По мостовой из звёзд

Небесные владыки

С рассветом лучи Ярби проникли даже в узкие окна сруба, остановив свое движение на носу Саши. И он проснулся, при этом слишком резко повернулся и чуть не свалился с полатей. Спать там было непривычно. Ящерка, привычно дремавшая на груди, скользнула на лавку, недовольно затрещав.

— А ты вырос, друг, — сказал Саша, посмотрев на ящера, увеличившего в размере почти на четверть против прежнего.

Ящер согласно затрещал.

— Его кормят лучше, чем питаются сами — подметил Ворон.

Это было правдой. Для крестьян, насколько знал Саша, мясо всегда было довольно ценным. Но для Ласчи они его находили всегда.

Оглядевшись, мальчик вдруг понял, что нет Пана. Вчера ложился спать в этой же комнате, но теперь был где-то еще.

— Здесь все должны работать с самого утра, а сейчас почти полдень, — прервал размышления Ворон — Похоже, что завтрак ты проспал.

— Я думаю, голодными не останемся.

— Я о том, что тебе надо привыкать к местному режиму, ведь мы здесь надолго.

Саша спустился с лавки и стал одеваться. Пока одевался, обратил внимание на свои запасы одежды. Одни потрёпанные джинсы и такие же потрепанные трусы. Кроссовки. Кофта в рюкзаке. Пара чудом сохранившихся чистых носков. И всё. Футболки и той не было. Хорошо, что хозяин дома дал рубаху, какие носили все местные. Была бы Сашина воля, он бы менять футболку на местную рубаху не стал. Не то что неудобно, а непривычно. Хотя рубаха оказалась из хорошей, легкой ткани, с узорами на рукавах и широком вороте. Наверняка она стоила недешево по местным меркам, однако хозяин дома не пожалел ее для странного гостя. А может, Пан походатайствовал.

Звали хозяина дома Ярд. Это переводилось примерно как богатый, причем имелось ввиду «богатый душой». Ему это подходило как нельзя лучше. Широкий и жилистый, как и Пан, он был притом радушным, гостеприимным хозяином. И дом имел большой одноэтажный, но зато из трех комнат плюс сени. То есть, он был разделен на четыре части. Обычно все спали в комнате с печью, другая комната была гостевой, еще одна отведена под ремесленную мастерскую. Комната с расположенной в ней мастерской имела свой выход на улицу, где, под навесом, мастерская продолжалась.

Саша как раз думал заглянуть туда — из интереса. Но сначала надо было пробраться к печи… Ведь, здесь не было кухни и тем более столовой. Где, как не там, было искать пищу? И он прошел в сени, где натолкнулся на пятилетнего малыша. Ребенок, куда-то бежавший, остановился и принялся пристально изучать мальчика. Конечно, Саша выделялся на фоне черноволосых жителей. Он улыбнулся, проходя мимо малыша в главную комнату, и тот улыбнулся в ответ. А затем ребенок сорвался с места, выбежав на улицу. Наверное, спешил поделиться с такими же малышами своими впечатлениями о госте.

У печи хозяйничала жена Ярда — спокойная, плотная женщина. Она встретила его вопросами в духе — «Как спалось?» и они разговорились. Конечно, оказалось, что все давно позавтракали. Пан ушел куда-то в город, а Ярд работал в мастерской. Она накормила Сашу загодя оставленной кашей, а ящеру дала целую вяленую рыбу. Эти люди никогда не давали ящеру костей. У них ведь были аналоги собак — большие кошки, похожие на земных рысей. И вот их они кормили костями или той же кашей. Ящера так не кормили никогда — только мясом или рыбой.

Потом Саша отправился осматривать дом. В общем-то, ничего примечательного внутри не оказалось. Зато снаружи интересным было практически всё: и сарай для скота, где находились необычные животные и мастерская, где работал Ярд. И даже грядки овощей — тут ведь почти все овощи были Саше незнакомы.

Он как раз разглядывал одну грядку, на которой вилось растение с маленькими пурпурными цветочками. Сам побег был покрыт множеством мелких бугорков. А цветы имели по четыре пурпурных листка сходившихся к голубой сердцевине. Что за плоды могли вырасти из таких цветов? В этот момент сбоку кто-то зарычал.

Саша, стараясь не делать резких движений, обернулся. На него смотрела одна из тех домашних кошек, что были здесь вместо собак. Вообще, он на них насмотрелся еще в родной деревушке Пана. Но эта была чуть меньше тех, что ему доводилось видеть и, отличалась от них цветом. Если большинство имело короткий хвост, но совсем не мохнатые уши (что и отличало их от земных рысей), то эта махала длинным хвостом. Как недовольная собака. Притом она была нежного, кремового цвета. Поэтому Саша совсем не испугался ее. Даже то, что она рычала, оскалив немаленькие зубы значения не имело. Разве можно было испугаться светло-розовой кошки?

Саша даже не представлял себе, что надо теперь делать — то ли погладить ее, то ли отползти подальше. В этот момент из-за пазухи вылез ящер и зашипел на кошку. Та тут же замолчала и попятилась. Глаза у нее округлились. Саша готов был поклясться, что кошка удивилась.

— Дара, ко мне. — Это произнес Ярд. Оказалось, он уже давно наблюдал за мальчишкой, выбравшись из внутренней мастерской на воздух.

