По мостовой из звёзд

Горы и лес

Ворота города не закрылись. Хладнокровный в бою не меньше чем риши, Лерад собрал дружинников. После виденного ими… после вмешательства Пальда, как уже прозвали произошедшее чудо, не нужно было много слов.

Пока риши, оказавшиеся за пределами стен, в смятении отступали в свой лагерь, из разрушенных ворот вырвались всадники. Верхом на трехрогих скакунах, гоня изо всех сил, храбрейшие из воинов ударили в спины ришей. Никто не планировал добивать отступавших, да и не помогло бы это — риши не бежали, а именно отступали, легко собираясь в группы для отпора.

Всадники стремились к иному. Прежде, чем риши успели их остановить, стиды прорвались к камнеметным машинам. Жгли, рубили, ломали, падая под ливнем арбалетных болтов. Пока город ликовал, Лерад с содроганием сердца смотрел на падающие одна за другой точки. Лучшие из тех что оставались у него… Отдавали свои жизни.

Не вернулся ни один. И ни одна машина не осталась целой. Часть — пылала, пока риши истерично пытались их погасить, бегая за водой, часть была изрублена в щепы. У города теперь было время. Может быть, неделя… если повезет. Но Лерад знал, насколько умелы инженеры ришей.

Родам вернулся с запахом странствий. В облаке пыли приземлив каррана, он спустился с него в новом плаще и одежде. Саша впервые видел в нем не старика, а того, кем он и являлся — воина.

Лицо старшего наездника выражало решимость и заботы, расчеты и планы — он вернулся для битвы. Так он и сказал Саше, когда завел в загон каррана, отправил в терем стражника, и снял снаряжение:

— Скоро прибудет звено Небесных владык. А затем — всадники и пехота. Здесь будет сеча с ришами, Саша. До последнего.

— Я знаю. Я тоже должен быть здесь.

Мальчик обвел глазами казарменное помещение шатра, в котором они находились. Деревянные, наспех сколоченные лавки, стойки с оружием, мешки и сундуки, небольшой стол в центре… Каким же родным показался ему шатер. Как ни одно другое место в этом мире, несмотря на то, что он нечасто здесь бывал. Родам же стряхнул пыль со столика.

— Похоже, ты тут ни за чем особо не следил?

— Карранов не было, я сюда не заходил.

— И то правда, — согласился Родам. А затем взглянул на мальчика. В глазах его плясали искорки добродушия, когда он сказал, — хотелось бы мне знать, почему ты лезешь в самые опасные места и что ты хочешь там отыскать.

— Это не секрет… Я ищу чудо.

Родам усмехнулся.

— Скажи это кто-то другой, я бы видел в нем безумца или дурака. Но тебе я готов поверить. Надеюсь, я увижу это чудо, — сказал воин, привычно разливая по чашкам чай.

Ареил прогуливался по стене в сопровождении стражи. Саша шел рядом.

— То что было у храма… Это правда?

— Да.

— То есть это сделал ты?

Саша на минуту задумался, не зная как ответить. А Ареил принял это за согласие и всмотрелся в лицо Саши, пытаясь что-то определить.

— Кто ты, на самом деле? — спросил Ареил.

— Знаешь, это не я… считай это он, — Саша указал на ласчи.

— Правда? — Ареил смотрел на обоих с сомнением.

— Да. Это не я.

Какое-то время Ареил обдумывал, пытаясь решить для себя, кого он хочет видеть в своем друге. И сказал так:

— Но ласчи выбрал тебя. Так что ты тоже…

— Я не хотел бы такого… — быстро прервал его Саша, — и это нечестно, так?

— Я расспрашивал об этом олериса. Он верит в то, что говорят люди, убежден в тебе. А я смотрел на него… Олерис ведь уже уговорил тебя использовать это, правда?

— Ты ведь не олерис?

— Я князь.

— Давай как обычно… я не чудотворец, а ты не князь…

Ареил с серьезным видом кивнул, сделав неопределенный жест ладонью. Они немного помолчали, а затем Ареил выдал волновавшие его мысли.

— Творишь ты чудеса или нет, князь я или нет, но ведь тобой я и правда, могу говорить о том, на что ответ от других я уже знаю.

