Плыви ко мне

Глава 2

Делайла

— Делайла, — хриплю я, чувствуя, как пересохло в горле, а голос сорвался и стал скрипучим.

— Делайла, — повторяет за мной Грей. — Ты знаешь, где ты сейчас, Делайла?

— У… бассейна.

— Отлично, — он с энтузиазмом кивает, чем напоминает мне чересчур дружелюбного золотистого ретривера… либо у меня уже так мозги плавятся от внезапных приступов головокружения. — Можешь сказать мне, какое сегодня число?

Я называю дату, одновременно пытаясь убрать мокрые пряди волос, которые прилипли к вискам. — Можно воды? У меня горло…

— Пересохло, — заканчивает за меня Грей. — Ты можешь сесть?

Киваю и начинаю подниматься, шипя сквозь зубы от жгучей боли, которая прокатывается по всему телу.

— Молодец, молодец, медленно… вот так, — руки Грея мелькают где-то у меня за спиной, легкие, словно перышко. — Вдохни для меня.

Я делаю, как он просит, озадаченно разглядывая царапину на бедре. Пальцы ног непроизвольно сжимаются, когда я вижу розовую, порезанную кожу.

— Ты можешь сказать мне, что болит, Делайла?

Черт, болит, как сволочь…

— Делайла?

Медленно моргаю и поднимаю взгляд на него. — А?

— Тебе больно? — терпеливо переспрашивает Грей, в его глазах видна доброта, вокруг которых уже наметились первые морщинки… не то чтобы эти морщинки как-то умаляли его привлекательность. Черт возьми, он очень красив.

С красивыми зелеными глазами, обрамленными длинными ресницами, сильным носом и ярко выраженным изгибом верхней губы, который переходит в сочные губы, спасатель Грей легко мог бы сойти за модель. Его волосы шоколадного оттенка, как у меня, только без карамельных прядей, мягкие и немного взлохмаченные, челка живет своей жизнью —

— …она в шоке.

Я чувствую, как чьи-то нежные, но крепкие руки обхватывают мою грудную клетку прямо под грудью, а потом начинают поднимать меня, заставляя встать.

Мои ноги подкашиваются, когда я пытаюсь удержать равновесие. Я сильнее, чем хотелось бы, наваливаюсь на руки Грея, но это единственное, что мешает моим сухожилиям буквально орать от боли.

— Все нормально, все нормально, — бормочу себе под нос, пытаясь сосредоточиться на ощущении твердого пола под ногами.

— Опирайся на меня, — подсказывает Грей. — Вот так. Ты можешь идти? Один шаг за другим, Делайла.

Легче сказать, чем сделать, когда ноги как ватные, а каждый шаг левой ногой отзывается резкой болью в бедре.

— Мои… мои шлепки, — лепечу нервно. — Мое полотенце…

Рука, обвивающая меня, напрягается, вены выделяются. Грей замедляет шаги, подстраиваясь под мой ритм, и останавливается рядом с моими ярко-розовыми шлепками.

— Ты сможешь их надеть? — спрашивает он, вглядываясь мне в лицо. — Медленно… медленно…

Чувствуя себя как в замедленной съемке, я с трудом двигаю правую ногу по поверхности шлепка, пока пластиковая перемычка не оказывается между первым и вторым пальцем. Левой ногой двигать больно, но хотя бы порез теперь только тупо ноет, как тихий стук: тук, тук, тук.

Грей убирает руку с моего бока, чтобы перекинуть полотенце через плечо, а потом снова возвращается к крепкому хвату.

— Думаешь, дойдешь до медпункта? Или боль слишком сильная, чтобы идти?

— Я дойду, — выдыхаю я, опираясь на его тело, которое буквально идет позади меня, и используя свою упрямость, чтобы сделать шаг вперед. Потом еще один и еще.

Он ведет меня мимо общего душа — просто супер, там полно людей. Я опускаю голову, стараясь не встретиться с ними взглядами. Но все равно чувствую их любопытные взгляды, прожигающие меня насквозь, пока я ковыляю рядом со спасателем, который крепко держит меня… Да уж, как они могут не понять, что Грей — спасатель? Серебристый свисток на шее и ярко-желтая футболка с огромными белыми буквами СПАСАТЕЛЬ прямо на груди уж точно не дадут ему слиться с толпой.

Вместо того чтобы повернуть в туннель к раздевалкам, Грей ведет меня по коридору к, слава богу, пустой стойке регистрации.

Меня пробирает дрожь, скорее всего из-за смеси шока и того, что на мне до сих пор мокрый купальник, и мне нечем прикрыться. Грей открывает невзрачную деревянную дверь и помогает мне войти внутрь.