Кошка отвернулась от мальчика и, пружиня, подбежала к сидевшему на лавке мужчине. Он опустил большую руку ей на голову и принялся чесать между ушей.

— Хоть она и считается зверем охранным, все-таки это женское развлечение. — Ярд говорил глубоким басом. — Жену послушал и вот, бегает теперь постыдный кот по двору. Смеются соседи, куда теперь девать? Жалко всё же.

— Да, он совсем не страшный, — согласился Саша. — Декоративный даже.

Слово декоративный на местном языке прозвучало просто как красивый. И весь смысл фразы явно портило.

— Неужто тебе такие кошки нравятся? — удивился Ярд.

— Просто я таких никогда раньше не видел. Необычная. — Постарался исправиться Саша, неожиданно засмущавшись фразы о красивой розовой кошке.

— А, необычная, это да. Издалека ты, верно, ежели доселе таких не видывал?

— Издалека. Только там у меня дома больше нет. Я здесь… должен кое-что найти.

— Не тайна?

— Вообще, отца.

— Ищешь то в городе?

— Да.

— Так чего ж ты тогда сразу туда-то не пойдешь? Пан в город как ушел спозаранку, так и не видно. Странно, что тебя не взял, ведь и ты бы посмотреть хотел, так я мыслю. Хотя, может, будить не хотел.

— Пан в городе?

— Ну да.

— Значит, теперь может выйти так, что я его не увижу. Я, в любом случае, должен идти. Благодарю за всё.

— Неужто насовсем уходишь? — удивился Ярд.

— Не знаю пока… может, насовсем.

— Что заставляет тебя так спешить? Мог хотя бы сначала дождаться обеда — скоро уж, — посерьезнел Ярд. — А потом и пойдешь.

Насчет обеда Саша поступил так, как советовал хозяин дома. Только после наваристого супа он отправился в город.

— У тебя хоть деньги есть? — спросил Ярд при прощании.

— Нет, — честно ответил Саша.

— И куда же ты тогда собрался? — снова удивился тот. А затем достал из-за пазухи кошелек и перекинул его Саше. Там было достаточно много некрупных монет.

— Благодарю.

— Не за что, — отмахнулся Ярд. — Если брат тебе доверяет, значит человек ты неплохой.

Так Саша снова отправился на поиски.

Сам город не производил приятного впечатления. Для города здесь было слишком грязно, слишком простые дома и немощеные улочки. А для деревни здесь было слишком людно — тысячи жителей. Над городом постоянно стояла пыль, запах сточных канав, протянувшихся по всему городу, и дым многочисленных кузниц и ремесленных мастерских.

И все же, к этим запахам было не так сложно привыкнуть после вони земных мегаполисов. Странно, насколько средневековый город оказывался схож с современным в этом плане. Даже хуже — хоть и не автомобильные запахи, зато вонь нечистот. Большие скопления людей никогда не приносят природе пользы. А маленькие — самим людям.

Саша не стал долго бродить по улицам. По наитию он направился в центр — ведь все дороги в городе вели сюда. Конечно, в центре расположился рынок. Шумный, яркий, он был и слышен, и виден издалека. Саша почувствовал детский восторг, какой приходит всегда в предвкушении чуда. Фокусники и крикливые торговцы, необычные товары и представления бродячих акробатов… Немаленький город таил немало чудес.

Он прошел мимо дородной женщины в разноцветных одеждах, торговавшей такой же разноцветной одеждой, разложенной на деревянном прилавке. Потом прошел мимо купца, водрузившего самые разнообразные меха на деревянную телегу. Он ненадолго остановился поглядеть на золотистые и багряные шкурки странных маленьких зверьков, но высокий черноглазый купец махнул ему рукой:

— Кыш, мальшик, кыш. Иди, не мешай покупателям.

Каким покупателем он там мешал, он так и не понял — у телеги ведь было пусто. Он подумал, что иногда бывает такой вредный характер, когда надо обязательно найти помеху. А затем он увидел представление уличных актеров.

Здесь могучий воин в позолоченных доспехах огромным мечом раскидывал каких-то мелких звероподобных существ, вооруженных копьями. Он сражался на фоне морских волн, на которых покачивались ледяные глыбы. Но большую часть пейзажа занимал огромный корабль, напоминавший драккар викингов. Многочисленные существа, с которыми сражался воин, больше всего напоминали крыс. Они один за другим спрыгивали с корабля и набрасывались на него. Казалось, что вот-вот кто-то достанет его острием. И толпа здесь то ахала, то хохотала, когда воин, отпуская шутки, в очередной раз отражал удары большим круглым щитом. И так, танцуя на сцене, воин перебил всех крыс.

А затем, через зеленые луга и золотистые поля он возвращался домой. У порога его встречала румяная и пестрая женщина. Они бросились друг к другу в объятия, под умиленными взглядами зрителей.

Не суждено было утомленному воину отдохнуть в объятиях любимой. Из-за занавеса вдруг выпрыгнул огромный тряпичный волк, и набросился на его возлюбленную. Воин сразил тварь своим мечом, но было уже слишком поздно. Женщина опустилась на землю и закрыла глаза. А воин рыдал у нее на груди.

Кто-то из зрителей отпускал ругательства в адрес лесников, а у женщин наворачивались слезы на глаза. А Саша в этот момент думал, что нельзя было ожидать от такого яркого и пестрого представления такого драматичного конца. Но, тем не менее, он весь спектакль, вместе со всеми, то хохотал, то расстроенный ждал окончания сцены.