— Например?

— Например, — Ареил несколько замялся, но продолжил, снова сделав неопределенный жест рукой, — я бы хотел больше времени проводить с Рией, То есть она…

— Другой класс? Ты князь, — пожал Саша плечами.

— Ты быстро понимаешь… — несколько оторопел Ареил, — но не только.

— Почему… Ты хотел сказать, что тебе отвечать?

— Да.

— А я говорю, что ты можешь устанавливать ответственность.

Ареил помолчал.

— Ты прав. Знаешь, ты умен… Я имею в виду, что даже зная советников я…

— Я изменился? — Саша взглянул на Ареила широко открытыми голубыми глазами.

— Да. Даже если вспомнить, когда я тебя встретил впервые.

Саша подумал, что это всё Ворон. В сколь многом он был прав? Он боялся думать о том, в чем еще Ворон мог быть прав.

— Иногда меня это пугает.

— Почему? Ты стал лучше.

— В сравнении с кем?

— Может… со мной. Или с другими.

— Но ведь не для себя… Сам я еще не знаю.

— Странно, что ты веришь другим…

— …но не себе — произнес Ворон вместе с Ареилом синхронно. И засмеялся.

— Может быть, — Саша встряхнул отросшими волосами.

— Если мне нужно победить ришей… То есть, если мне нужно пробраться в их лагерь — то надо как-то разогнать их. А значит победить. Но город сейчас просто не справиться. И то, что я вытворяю, мне совсем не нравиться — слишком эмоционально.

— Верно. Завершай.

— Думаешь, это не поворот куда-то далеко в сторону?

— Кому как не тебе выбирать путь? Но если хочешь — можешь ждать.

— Нет, ждать больше я точно не буду. Если только лесники могут помочь победить горожанам ришей, я повлияю на это. И разве не это нужно горожанам?

Ворон только саркастично усмехнулся.

— Что? — отреагировал Саша.

— Решай.

— Я решил. Город отправил посольство. Мы догоним его и…

— Так. Что потом?

— Не знаю. Если честно, то я думал решить на месте — увидеть и…

— Мальчик, решающий исход войны.

— Я выбираю.

— Я не смеюсь. Верно, ты выбираешь. Иногда нужно ждать, иногда — действовать. Даже если это кажется нелепым или невероятным, то мы-то знаем, что успех всегда есть, а на шансы влияем мы. Только страх может помешать. И главное — страх быть незначимым.

— Я не боюсь.

— Тогда делай.

Лететь за спиной у Родама было неудобно. В одном положении несколько часов. И, конечно, затекли конечности. Зато так было гораздо теплее и ветер не бил в лицо. Саша глядел по сторонам и думал, что если бы летел в самолете, в первом классе, это не было бы так великолепно, как полет на карране. Потому что Саша мог видеть мир не через окошко иллюминатора, а охватить всю панораму целиком — рваные облака, пятнистую землю и штрихи деревьев в лесах.

Посольство отправилось на восток прошедшим днем. А нагнали они его за четверть этого срока. Увидев птицу, всадники внизу остановились. Они глядели на небо, силясь понять причину появления каррана. А когда птица опустилась недалеко от них, спешно направили к месту приземления стидов.

Родам ловко спрыгнул со спины каррана. Саша спрыгнул следом, чуть не потеряв равновесие при приземлении.

Саша глядел на приближающихся всадников и ждал, когда Родам начнет разговор. Он пока еще слабо представлял, что скажет им, но твердо решил следовать за ними в земли лесников.

Посол спешился и поклонился Родаму.

— Привествую, наездник. Что случилось? — спросил посол.

— Взаимно. Тебе может это показаться несколько странным, но мне необходимо чтобы вы взяли этого мальчика с собой.

Саша с благодарностью взглянул на Родама, сразу перешедшего к делу. Это избавляло мальчика от долгих объяснений.

— Ребенка? Я ничего не понимаю.

— Он может решить исход переговоров.

Посол перевел взгляд с Родама на Сашу и обратно. Он спросил просто и быстро:

— Как?

— Не знаю. Но уверен в этом, — трудно сказать, чего стоило Родаму произнести это.

— В городе совсем сошли с ума? Я не возьму его.

