Под крыльями высших существ

Глава 6. Новый сон

Подозрения возникли уже в тот момент, когда меня посадили не на медицинский транспорт, который отправлял раненых и реабилитирующихся людей на другие планеты, а на простой аналог межпланетного автобуса. Павел Трофимович объяснял это тем, что мой случай не настолько серьёзен, чтобы занимать лишние места. Объяснение сперва мне показалось вполне убедительным, учитывая активизацию действий на фронте, но я всё равно оставался подозрительным. Я вспоминал свой разговор с Евгением, и мне очень хотелось напрямую у этих людей спросить, а не являются ли они, случаем, моими будущими учителями?

На стандартных межпланетных пассажирских судах лететь приходится дольше, чем на военных и медицинских кораблях из-за более простой конструкции диахронового двигателя и количества остановок, но зато с комфортом. Интерьер коридоров, отсеков и прочих помещений прост и аскетичен, но при этом и нескучен. Я на таких судах летал уже не один десяток раз, поэтому отлично знал, где тут и что. Уже почти у входа в жилой отсек Пётр Трофимович оправдал все подозрения одной лишь тихой фразой:

– Мы летим не в медцентр, Виталий Александрович.

Я тогда лишь покивал, став хмурым, как туча. Причина тому – чувство, словно меня взяли в заложники и ведут неведомо куда. Чувство странное, словно бы навеянное откуда-то со стороны, повисшее тяжёлым грузом на душе.

– Учёба начнётся уже сегодня, – сказал Павел Трофимович. – Не будем терять времени. Евгений предупредил нас об опасности влияния на вас Анугиразуса. Чем быстрее возведём стены, тем легче вы выдержите осаду.

Наша каюта была рассчитана на четырёх человек, но, как меня заверил Павел Трофимович, мы будем лететь втроём. В каюте было светло, просторно и уютно, каждому полагалось по комнатке.

– А что у вас в сумке? – спросил я, показывая на неё пальцем. – Небось, учебники?

– Вовсе нет. Там набор для быстрого переливания крови.

– Переливания, значит? А зачем это?

– Чтобы насытить вашу кровь форменными элементами высших существ. Это поможет вам в обучении. Не бойтесь, группа крови не имеет значения.

– А как она может помочь? Изменит каким-то чудесным образом что-то внутри меня?

Голос мой так и звенел скептицизмом. Павел Трофимович лишь кивнул и прямо на столе по центру гостиной за пару минут приготовил всё необходимое. Сперва он взял в две пробирки свою кровь – на первый взгляд такую же красную, но она ещё и источала слабый свет. Затем он усадил меня на диван и стал готовиться вводить мне эту же кровь. Я не боялся крови как таковой, но очень не любил иглы, в тот момент настороженность заставила меня проследить за каждой секундой процедуры.

– У вас сердце бьётся слишком быстро. Скорость прокачки – это, конечно, хорошо, но не сейчас. Алиса, помоги нашему пациенту.

Женщина села рядом со мной, попросила закрыть глаза, затем слабо надавила на них и на солнечное сплетение мягкими пальцами левой и правой руки соответственно, и по моему телу вдруг прошла расслабляющая волна. Прыгающее от напряжения в моей груди сердце за две секунды успокоилось.

– Что-то изменилось? – спросил Павел Трофимович, закончив переливание.

– Пока нет.

– И не должно было. Это хорошо.

Вдруг меня стало шатать, как от внезапного падения давления. И двух секунд не прошло, как я потерял сознание. Всякие ощущения исчезли, я завис в бесконечном пространстве, чем-то напоминающем мои сны с Евгением, только уже без него и свечи, что стоит на столе. Без вместилища в виде мозга мои мысли словно бы стали растекаться, а вместе с ними и я будто стал сходить с ума. Передо мной возникло что-то неясное, всё закрутилось, и я оказался в каком-то лесу.

Это была чаща, тёмная и холодная. А ещё на мне не было куртки и рубашки, я стоял по пояс голый. Неужели сбылось моё самое худшее опасение, что меня обманут и увезут не пойми куда?