Представление закончилось, и Саша пошел дальше. И почти сразу же, как вкопанный, остановился у прилавка со сладостями. Тут были и леденцы на палочках, и мягкие сладкие булочки и самые разные конфеты и пирожные. За прилавком стоял тощий высокий мужчина, с румяным лицом и глазами навыкате. Мальчик вывалил на прилавок перед ним пригоршню монет, и тот странно на него посмотрел.

— Можно мне то пирожное, — Саша указал не необычайно воздушное пирожное, нежно-синего цвета.

— Ты странный парень, верно? Это рынок — людям тут не доверяй, все свое получше прячь, тут повсюду прохиндеи, мигом ценности утащат, — он проговорил этот стишок, забавно поводя глазами. — Я возьму вот это, — он взял две маленьких монетки, — а остальное спрячь подальше. Не сверкай этим лишний раз, золотой мальчик. И держи пирожное.

— Благодарю. — Саша вдруг понял, что действительно сглупил — ведь местных цен он совсем не знал, а люди здесь не сильно отличались от тех, что были в его мире.

— Не за что — Мужчина устало улыбнулся, а затем отвлекся на следующего покупателя — раскрасневшуюся мамашу с малышом, требовавшим сладенького.

Саша шел и ел свое пирожное, глазея по сторонам. Клык, конечно, почувствовал сладкое и сразу вылез из рюкзака. Пришлось делиться. Ящеру пирожное тоже явно понравилось. Оно было мягким и немного влажным. И очень вкусным. Саша даже облизал пальцы, когда прикончил последний кусочек. Хитрый Клык спрятался, едва пирожное закончилось.

Здесь еще не умели делать красители и консерванты, и такие простые, натуральные вещи могли быть очень недорогими. Он подумал, что здесь цена зависит скорее не от качества производства пищи, а от того, насколько редкие ингредиенты в ней используются. Так, булочка с корицей здесь наверняка бы стоила бешеные деньги.

— Что за чудесная сумка.

Саша оглянулся. Слева стоял торговец безделушками, а справа — торговец тканями. Тот, что слева на Сашу не смотрел, а вот тот, что справа подошел ближе и снова заговорил.

— Мальчик, я бы купил твою сумку.

— Купили бы? — Саша присмотрелся к торговцу и подумал, что этот даже мог бы не купить рюкзак, а просто отобрать. Правда вот, народ вокруг… но кто знает местные нравы?

— Сколько ты хочешь? Я разбираюсь в материалах и за эту готов предложить тебе скажем… лек.

Сколько это — лек, Саша даже не представлял. Но в любом случае ему это было не интересно.

— Сумка не продается.

— Мальчик, ведь я же вижу, что ты не из наших мест. Наверняка тебе нужны деньги, может быть лек и двадцать медных? — торговец явно не собирался отставать.

В этот момент из рюкзака высунулся ласчи.

— Ох, Пальд, — оторопел торговец.

— Сумка не продается, — повторил Саша и торопливо нырнул в толпу. Он подумал, что его одежда может когда-нибудь вызвать неприятности. Следовало торопиться с поисками в городе.

На самом деле, Саша и по рынку бродил с конкретной целью. О том, чтобы найти местных лекарей он думал, но решил начать с травников. Наверняка такие были на рынке. Может, удастся и у торговцев выведать о других землях и болезнях.

Но ничего не вышло. Травники, все как один, ничего не знали. Были среди них и те, кто даже в своем ремесле разбирался не слишком хорошо, таких Ворон сразу опознавал. Но были и такие, которые оказывались совсем не глупыми людьми. Одним из таких был старик в небольшой лавке. Лавка была увешанной травами и корешками. На полках стояли чашки с мазями и глиняные горшочки с жидкостями. Но, едва услышав о священниках, старик начал плеваться. Он оказался городским лекарем, в спокойный период и свободное время торговавший снадобьями и травами.

Однако даже этот лекарь не знал лекарств от таких серьезных болезней как Красный мор. И тем более, никогда не слышал о раке. Но кое-что из него удалось выведать. Лекарь князя, образованный и неглупый человек, считался одним из самых ученых людей в городе. Если кто и мог знать — то он. Оставалась одна проблема — попасть к нему на прием могли только высшие руководящие лица города. Даже старостам цехов и городских общин попасть к нему было сложно — мимо князя, его родственников и местных дворян.

Так Саша шел и раздумывал о том, как ему попасть к этому лекарю, когда увидел огромный шатер за рынком. Сине-белый, поднимался он на три этажа в воздух, а основание его было почти триста метров в диаметре. Он не замечал его раньше только потому, что город находился на холме. Дом Ярда был на одной его стороне, а шатер — на другой. А ведь город был огромен — с многотысячным населением. Рынок находился на возвышенности, и, поднимаясь на нее, синий шатер резко показывался перед глазами.

Увидев синий купол, Саша подошел к прилавку очередного торговца тканями.

— Извини, — обратил он внимание на себя.

— Гхм? — За прилавком стоял здоровяк с огромным красным носом и густой бородой под ним.

— Ты не подскажешь, что это за шатер вдали?

— А, гхм, это. Это шатер Небесных владык.

— Небесных владык?

— Наездники, гхм, на горных карранах, из горного княжества Згок.

— А что такое — эти горные карраны?