Чувствую себя максимально странно — стою полуголая, всего лишь в купальнике, в незнакомом медицинском кабинете, а солнечный июньский свет льется в окно. И еще более странно стоять тут, мокрая насквозь, когда привлекательный незнакомец быстро убирает руку и начинает разматывать гигиеническую бумагу, укрывая ею медицинский стол.

Грей постукивает по стулу двумя пальцами.

— Садись, Делайла.

— Я в п-порядке, правда.

Грей явно не впечатлен моим ответом.

— У тебя зубы стучат.

— Эт-то от холода…

— И от шока. Держи. — Он разворачивает полотенце, перекинутое через его плечо, и протягивает его мне. — Накинь его на плечи и присядь, пока ты не свалилась, пожалуйста.

Просьба звучит вежливо, но в его тоне чувствуется что-то жесткое, без лишних церемоний.

Я осторожно сажусь, слыша, как подо мной мнущаяся бумага начинает тут же разваливаться от влаги.

Сжав пальцами края полотенца, когда мне удается накинуть его на плечи, как плащ, я подношу пушистую ткань к носу, вдыхая запах знакомого кондиционера для белья, который я использую дома, чтобы хоть немного почувствовать нормальность в этой ситуации.

Особенно потому, что в данный момент все вокруг далеко от нормы.

— Вот, Делайла.

Сквозь мокрые, слипшиеся ресницы я вижу, как Грей возвышается надо мной с маленьким бумажным стаканчиком в руке.

Пытаясь сглотнуть через пересохшее горло, я дрожащими руками беру стаканчик у него из рук, ощущая на мгновение тепло человеческого прикосновения, когда мои пальцы касаются его.

— Пей медленно, — советует Грей, поправляя свои красные бордшорты, чтобы сесть на стул напротив медицинской кушетки, не сводя с меня глаз. — Не хотелось бы, чтобы тебя опять вырвало.

Кивнув, я подношу стаканчик к губам, морщась, когда бумага прилипает к пересохшей нижней губе. Вода, по крайней мере, божественна — идеально холодная и мягкая, когда скользит по моему горлу, — но я заставляю себя пить осторожно, останавливаясь после четырех глотков, чтобы убедиться, что все останется внутри.

— Все нормально? — спрашивает Грей.

— Лучше, — киваю, успевая подхватить полотенце, прежде чем оно сваливается с плеч.

Наклоняясь вперед, Грей опирается предплечьями на колени.

— Тебя что-то еще беспокоит, Делайла?

— Эм… мое…

— Постой! Я должен сначала спросить, удобно ли тебе, чтобы я проводил медицинский осмотр, или ты предпочла бы кого-то другого — женщину или…

— Эм… — снова чувствую, как начинаю паниковать. Это чувство мне явно не знакомо.

Боже, ну и денек, просто полный пи…

— Нет, все нормально, — быстро продолжаю, наконец отлепив язык от неба. — Ты норм… Что входит в этот осмотр?

— Ничего страшного, обещаю, — Грей расплывается в широкой улыбке, его ямочки на щеках тут же появляются. — Мне просто нужно зафиксировать возможные травмы, подлатать их, если смогу, — он бросает взгляд на ссадину на моем бедре, но не задерживается, — и проверить нервы и расширение зрачков на случай сотрясения. Ты ударялась головой?

— Я… не уверена.

— Все в порядке. — Грей улыбается, как мне кажется, пытаясь меня успокоить. — Давай быстренько гляну.

Холодными пальцами он осторожно отодвигает волосы, чтобы прикоснуться к пульсирующему месту на моем виске.

— Здесь немного красно, но крови нет. Думаю, у тебя будет небольшой синяк на пару дней. Где-то еще болит?

Я проглатываю остатки воды.

— Только в бедре.

— Могу взглянуть?

Я молча киваю в знак согласия, делая очередной глоток воды, чтобы стратегически спрятать свое лицо, вспыхнувшее от смущения. Это, блин, максимальная неловкость — когда на твой порез на бедре внимательно смотрит симпатичный парень, который явно не намного старше тебя, и у него на лице написано только одно: первая помощь.

Когда он приближается чуть ближе к моему бедру, я с трудом удерживаюсь от желания ерзать на месте, задержав дыхание, пока Грей склоняет голову то в одну, то в другую сторону, изучая порез.

Только когда он выпрямляется, я наконец выдыхаю и ослабляю хватку на бумажном стаканчике, который уже почти сжала в лепешку.

