По лесам, по болотам

НЕЗНАКОМАЯ ТЕТЯ

Тяжелая Копуша после падения камнем пошла ко дну. Ошеломленная сильным ударом, она пролежала там несколько секунд в тине. Но холодная вода скоро привела ее в чувство. Черепаха заработала своими широкими ногами, словно лопастями, и вскоре очутилась на поверхности.

Скороходу, который не умел хорошо плавать, с большим трудом удалось выбраться на поверхность. Испуганный и грязный, он барахтался посреди болота.

Копуша поспешила к нему на помощь. Она велела ему усесться ей на спину и подплыла с ним к кочке, выступавшей островком над поверхностью.

Приятели были спасены. Они стояли на кочке и испуганно огляывали неподвижную, густо заросшую осокой, зеленоватую ширь с торчащим кое-где тростником. В воздухе стоял острый запах гнили и какой-то особой травы. Вдали виднелись склонившиеся над водой ивы. Казалось, что здесь не обитает ни одно живое существо.

Скороход и Копуша не смели спокойно осмотреться вокруг. Над ними в вышине все еще продолжали схватку орлы, и оттуда доносились их воинственные крики. Друзья боялись, что хищники могут их заметить и снова поднять к облакам. Наконец, орлы отлетели вдаль, к утесам горы.

— Как же быть теперь? Как нам выбраться из этой воды? — проговорил со вздохом еж, который никогда раньше не видал болота.

— Залезешь ко мне на спину, и высадимся на твердую землю, — ответила Копуша.

— Но куда мы отправимся? Кто нам укажет, как выбраться из болота? Как видишь, оно необитаемо.

— Смотри, кажется что-то плывет, — сказала черепаха.

Действительно, к ним плыло какое-то животное. Его длинное тело едва виднелось под водой. Оно было похоже на мышь и плыло прямо на кочку. Приблизившись, животное высунуло из воды свою острую мордочку. Оно было крупнее обыкновенной мыши и, если судить по выражению его хитрых и колючих глаз, могло оказаться опасным врагом. Скороход ощутил невольный страх при виде этого странного водяного зверя.

— Ба! — изумилось животное, заметив наших приятелей.

Острые иглы ежа заставили его отпрянуть… С другой стороны, незнакомого зверька поразило присутствие здесь таких странных существ.

Поморгав своими маленькими хитрыми. глазками, животное приблизилось к Копуше и весело отряхнулось от воды. Его шерстка была гладкой и чистой.

— Не приходитесь ли вы какой-нибудь родственницей моей приятельнице Желтушке? — спросило оно. Черепаха растерянно смотрела на него, словно не понимая, что ей говорят. — И вы мне тоже знакомы, — прибавило страшное животное, обращаясь к ежу.

— Мы попали сюда совсем случайно, — сказал Скороход. — Откуда же вам знать нас? Меня зовут Скороходом. Мы только что вырвались из когтей орла…

— Орла? — ухмыльнулось животное. — Что-то мне не верится, но допустим, что это так. Разрешите представиться — Остроносик, водяная крыса.

— Ага, вы из рода сусликов и полевых мышей! — весело воскликнул Скороход.

— Это мои хорошие знакомые. А вы — еж, который живет в поле… Дурная слава ходит о вас, — усмехнулась водяная крыса. — Там у меня много родичей: и суслики, и мыши, и хомяки, и даже белки в лесу — все мне родственники, кто близкий, кто дальний. Все они грызуны, и у всех очень острые резцы… Мыши, например, весьма дурно о вас отзывались, — добавил Остроносик.

— М-да, конечно, — неохотно согласился Скороход.

— Слыхала я, что вы не прочь полакомиться их мясом, — сказала водяная крыса.

— Они ведь… такие пакостники, — попробовал защититься Скороход.

— Не стоит оправдываться, — прервал его Остроносик. — Стало быть, вы не знаете, что тут живет ваша тетя Желтушка? — обратился он к черепахе.

— Моя тетя? Насколько я знаю, у меня нет тети.

— Ба! Стыдно не знать своих родственников, — заметила водяная крыса.

— Уть-уть, ути-ути, — послышались какие-то голоса из зарослей тростника, стоявших в стороне желтой стеной.

Скороход и Копуша испуганно переглянулись.

— Это кряквы — дикие утки, — успокоил их Остроносик. — С утра о чем-то болтают.

— Разве живут тут дикие утки? — осведомился еж.