— Неужели ты никогда не слышал? — удивился здоровяк. Он даже запустил в бороду толстые, красные как сардельки пальцы, и почесал подбородок. — Гхм, я думал, все дети знают эти сказки. Это огромные птицы, родственники почти таких же огромных степных карранов, но гораздо, гхм, гораздо больше. А наездники их приручают, и используют для полетов.

— Так вот что это была за птица.

— Да, второй разум был разумом наездника.

— Благодарю, — сказал Саша торговцу.

— Гхм, да не за что. Ты, раз уж никогда их не видел раньше, сходил бы, гхм, посмотрел. Они ведь здесь не навсегда. Горный князь их послал на помощь нашему, вот они и встали тут. Гхм. Правда, почему-то не за городом, а на площади, где обычно ярмарки проводятся. Вот там сельские шуму-то подняли…

— Благодарю, — еще раз сказал Саша и отправился к шатру. Торговец и не смотрел на него, глядя куда-то вверх. Он, похоже, даже и не заметил, как мальчик ушел. Словоохотливый здоровяк все еще разговаривал, углубившись в свои мысли.

У шатра толклась уйма народу. Пространство вокруг было просто переполнено торговцами всех мастей. Словно шатер вытеснил их с площади, размазав в узких коридорах прилегающих улиц. И у входа дежурили двое стражников, отгоняя излишне любопытных. А еще двое постоянно ходили по периметру. Правда, это не мешало детям самых разных возрастов крутиться рядом.

Стражники были вооружены, как и городские, мечами. И одеты были тоже, в кольчуги и шлемы с открытым лицом. Но, в отличие от городских, они носили темно-серые рубахи поверх кольчуг. На рубахах был вышит герб парящей птицы. Увидев охрану, Саша даже расстроился. Он думал, что удастся посмотреть на чудесных птиц, а тут явно вход для любопытных зевак был закрыт. А шатер даже внешне оказался очень интересным — он явно был сшит из очень легкой ткани, наподобие шелка. Где-то до высоты второго этажа внешняя стена шатра шла вертикально, затем переходя в плоскость, ведущую к центру. Саша шел вдоль этой шелковой стены, и изумленно смотрел на маячивший в вышине купол.

Он даже не заметил, когда остановился. И в этот момент откуда-то сзади раздался голос.

— Ушёл.

— А? — Саша развернулся. Напротив стояла девочка лет двенадцати. С растрепанными, отливавшими черным волосами, и светлыми карими глазами. Она была одета в простой синий сарафан, расшитый белыми полосками по краям юбки и рукавов. Саша убедился в том, что говорила именно она, когда оглянулся — никого больше не увидел.

— Стражник ушёл, — сказала она, — и я не тебе.

— А кому? — уточнил он.

— Ни кому. Мысли вслух. А ты что стоишь?

— Смотрю.

— А. А я подумала: ты тоже внутрь хочешь. Но все равно, раз уж ты здесь, то не стой. Или уходи, или помогай.

— А что делать-то? — Саша непонимающе посмотрел на нее.

Она подошла, взяла его за руку и потащила к шатру. Ее рука была жесткой и горячей.

— Копай.

Край шатра был присыпан землей, окопан по периметру. Поэтому и нельзя было просто поднять полог и забраться внутрь. Девочка больше не тратила время на разговоры, а принялась быстро раскапывать край, голыми руками.

— Что встал? Копай, — улыбнулся Ворон.

С таким напором не поспоришь, и Саша опустился рядом на колени, принявшись отбрасывать землю. Вдвоем они довольно быстро раскопали участок, достаточный для того, чтобы под пологом пролез подросток.

— Давай быстрее, пока стражник обратно не прошел. — И девочка нырнула под стену шатра.

Саша оглянулся — никто близко не появился — и полез следом. С другой стороны они наткнулись на деревянную стену. И еще там было очень темно. Свет проникал в шатер только из-под купола, где было большое, радиусом в четыре метра, отверстие.

— Что дальше? — шепотом спросил Саша.

— Пойдем вдоль стены, — также шепотом ответила девочка, — меня, кстати, зовут Рия.

— А меня Саша.

— Ой. У тебя что-то на плече, — произнесла Рия взволнованно и отодвинулась чуть назад.

Это ящер, оказавшись в полной темноте, вылез наружу, забравшись на плечо.

— А. Это Клык, не бойся. Он ласчи. — Саша повернулся так, чтобы крохи света, падавшие из-под купола, упали на плечо.

— Настоящий ласчи? Откуда он у тебя?

Изумление было неподдельным.

— Ну… длинная история.

В этот момент за деревянной перегородкой заворочалось что-то огромное. Оно прильнуло к доскам, и сквозь щели выбились огромные перья.

— А вот и карран. — прокомментировал Ворон.

— Уух. — Все что смог произнести Саша.

— Пойдем дальше, — Рия нетерпеливо потянула его за рукав.

Они направились вдоль стены из досок, пока, наконец, не вышли к проходу. Здесь встречавшиеся стены образовывали узкий коридор, ведущий к центру шатра. Этот коридор освещался единственным факелом, прикрепленным к одной из стен.

Коридор привел их на огромную площадку в центре шатра. Теперь стала ясна планировка. Вдоль внутренней стены, шириной примерно тридцать метров, шла полоса земли, огороженная с двух сторон деревянной стеной из простых досок. Такие доски делались из расколотых надвое и грубо отесанных бревен. Видимо, внутри эта полоса делилась на сектора, которые и образовывали загоны для птиц. А сам купол поддерживали длинные металлические шесты. Самые маленькие были двухметровыми, самые большие достигали десяти метров.