— Не в городе. Это мое решение. Ты ведь знаешь, кто я?

Посол долго смотрел на Родама, а затем покачал головой:

— Знаю, но не могу. И тем более твое влияние идет не дальше Згока. А брать его — это безумие.

В этот момент Саша расстегнул рюкзак и ласчи взобрался к нему на плечи.

— Ты знаешь, кто этот юноша? — спросил посла Родам.

— То, что я вижу… — сказал посол, глядя на священное животное, — но ты должен понимать — слова священников и то, что мы видим в лесах… Я всё равно не возьму его.

В этот момент вмешался Ворон. Он пытался понять мысли посла и Саша лишь озвучил его слова.

— Ты боишься за меня? — начал мальчик, вмешавшись.

— Нет, мальчик, — недовольно ответил посол. — За себя. Ответственность моя.

— А если я на самом деле могу помочь? Ты ведь знаешь, чем закончится посольство к лесникам.

Родам пристально взглянул на Сашу, но промолчал.

— И чем же? — спросил посол.

— Вас убьют, — нанес удар Саша.

Посол молча глядел на мальчика. А затем спросил:

— Кто тебе это сказал?

— Я просто знаю это. Как и то, что могу всё изменить.

— Я уже спрашивал — как?

— Не могу сказать. И я всё равно иду к лесникам. С вами или нет — выбирать тебе.

Посол прошелся взглядом по светлым волосам, ящеру сидевшему на плечах и вернулся к направленным на него голубым колючкам глаз. Затем вздохнул и бросил:

— Хорошо. У меня хватает проблем, чтобы думать над этим. Но если чуда не произойдет — ответственность не моя. Забирайся на заводного стида Радмира.

С этими словами посол развернулся и взобрался на своего стида. Он даже не взглянул на Родама или Сашу. Саша оглянулся в поисках Радмира и заметил воина, молча направлявшегося к нему. Как и все члены посольства он вел второго стида в поводу. На нем и должен был продолжить путешествие мальчик.

— Я надеюсь, что не совершил еще одной ошибки, — сказал Родам.

— Я не могу сказать что нет, — ответил Саша. — Но я думаю, что ты поступил правильно.

Родам ухмыльнулся в бороду и бросил лишь два слова, прежде чем отправиться к каррану.

— Удачи, мальчик, — сказал он.

Радмиру пришлось помогать неловкому мальчишке взбираться на стида. При этом он ругался и плевался в сторону. Как и послу, ему совсем не нравилось происходящее.

— Ничего хуже, чем тащить ласчи к лесникам я придумать не могу, — сорвалось у Радмира с языка. — Хотя, если такова воля Пальда… Нет, все равно чушь.

Пару минут спустя, сидя за спиной Радмира, Саша провожал каррана взглядом и думал о том, сколь многое он поставил на карту. А он ведь совсем не знал, что должен сделать.

Дорога тянулась монотонно, а привал грозил случиться совсем нескоро. И Саша разговорился с Радмиром, за спину которого держался.

— Риши ведь поклоняются ракхам?

— Да. Почему спросил?

— Я подумал, как может быть у лесников такая же вера, как у ришей. Они же люди, — сказал Саша. Он думал о хорхи, убивших родителя Клыка.

— Что за ересь. С чего ты взял что у лесников такая же вера?

— Я издалека, потому и не знаю. Но почему нет? Ведь они убивают ласчи.

— Они не верят в Пальда. Но и ракхам не поклоняются.

— Но как же, если им служат…

— Хорхи? — прервал его Радмир. — Я скажу тебе так — нет таких людей, какие поклонялись бы ракхам. А если и есть… то их и людьми считать нельзя. Таких гонят отовсюду. Лесники поклоняются лесу, поэтому их так зовут. Богов у них много, и у каждого — свой образ. Стоят идолами по лесу. Хорхи, например, — это один из их богов. Ну вроде как спустившийся на землю в образе зверя.

— Как так может быть? Почему все так запутанно и противоречиво?