Сердце вновь запрыгало в моей груди, это было уже совсем не смешно. Холодный ветер пробирал до костей, я съёжился и стал искать себе укрытие, чтоб совсем не замёрзнуть. Нашёл небольшое углубление посреди нескольких деревьев, где ветер не сдувал с меня тепло, остановился там и стал усиленно думать.

Эмоций было выше крыши, но отдаваться им я тогда не мог – не было возможности. Стал размышлять – что же делать? Первейшая идея – укрытие. Вторая – развести огонь. Похлопал по карманам и обрадовался – в правом лежала моя зажигалка. Сувенирная, со звездой на лицевой стороне и до сих пор рабочая. Какое же благо, что злоумышленники не стали опустошать карманы.

В армии отдельного курса по выживанию не было, но зато нас учили делать простейшие укрытия, вроде шалаша из палок и листьев. Где бы я ни был, сейчас здесь была осень – листья уже начали опадать, труда их собрать, как и палки нужных размеров, не составило. А вот продираться с голым торсом сквозь кусты оказалось нелегко. Через час я уже весь был изрезан и исцарапан, но меня это тогда мало волновало.

Такой себе внешне, но вполне устойчивый под натиском ветра шалаш с мягкой подстилкой из сухой травы я сделал. Теперь пора разжечь костёр. Сперва расчистил место – мне лесной пожар ни к чему, хотя эта идея мне показалась вполне себе неплохой, если захочу привлечь внимание, ибо вряд ли я здесь один. Далее оградил место камнями и стал собирать валежник да брёвнышки покрупнее. Разжечь костёр на ветру – задачка та ещё, но и с ней я справился, пусть и далеко не с первой попытки. Медленно, но верно огонь разгорался, постепенно становилось теплее. Я удовлетворённо выдохнул, когда тело стало получать столь необходимое тепло, и прикрыл глаза. Тогда совсем не хотелось думать об остальных проблемах: одежде, пропитании, отпугивании хищников. В ту секунду казалось, что я уже спасён.

Вскоре ко мне вдруг пришла мысль, что что-то не сходится в происходящем. Вспомнил, что когда я очнулся, то уже стоял на двух ногах, а не лежал на земле, как должно было случиться, что лес вокруг меня гротескно, не по-настоящему тёмен, что холод жжёт не взаправду, а раны не щиплет. Эти думы заставили меня открыть глаза.

Увиденное поразило меня. Огонь, что пляшущими языками облизывал трещащие брёвнышки, вдруг преобразился. Я увидел нечто иное, словно глядел на него совершенно другим взглядом – источающуюся от него волнами энергию. Ту, что сейчас согревала и меня, и воздух вокруг.

Она казалась ощутимой. Я прикоснулся к одной из волн и увидел, как она обволакивает пальцы, как липнет к коже, превращаясь в непонятное нечто, как уже от меня исходят еле заметные волны. Завораживающее зрелище. Попробовал оттянуть это нечто – оно, подобно резине, растянулось и обвисло, приняв форму густой субстанции без какого-либо запаха и уж наверняка вкуса. Пробовать я не осмелился, но это не помешало мне предположить. Хотелось поэкспериментировать, но…

– Попался! – вдруг прозвучал позади меня синтетический голос, и я взмыл в воздух, подхваченный чьей-то большой холодной рукой.

Вот же засада! Рука развернулась, и я увидел довольно жуткого белокожего дракона-киборга, в целом выглядящего соответствующе своей видовой принадлежности, но напичканного синтетическими имплантами: глаза его сквозь узкие визоры монокль-подобных наглазников светились ярко-красным цветом; грудь покрывали, подобно броне, светло-серые металлические пластины, на них виднелся нарисованный зелёной краской дракон, знакомый мне с медальона Петра Иваныча; роботизированные руки, что вмещали в себя целый хирургический инструментарий, представляли собой настоящий ад для усмедтехнофоба (это довольно распространённый в России термин, обозначающий не особого любителя усовершенствованных медицинских технологий (УсМедТехно), такого, как я); большие крылья с надорванными перепонками были несколько изменены и являлись, по сути, дополнительной парой рук, вряд ли уступающей по функциональности первой паре; сам дракон вибрировал, словно внутри него находился реактор.

