По лесам, по болотам

НОЧНЫЕ РАЗБОЙНИКИ

К полуночи в лесу стали раздаваться голоса ночных птиц. Сначала мяукнул сыч. Днем он спал в дупле старой липы и, наверное, видел веселый сон, потому что стал громко хохотать. Потом отозвалась сплюшка своим тоскливым, исполненным вечной скорби голосом.

— Бу-у-у, бу-х! — выкрикивала она тихонько, невидимая и загадочная.

Сова с большими глазами и круглой головой, что-то бормотала, а неясыть, жившая на краю леса, монотонно завывала.

— У-У, У-У! — кричала она, словно выла от боли и жаловалась кому-то.

Наконец, послышался могучий и гнетущий голос филина.

К этому времени макушки деревьев стали багровыми при свете только что выглянувшего месяца, а тени, отбрасываемые ими, — черными и тяжелыми.

Скороход, лежавший в своей ямке, меж корней дуба, начал испытывать страх и беспокойство. На поле ему никогда не приходилось слышать такие зловещие голоса. Сов и сычей он не боялся. Он знал, что это небольшие птицы и что они не отважатся напасть на него. Он даже презирал их и ненавидел, потому что-они мешали его охоте на мышей, так как сами питались ими. Все же их голоса заставляли сжиматься сердце, а свет, исходивший из их глаз, действовал на него так неприятно. Однако филина Скороход боялся не на шутку.

Вот почему, увидев его огромную тень, бесшумно скользившую по лесу, он испугался и от страха забыл предупредить белок. Но филин уже куда-то улетел.

Через некоторое время Скороход заметил в тени одного из ближайших к нему деревьев два синевато-зеленых огонька. Он догадался, что это глаза куницы. Ему приходилось видеть ее по ночам, когда она рыскала по полю, близ деревень. Он знал, что куница — опасный враг, с острыми зубами и гибким телом, и что бедным белкам грозит большая опасность. Но, судя по направлению, в котором двигались эти синеватые огоньки, у куницы не было намерения приблизиться к ним. Она продиралась сквозь кусты и, как видно, подстерегала другую добычу.

Следя за ней, Скороход увидел, как она прыгнула на одно из ближайших деревьев и с молниеносной быстротой полезла наверх. Сколько он ни всматривался, но так и не мог уследить, куда она скрылась. Подумал было дать тревожный сигнал, но, рассудив, что дерево далеко и что куница, быть может, минует их, решил подождать. Своим сигналом он мог привлечь к дубу внимание зверька, а на нем в это время резвилось несколько маленьких белок.

Он попробовал смотреть вверх, на макушку деревьев, но из-за своей короткой шеи никак не мог поднять головы. Тогда он стал прислушиваться в надежде уловить звук ее тихих прыжков, однако, с дерева не доносилось ни малейшего шума! Скороход решил, что куница ушла и очень обрадовался.

Куница же сидела на дереве и, скрытая его ветвями, следила за дубом. Затем, не сходя на землю, она незаметно, с дерева на дерево, перебралась на дуб.

Раздался жалобный писк. На дереве поднялся сильный переполох. Несколько белок в испуге спрыгнули на землю и быстро скрылись в темной чаще. Скороход захрипел что было силы — авось зверек испугается. Он не видел того, что произошло на дубу, и когда послышался крик дяди Мохнача, который боролся с куницей, он понял свою ошибку. Не послушался старика, и вот теперь по его вине стряслась такая беда!

Стыдясь своего поступка и жестоко раскаиваясь в нем, он приготовился куда-нибудь убежать, но в это время перед ним метнулась громадная и страшная тень филина. Два огненных глаза сверкнули неподалеку. Птица исчезла в верхних ветках дуба, откуда послышался писк другой белки. Какое-то тело грохнулось наземь к подножию дуба.

Скороход наскочил на него и увидел перед собой светящиеся, как фосфор, глаза куницы. Пораженный, он в испуге шарахнулся в сторону. Черной, неуловимой тенью метнулась куница и исчезла в лесу.

На мгновение воцарилась тишина, потом вдруг раздался вопль белки и легкий шум крыльев, который быстро растаял в глубине леса.

Скороход понял, что филин унес свою жертву. Подавленный, он покинул свой пост и бросился наугад в темноту, исполненный презрения к самому себе за свое малодушие и глупость.

— До каких пор, я буду таким наивным и доверчивым? — спрашивал он себя. — До каких пор все будут издеваться надо мной? Как я теперь посмотрю в глаза добрым белкам, что скажу дяде Мохначу?. Уж лучше удавиться.

Перед ним вырос старый дуб с зияющим в самом низу его большим дуплом. Он влетел внутрь. Раздался хриплый крик. Кто-то пнул его в морду.

Это был дядя Мохнач. Смертельно раненный куницей, старый самец укрылся в этом дупле.