Почему не иначе

О

Обед. Понять, как «устроено» это слово, легко, если знаешь, что в древности оно обозначало не саму дневную трапезу, как теперь, а время до и после оды. Поэтому оно и построено из корня «-ед-» («еда») и приставки «об-» (как «объем», «обход» и т. п.). В народных говорах оно получило еще переносное значение — «полдень» и, далее, «юг», потому что в старину пищу принимали в середине дня, когда солнце стоит в южной части неба. (Прочитайте о слове меридиан.)

Обезьяна. В древнерусских документах такого слова не было; это животное именовалось «пифик» (из греческого «pithekos» — «обезьяна»); затем было позаимствовано из персидского языка слово «абузинэ», из которого и возникло «обезьяна».

Обелиск. В древнегреческом «обелос» значило «рогатина», «острие копья», «вертел». Отсюда «обелискос» — «копьецо», а затем и «заостренная сверху колонна», похожая на наконечник копья.

Обеспечить. См. Беспечный.

Обитать. В старославянском языке «витать» значило «жить»; современное наше значение этого слова — парить, носиться в вышине — родилось как переосмысление из таких сочетаний, как «витать (жить) в облаках». Из этого «витать» возникли и такие слова, как «об-(в) — итать» («жить»), «об-(в) — итель» («жилище»).

Облако. «Оболакивай-ка гуню стариковскую!» — говорит один герой древнерусской былины другому. «Оболакивать» значило «надевать», «облачаться». И в современных народных говорах «оболакивайся» значит «одевайся»; в них встречается и «оболоко» на месте нашего литературного «облако». Таким образом, «облако» — то, что оболакивает, облекает. Это старославянизм, а вот «оболочка» — чисто русское образование.

Область. Еще одно заимствование из старославянского языка: по-русски должно было бы получиться «оболость»; оно было бы построено из «об-» и«(в)олость» со значением «округа, подчиненная власти господина».

Обморок. Спорный случай. Можно возводить это слово к «обмереть» — потерять сознание, можно связывать его с «мрак» (русское «морок»; ср. глагол «обморочить» — обмануть, затуманить голову). Это довольно правдоподобно: говорим же мы о потере чувства: «потемнело в глазах».

Обои. То, чем обивают, материя для обивки. Почему — «обивки»? Стены же обоями оклеивают, не обивают. Это теперь так. В старину матерчатые «штофные» обои не клеились: их набивали на стены специальными «обойными» гвоздиками.

Образование (просвещение). Считают, что слово это — калька немецкого «Bildung»: «Bild» тут — «картина», «образ», а значит все слово «просвещение». Но дело в том, что слово «образование» можно найти в церковных русских книгах уже в XVII веке, а туда немецкие влияния навряд ли могли проникнуть. Вероятнее прямая связь со старославянским «образовать» — «создать», «составить», от славянского же «образ» — «подобие».

Обруч. Мы привыкли именовать так только особые пояски, стяжки на бочках. Но, должно быть, сначала «обруч» значило «кольцо, надеваемое на руку», «браслет»: ведь слово это построено так же, как «о-жерелье» — бусы, носимые вокруг «жерела» — горла; «об-руч» — «вокруг руки» (см. Обух).

Обувь. Попробуйте определить корень в этом слове, и вы убедитесь, что он представлен тут в виде одного-единственного звука «-у-». Когда-то он входил в состав глагола «ути» — надевать на ногу. Сейчас его можно извлечь только из сопоставления ряда близких слов: «об-у-ть», «раз-у-ть», «он-у-ча» — всюду это «у»; оно и есть корень.

Обух. Не так-то легко додуматься до этимологии этого слова. Буквальное его значение — «то, что обнимает ухо». Какое ухо? При чем тут ухо? А в виду имеется то отверстие в верхней части топора, в которое вставляется топорище.