На плечах дракона лежала частично прикрывающая грудь и почти полностью спину белая накидка с красно-зелёными крестами, такие носят хирурги-протезисты. Пах, бёдра и ближнюю треть хвоста укрывал некий элемент одежды, сделанный из синтетического материала и напоминающий то ли брюки, то ли юбку.

– Какой интересный экземпляр мне предоставил Евгений, – сказал дракон, крутя меня так и эдак. – Во всём усреднённый, не во всём сильный, но зато отлично приспосабливающийся. Способен компенсировать слабости острым умом, совершать необычные поступки путём притупления инстинктов. Как бы тебя ни звали, человек, знай, были существа гораздо сильнее тебя, но это не спасло их от гибели. А вас спасло. Вы совершенны и…

– Отпусти меня! – запротестовал я, пытаясь вырваться и не вслушиваясь в рассказы дракона. – Ты кто вообще?!

Хватка усилилась, внутри меня что-то хрустнуло, сам дракон при этом нахмурился.

– Хм… Однако совершенство биологическое вовсе не означает совершенство моральное, – указательный палец на железной руке дракона раскрылся, и из него показались десятки тончайших манипуляторов с иглами на головках, какие используют для внутренней диагностики. Собственно, эта штука и находится в списке тех усовершенствованных медицинских технологий, что вызывает не самые приятные эмоции. – Как невежливо. Такова твоя благодарность за мою тебе похвалу? Всего лишь просьба отпустить? Так не пойдёт. Алгоритмы требуют наказание. Я проведу исследование без наркоза.

– Господи, не надо! – откровенно запаниковал я, видя, как манипуляторы уже прицеливаются иглами в различные точки моего тела, включая глаза. – Да что же ты… Ах ты гадина, ты же мне сейчас ноги сломаешь!

Не оставляя попыток высвободиться, я много и гнусно ругался и всячески поноси́л дракона, а затем принялся просить у него прощения, понимая, что моя атака словарём разнообразных оскорблений не производит должного впечатления. Уж мне, как солдату, знать и использовать его положено было по профессии.

Всё глубже и глубже я впадал в отчаяние, видя, как дракон без эмоций смотрит на меня, ни капли не проникаясь моими словами. Игольчатые манипуляторы продолжали глядеть на меня, а я глядел на них, боясь, что в один момент они по повелению драконьей мысли сорвутся, подобно цепным псам, и принесут мне немало страданий. Я прекрасно знал, что такими штуками можно не только найти хорошо спрятавшуюся патологию, но и страшно замучить. Например, надавить на нужные нервы или произвести какие-нибудь манипуляции с глазными яблоками, а ещё множество других жутких вещей. Хуже этого, наверное, только в чан с кислотой нырнуть. И то – не факт.

– Тс-с-с, – прошептал дракон, когда от отчаяния у меня едва не потекли слёзы, и заговорил гораздо мягче. – Успокойся, я тебя не буду обижать. Ох, что-то я перестаралась… Тише, тише…

– Отпусти меня, – сказал я строго, подавляя дрожь в голосе. – Живо поставь обратно на землю, пока у меня ноги целы.

– Разумеется, – драконица осторожно, будто я стеклянный, поставила меня на землю. – Прости меня. Ой, я тебе ничего не придавила?..

– Придавила, – я встряхнулся и быстренько привёл себя в порядок. – Всё, теперь продолжать род людской я не способен. Спасибо, гражданочка!

Произнеся эти слова, я нарочито вежливо поклонился. К слову говоря, дискомфорт в определённых точках у меня действительно был. Драконица явно с ясным умом – не поверила мне и лишь сложила руки на груди.

– Неправда твоя, – сказала она. – Если бы что-то случилось, я бы это заметила.

– Угу, – я тоже сложил руки на груди. – У вас, у драконов, это видовое, да? Я про пугать при первой встрече до нервного тика и пытаться удавить нижнюю часть тела до состояния «всмятку».

– Второго шанса произвести первое впечатление не будет, – ответила драконица, приняв важный вид. – Ни у меня, ни у тебя.

– Ах, вот оно что. Очень жаль тогда. Жаль, что нельзя отмотать время назад и попробовать предотвратить это происшествие. Хоть бы познакомились по-людски, а не через хвать-раздавить.