А еще в центре находилось что-то вроде тренировочной площадки. В тот момент, когда они вышли к центру, там как раз находилась одна из птиц. Она стояла у дальнего конца площадки.

Птица была в полтора человеческих роста высотой. Она больше всего походила на хищных птиц наподобие орлов или беркутов. Но насколько Саша помнил, ни один вид крупных птиц не имел однородного темного цвета. И часто имели белые перья на голове или на животе. А перья этой птицы были иссиня-черного цвета, без проблеска белого. Только на шее было широкое кольцо бордовых перьев. И глаза каррана были в цвет этого кольца — темно красными.

Возле птицы стоял человек в тканых штанах и плотной рубашке серого цвета. Поверх одежды он носил тяжелый даже на вид плащ из выделанной кожи темно-коричневого цвета. Из такой же кожи были и пятипалые рукавицы на его руках. И широкий ремень на поясе. А на ногах у него были полусапожки, тоже из кожи, но жестче и светлее.

Кроме этих двоих — человека и птицы — Саша никого не заметил. Ни обслуги, ни стражи.

— Садись — произнес человек. Его слова эхом разносились под шелковыми стенами.

И птица подогнула лапы, опустившись пониже. Причем произнес это человек не приказным тоном, а совершенно обыденным образом, будто приглашал друга присесть. Когда птица опустилась, он залез ей на шею, устроившись поудобнее в седле.

— Ххо! — Вскрикнул человек и птица расправила крылья. Она была огромной, и ей требовался разбег. Птица побежала, махая крыльями, прорезала столб света, падавший в центр площади и только тогда, наконец, оторвалась от земли. Она пролетела еще пару десятков метров и начала менять направление, поворачивая направо.

Теперь карран несся на огромной скорости по спирали, поднимаясь к куполу. Казалось, что он вот-вот сложит крылья и вырвется наружу сквозь отверстие купола. Но вместо этого птица снова резко изменила направление, начав обратное снижение по спирали. Она приземлилась, снова пробежав некоторое расстояние. Наездник, отстегнув пряжки, удерживавшие его в седле, спрыгнул на землю.

Саша даже не заметил, что захлопал в ладоши. Он никогда еще не видел ничего подобного, и про скрытность совсем забыл. Даже Клык, сидя на плече, возбужденно трещал. И все это эхом разносилось под куполом…

Рия посмотрела на мальчика как на сумасшедшего.

— Кажется, стража совсем никудышно работает, — произнес человек, направившись к ним, — и что же вы здесь делаете?

— Бежим, дурак, — прошептала Рия и потянула Сашу за рукав.

— Стой. — Проговорил Ворон. — Он не опасен. Это может быть интересным.

— Нет, посмотри на него, он совсем не опасен. — Саша отвечал громким шепотом, переходившим в полный голос. — И не надо обзывать. Увлекся…

Они так и препирались, пока человек не подошел совсем близко.

— Я все еще не услышал ответа на свой вопрос.

Рия, поняв, что убегать теперь поздно, выступила вперед:

— Мы только посмотреть. — Она произнесла это несколько срывающимся, но громким голоском.

— По-вашему, здесь цирк?

— Ну…

— Здесь не место для зевак. Это военный лагерь, понимаете? — Человек теперь возвышался над ними. Он оказался довольно стар. Короткие седые волосы переходили в бакенбарды и заканчивались седой бородкой. Лицо его было обветренным и красным. — Я сейчас сдам вас страже и…

Он замолчал, уставившись на ящера. Клык тоже уставился на старика. И Саша переводил взгляд с одного на другого. Только Рия пустилась в запутанные объяснения — дескать, они и не знали, что здесь военный лагерь. И что он очень, в общем-то, похож на бродячий цирк, она в городе недавно, а они хотели только взглянуть одним глазком. И мальчика этого она совсем не знает и вообще ее надо отпустить…

— Откуда он у тебя? — неожиданно спокойным и чистым голосом произнес старик, явно имея в виду ящера.

— Мы вместе. Так получилось.

— А если я спрошу, как так получилось?

— Тогда я напомню, что ты собирался нас выгонять.

— Хм. Хорошо — старик кивнул. — Ты рассказываешь мне свою историю, солнечный мальчик, а я отвечаю на твои вопросы. Нет ничего интереснее для старого наездника, чем рассказы о землях, где он еще не бывал. Кто знает, может мне и не доведется там оказаться? Но сначала, может, вы назовете себя?

— Рия, — поклонилась девочка.

— Саша, — продолжал стоять столбом мальчик.

— А меня зовут Родам, старший наездник, — усмехнулся старик. — Идите за мной.

Вдруг он остановился на полпути.

— Ты не против, если мы кое-что проверим?

— Что?

— Это не опасно. Давайте я покажу. Идите прямо за мной и не бойтесь.

Теперь он направился прямиком к каррану. Он подошел к птице и вывел Сашу перед собой. Карран нахохлился и протянул голову к мальчишке.

Саша смотрел, как огромный клюв нависает над ним, и в этот момент карран его раскрыл. И громко закричал. Теперь он агрессивно наступал на мальчишку. В клетках по бокам арены заволновались и закричали другие птицы. Но что бы карран не собирался сделать, этого не произошло. Едва птица закричала, как на плечо выскользнул ящер и зашипел.