Объегорить. «Ископаемые словечки» такого рода доносят до нас живое свидетельство о далеком прошлом нашего народа, о теперь ужо забытой странной древней жизни с ее обычаями и законами. 26 ноября, в «день святого Егория», в Древней Руси было принято заканчивать все расчеты между хозяевами-барами и работниками-крестьянами по летним полевым работам. При этом обе стороны — а особенно сильная, богатеи, — всячески ухищрялись надуть, «объегорить» одна другую. Отыщите в словаре слово «подкузьмить», и вы увидите, что такое ироническое словообразование было в свое время не редкостью.

Обязать. Это старославянский двойник к русскому «об-в-язать» — связать каким-либо приказом, условием, договором.

Овощ. Думают, что в общеславянском языке жило слово «воксти» индоевропейского корня, родственное немецкому «ваксэн» — «расти». Оно тоже значило «произрастать». Если это верно, то «овощ» первоначально обозначало «растущее», «растение».

Овраг. Возле города Луги, Ленинградской области, есть деревня «Вра'ги», именно «Вра'ги», а не «Враги'». В Москве имеется улица «Сивцев Вражек». Оба названия связаны с древним «вьрагъ» — «овраг»; слово это происходило от глагола «вьрѣти» — «бурлить», «бить ключом». Видимо, сначала оно имело значение «бурный поток», «паводок», потом перешло на водомоины, оставляемые такими потоками, и, наконец, стало нынешним — «овраг».

Овца. Нашему русскому имени «овца» соответствует испанское «овеха». Почему такое сходство слов на противоположных концах Европы? Все народы, говорящие на языках индоевропейской семьи, называют это домашнее животное словами, восходящими к одной древней основе: древнеиндийское «avika», литовское «avis», латышское «avs», греческое «oïs», испанское «oveja». Все это, по сути дела, одно древнее слово в разных вариантах и оформлениях. Видимо, очень давно наши предки приручили диких баранов, если имена, называющие самца этой породы «овен» и самку «овца», уходят в такую далекую глубь прошлого.

Огромный. Есть такое мнение: жило некогда во многих славянских языках слово «огромъ», означавшее пространство, на котором бывает слышен удар грома. У поляков оно сохранилось доныне, только приобрело значение «большая величина, масса». А в нашем языке возникло близкое слово «огромный» — «чрезвычайно большой».

Правда, другие сближают его с «громада». Указывают, что в народной речи существует слово-помесь: «огромадный». Но как будто все же следует отдать предпочтение первому объяснению.

Огурец. Нам сейчас кажется, что этот овощ рос всегда на русских огородах и носил свое русское имя. На деле же это не так. Слову «огурец» предшествовало слово, уже давно исчезнувшее, «огур», а оно было позаимствовано у греков; у них «агурос» — «огурец» связано с «аорос» — «неспелый», «несозревший». Это очень любопытно: ведь и на самом деле, в отличие от своих близких родичей арбузов и дынь, которые чем спелее, тем вкуснее, огурцы ценятся, только пока не пожелтели, не созрели окончательно: их едят «незрелыми».

Одеть. Вы ежедневно слышите выражение: «Куда ты дел то-то и то-то?», т. е. «Куда положил?» От этого же «дѣти», имевшего раньше значение «класть», «ставить», образовано и «одеть». Первым его значением было «положить (платье на человека)».

Одиннадцать. Так с течением времени преобразовалось древнерусское словосочетание «одинъ на десѫте», т. е. «один сверх десятка».

Ожерелье. Слово это, если вдуматься, построено точно так, как «о-шей-ник». Приставка «о-», а далее следует: там — «шея», здесь — «жерьло», т. е. «горло». «Ожерелье» — украшение, обвиваемое вокруг «жерела», горла (см. Обруч, Обух).

Оккупация. Это латинское слово, не подвергшееся еще почти никакому обрусению: по-латыни «занятие», «захват чужой земли» так и будет «оккупацио».

Около. Это наречие тесно связано с «коло», «кольцо», «колесо», обозначающими круг. Буквальное значение его — «в ближайшей округе», «тут же, вокруг»… Близкого происхождения слово «околица» — места вокруг поселка, совсем возле него.

