Почему не иначе

И

Игла. Есть любопытное объяснение этого слова. Его связывают с «иго» — «ярмо», надеваемое на шею упряжного быка. Если так, то, вероятно, первым значением его было: «деревянный штифт» — «тонкая палочка, которою ярмо закрепляется на бычьей шее.

Игрек. Слово это обозначает греческое «и». Почему греческое? Во французской азбуке звук «и» изображается двумя буквами «i» и «у». Второй знак применяется только в иностранных — главным образом греческого происхождения — словах вместо буквы «ипсилон» (в нашей дореволюционной азбуке ому соответствовала пресловутая «ижица»). Поскольку слово «игрек» французское, ударение должно было бы падать на последний слог. Однако мы получили его через посредство немецкого языка и произносим на немецкий лад — «и'грек».

Идеал. Мы взяли его у французов («ideal») в значении «то, что существует только в нашем представлении как образец высший или цель». Французский же язык позаимствовал его у греков как его основу их «idea» — «образ», «видимое». Отсюда множество наших слов: «идейный», «идеализм», «идеология» и пр. (см. Идея).

Идея. Первоначально греческое «идэа» (от глагола «идэйн» — «видеть») значило «вид», «образ». Потом оно получило значение «мысль».

Идиот. Стоило ли вводить в словарь это слово, нередко употребляемое в качество бранного, грубого? Стоило: у него в высшей степени «благородное» происхождение. Греческое «идиотэс» означало вовсе не «дурень», а «частное лицо». В языке византийского христианского духовенства оно имело значение «мирянин», «нецерковник». Тогдашние «клирики» — священники — презирали мирян, считали их невеждами; слово «идиотэс» постепенно приобрело смысл: «тупица», «неотесанный глупец».

Однако в нашем языке живет и первоначальное значение этого корня. Языковеды именуют «идиомами» (в конце прошлого века говорили и «идиотизмы») непереводимые выражения, которые нельзя передать словами другого языка; например, русское «после дождика в четверг» или «кровь с молоком».

Изба. Вот уж, кажется, чисто русское исконное слово: про домишки других народов даже нельзя сказать «изба», не придав им излишне русского, славянского колорита. А в то же время оно имеет родичей во многих родственных языках: старофранцузское «эстофа» — «баня», немецкое «штубе» — «комната», — все они связаны с тем же древним источником, что и «изба». Первоначально слова этого корня, означали «отапливаемое помещение».

Известь (и извёстка). См. Асбест.

Извиниться. Семь-восемь столетий назад это слово означало «провиниться», но с XIII века уже встречается в документах в нашем теперешнем значении: «оправдаться», «быть прощенным». Часто употребляемое выражение «я извиняюсь» в смысле «я прошу простить меня» справедливо вызывает протесты: «извиняюсь» может значить только «я прощаю сам себя», что должно быть признано не слишком скромным.

Издеваться. Неясное по составу слово, не правда ли? Это понятно: мы забыли, что в древности глагол «дтѣти, дѣвати» значил «говорить» (вспомните словечко дескать). «Издеваться» имело значение «вышучивать», «дразнить разными словами».

Излучина. Тесно связано со словом «лук» (см. стр. 164). Древнее «лѪкъ» («Ѫ» здесь — древний носовой звук) значило «кривой», «изогнутый». «Излучина» — «изгиб реки», ее «извилина». Близки к этому слова «лукавый» («криводушный»), «лукоморье» («дуга морского берега»).

Изумить. Сложено из приставки «из-» и корня «ум-», с первоначальным значением «свести с ума», «лишить рассудка». Еще в XVIII веке «изумленный» значило «обезумевший». У писателя Л. Ваковского есть повесть об этом времени, озаглавленная «Изумленный капитал». У Пушкина глагол этот встречается и в нашем, новейшем, и в древнем значении.

Изъян. Первая мысль — слово это происходит от глагола «изъять». На деле — ничего подобного. Перед нами переработка иранского слова «zyjan» — «вред», проникшего к нам через тюркские языки. А вот перестановка звуков, метатеза, «зи» на «из», весьма вероятно, произошла в нем под влиянием созвучного глагола «изъять».

Изюм. Турецкое «юзюм» (начальное «ю» в нем такое, как в «Мюнхен») значит «виноград». Сушеный виноград именуется там «кур юзюм». Мы позаимствовали это слово у тюркских народов и вкусный вид «сухофрукта» и его название.

Изящный. «Изъян», как вы только что убедились, никакого отношения к «изъять» не имеет, а вот «изящный», как это ни неожиданно, связано с ним, и очень близко. В старославянском «изъять» имело значение «избрать», «выбрать»; «изящный» значило «избранный», «отборный». В летописи богатырь Пересвет, выделенный русским войском для поединка с Мамаевым воином, называется «изящным иноком» митрополита Сергия, т. е. его «избранником». Вот как с течением времени далеко уходят слова от их первоначального смысла.

Икс. Арабы первые стали математическое неизвестное обозначать буквой. Они избрали для этого свою букву «шэ»: с нее начиналось их слово «шэй» — «нечто». Испанцы, переводя мавританские ученые трактаты, заменили арабский знак своим «х»: в их азбуке он именовался тоже «шэ». Французы, позаимствовав это «х», стали называть его по-своему: «икс». Благодаря им обозначение это приняли и математики других народов Европы.

Именительный (падеж). Это точный перевод, калька, латинского грамматического термина «номинативус» — «казус». «Номинативус» — от «номен» («имя»); падеж этот употреблялся, когда предмет просто назывался по имени.