Этого оказалось достаточно, чтобы птица замолчала. Она вдруг отвернулась, не глядя на людей перед собой. Боком, небольшими шажками, она развернула корпус. А ящер не переставал шипеть. И тогда птица громко и возмущенно вскрикнула еще раз, а затем быстро засеменила в единственную открытую клетку.

— Что это было? — Рия ошеломленно смотрела то на старого наездника, то на ящера.

— Вы сказали это не опасно, — укоряюще произнес Саша.

— Я же был рядом. К тому же, ни одно животное не смеет тронуть ласчи. Ласчи — владыки над всеми животными, так их поставил Пальд.

— Пальд? — Переспросил Саша.

— Ты не знаком с нашей верой? — удивился наездник. — Откуда же ты? Хотя я и сам слишком тороплюсь. Следуйте за мной.

Когда они проходили мимо одного из металлических шестов, Саша спросил:

— А как вы смогли построить такой шатер?

— Хм… ну, в общем, это была непростая работёнка, если ты об этом. Строили с помощью карранов. На самом деле, скажу тебе по секрету — нужды в таком шатре совсем нет. Мы могли бы и в обычных бараках расположится. Однако, таким образом, горный князь показывает вашему… — он посмотрел на Рию, затем на Сашу и поправился, — местному свое богатство и могущество.

— Наверное, его даже доставить сюда было сложно? — спросила Рия.

— Конечно. Целая вереница повозок — тридцать телег, нагруженных рулонами. А затем эти рулоны разворачивают, строят каркас, и стелют огромные полосы ткани — а это, кстати, необычная ткань — внахлест, друг на друга. Конечно, такой шатер не мог бы быть цельным.

— Да, я знаю. Это луск, очень легкая, прочная и редкая ткань… — похвасталась Рия. — Только слишком дорогая… — С сожалением закончила девочка.

— Ты так говоришь, будто она тебе нужна, — сказал Саша.

— Если бы на платье…

Старик только рассмеялся. Он провел их к самому входу в шатер. Оказалось, что одна из клеток, расположенных у самого входа — совсем не клетка. Сколоченная из точно таких же досок, она имела дверь в рост человека. Но внутри она не была единым помещением. Клетка была разделена на множество небольших — где-то два на два метра расположенных по бокам комнаток, где стояли кровати, и одной центральной комнаты.

В центральной комнате пол был устлан коврами, а вдоль стен стояли стойки с оружием, броней и летным снаряжением, а также столики с бытовой утварью.

— А где все? — спросил Саша, оглядываясь, на множество пустых коек.

— Всем не обязательно находится здесь. Зачем молодым парням сидеть безвылазно в такой конуре? Они все нашли себе развлечения в городе. И ночует большинство там же, на постоялых дворах. А здесь каждый день остается четверка стражников — двое на вход, двое в патруль — у них комнатка ближе к входу. Только шатер большой и тут вы их даже не встретите. Еще здесь остается ответственный смотритель — следит за птицами и не дает им засиживаться. Вы как раз видели, как я выгуливал одну из них.

— И ты дежуришь здесь постоянно?

— Совсем нет. Хотя чаще других, пожалуй. Что мне старику делать в городе? К тому же, я старший наездник.

— То есть, ты командир группы?

— Нет, я что-то вроде советника и главного птицевода. Но мы ведь не об этом хотели поговорить.

— Да, расскажи мне о Клыке. То есть, о ласчи.

— С чего бы начать… Ласчи — это голос Пальда, так их называют. Все живые существа, кроме людей должны им подчиняться.

— Постой, — прервал наездника Саша, — когда я впервые увидел ласчи, в лесу, то на него нападали два огромных волка. И они его совсем не слушали… они его убили.

Родам нахмурился.

— Так… это ведь его потомство? Того ласчи, на которого напали хорхи?

— Да.

— Девочка, а ты знаешь, почему хорхи напали на ласчи?

— Конечно, — Рия ответила очень серьезно, — это посланники Ракхов.

— Видишь, — старик повернулся к Саше, — все дети знают эту историю. Видимо, ты из очень дальних земель, раз совсем не знаешь нашей веры. Тогда, я должен сначала рассказать тебе историю сотворения нашего мира.

Легенды гласят, что когда-то из небытия вечной гармонии возникли Асм и Ульм. Порядок и хаос. И когда мир разделился, создав их, из небытия возникла материя. Части ее разлетелись во всех направлениях, бессмысленно блуждая в пространстве. А Асм и Ульм жаждали воссоединиться, снова стать единым целым.

Ульм видел путь в созидании, для чего использовал части материи, он создавал звезды — целые миры, блуждавшие в пространстве. Он создавал для каждого мира хранителя, бога. И хранители созидали жизнь в своих мирах. Асм же, напротив, видел путь в разрушении материи. Воспротивившись брату, он разрушал миры, которые тот создавал. Но Ульм был сильнее, и миры создавал быстрее, чем Асм их разрушал.

Так, Ульм когда то создал этот мир и дал ему Ярби. Земли тогда не было — ее скрывал океан, в котором Ульм укрыл яйцо. Должно было пройти время, и из яйца должен был появиться Хранитель и создать жизнь. Но всезнающий Асм, пытаясь помешать Ульму, послал своих слуг — Ракхов, огромных зверей с множеством рук, которые должны были найти и уничтожить яйцо Хранителя. Однако их было так много, что от волн созданных ими, яйцо ударилось о землю, и от него откололся кусочек раньше, чем они его нашли.

