Когда дохожу до конца третьей страницы, награждаю себя кусочком батончика с гранолой, наслаждаясь вкусом шоколадных крошек, взрывающимся у меня на языке, и запиваю это глотком чая.

Наверное, именно напряженный момент в книге, над которой я работаю, заставляет меня не заметить его сразу.

Легкое прикосновение к плечу — и вот передо мной стоит Грей, его губы двигаются, но я не слышу ни звука. Левая сторона его рта приподнята в полуулыбке, а когда я непонимающе хмурюсь, он показывает на свое ухо.

О, черт.

Я вынимаю наушники, освобождая оба уха, чтобы услышать, как он говорит:

— Ты рано, Делайла.

Его голос…Боже милостивый.

— Я… я сразу после работы, — Срань господня, мне снова жарко.

Он кивает и показывает на пустое место напротив.

— Могу сесть?

— Конечно, — говорю я, чувствуя, как пересыхает во рту, пока Грей с трудом втискивает свое длинное тело под стол. Обычное движение, которое большинство из нас не замечает, но я просто не могу отвести взгляд.

— Над чем работаешь?

Я смотрю на рукопись перед собой, будто вижу ее впервые. Сжимаю ручку еще сильнее, пока ее грани не начинают впиваться в мою ладонь.

— Редактирую.

— Вижу, — смеется Грей. — Нравится? Какой жанр?

— Это фэнтези-серия, — говорю я, бросая ручку и хватаясь за чашку чая, обхватываю ее обеими руками и смотрю на Грея поверх края чашки. — Мне реально нравится. Чувствую, что эта книга будет особенной.

Грей наклоняется ближе к маленькому столику, даря мне возможность рассмотреть его мягкие каштановые кудри на макушке и свежевыбритые виски. Боже, как же он пахнет. Хлорка вперемешку с мятой и…

Я ловлю себя — точнее, свои мысли — и делаю еще один глоток чая, чтобы вернуться в реальность. Но это особо не помогает. Меня снова охватывает жар, что-то в животе начинает шевелиться, словно тогда, когда моя обнаженная нога случайно коснулась его на прошлой неделе. Это инстинктивная реакция, которую я не могу ни остановить, ни контролировать.

— Ты реально серьезно относишься к своему редактированию, хм?

И только потому, что я смотрю на него — или, точнее, не могу отвести глаза, — я замечаю, как его взгляд опускается на рукопись, а затем поднимается обратно, задерживаясь на моей груди на долю секунды, прежде чем встретиться с моими глазами.

Только что мне было жарко, но теперь это ощущение становится почти невыносимым. Я чувствую, как сердце начинает биться быстрее, а тепло разливается внизу живота. Под столом я перекрещиваю и снова расплетаю ноги, что в юбке-карандаш — та еще задача, пытаясь справиться с нарастающей тяжестью между бедрами.

Я знаю, что происходит. Меня чертовски тянет к этому мужчине. К мужчине, который должен учить меня плавать. Чертов инструктор по плаванию. Я хочу своего инструктора по плаванию.

Господи, Аурелия бы ликовала, если бы была здесь.

Грей снова что-то говорит, но я не слышу его за гулом крови в ушах и своими спиральными мыслями. Я делаю большой глоток чая, сладость буквально обжигает заднюю стенку зубов.

— Прости, что ты сказал?

— Я говорю, ты очень серьезно подходишь к редактированию… и аккуратно, к тому же. Мой почерк вообще нельзя разобрать, — он качает головой, — просто сплошная каракуля. Они бы меня ненавидели.

Я пожимаю плечами:

— Это приходит с практикой, наверное.

Он кивает и спрашивает:

— Как прошли выходные?

— Неплохо, — отвечаю я, ставя пустую чашку на блюдце и сжимая губы, чтобы разгладить помаду. — Уборка, йога, снова редактирование. А у тебя?

Грей приподнимает брови с игривой улыбкой:

— У меня тут маленький трудоголик, да? Я был здесь, в бассейне, в субботу, а потом поехал на поезде домой на наш семейный ужин. Было классно… как обычно, хаотично, но…

— Ты ездишь домой каждое воскресенье?

— Ага, — Грей протягивает букву последнюю «а». — Я близок со своей семьей… А ты?

— Близка ли я с семьей? Эм… — Мой взгляд падает на колени, и я позволяю себе на мгновение сжать кулаки, прежде чем заставляю себя разжать пальцы и провести рукой по ткани юбки. Я все еще не могу заставить себя взглянуть на Грея. — Я близка с сестрой, да. С мамой… не особо.

— Семья — это сложная штука, — слышу, как отвечает Грей. — Я очень благодарен, что мне повезло, но я понимаю, насколько это может быть сложно.