— Потому что мы люди? — фыркнул Радмир. — Может быть, хорхи созданы ракхами и лесники поклоняются ложным богам. А может быть хорхи не были созданы ракхами и мы зря так считаем — ведь подтверждений этому нет. Олерисы решили так, потому что хорхи издавна нападают на ласчи. А может вера Лесников — смесь нашей и веры ришей. Одно известно точно — лесники также ненавидят ришей, ведь земли Лесников тоже когда-то соприкасались с Ледяным океаном. И ракхопоклонников гонят также, как и мы. А правду, как так получилось, знает только Пальд.

— Почему тогда было сразу не договориться с лесниками? Ведь риши угрожают и им.

— Потому что земли мало, а нас много. Кто-то должен обделить себя, поделившись с другим. Мы отобрали у них эти земли и я считаю — так и надо.

— А сейчас потеряли людей и землю отдаете, ведь так?

— Ну и что? Времена меняются, мы тоже. Но видеть-то надо лучшее будущее. И добиваться его любыми способами, а не выискивать золотую середину, которая удовлетворит всех. На всех добра не хватит. Любой священник тебе это скажет.

— Я не думаю что любой…

— Тот, который сыт, тот тебе может и скажет по-другому. А тот, кто голоден и жить хочет — скажет так, как я. И вообще, считаешь, лесники думают по-другому? Договариваться надо, когда теряешь больше, чем берешь. Вот и всё.

— Получается, что когда вы будете договариваться, вы будете им врать.

— А то они не знают? Если послать им того священника, который «не любой», то его они за дурака примут и на кол посадят. Лесники и не верят в то же, что и мы. А так — мы понимаем их, они — нас. Если они от мира получат больше, чем от войны — примут мир.

— А если нет?

— Тогда спаси нас Пальд… — с этими словами воин замолк. Желание говорить у обоих пропало. Да и зачем, когда всё сказано? И ведь Саша не мог не соглашаться с ним. Мальчик ведь не был священником…

К вечеру посольство вступило под сень древнего леса. Саше казалось, что совсем недалеко отсюда располагалась деревушка Пана. Но может это было и не так, он не слишком хорошо знал эти земли.

Посол же знал в этих местах только одно поселение Лесников, отмеченное на старых картах. Он думал о том, что если они не найдут их здесь, то остается надеяться лишь что лесники найдут их сами.

Хотя поселения лесного народа раскинулись на многие часы пути вглубь лесов, найти их непосвященному было почти невозможно. Разве что торговцы знали пути, но вся торговля прервалась уже достаточно давно. И не один не соглашался вести сюда посольство.

Карта не подвела. Вскоре подстилка из хвои и прелых листьев сменилась протоптанной тропинкой. Но до поселения они не дошли.

Первыми их леса выскочили хорхи, бросившись к стидам. Три крупных зверя быстро сокращали дистанцию, мелькая среди деревьев. Дружинники тут же вскинули луки, вытащили из ножен мечи. Посол вскинул руку, удержав их от начала боя. И оказался прав. Хорхи также остановились. Они не рычали и не скалились. Стояли полукругом, глядя на всадников. Стояли напряженные, готовые к броску, но не бросались.

Вскоре стало ясно их поведение — следом за хорхи в лесу появились всадники на хаяс. Почти так же быстро, как и волки, они добрались до посольства. Но остановились чуть дальше, скрытые за стволами деревьев.

Один из лесников двинулся вперед. Его хаяс мягко ступала по земле, приближаясь к посольству, пока ее бородатый наездник рассматривал посла и его охрану.

— Должна быть веская причина, чтобы вы появились здесь, — произнес бородач в грязно-зеленом балахоне.

— Мы не имеем к вам зла. Волею Пальда, мы посольство от светлейшего князя Ареила к лесному Владыке.

— Как знать мне, что это правда?

Посол достал пергамент, на котором была выведена грамота от князя Верского.

— Грамота эта послужит подтверждением моим словам.

Лесник приблизился к послу и тому пришлось приложить усилия, чтобы удержать стида. Животное испугалось хаяс, на котором сидел приблизившийся лесник.

Лесник взял документ и всмотрелся в написанное. Всматривался внимательно, ощупывая пергамент руками. И посол ясно видел, что лесник читать не умеет. Но уважение к документу было велико. Лесник побоялся принимать решение сам, решив проводить посольство в поселение.

— Мы проводим вас, — заявил он, возвращая документ.