Так, из кусочка яйца, родился первый Ласчи — шестилапый ящер. Едва он родился, как появился один из Ракхов, попытавшийся уничтожить яйцо. Ласчи вступил с ним в борьбу и победил. Понимая опасность, он поднял яйцо из глубин океана, и когда яйцо оказалось на поверхности, воздух пробудил Хранителя их мира — Пальда. И ужасный в своем гневе, Пальд уничтожил Ракхов. Лишь несколько смогли уйти от его гнева, спрятавшись в самой глубине океана.

Тогда создал Пальд жизнь, создал зверей и растения, создал народы, населяющие землю. И наказал им жить в порядке. А ласчи он дал возможность дышать воздухом и поселил на земле, посреди лесов, наказав им следить за тем, как все сущее соблюдает порядок. Глядит теперь Пальд за людьми с небес.

Однако выжившие Ракхи, источники хаоса, до сих пор живут в глубине океана, смущая души людей и насылая ужасных тварей, несущих хаос. Лишь ласчи могут противостоять таким тварям, они находят их и убивают. И пока люди соблюдают порядок, не поддаваясь хаосу, будет жизнь в мире. И будут царства процветать.

Такова наша вера — вера северных и западных народов. Даже самых дальних, например огненноволосых неттов. И ты наверняка видел статуэтки в наших домах. Наше учение — самое древнее. Но не все народы, конечно, верят в это. На востоке и юге учение не знакомо людям. И ты — тому подтверждение. Однако сама по себе такая вера не несет зла. Есть более страшные вещи — есть существа, которые поклоняются ракхам. И есть люди, ненавидящие ласчи.

Здесь, твой ласчи — символ света. Однако для других народов он будет врагом, и ты — вместе с ним. Это монета о двух сторонах. Сейчас грядут темные времена — времена войн. Поэтому мы, наездники, здесь. Ты можешь оказаться в самом пекле. Хотел бы я знать, почему Пальд именно тебе доверил маленького ласчи.

— Почему вы все говорите о Пальде?

— Потому что ласчи не живут с людьми — это знают все. Если происходит обратное — значит, так решил Пальд. Даже маленький ласчи не будет иметь проблем в родном лесу — ты ведь видел, как вел себя карран. Только такие звери как хорхи могут нападать на них. И раз ласчи покинул родной лес — значит, такой лес стал владениями хорхи.

— То есть, таких волков там много?

— Очень много.

— А что ты знаешь о хорхи?

— Не торопись. У нас кажется, был уговор? Я рассказываю тебе — ты мне. Теперь — твоя очередь. Расскажи мне свою историю.

Саша кивнул.

— Хорошо.

И он снова рассказывал выдуманную историю. Саше казалось, что звучало убедительно. Но Родам отреагировал совсем не так, как ожидал Саша. Он говорил довольно жестко:

— Так, мальчик. Обычно, когда ты с кем-то говоришь, ты его развлекаешь. Слушать и вникать обычно охота небольшая. Но если слушающему не только интересно, что ты говоришь, а он над этим еще и мыслит, то выходит совсем непросто ему солгать. Мы договорились с тобой на равный обмен. И если ты не хочешь отвечать — скажи прямо и расскажи то, что причин скрывать нет, — он посмотрел на покрасневшего Сашу, перехватив взгляд мальчика. — И не гляди на меня, как на врага. Это лишь совет. Твои тайны — это твои тайны. Запомни еще — кто не умеет слушать, тот не умеет уважать. Поэтому я прощу твою ложь. А ты можешь простить меня.

Саша кивнул. Он сейчас чувствовал себя виноватым за враждебность к Родаму, когда тот уличил его во лжи.

— Так, ладно, — уже гораздо мягче продолжил Родам. — Я всё еще жду от тебя историю.

И Саша изощрялся, как мог, рассказывая о своем обществе то, что считал возможным сказать. То, что в любом мире было интересно и не слишком сложно — о войнах и воинах, о правителях и людях. О настоящих зверях, которых он помещал в выдуманную страну этого мира.

А затем старик угощал их сладостями вперемешку с армейским пайком, и, запивая все это похожим на квас напитком, они говорили до вечера: о карранах и хорхи, о ласчи и даже розовых кошках. И, конечно, они говорили о людях. Пока не наступил вечер.

Родам сказал им, что они могут прийти через день. Затем он выпроводил их из шатра, до того как вернулись ночевать другие наездники. Причем выпроводил обратно через тот же лаз, через который дети в шатер проникли.

Едва они выбрались наружу, Рия сказала.

— Интереснее дня у меня еще не было. Ты придешь сюда завтра?

— Не думаю.

— Я обязательно приду. Я могла бы зайти за тобой. Где ты живешь?

— Эм… не в этом дело, просто я ухожу из города.

— О! Ты не местный?

— Да. Я сейчас уже ухожу.

— Жаль… без тебя мне здесь делать нечего.

— Почему?

— Разве ты не заметил, что со мной Родам общался как с ребенком, а с тобой почти на равных? Ему интересен ласчи.

— Ну, я в любом случае ухожу, — пожал Саша плечами.

— Я могла бы тебя проводить. Правда, если я вернусь позднее, меня накажут.