Инвалид. Вы, вероятно, слыхали про лекарство «валидол»: его потребляют сердечные больные. Название это произведено от латинского «валидус» — «здоровый», «оздоровляющий»; приставка «ин-» имеет отрицательное значение «не-». Таким образом, «инвалидус» по-латыни — «нездоровый». Мы позаимствовали уже офранцуженное «invalide».

Индейка. Эта порода куриных птиц была вывезена из Америки, а Америку, как известно, сначала принимали за Индию, к которой подошли, так сказать, «с черного хода». Поэтому жители Америки получили название «индейцев», данная птица — «индейской куры» или «индейки», а ее самец — «индюка». Французы, называя ее «дэнд», уже не помнят, что это название является сокращением более полного определения «poule d'Inde», т. е. тоже «индейская кура». Французский «индюк» — «дэндон» еще менее походит на слово «Индия», нежели наше «индюк».

Индивидуум. Латинское «индивидуум» значило то же, что греческое «атом» — «неделимое», от «ин-» — «не-» и «дивидэрэ» — «делить», «разделять» (отсюда же «дивизия», «дивиденд»). В дальнейшем этим словом стали обозначать отдельное существо, целый живой организм. Мало того: в урезанной форме — «индивид» — оно в разговорном языке стало у нас порою пониматься, как синоним слов «подозрительный человек». Это случилось также с учеными терминами «тип», «субъект».

Такое употребление, однако, считается нелитературным, вульгарным.

Индустрия. В латинской древности так обозначались деятельность, прилежание. В новых европейских языках слово приобрело значение, равное нашему «промышленность» (см.), которое как раз является свободным переводом его французской переделки — «industrie».

Инженер. Тоже латинизм, прошедший через французский и немецкий языки. Из латинского «ингениозус» — «остроумный», «замысловатый» (от «ингениум» — «разум», «одаренность») — французы сделали свое «ingénieur», немцы превратили ого в «Ingenieur», а мы — в наше «инженер».

Институт. Опять латинизм. «Институтум» в Риме значило «установление», «учреждение». Древний корень «ст-» здесь тот же, что в нашем «стать», «стоять», в латинском «старэ» — «стоять». Сравните с этим слово «конституция».

Интеллигенция. Смотрите, сплошные латинизмы — так сильно было влияние на европейскую цивилизацию культуры Древнего Рима! Слово это связано с латинским «интэллиго» — «я понимаю, разумею». Этого же происхождения наш «интеллект» и производные от него. Интересно: хотя слово это построено у нас на чужой основе, оно стало чисто русским; в других западноевропейских языках это понятие выражается другими терминами, а слово «intelligentia» во французском языке, например, является заимствованием из русского.

Интервенция. Сложный латинизм, означающий «вторжение». Построен из наречия «интэр-» («между») и глагола «венирэ» («приходить», «прибывать»).

Интерес. По-латыни «интэрэссэ» значило «иметь существенное значение». У нас в XVIII веке «интерес» получило значение «выгода», «польза», «доход»: «остался при своем интересе». Позже возникло значение: «нечто вызывающее внимание», и, наконец, современное наше: «любопытное внимание», (слушать с большим интересом).

Интернационал. Латинское по своим корням, наименование это родилось во французском языке. «Интер-» здесь «между», «насьональ» — французская форма латинского «националис» (народный). К. Маркс ввел слово «энтэряасьональ» (International) в название «Международного товарищества рабочих», которое потом сократилось до одного этого слова. Слово это стало затем обозначать и пролетарский гимн.

Искусство. Вот мы и возвратились в славянский мир. «Искусство» родственно словам «искушать», «искушение» и через них — старославянскому «кусити» — «пытать», «познаваться». «Искусити» значило «подвергнуть испытанию»; «искусство» — «умение испытывать». Говорим же мы и теперь «искушенный человек» про того, кто многоопытен, много испытал. Позднее слово стало синонимом для «художество».

Исполин. Теорий для объяснения этого слова несколько. Одна из них кажется мне если не самой бесспорной, то самой занятной. Следуя ей, мы должны счесть «исполин» словом, похожим на несуществовавшего поручика Киже из известной повести Ю. Тынянова. Поручик возник, как помнят читавшие повесть, из ошибки писца, когда тот вместо «поручики же» настрочил «поручик Киже».

Так и тут. Предполагают, что старый летописец, перебеляя рассказ о битвах, в которых участвовали «спалы» (древние соседи славян в южных степях), дойдя до слов «тако же и сполин», по ошибке, плохо понимая, что такое «сполин», написал «тако же исполин». Читавшие ничего не знали о «спалах» и, поскольку речь шла о боевых подвигах, истолковали новое слово как «великан». Оно вошло в язык. Так думают некоторые ученые. Другие смотрят на дело проще.

Русский язык неохотно пользуется словами, начинающимися с двух согласных: в народных говорах «пшеница» легко превращается в «апшеницу», «ржавчина» — в «иржавчину». Вероятно, и слово «сполин» подверглось такому же изменению, а затем переосмыслилось.

Существуют и другие толкования. Какое бы из них ни предпочесть, интересно напомнить, что случай со «спадами», превратившимися в великанов, — не единственный. Польское слово «olbrzym» — «великан» — является переосмыслением племенного имени «обрин»: один из «обров» — аваров. Французы же пошли дальше: дошедшее до них за тридевять земель страшное название воинственных покорителей Восточной Европы «угров», предков современных венгров, они превратили в сказочное «огр» — не просто «великан», а «великан — людоед».