— Кажется, это просто ссадина, — объясняет Грей, давая мне возможность рассмотреть его спину, пока он открывает дверцу шкафа и начинает рыться внутри. — Я не вижу ничего серьезного, да и кровотечения сильного нет, просто кожа немного поцарапана. Так что…

Я пытаюсь сосредоточиться на звуке шуршания картонных коробок и пластиковых упаковок, пока Грей ищет то, что ему нужно. Но мой мозг… ну, у него свои планы.

Пока он стоит ко мне спиной, я позволяю себе украдкой осмотреть его фигуру — от каштановых волос, аккуратно подстриженных на затылке, до широких плеч, которые четко выделяются даже под хлопковой рубашкой. Его талия и бедра подтянуты и четко очерчены, что вызывает у меня тихое довольное «хм».

Наверное, из-за того, что он так много занимается спортом.

Его стройные мышцы на икрах напрягаются и двигаются, когда он переминается с ноги на ногу…

— Нашел! — восклицает Грей, давая мне буквально долю секунды, чтобы отвести взгляд и сделать вид, что я вообще не пялилась на него, прежде чем он поворачивается ко мне.

Он размахивает тюбиком… чего-то. Усаживаясь обратно, я наблюдаю, как он снимает крышку, выдавливает горошину крема на фиолетовые перчатки, которые только что надел, и направляется ко мне.

Останавливается в нескольких сантиметрах от моей ссадины и поднимает взгляд.

— У тебя же нет аллергии, да?

Боже, ну какой же он милый.

— Нет.

Делайла! Что за черт?!

— А к чему-нибудь другому?

— Ни к чему, — отвечаю. — Ну, иногда на пыльцу летом.

— Окей, отлично, — снова улыбается Грей. — Это, — он помахивает пальцем, — старый добрый антисептик. Кажется, у тебя ничего не осталось в ране, а в бассейне полно хлора, так что я уверен, что она уже довольно чистая, но, на всякий случай…

Я молча вытягиваю ногу настолько, насколько могу, что не так уж много с моим средним ростом в пять футов четыре с половиной дюйма, предлагая изгиб бедра, чтобы Грей мог нанести антисептик.

— Вероятно, немного будет щипать, так что…

— Просто намажь, Грей. Пожалуйста, — добавляю на всякий случай, отворачиваясь, чтобы меня не застукали за тем, что я опять пялюсь на его макушку.

Мои пальцы ног сжимаются в шлепках, когда холодная текстура мази касается моей поврежденной кожи, за которой тут же следует легкий укол боли, когда антисептик начинает действовать.

Пальцы Грея уверенно двигаются по кругу, быстро справляясь с задачей, а потом он отъезжает обратно на кресле, срывая перчатки и выбрасывая их в мусорное ведро под столом.

— Я не буду накрывать рану, — говорит он, потянувшись за тонким инструментом, похожим на ручку, который он вертит между пальцами с легкостью профессионала. — Думаю, лучше пусть кислород поступает, но, если захочешь, можешь наклеить пластырь, когда вернешься домой. Решай сама.

— Я просто оставлю все как есть.

— Только следи за ней, хорошо? Так, теперь мне нужно измерить пульс и давление, и…

Еще до того, как он закончит фразу, я поворачиваю запястье вверх, предлагая его Грею.

— Можешь считать.

Его пальцы сразу скользят по тонкой коже на моем запястье, под которой видны синие вены. Грей поворачивает голову, чтобы взглянуть на часы, а я в этот раз просто не могу отвести взгляд от его профиля. Брови нахмурены, губы сжаты в сосредоточении, пока он считает секунды.

В тишине кабинета я даже слышу тиканье его часов. Мой собственный вдох и выдох через нос кажутся громче обычного, как и кровь, стучащая в ушах.

Боже, это ощущение вечности…

— Готово! — Его пальцы скользят с моего запястья. — Пульс немного выше нормы, но это ожидаемо после шока. Думаю, давление тоже будет выше, но мне все равно нужно проверить для протокола. Не против, если я достану манжетку?

Едва успеваю сказать «да», как он уже встает, берет знакомый прибор и мягко отодвигает мое полотенце, чтобы добраться до плеча.

Когда манжета обхватывает мою руку и начинает сжиматься с каждым мгновением сильнее, Грей снова вынимает тот самый инструмент, щелкает концом и включает свет.

— Я заодно проверю реакцию зрачков, хорошо? Просто смотри прямо перед собой, Делайла. Теперь посмотри влево… вправо… и вверх…

Глаза неприятно жжет от движения. У меня нет сомнений, что они покраснели от количества хлора, который плескался в бассейне, но Грей действует быстро и аккуратно, легко касаясь пальцем моего подбородка, чтобы повернуть мое лицо и глаза в яркий белый свет.

