По мостовой из звёзд

Кто ты?

Он обернулся и увидел засохшее кряжистое дерево. Одна из его веток сильнее других выдавалась вперед. На этой ветке, среди голых сучьев, сидел ворон. Ворон рассмеялся, глядя на обернувшего в его сторону мальчика и рыцаря, что стоял за ним.

— Они нашли нас, мальчик, он хочет помешать нам. — Рыцарь говорил гневно, указав на птицу рукой, закованной в серебряную перчатку.

— Кто они? — Саша смотрел на ворона с испугом. И вдруг тот заговорил.

— Попроси его показать тебе свое лицо, Скиталец.

— Они — Зло. — Рыцарь говорил торопливо, но каждое его слово звучало, словно удар клинка. — Мы должны спешить. Чтобы показать тебе то, что ты ищешь, я должен буду пойти с тобой.

— Прежде чем соглашаться, попроси его. Попроси показать тебе лицо.

— Скажи мне, что ты согласен принять мою помощь, пока не стало слишком поздно.

Саша колебался. Рыцарь торопил его, и он верил ему. Но тон, каким говорил ворон, заставлял его сомневаться. Он говорил насмешливо и уверенно, будто знал что-то о рыцаре. Но разве этот мир не был сплошным обманом?

— Я соглашусь, но сначала покажи мне лицо.

— Он обманывает тебя, заставляет тянуть время! — Рыцарь повысил голос — Соглашайся!

— Нет! Сначала покажи мне свое лицо.

Рыцарь какое-то время молча смотрел на него, затем произнес:

— Хорошо. Но знай — твои глаза обманут тебя. Ты должен мне верить.

Он поднял забрало. Саша увидел лицо воина, наполненное благородством. Мужественная челюсть и тонкие губы красивого рта, орлиный нос над ним и чистый, высокий лоб. Но его глаза… Там была Тьма, та же Тьма что он недавно видел у существа в воде, принявшего вид его сестры. Он отступил от рыцаря на шаг. Ворон позади снова неприятно рассмеялся.

— Я не верю тебе.

— Я же сказал, не доверяй своим глазам. Я — не человек, но я хочу помочь тебе.

— Нет. Это ты был там, в воде.

— Я спас тебя!

— Ты обманул меня.

— Ах, какая великолепная сцена была разыграна. Жаль было портить игру актеру, но у меня свой интерес к юноше, — Ворон прервал их, он говорил будто бы для рыцаря, но Саша чувствовал, что больше для него.

Рыцарь заскрежетал зубами, гнев исказил его лицо. И он сказал, глядя на ворона.

— Ну что ж, посмотрим, как это получится у тебя.

А затем рыцарь исчез.

— Ловкий ход, — произнес ворон и усмехнулся. — Но все же я думаю, что кое-кто имеет вопросы и, я мог бы дать на них правдивый ответ.

— Значит, он действительно обманул меня… — Даже сейчас Саша не был до конца уверен, что поступил правильно, отказавшись.

— Не во всем.

— Ты помешал ему, кто ты?

— Я — Тот-Кто-Живет-Между-Мирами, — и ворон склонил голову набок, теперь он смотрел на Сашу одним глазом.

— Он сказал то же самое.

— И не соврал.

— Всё равно, кто вы такие?

— Разум. Без тела. И… души. Тот, кто хотел тебя обмануть, не имел в своем образе человеческих глаз. В твоем представлении глаза отражают человеческую душу… Так это или нет, но мы не имеем души и не можем тебя в этом обмануть, даже принимая образ.

— Без души? Я не понимаю…

— Не совсем то, о чем ты думаешь. Не демоны, ангелы или кто-либо подобный. Это все образы. Но мы — реальны. У нас нет тела. Мы не имеем нравственности и морали. И потому у нас нет души. Хотя это касается только людей и твоих представлений о твоем мире. То, что ты видишь сейчас — иллюзия, видение. Мы выбираем, как нам выглядеть сами, но образы мы выбираем исходя из твоих представлений. Ты не смог бы увидеть того, о чем не знаешь, но это не значит, что мы не можем так выглядеть. Это не слишком сложно для тебя?

— Нет, я понял. Я знаю ворон, гиен, рыцарей и много других существ, а вы можете принять их облик, если захотите. Но почему ты выглядишь именно как ворон?

— Потому что это символ знаний… По крайней мере, больше чем чего-то другого и больше чем что-то другое, верно?

— Не знаю, наверное. Но знаешь, мне все равно непонятно кто вы такие и откуда взялись.