Так посольство добралось до небольшой деревушки скрытой в лесу.

Деревня была точной копией той, в которой Саша оказался при появлении в этом мире. Те же убогие домики, похожие на деревянные ящики. Те же истоптанные дорожки, сливавшиеся в одну, называемую улицей. Даже одевались все также — рубахи, простые штаны, обувь из цельного куска кожи.

Только вот запахи быта смешивались здесь с сильным запахом леса. А еще хаяс на привязи у домов. И клетки. Из гибких, прочных прутьев. А в клетках находились хорхи. В этой деревне — всего пара.

Эскорт лесников сопроводил их до дома старосты. Там и решалась их судьба. Но деревня — маленькая, важных людей тут не водилось отродясь, и староста принял самое простое решение — снял с себя ответственность и отправил посольство дальше. Даже не стал их задерживать, отправляя к Владыке Леса гонца. Выделил еще бойцов в сопровождение проводил до околицы.

Никаких привалов. Никакого промедления. Сопровождение гнало их как пленных.

Сутки быстрой скачки через леса и посольство добралось до ставки Владыки. Это была такая же деревня, но гораздо крупнее. Расположилась она по двум берегам неширокой реки, а лес далеко расступился от ее границ. В этой деревне даже практиковали земледелие — небольшое количество полей тянулось вдоль берега.

— Не такие уж у них плохие земли, — сказал Саша Радмиру.

— Туда глянь, — ответил воин, указав на противоположный берег.

Саша не видел там ничего необычного. Разве что деревья были выше и в основном хвойные.

— Деревья? — спросил он Радмира.

— Точно. Тут еще не слишком густые леса. И не сплошные. А там — совсем дикие места. Никакого земледелия, торговцы туда пойдут только самые жадные. Только охотой жить. Разве так прокормишь много народа? А выкорчевывать те вековые деревья — это такой труд, что проще воевать. Вот и думай.

Посольство остановили, согнав в кучу. Лесники стояли кольцом, держа на готове луки и мечи, пока посланник докладывал Владыке о появлении гостей. Ожидали не долго, но томительно. Стоя на одном месте, в плотном кольце зеленых балахонов, разглядеть что-то в деревне не представлялось возможным. Оставалось глазеть на воинов.

Для Саши в них не было ничего интересного — одежда из шкур, зеленая ткань, напоминавшая маскхалаты. Это было интересно, но вот качество этой ткани и ее чистота оставляли желать лучшего. Зато можно было поразмышлять над самим фактом того, что этот народ додумался использовать маскировку. На Земле, помнится, парадным строем ходили уже и тогда, когда порох изобрели.

Наконец появился лесник, отправившийся на доклад. Теперь он возвращался сопровождая седоволосого человека одетого в полукафтан, штаны да сапоги. Кто бы ни был этот человек, он явно появился здесь чтобы решить их судьбу. Саша сначала подумал, что это и есть Владыка. Но взглянув на посла, понял, что это не так.

Посол смотрел на появившегося как на равного. И как с равным завел разговор, когда седоволосый лесник приблизился.

Лесник оглядывал посольство, вслушиваясь в слова посла. Затем что-то спросил у своего сопровождающего. У посла вопросов почти не задавал. Только один был сказан с явным непониманием:

— Что за мальчишка? — спросил лесник, указав на Сашу.

— Член посольства… от церкви.

На лице лесника явно читалось отношение к послу, взявшего в земли врага мальчишку. Но он ничего не сказал.

— Владыка на охоте. Несколько позже он примет вас в общинном доме. За совместной трапезой в честь вашего прибытия. Пока же попрошу вас располагаться на постой.

Лесник разделил их на две группы, направив в два больших дома.

Кром глядел вслед княжеским посланникам. Что скажет Владыка? Примет ли мир? Кром никогда не мог угадать его поведения. Он вздохнул и отправился на доклад.

Саша обернулся на пороге, взглянув на седого лесника. И вдруг Ворон показал ему образ.

Деревня горела. Под гогот товарищей, огромный воин в серой накидке пронзил бородатого мужика. Убитый нелепо запрокинулся на спину, дополняя картину. Земля была устлана телами и больше всего здесь было тел в буро-зеленых накидках. Еще недавно они, как и погибший, выскакивали из домов с рогатинами и короткими луками.