Околоток. Предмет этимологических споров. Не решено, связано ли это существительное с «около» — тогда оно может пониматься как «округа», «местность, лежащая поблизости» — или же с глаголом «колотить». Думают, что в этом случае «околоток» первоначально могло обозначать пространство, на котором слышен стук колотушки ночного сторожа, который как бы «околачивается» сторожем, «один участок охраны». Если так, слово по своему образованию напоминает «огромный». Окончательного решения пока что нет.

Околыш. А вот тут связь с «около» не подлежит сомнению. Старинная форма слова была «окол» — опушка вокруг головного убора.

Окорок. Мы уже сталкивались с ним в связи со словом «каракатица». Буквальное значение для нашего «окорок» — «мясо, расположенное вокруг бедра» («крака», «корока»).

Октябрь. Восьмой месяц года по древнеримскому счету именовался «октобер» (от «окто» — «восемь»). В Византии его имя стало «октобрис»; эта форма и дала наше название, а окончание «-ябрь» вместо «-обрь» получилось под влиянием соседних «сентябрь» и «ноябрь».

Окунуть. В Лужском районе, Ленинградской области, можно и сегодня услышать, как купающиеся в реке мальчишки кричат друг другу: «Один раз окупнусь — и домой!..» Они даже не подозревают, что выражаются при этом на древнерусском языке: из существовавшего в нем когда-то глагола «окѫпнѫти» — однократно погрузить в воду — образовалось с течением времени и наше «окунуть». Окрестности г. Луги сохранили в своем говоре немало очень древних элементов.

Окунь. Вероятно, от «око» — «глаз», со значением «глазастик», «большеглазая рыба».

Оладьи. Мы уже привыкли, что самые простые слова нередко отличаются длинной и пышной родословной. Древнегреческое «еладион» значило «масляная лепешка» от «елайон» — «масло» (растительное). Лет пятьдесят назад в церковном быту употреблялось множество слов, связанных с этим «елайон» — «елей»: «полиелей» — зажигание сразу всех лампад в церкви в торжественные моменты службы, «еле-освещение» — один из церковных обрядов. И вот от этого самого «елайон», через «еладион» родилось и наше «оладья». Чуждое «е» в начале слова русский язык заменил звуком «о»: так же он поступил со старославянским «есень», превратив его в наше «осень», или со скандинавским «Эльга», сделав из него наше имя «Ольга». Это закон русского языка.

Олень. Как я уже говорил, рассматривая слово «лось» — «лань», «лось» — «олень», — все эти названия очень близки друг к другу по происхождению. Древнейшим значением у них всех было, по-видимому, «светло-бурый, рыжий зверь».

Омуль (рыба). Предполагают, что название это возникло из народного «мулить воду» — «мутить»: рыбка, мутящая воду при быстрых движениях.

Опека. Мы уже встречались с этим корнем, разбирая слово «беспечный». Он содержится и в словах «пеку», «печь», «печаль», «печень». В древнерусском языке при помощи его выражались представления о том, что «горит», «жжет», «обжигает»; в частности, о разных жгучих ощущениях и переживаниях. «Опека» буквально «озабоченность», «забота о ком-нибудь», которая как бы «печёт душу» опекуна. В то же время слово это является калькой латинского «прокурацио», в котором «про-» равно нашему «о-», а «кура» — «забота».

Операция. По-латыни «опус» значило «дело», «операрэ» — «делать», «орудовать», «операцио» — «действование». Любопытно, что множественное число от «опус» — «опера» — позволило создать слово «опера» — «музыкальная драма» (в итальянском языке), а единственное означает теперь в словаре музыкантов отдельное произведение или цикл произведений композитора, обозначенные особым номером: «Соната, опус 7».

Опешить. В древнерусском языке глагол этот имел прямое значение: из конного стать пешим, потерять коня в бою. Со временем он стал употребляться в переносном смысле: растеряться, точно конник, упавший с седла. Теперь мы только с этим употреблением и имеем дело.