— Нет, не надо. Я сам.

— Хорошо, — Рия улыбнулась, — Пока, солнечный мальчик!

С этими словами она побежала по узким улочкам, уводящим ее подальше от шатра, домой. А Саша все думал — почему же всегда солнечный мальчик? И он отправился к северо-восточным воротам.

Однако день еще не исчерпал свой запас приключений. Обратно Саша шел снова через рынок. Большинство лавок были уже закрыты, и багряный закат, освещая пустые полки и витрины, вызывал грусть. Но вдруг он увидел, что один из лавочников еще только собирает свои товары с полок.

Это был высокий рыжеволосый мужчина. Он был огромен, мышцы проступали сквозь ткань рубахи, выдавая большую силу. А его товарами были различные безделушки: странные статуэтки и разнообразные амулеты. Саша остановился на мгновение перед прилавком, разглядывая статуэтку девятирукой обезьяны. В этот момент лавочник обратил на него внимание.

Он вдруг произнес фразу на незнакомом языке. Местные не говорили на таком, и Ворон не смог перевести ее.

Саша покачал головой, и тогда торговец заговорил на уже знакомом мальчику, местном языке.

— Ты с севера? — спросил он.

— Нет, — ответил Саша. — Я далеко с Юга.

Видно было, как расстроился торговец.

— Извини тогда. Твой внешний вид напомнил мне мой народ. Хотя у них и не такие светлые волосы, но близко к нам живут племена подобных тебе. В любом случае, я обознался, извини. Я слишком долго не видел своих земляков.

Саше вдруг стало жалко здоровяка, оторванного от родных мест. Что он мог делать здесь, на рынке, в темноте? Наверняка, он сам мастерил эти безделушки, но на них не было большого спроса. И вот он до самой темноты пытался продавать их неприятным ему чужеземцам, лишь бы заработать на жизнь.

— Почему же ты не уедешь?

— Потому что, мальчик, на все нужны деньги, — невесело усмехнулся здоровяк.

Саше захотелось чем-то приободрить его.

— Я тебя понимаю. Знаешь, я здесь тоже совсем один.

Торговец посмотрел на него долгим взглядом. Его лицо сначала выразило какую-то щемящую душу тревогу, брови сошлись, на лице проступили морщины, а уголки губ опустились вниз. Но затем оно снова стало спокойным, лишь тень грусти еще задержалась в уголках глаз.

Он развернулся к одному из коробов с товаром и продолжил там рыться. Саша уже развернулся, намереваясь уходить, когда торговец снова окликнул его.

— Постой. Возьми, — он протянул ему небольшой круглый предмет.

— Что это? — Саша удивленно разглядывал безделушку.

— Ты знаешь, где твой настоящий дом?

— Да.

— Этот предмет поможет тебе найти дорогу.

Теперь Саша понял. Предмет был старинным компасом, небольшим, искусной работы. Основание его был вырезано из кости какого-то животного, а в центре основания расположился небольшой купол из странного, мерцающего разными огнями стекла. Под этим куполом плавал в жидкости небольшой квадрат, разделенный белой линией на четыре части. Концы квадрата были подписаны четырьмя значками, один из которых был больше других. Саша решил, что это север.

Такой подарок даже для него был необыкновенным, учитывая искусную работу мастера. Но для местных компас должен бы быть чем-то из ряда вон, почти магическим и доступным лишь избранным.

— Послушайте, это, наверное, очень дорогой подарок… — начал он, обращаясь к торговцу.

— Нет. Возьми.

— Хорошо… благодарю.

— Да нет, это я должен тебя благодарить — покачал головой торговец.

— За что же? — удивился мальчик.

— За память, — просто ответил рыжий здоровяк и улыбнулся.

Саша вдруг протянул ему руку.

— Меня зовут Саша.

Здоровяк рассмеялся.

— Все-таки, ты совсем отличаешься от местных.

Он схватил его руку, полностью поглотив своей здоровенной ладонью и осторожно ее пожал.

— Но, все-таки, у нас здороваются совсем не так — он покачал головой. А затем, он вдруг подошел к Саше и обнял его за плечи, крепко приложив ладонью по спине, да еще несколько раз. Саша тоже похлопал его по спине, хотя и подумал, что тот, наверное, и не заметил.

— Меня зовут Сной. И давай уже, беги домой малой. Тебя наверняка заждались родители, пока ты тут решил утешить старого чужеземца. — Лавочник вдруг задумался. — Ну или не родители… но кто-то ведь тебя ждет?

Саша утвердительно кивнул, все еще пытаясь отдышаться после объятий.

— Тогда иди.

— Хорошо, до встречи, Сной! — прокричал мальчик, удаляясь по улице и махая рукой. А здоровяк смотрел ему вслед, задумавшись о чем-то, и совсем забыл про товары, которые так и лежали на прилавках, посреди пустой улицы.

А Саша шел по ночным улицам, не знавшим фонарей. И дивный город казался полным таинственных чудес. Виной тому были звуки. Где-то рычали, мычали, клекотали разнообразные животные. Ночная тишь далеко разносила бряцанье металла идущих во тьме стражников, журчание воды и пение сверчков.

Воздух, обыкновенно загрязненный печами и сточными канавами, сейчас казался гораздо приятней. Ночная свежесть смягчила неприятные запахи.

В этот раз Саша вернулся в дом Ярда так и не продвинувшись в своих поисках.