Женщины и дети до сих пор прятались в тех домах, что были еще целы. Воины со смехом выволакивали их наружу. Кого несли, кого тащили за волосы. Воины получали свою награду от жизни. Слабые — свою.

Высокий и широкий в плечах мужчина сидел на крупном стиде, наблюдая за грабежами. На голове его сидел шлем с металлической фигуркой шестилапого ящера. Изогнутый меч, с рукояткой, оканчивающейся коротким кинжалом, был чист. Здесь не было необходимости показывать храбрость. Лишь очередная деревня лесников на его пути. Пути на юго-восток.

Выходить им не давали. Снаружи стояла стража. Уставшие дружинники вповалку дремали на лавках. Только посол не спал, нервно размышляя. Но сидеть взаперти пришлось недолго.

Через пару часов зашел седой лесник. Посольство разоружили. Дружинники с тревогой переглядывались, но сдавали мечи. Затем их проводили в общинный дом.

Княжеских посланников ждал огромный стол, составленный из нескольких поменьше. Рассаживались по лавкам, по одну сторону стола. По другую сторону сидели лесники. Обе стороны напряженно, но с интересом разглядывали друг друга.

На столе дымились мясные блюда — птица, мясо. Ждала рыба и холодец, мед и пироги. Соленья и кувшины с брагой. Никто не начинал — ждали Владыку.

Наконец он появился в сопровождении десятка телохранителей. Каждый из которых был вооружен. Они заполнили зал, но не садились. Не сел и сам лесной вождь. Он одет был в серо-зеленую одежду из волчьих шкур, на плечах лежала серебряная мантия, а лицо закрывала зеленая маска. Сапоги были грязны.

Судя по костюму, Владыка не удосужился по прибытии переодеться для приема послов. Разве что накинул поверх охотничьего костюма мантию. В голове Саши настойчиво пульсировало: «Опасность!». Ворону даже не нужно было говорить этого, хотя он и произнес:

— Вас будут убивать.

Дружинники напряглись, но с мест не вставали. Только посол поднялся со своего места и поклонился вождю лесного народа.

Саша видел, как в узких прорезях маски горели глаза Владыки. Не было в них ненависти. Но было уже утвердившееся мнение — Владыка видел перед собой врагов. Врагов, борьба с которыми была смыслом его жизни. Врагов, с которыми нельзя было проявлять слабости и милосердия.

— Приветствую, Лесной Владыка… — начал посол.

— Что тебе нужно здесь? — жестко прервал его вождь, упредив цветистую речь.

— Я направлен к тебе, Владыка леса, от светлейшего князя Верского, дабы предложить народу вашему мир и…

— Я не желаю слушать твои речи. Говори сразу, что ты предлагаешь?

— Светлейший князь признает силу лесного народа, и, обращаясь к твоей мудрости Лесной Владыка, предлагает земли восточные, со всеми деревнями и людом…

Владыка расхохотался.

Это было намного позже. Огромный меч с волнистым лезвием снес варвару голову одним ударом, оставив изорванное туловище истекать остатками жизни. Стройный черноволосый мужчина, еще совсем молодой, оправил матово-черный плащ с изображением ласчи на нем.

Подошел воин в забрызганной кровью кольчуге.

— Это все, Ульр, — сообщил подошедший.

— Нет, — Ульр оглядел поляну, заваленную буро-зелеными телами и стройные ряды деревьев вокруг. — Где-то здесь их селение. Во имя Пальда, так просто мы отсюда не уйдем.

Он посмотрел на солдат, уже примеривавшихся к скудной одежде убитых и на его тонком лице проступило презрение.

— Собери их. Мы зайдем глубже в чащу. — С этими словами мужчина в черном снова закинул меч за спину и несильно ударил стида каблуками в бока. Стид неторопливо побрел вперед.

— Предлагает! Князь земли предлагает, — Владыка снова рассмеялся. — То есть отдать. Ты думаешь, эти земли ваши? Или, может, ты думаешь, мы не способны их вернуть? Мне не нужно ваше разрешение, как и ваш мир. Я возьму всё сам.

Владыка склонил лицо к послу.