Оппозиция. Латинское «оппозицио», образованное из приставки «об-» и глагола «понэрэ» — «класть», «полагать», значит «противоположение, противопоставление». У нас — «противодействие». От этого же латинского корня наше «оппонент», «оппонировать» — возражать.

Опять. Вам пришло в голову, что слово это тесно связано с «пятка», «пята»? В таком случае, вы уже отлично навострились в этимологии: так оно и есть. Первое значение этого наречия — «по собственным пятам», «повторяя свой путь», — «о-пять». Может быть, именно поэтому в просторечье часто слово «опять» заменяют словом «обратно». «Обратно дерево упало». Говорить так нельзя: «обратно» соответствует не наречию «опять», а наречию «вспять» — «назад»: отсюда и путаница.

Орбита. Из латинского языка, в котором «орбис» значило «круг», a «orbita» — «круговой путь», «пробег по кругу». К нам слово попало через польское посредство; поэтому ударение у нас стоит, как в польском языке, на втором слоге с конца.

Орган. Греческое «органон» имело значение «орудие», «снаряд», а также и «часть тела, выполняющая определенную работу». Отсюда и оба наши слова «орган» и «орган» с их производными.

Орёл. Имя этой птицы унаследовано нами из общеиндоевропейского языка. Оно родственно греческому «орнис» — «птица», литовскому «arelis» — «орел», германскому «Аар» — «орел». А суффикс («-ьлъ») здесь является особым «увеличительным» суффиксом, как и в слове «козел»: он показывает, что в виду имеется большое животное или птица. Иначе говоря, для древнего славянина «орел» звучало примерно так же, как для нас «орлище».

Оркестр. Греческое «орхестра» — площадка перед театральной сценой, предназначенная для певцов, музыкантов и танцоров, — прибыло к нам кружным путем, через западноевропейские языки. Слово связано с глаголом «орхэомай» — «плясать». «Орзэстэс» значило «танцор», «плясун». Как видите, современные языки сильно переосмыслили заимствованное слово.

Орудие. Корень этого слова тот же, что у слова «ряд» (ср. «оборудовать» и «снарядить», «орудие» и «снаряд»), только он претерпел перегласовку — изменение звуков. В древнерусском «орудие» значило «дело», «предприятие», «снаряд». А в наше время оно стало значить еще и «пушка». Любопытно, что в чешском языке «пушка», «артиллерийское орудие» именуется «delo» («дело»).

Орфография. Греческое сложное слово, из «ортос» — «правильный», «прямой» и «графо»— «пишу». Наше «правописание» является его калькой — точной копией.

Оса. Интересное слово. Видали вы осиное гнездо? Оно построено из чего-то похожего на бумагу или ткань. Так вот, думают, что первым значением нашего «оса» и было «ткачиха».

В народных русских говорах «оса» звучит как «восва», в некоторых западнославянских языках — как «воса». Очень вероятно, что все эти слова (через литовское «vapsa» — «оса», через латышское «vespa») связаны со старым индоевропейским корнем, имевшим значение «ткать», «тканье». Мы встречаем его в немецком «Webe» — «холст», «weben» — «ткать».

Оскомина. «Скомить» (близкое к «щемить») в древнерусском языке значило «болеть», «ныть». Отсюда «оскомина» — неприятное ощущение во рту.

Основа. Говоря сейчас: «Основы языкознания» или «Основа всему — труд», мы совершенно не помним о слове «сновать» — натягивать продольные нитки на ткацком станке в качестве первого начатка будущей ткани. А ведь слово наше именно отсюда и родилось. Первоначально оно значило только — самые главные продольные нити в ткани; затем стало обозначать существеннейший, главнейший составной элемент чего-либо, то, на чем держится все целое (ср. «основание»).

