По лесам, по болотам

ОСТРОНОСИК

Наутро, как только рассвело, Скороход и Копуша собрались в путь. Прежде чем тронуться, они расспросили тетю о животных, чьи крики им довелось слышать ночью.

— Мы пройдем через заросли тростника и там увидим этих чудовищ, которые совсем не так страшны, — сказала она.

Любезный Остроносик появился как раз вовремя и предложил свои услуги. Он был большим знатоком по части болот.

Копуша снова подставила свою спину ежу.

Все поплыли напрямик к тростнику.

— Смотрите, как бы не напал на меня мышатник, — заявил Остроносик. — Это мой самый большой враг. Непрерывно подстерегает меня.

— Вон он! — воскликнула Желтушка. — Кружит над нами!

Скороход и Копуша увидели ту самую серо-бурую птицу, которая вчера так напугала водяную крысу. Она описывала большие и правильные круги над болотом.

— Если я вас внезапно покину, то не сердитесь на меня, — предупредил Остроносик.

Но мышатник куда-то отлетел, и он успокоился.

— Не легка ваша жизнь, — заметил Скороход, обращаясь к водяной черепахе, которая плыла бок о бок со своей племянницей.

— Да, надо быть постоянно начеку, — согласилась та. — Но вы еще ничего не видели. Вот подождите, войдем в тростниковые заросли…

Вдруг водяная крыса закричала:

— Берегитесь! Под нами рыщет щука!

Все увидели большую хищную рыбу, скрывшуюся затем в глубине Ее заостренная морда была вооружена страшными зубами, от которых не было спасенья ни рыбе, ни птице.

— Она хитрая! — вскричал Остроносик. — Угроза не миновала. Эта гадина рыскает неподалеку и подстерегает нас. Плывите за мной! — и водяная крыса стремительно по-плыла вперед.

— Скорее туда, где мельче! — кричала она.

— Вы-то не очень уж беспокойтесь, — проговорила тетя. — Остроносику стоит опасаться рыбы, а нам нет. Однажды она поймала меня и попыталась проглотить. Но я укрылась под своим панцирем, и она чуть было не задохнулась. Убедившись, что ей не удастся полакомиться мной, она отпустила меня. Но у Остроносика нет панциря, и если щука поймает его, то растерзает в тот же миг, — заключила тетя.

Они опять увидели, как метнулась под водой рыба. Она направлялась к какой-то черной точке, которая медленно передвигалась вблизи тростниковой заросли. Это была дикая утка, прогуливавшаяся со своими утятами.

Остроносик тотчас же угадал намерения щуки.

— Смотрите, она подкрадывается к утке! — воскликнула крыса.

— Бедная! Крикни ей, чтоб спасалась, предупреди ее! У меня такой слабый голос, что она не услышит меня! — вскричала Копуша.

— И я тоже сильным голосом не отличаюсь, — промолвила тетя.

Все ожидали, что водяная крыса предупредит утку, но она молчала.

— Отчего ты не кричишь? — спросил встревоженный Скороход. — Еще есть время, чтобы спасти несчастную птицу.

— Она не поверит мне, — холодно ответил Остроносик. — Пусть бережется сама. Не люблю я их… Они не очень-то обо мне беспокоятся, даже желают моей смерти.

Все замолчали, пораженные жестокостью крысы.

Скороход попробовал сам предупредить птицу, издав похожие на похрюкивание звуки. Но было уже поздно. Щуке удалось подплыть под свою жертву, и все видели, как утка забила крыльями и исчезла под водой.

— Конец, — промолвила крыса.

— Как можно быть таким бессердечным! — упрекнула черепаха.

— Не могу быть другим в этом болоте, — ответил Остроносик. — Тут всякий сам спасает свою шкуру. Никто никому не помогает. А могло бы быть иначе, если бы мирные птицы сдружились между собой. Тогда бы хищная щука, ястребы и соколы не истребляли каждый день столько птиц. Нужно быть жестоким, чтобы можно было жить в таком обществе.

Все умолкли, пораженные таким бессердечным и грубым ответом Остроносика, который им стал неприятен. Желтушка, заметившая это, тихонько шепнула Копуше на ухо, что он им очень необходим для благополучной переправы через болото и что поэтому с ним надо быть полюбезней.

Когда они приблизились к тростнику, Остроносик велел плыть как можно тише.

— Опасность подвергнуться нападению сейчас меньше, но зато птицы, которые прячутся здесь, не любят, когда их беспокоят, и, завидев нас, поднимут такой вой, что не удивительно, если вокруг нас соберутся все мышатники, — сказал он.