Моя восковая улыбка, та, что на лице словно из глины, снова возвращается. Я поднимаю глаза и встречаю его взгляд. Его пальцы всего в нескольких сантиметрах от края моей чашки и блюдца. У него красивые ногти, чистые и аккуратно подстриженные, прикрепленные к большим рукам, на которые я залипаю.

Делайла…

— Дом далеко?

— Нет, — отвечает Грей, и в его щеках появляются ямочки. — Я из городка под названием Берфорд, что в Котсуолдсе. Сажусь на поезд до ближайшей станции, а мой брат Ноа обычно забирает меня оттуда.

— Звучит здорово, Грей.

— Это так, — соглашается он. — А ты из Лондона или…

— Маленький пригород в Суррее. Я уехала оттуда, как только смогла. Мне нужен был быстрый темп жизни, и где никто не лезет в мои дела. Я даже пробовала жить за границей, но, эм… — мой левый глаз начинает дергаться, — это не сработало. А ты мог бы вернуться в Котсуолдс?

— Иногда мог бы, да. Когда пробки становятся невыносимыми, или когда пьяные посетители паба валятся на улицу и будят меня в два часа ночи. Но потом что-то происходит, и я снова хочу остаться.

Раньше я не могла смотреть в его глаза, а теперь не могу оторвать взгляд. Они такие теплые, притягательные, словно шоколад с золотой искрой в правом глазу, чуть сбоку.

Эти глаза скользят к часам, что висят над стойкой с напитками.

— Уже почти шесть. Ты пойдешь переодеться и встретишь меня у бассейна, Делайла?

Сердце начинает бешено стучать в груди, когда я слышу, как он произносит мое имя.

— Да, Грей, — даже если бы я хотела, не смогла бы сказать "нет". Это и есть главная причина, по которой я снова здесь. Меня напугало, как быстро я согласилась, когда Грей спросил, приду ли я на следующую встречу. Как сильно мне пришлось делать вид, что мне нужно время, чтобы подумать, хотя на самом деле я знала — мне не нужно было ни секунды. Я хотела вернуться. Хотела снова его увидеть.

Он смотрит на меня, я это чувствую. Будто его взгляд обжигает меня, пока я аккуратно собираю свои вещи.

Он молчит, пока я встаю на свои тонкие черные шпильки. Я не осмеливаюсь нарушить эту невидимую связь между нами, но, похоже, Грея это совсем не волнует — его взгляд скользит по мне сверху вниз.

Я знаю, что он видит: блестящие черные туфли на шпильках — острые, как иглы. Черная юбка-карандаш, подчеркивающая мои бедра. Белая блузка, заправленная в плотный пояс, с расстегнутыми двумя перламутровыми пуговицами, обнажающими изящное золотое колье и серьги, которые подарила мне Аурелия пару лет назад на день рождения. Легкий макияж, нежно-розовая помада и копна завитых, но укрощенных кудрей.

Его рот приоткрывается на миллиметр — я замечаю, как кончик языка касается нижнего клыка. Ему не нужно ничего говорить. Его реакция на мое тело — этого достаточно, чтобы кровь заиграла у меня в венах.

Я уже гадаю, что он сделает дальше, как вдруг он встает, возвышаясь надо мной настолько, что я слегка теряю равновесие на своих каблуках. Я поднимаю глаза, чтобы встретить его взгляд, эту самодовольную улыбку, и…

— После вас, Делайла, — он жестом показывает ладонью в сторону выхода.

Я осторожно отрываю одну шпильку от пола, затем другую, выпрямляю спину и прохожу мимо пустой стойки ресепшн и через дверь в раздевалку, не оглянувшись ни разу.

Оказавшись в кабинке, я сбрасываю сумки на скамью и смотрю на себя в зеркало.

Не расклеивайся, Делайла. Это нормально — испытывать к нему влечение. Это ничего не значит.

Я на автопилоте переодеваюсь из рабочего костюма в купальник, собираю волосы в небрежный пучок и стираю помаду, пока мысль не перестает звучать в голове: «он там, ждет тебя».

Я обвиняю эту мысль в том, что я так быстро готова и иду к бассейну, полотенце подмышкой, а ключ от шкафчика надежно привязан к моему запястью.

Грей сидит на пластиковом раскладном стуле в зоне для зрителей, ожидая меня — длинные, стройные ноги, предплечья покоятся на его бедрах.

Наши взгляды встречаются через весь бассейн, и я клянусь, что замечаю его хитрую ухмылку на долю секунды, но потом его лицо снова принимает нейтральное выражение, когда я подхожу, стараясь игнорировать, как кафельный пол впивается в мягкие ступни.

— Я готова, Грей. Чему ты меня сегодня научишь?

— Сегодня я покажу тебе, как держаться на воде, Делайла.