— Их сколько угодно здесь, и самых различных видов. Есть крупные, похожие на домашних, которых называют мартовскими купальщицами, они прилетают с юга обычно к марту; есть и совсем маленькие, как голуби. Это чирки. Но все они очень хитрые и хорошо умеют прятать свои яйца. Вот сегодня я долго искал их на том берегу и ничего не мог найти. Как видите, я тоже не выдаю себя за святого. Очень люблю яйца, особенно свежие, — проговорил Остроносик.

Внезапно послышалось мягкое и звучное посвистывание. По стоячей воде скользнула тень.

Крыса в испуге нырнула и в миг исчезла под водой. Над болотом кружила большая серо-коричневая птица. Она жалобно кричала, словно жалуясь на что-то. Заметив приятелей, птица опустилась, чтобы рассмотреть их получше. Затем отлетела к берегу и стала кружить над зарослями тростника.

— Не ждет нас ничего хорошего, — грустно промолвил Скороход. — Не скоро кончатся наши мытарства.

Оба продолжали неподвижно стоять на своем маленьком островке, не зная, что предпринять.

Солнце шло к закату. Вечер мог застать их посреди болота и, кто знает, какие еще злоключения обрушить на их голову.

Они с беспокойством прислушивались к различным голосам, которые доносились из тростника. Над их головами пронеслись дикие утки. Потом пролетели какие-то необыкновенные птицы с длинными ногами и длинными клювами.

— Попробуем доплыть до берега, — предложила Копуша, которая не боялась воды. Но Скороход не решался. Он предлагал выждать еще немножко. Быть может, вернется Остроносик.

Вдруг вода возле них забурлила. На поверхности показалось нечто вроде змеиной головы, а за ней последовало широкое, в желтых пятнах, тело черепахи.

Пораженная Копуша со страхом взирала на это, подобное ей существо. Скороход в изумлении отступил на шаг.

В ту же минуту возле гостьи появилась голова Остроносика.

— Ваша тетя, — весело представил он.

— Я, действительно, никогда не видела тебя, — заговорила певучим и ласковым голосом тетя, — но много слышала о тебе, и мне всегда хотелось увидеться со своей племянницей.

Копуша очень смутилась.

— Моя мама никогда не говорила мне про вас, — вымолвила она. — Должно быть, забыла, что у меня есть тетя.

— Мы, черепахи, живем долго, но память у нас короткая, — усмехнулась тетя, приближаясь к Копуше. Обе черепахи прикоснулись мордочками, как бы целуясь…

— Но кто это с тобой? — спросила Желтушка и взглянула на ежа. — Какое неприятное создание!

Скороход, и без того неказистый, сейчас к тому же был весь в тине и выглядел совсем жалким.

Копуша представила своего друга тете.

— У меня нет постоянного жилища в болоте, ибо я провожу большую часть времени в воде. Но все же я приму вас как гостей.

— Было бы лучше, если бы вы нам сказали, как выбраться отсюда, — промолвил в ответ Скороход, которому не понравилась тетя.

— Поздно уже трогаться в путь, — сказал Остроносик. — Через несколько часов стемнеет. Лучше всего вам переночевать у нас, а завтра мы покажем вам дорогу.

— Разумеется, — подтвердила тетя. — Итак, за мной. Не стоит попусту тратить время.

Скороход снова оседлал Копушу, а Остроносик и тетя плыли рядом и время от времени подтрунивали над ним.

Водяная черепаха повела их к поросшей травой узкой полоске земли, которая виднелась неподалеку. Там она им показала сухой уголок, где можно было переночевать.

— Подать вам на ужин у меня нечего, — сказала она. — Моя пища находится в воде. Но Остроносик позаботится.

Крыса, которая жила здесь поблизости, отправилась за съестными припасами в свой тайный склад, приготовленный на зиму.

Гости успокоились и приготовились к ночлегу.

Скороход попробовал перед этим поймать какую-нибудь лягушку.

Так как охота производилась по ночам, Остроносик и Желтушка оставили гостей и нырнули в воду.

Сумерки сгущались. Звезды начали отражаться в зеленоватой воде болота. Воздух пронизывало кваканье лягушек, а из зарослей тростника доносились всевозможные голоса. Одни были пискливыми и молящими, другие напоминали поросячий визг, третьи были нежными и приятными. Скороход выпустил свои иглы и насторожился, готовый к бою.

Вдруг со стороны тростника послышался страшный рев, словно там взревело какое-то чудовище. В ответ раздался пискливый звук, похожий на человеческий смех…

Оба приятеля прижались друг к дружке и в ужасе внимали страшным голосам, разносившимся над болотом.