— Люди ведь тоже не знают, кто они такие и откуда взялись, — сказал Ворон, будто бы даже пожав плечами, если они, конечно, есть у птиц. — Когда они говорят ««человек»» то описывают себя с помощью понятий принадлежащих окружающему их миру. Только вселенной ведома истина вашего или нашего возникновения, как и полное знание о том, кто мы есть. Сейчас тебе достаточно знать, что мы — гости твоего разума. Мы должны выполнять твои просьбы или должны уйти. Хотя мы всегда можем вернуться — ведь этот же рыцарь чуть раньше принимал образ гиены, — Ворон усмехнулся — Но он до последнего надеялся тебя убедить и потому показал лицо, выполнив твою просьбу.

— Он… может вернуться?

Ворон хрипло выдал смешок.

— Сейчас? Нет, можешь не бояться.

— Я не боюсь… Просто, я не хотел бы увидеть его снова, это было бы, — Саша чуть помедлил, подбирая нужное слово, — неприятно.

Ворон снова коротко рассмеялся, ничего не сказав.

— Но если не я вас придумал, и вы можете мыслить сами… то он действительно мог знать, как спасти сестру?

— Не совсем. Ты — Скиталец и сам можешь это, но не знаешь как. Он может подтолкнуть тебя в нужном направлении. Как и я.

Саша не заметил навязчивого предложения, его привлекло совсем другое.

— Скиталец? Почему ты меня так называешь?

— Потому что ты можешь путешествовать между мирами. Ты ведь всегда знал, что это место тебе не просто снится? И ты был прав, это Перекресток миров. И ты, Скиталец, отличаешься от большинства других людей тем, что ты его часть.

— Что это значит — его часть? Я родился таким?

— И даже больше. Так решила вселенная, если о ней можно так сказать. Твой разум — часть Перекрестка. Но почему — я сказать не могу — я и сам не знаю, у нее свое тайны.

Саша на секунду прекратил вопросы, пытаясь разобраться со всей кучей новой информации, свалившейся на него. Что-то подсказывало ему, что сейчас ворон говорит ему правду. Ему хотелось узнать больше. Но что ворон хочет от него?

— А почему ты мне все это рассказываешь?

— Все просто. Я рассчитываю заключить маленькую сделку. Я расскажу тебе то, что ты так сильно хочешь знать, а ты выполнишь мое условие.

— Ты расскажешь мне, как спасти сестру?

Ворон рассмеялся.

— Я не сомневаюсь, что ты очень сильно этого хочешь. Но разве ты хочешь этого больше всего?

И Саша вынужден был признать, что ворон прав.

— Нет… То есть да, ты прав, я хочу знать, как путешествовать в другие миры. И почему ты все время смеёшься?

— Потому что мне нравится этот разговор, Скиталец.

И птица развернула голову, взглянув на мальчика другим глазом.

— Ладно, что ты хочешь взамен?

— Я хочу пойти с тобой и наблюдать. Для этого ты должен дать свое согласие, иначе твое… хм… подсознание не пустит меня, — ворон чуть подпрыгнул на ветке и добавил, — Эти игры человеческого разума не могут не привлекать.

Саша мгновение смотрел на птицу и в голове у него один вопрос вдруг сменился другим.

— А что было бы, если бы я дал согласие рыцарю?

— Вселенная всегда защищает тех, кто носит ее тайны. А его знания были скудны, он был уверен, что сможет заставить тебя думать так, как ему хотелось. Конечно, он не смог бы сделать это, но скорее всего ты бы сошел с ума в процессе. А он бы растворился. Что поделать, иногда желание больше возможностей.

— А почему ты можешь и зачем тебе это нужно?

— Потому что когда он говорил о своей помощи, он навязывал свое руководство. Я не прошу тебя об этом. Мне нужна лишь возможность воспринимать вместе с тобой. Но решения ты будешь принимать сам. А зачем мне это нужно… ради знаний, Скиталец.

— Ради знаний? Почему?

— Этот вопрос не касается дела. Ты задаешь его из простого любопытства. Но я отвечу тебе, если ты ответишь мне на вопрос — зачем ты живешь?

— Это не ответ, вопросом на вопрос не отвечают.

— В любом случае, я отвечу на твой вопрос, когда ты сможешь ответить на мой. Иначе ты не поймешь.

— Ладно — Саша вздохнул и решился, тянуть дальше не имело смысла — Если ты поможешь мне научиться — я согласен.

— Тогда так и скажи — я согласен. Без если. Придется доверять мне. С этим ничего не поделаешь.

Саша недолго колебался. Ворон обладал знаниями, и Саша не сомневался, что он знает, как помочь ему. Если надо было рискнуть ради сестры и той тайны, что не давала ему с рождения покоя — риск того стоил. И он уверенно произнес:

— Я согласен, ты можешь пойти со мной.

Дерево, и ворон исчезли, а в голове возникла новая мысль, — для начала надо проснуться.

И Саша открыл глаза.