— Я приму ваших послов, когда получу желаемое. Сильный диктует правила. Вы научили этому наш народ и, не насмехаясь, я благодарен за это. Вы вернули нам благосклонность богов. Теперь пора насытить их.

Владыка отступил назад и взмахнул рукой. Его тут же закрыли телохранители. И в двери тут же ворвались вооруженные лесники. Уже сидевшие дружинники вскакивали с мест. Часть окружала посла, часть хватала ножи со стола, готовясь встретить ворвавшихся в избу.

В этот момент Сашу охватила злость. Он пришел сюда, чтобы помочь заключить мир, но этот, человек даже не слушал их. Собирался убить их из прихоти. Убить пришедших со смирением.

И Саша ничего не мог сделать. Мечтал что-то изменить, и не мог ничего. Когда он подумал о том, что Лера ждет его, а месяц уже давно истек и ничего не изменилось за это время… Ярость захлестнула его волной. Даже во время наступления ришей им двигало желание защитить, желание прекратить бой. Сейчас была только ярость.

Словно слепой, мальчик поднялся со скамьи.

По всему поселению заскулили хаяс. Бились о двери загонов, рвали привязи. Хорхи разом бросились прочь из деревни, поджимая хвосты. Стаи ручных сидов вырывались из своих темных клеток, взмывая над лесом. Даже людей охватил беспричинный страх. Словно все они были лишь игрушками, поделками кукольника. И хозяин готовился смести деревянные фигурки со стола.

Дружинники и лесники вперемешку кинулись из избы. Только Владыка стоял на своем месте. Глаза его стали двумя тонкими разрезами, брови опустились. Он смотрел на мальчишку тяжелым, мрачным взглядом. Пусть этот мальчишка был голосом самих богов, Владыка не сломили бы даже боги. Он был прав.

В этот раз Ворон не вмешивался. Словно точно знал, что будет дальше. И если знал, то был прав.

Саша посмотрел на человека в изумрудной маске, стоявшего напротив. Взглянул в его глаза. И ураган в голубых глазах разбился о темные скалы. Скиталец вдруг остыл, ощущая себя чужим самому себе. Что он собирался делать? Погубить всех этих людей? Если у него была такая возможность, то никто не давал такого права.

Вместо этого Саша продолжал молча смотреть на Владыку. Он показал ему возможность.

Месяц прошел с тех пор, как риши изгнали лесников с прилегавших к лесу земель. Два года спустя после гибели князя Ареила все, что было отобрано у Верска, было снова потеряно.

Впервые Владыка чувствовал себя сломленным. И это накануне битвы.

Неделя за неделей Риши методично, совсем не так как Верские князья, очищали лес. Не поддававшиеся страху крысолюды били и ужасных хорхи и их хозяев. Жгли деревни, уничтожая население подчистую. Загоняли лесной народ всё дальше. Но даже в самых густых чащобах продолжали давить.

Баланс был нарушен. И Владыка видел свой народ обреченным.

Потому он стоял теперь в лесу. Его войны собирались бить ришей. Он искал смерти. Погибший месяц назад Кром назвал бы эту засаду безумием. Ришей нельзя было вот так просто атаковать исподтишка. Мохнатые твари перестраховывались, предупреждая удары мобильным построением войск. Не бежали. Их боевой дух невозможно было сломить, а внезапность оборачивалась невиданной реакцией и сплоченностью.

Владыка знал это. Знали и воины. Но людей так легко обмануть.

Колонна ришей, словно мохнатая гусеница, выползла на поляну. Здесь находился крупный отряд, потеря которого подкосила бы наступление. Лесники, как и их звери, готовились к броску. Отмашка Владыки и ударили стрелы. Упало около двух десятков ришей. Оставшиеся тут же попытались образовать круговую оборону, но в строй ворвались хорхи. Следом выбегали лесники.

Владыка думал о том, что это вполне может быть победой. Еще немного оттянуть?

В этот момент зазвучала труба в центре строя ришей. Риш с трубой тут же упал, пронзенный полудюжиной стрел. Упал и командир мохнатого отряда. Хорхи подмял его под себя и одним ударом лапы снес пол-черепа. Битва завязалась ожесточенная, но исход был очевиден. Лесники ликовали, погружая мечи в ненавистные тела. Слишком поздно.