Основание. Этот пример отлично показывает, как далеко переносные значения слова уводят нас от первоначального, главного. Произнося «основание горы», невозможно связать эти слова с мыслью о том, что кто-нибудь когда-нибудь «сновал», натягивал взад-вперед нити в ее подножие. Первоначальный образ, заложенный в корне, давно уже перестал связываться со всем словом, и мы, как говорят ученые, не можем ощутить в нем его «внутренней формы».

Осокорь. Дерево из семейства тополевых, родственное осине. Имя, вероятно, означает «осинокорый» — с корой, напоминающей осиновую.

Остров. Не каждый сообразит, что существует близость между словами «остров» и «струя». Между тем «остров», возможно, значило первоначально: «суша, оструяемая водою». Видимо, так назывались прежде только речные острова; лишь позднее слово было применено ко всяким клочкам суши, окруженным водою, а затем и к различным участкам леса, поля, окруженным чем-либо со всех сторон: «островок леса в степи». Есть и другие объяснения этого слова.

Отец. Когда-то у индоевропейцев понятие «родитель» выражалось древним словом корня, очень далекого от «отец». Оно было родственно латинскому «натэр», германскому «фатэр», французскому «пэр». Однако рядом с ним существовали ласкательные названия отца, соответствующие нашим «тятя», «батя», например древнегреческое «атта». К одному из таких слов — «отъ» — возникла уменьшительная форма «отькъ», позднее превратившееся в «отьць». Постепенно она вытеснила старое слово, обозначавшее «родитель», утратила оттенок ласкательности и уменьшительности и живет сейчас в виде нашего «отец».

Отметка. Первым значением было тут «затесь», «зарубка» (см. Метить). Самое знакомое вам значение — «балл» (цифровая оценка знания) — родилось как переносное много веков спустя.

Отрок. Слово «мужик» в наши дни если что значит, то, уж конечно, «взрослый мужчина»; слово «отрок», хотя употребляется совсем редко, означает «подросток». А было время, когда их значение совпадало: «неправоспособный», «не имеющий права голоса». «Мужик» понималось тогда как «маленький муж», «несовершеннолетний мужчина». А «отрок» было сложено из приставки «от-» и корня «-рок», «речь», «реку» — «говорю». «Отрок» — отреченный, лишенный права голоса, еще не доросший до участия в родовых и племенных советах (см. Мужик).

Офицер. «Оффициариус» по-латыни было «чиновник», от «оффициум» — «должность», «чин». К нам перешло через французский и немецкий языки.

Охота. В буквальном смысле— «желание» («Охота пуще неволи»). Почему же оно получило возможность означать и «лов» — промысел зверобоя? Видимо, перед нами знакомое уже явление языкового табу. Нашим предкам казалось опасным предупреждать добычу о задуманных против нее предприятиях. Осторожнее было слова, их обозначающие, заменять другими, «прикровенными». Так и было поступлено: «Желание — желание, угадай какое?!» Вспомним при этом слова «невод», «медведь», «рыба» и др.

Очаг. Вот слово, от которого припахивает дымком азиатских кочевьев. Оно пришло к нам от тюрков-кочевников, у которых «очак» значит «огонек», «камелек». В тюркских языках это — уменьшительное от «ot» — «огонь».

Ошеломить. «Шелом» по-древнерусски — «шлем». «Ошеломить», видимо, значило буквально: нанести в бою удар по шлему; такие удары, естественно, вызывали состояние, близкое к обмороку, к потере сознания. Значение «потрясти удивлением» возникло позже. Обратите внимание, как близко стоят друг к другу наши слова, выражающие чрезвычайное удивление: «поразить» — буквально «нанести «потрясти» — «сильно тряхнуть»; «ошеломить». Все они некогда имели в виду прямое физическое воздействие и лишь потом, так сказать, «смягчались».

Ошибка. Сказанное выше относится и к этому слову. Из слов «ушиб», «пришибить», «зашибить» легко выделить корень «-шиб-», означающий «бросок», «удар». В народных говорах и сейчас «ошибиться» может значить «нанести удар мимо цели»; таким образом, «ошибка» буквально понималась как промах, неточное попадание при ударе.