— Все в порядке, — мягко отмечает он, отодвигая инструмент, а потом снова приближая его, и мне даже начинает казаться, что я физически чувствую, как расширяются мои зрачки. — Иии… да, давление тоже немного повышено, но это нормально.

Пока Грей возится с манжетой, я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на восхитительно свежий запах мятного одеколона, который доносится от него.

Как же это несправедливо, что я выгляжу, мягко говоря, как черт знает что — волосы такие мокрые, что наверняка висят тяжелым комом, с прядями, похожими на змеи, которые прилипли к шее, края купальника врезаются в плотную кожу моих бедер, я сижу, а полотенце неудобно мокрое и воняет хлоркой — а спасатель Грей выглядит так, что его можно съесть.

Ну, блин.

— Я вполне доволен тем, как все выглядит, — говорит Грей, снова усаживаясь на стул и возясь с мышкой старого компьютера на столе, пока экран не загорается и он не вводит какой-то код. — Ну, я не доволен тем, что ты чуть не утонула, это было бы тупо так сказать, но…

Меня накрывает странное желание рассмеяться, и я не могу удержаться.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, Грей.

Он кидает на меня взгляд через плечо, снова улыбаясь так, что ямочки появляются на щеках, а потом поворачивается обратно к монитору.

— Сейчас распечатаю форму отчета, тебе нужно будет подписать, и тогда…

— Я… я не хочу писать жалобу, честно, все нормально, — снова начинаю тараторить. — Это была моя собственная тупость, не нужно подписывать…

— Я вычеркну раздел о жалобах, — говорит Грей, перекрывая шум принтера. — Но это наша политика — фиксировать любые происшествия. Если ты не подпишешь, Делайла, я не смогу тебя отпустить. Здоровье и безопасность, и все такое…

— Ладно, — сдаюсь я, выпивая остатки воды.

Грей обходит стол, чтобы забрать бумаги с принтера, и опирается бедром о стол, пока ждет, пока высохнут чернила.

— Ты не чувствуешь головокружения или чего-то такого? Не тошнит? Нет черных пятен перед глазами?

— Нет, — с шумом произношу я, заставляя себя встать, издавая при этом влажный, скрипучий, почти всасывающий звук, когда купальник отлипает от пластмассового стула. Меня охватывает волна стыда, готовая накрыть с головой, но когда Грей не подает виду, что заметил, я заставляю себя не обращать на это внимание.

— Окей, ну… — он берет свежераспечатанную бумагу пальцами. — Если начнешь чувствовать что-то из этих симптомов, немедленно звони на 111 и скажи, что это может быть сотрясение. И я настоятельно рекомендую, если живешь одна, позвать кого-нибудь переночевать с тобой. Так они смогут следить за возможными тревожными признаками. У тебя есть, кому позвонить?

Я встречаю его обеспокоенный взгляд.

— Да, я попрошу младшую сестру прийти.

Он кивает, быстро что-то записывая на форме, и протягивает мне бумагу и ручку.

— И если что-то ухудшится: тебе станет трудно дышать, начнешь терять сознание, будет рвота с кровью и так далее, твоя сестра должна позвонить на 999, хорошо? Обещай мне.

Беря ручку, я дрожащей рукой расписываюсь рядом с подписью Грея, добавляю дату и свой контактный номер на случай, если им нужно будет связаться со мной.

— Обещаю.

Довольный моим ответом, Грей складывает бумагу, поправляет выбившуюся прядь волос и открывает дверь.

— Мне нужно отнести это, — он машет листом политики, — на стойку регистрации, так что я провожу тебя до раздевалок.

Когда мы проходим мимо стойки, я замечаю группу женщин, которые собрались у стойки, все в спортивной одежде с пенными ковриками за спиной. Они прекращают разговор и наблюдают, как Грей огибает стойку, следя за каждым моим мокрым шагом.

— Я быстро, — слышу, как он говорит этой хихикающей группе, пока я продолжаю двигаться вперед, стараясь не опускать голову, но и никому не смотреть в глаза. Мне хочется сказать Грею спасибо за то, что он по сути спас мне жизнь, но он занят, и…

— Делайла, — тихо произносит он, прежде чем я успеваю исчезнуть в коридоре к раздевалкам. — В нашем центре по средам проходят уроки плавания с 6 до 8 вечера, если хочешь научиться плавать в более безопасных условиях с нормальным инструктором.

Он скользит белым буклетом по краю стойки, одарив меня почти наглой улыбкой, пока я таращусь то на листовку, то на него.

— Просто подумай об этом, Делайла.

С этими словами Грей возвращается к группе любительниц йоги, оставив меня в состоянии, когда я не могу вымолвить ни слова, чего не было уже много лет.