В лесу зазвучали трубы. Слева и справа. Владыка захохотал — засада на засаду. Откуда риши могли знать? Как и всегда, мохнатые твари были на шаг впереди.

Владыка снял костяной серп с пояса. Впервые за свою жизнь он сделал это в бою. Церемониальный серп, символ власти. Никто не смел осквернять его в битве — только жертвенной кровью. Но сейчас было не до церемоний. В другую руку Владыка взял меч.

В глазах воинов, окружавших лесного вождя, плескался ужас. Глядевшие на Владыку, держащего священный серп в руках, понимали, что их ждет гибель. Лесной вождь спокойно окинул взглядом своих телохранителей.

— Они запомнят нашу ярость. Никто и никогда не мог нас сломить. И сейчас мы умрем как воины. Мы восславим богов, залив кровью поганых наш лес. Агнарил питает бесстрашием наши сердца и двери в небесные чертоги уже открыты для нас. Не разочаруйте богов, лучшие из рожденных.

С этими словами Владыка снял надоевшую маску. Единственный из племени он не носил бороды. Так требовали боги, подарившие маску первому из лесных вождей. Сейчас это казалось глупостью, и он просто выбросил маску в траву. Подставил ветру с хвойным ароматом лицо. Изогнутые линии гармонично сплетали под высоким лбом темные глаза и тонкие брови. Слегка заостренный нос, неяркие губы небольшого рта и красивый, тонко очерченный подбородок.

«Я ведь не прожил и половины отведенного срока» — подумал он.

Затем глубоко вдохнул аромат родного леса. Вскинул руку с мечом. Усмехнулся. И не спеша зашагал к сражавшимся.

— Ложь, — жестко произнес Владыка.

Но мальчик не ответил.

Он вышел из избы. Здесь никто не сражался. Все отступили на шаг, когда он появился в дверях. Даже стоявшие отдельной группой члены посольства. Саша подошел к послу.

— Нам надо уходить, — сказал он.

Посол только кивнул.

— Постой, — сказал Ворон. — Здесь я чувствую человека, которого тебе не помешало бы освободить.

Саша не чувствовал ничего. Хотя звери в клетках до сих пор шарахались от него, а люди испытывали непреодолимый страх чуждого и неизвестного, глядя на него, сам он снова потерял возможность изменять мир. Пропали сильные чувства — пропала и возможность.

— Подождите немного, — попросил он посла.

Саша послушал Ворона и следуя его указаниям обнаружил запертую избу. Ключ висел на поясе у одного из стражей. Ранее оба стояли у входа, а с приближением мальчика отошли на несколько шагов.

Саша молча протянул руку. И стражник, поколебавшись и не сумев побороть страх, бросил ему ключи. За дверью оказалась небогатая по виду изба. Дверь в ней была одна, а широких окон не было. Однако то, что пленника держали здесь а не в обыкновенном сарае, говорило о уважении лесников к плененному. Это оказался Остег. Он поднялся навстречу вошедшему мальчику. Непонимающе взглянул на него. Как и все жители он чувствал странный испуг, но он не видел связи между ним и светловолосым мальчиком. Да и чувства его, после поражения в битве, притупились.

— Там посольство, — просто сказал Саша. — Из Верска.

Недоверчиво и хмуро взглянув на мальчика, отступившего от дверного проема, Остег выглянул на улицу. Увидел послов и неподдельное изумление проступило на его лице.

— Надо торопиться, — предупредил мальчик.

Странно, но Владыка так и вышел из избы раздавать указания. Он сидел в пустой комнате, мрачно глядя на заставленный нетронутыми яствами стол, и размышлял.

Так посольство покинуло поселок. Расспрашивать мальчика о произошедшем дружинники решились гораздо позже, когда они удалились от деревни на пару часов пути. Только Саша не ответил.

Они и возвращались в город. Никто им не препятствовал. И только посол напряженно размышлял — успехом или провалом было предприятие?

Его вопрос разрешился уже в Верске, когда прибыли. Один нес послание. Владыка принял мир. И спешно собирал войско против ришей. В доказательство своих слов он возвращал фамильный меч Бореада, который и нес второй сид.