Драконица посмеялась, накидка смешно запрыгала на ней. Утерев вымышленную слезу, она сказала:

– Смешной ты, гость, как бы тебя ни звали. Давай знакомиться.

– Что ж, начало положено – уже хорошо! Меня зовут Виталием Александровичем Чудовым, я молодой мужчина двадцати шести лет, в самом расцвете сил. Работал военным корреспондентом, но уволился, поскольку стал инвалидом. Ассимиляция протеза – процесс отнюдь не быстрый, так что… Ну, вот. Твоя очередь, гражданка Кто-Бы-Ты-Ни-Была.

– Какая у нас интересная игра намечается. Меня зовут СВ-0М-Ж, я драконица и вечный служитель Евгения. Мне несколько сотен лет, я не веду счёт, ибо не особо важно.

Я встряхнул голову, словно акроним нешуточно перегрузил мой мозг.

– Постой, как тебя зовут? СВ… Ничего не понял. Хотя ты уж наверняка какой-нибудь робот или неподалёку от этого всего крутишься. Повтори-ка и расшифруй.

– Не робот, а киборг. И не просто кручусь, а являюсь самым настоящим искусственным интеллектом. А вот и расшифровка – Служитель Владимира, тип Нулевой Модернизированный, вариант Женский.

– Вот оно как. Запутанная история. И как мне тебя называть? Служитель Владимира? Или всё-таки Служитель Евгения? Или вот так прямо и называть – Эс-Вэ-ноль-Эм-Жэ? Или СВОМЖ? Ну же, укажи мне верный путь.

– Ха-ха-ха! – весело рассмеялась драконица. – Ой, рассмешил ты меня. Нет, у меня есть нормальные имя и фамилия – Светлана Омарова. На основе моего акронима.

– Тогда всё в порядке, – расслабился я. – Хоть что-то людское, окромя языка. Светой будешь, я решил. Приятно познакомиться.

– Тогда ты будешь Витей. Не против ведь? – не встретив сопротивления с моей стороны, Света взбодрилась. – Вот и хорошо, мне тоже приятно.

Я сперва улыбнулся, но затем нахмурился, глядя на до сих пор смеющуюся Свету.

– Ну всё, хорош ржать уже. Не всё ж мне сразу знать про вашу компанию из третьего мира-измерения.

– Я не часть третьего мира-измерения, пусть и чистокровная драконица.

– Искусственный интеллект и при этом дракони́ца? Интересная комбинация…

«…Обязан отметить, что слово «драко́ница», вопреки словарю, я всегда произносил с ударением на третий слог, а не на второй, как это делали все остальные. Считал и продолжаю считать этот вариант наиболее благозвучным и мягким. Я обозначу все те мгновения, где отхожу от канона и произношу это слово иначе…»

– Мысли в сторону, – сказала Света. – Пойдём ко мне домой. Я тебе по пути всё расскажу.

Что ж, я не ошибся, думая, что это очередной сон, в который меня ввели намеренно. Попадание в организм крови высшего существа позволило взять под управление мой мозг и выключить его. Затем в него «подселили» эдакую копию сознания, чтобы моё тело могло идти куда нужно и говорить то, что потребуется и когда потребуется. Сейчас тело находится в некой лаборатории, где меня, по словам Светы, «модернизируют». Что бы это ни значило, прозвучало сказанное слишком размыто.

Света рассказала, что она является искусственным интеллектом, работающим не по логике чисел, как у людей, а по логике энергопотоков между материальными образованиями – да, прямо как в мозге у разумных существ по механизму передачи сигнала от нейрона к нейрону. Живя в ЭВМ, как программа, она имеет вполне типичный для человека психический портрет – самостоятельность, выраженную половую принадлежность, нравственные ориентиры и моральные устои. Не стой она прямо передо мной, а за какой-нибудь ширмой, я бы и не отличил её от простого человека. У цифрового «искусственного интеллекта», какой известен нам, такого нет даже в зачатках. Именно поэтому мы называем его правильно – имитация интеллекта.

Совершенно не удивительно, что Света является аж искусственным интеллектом. Высшие существа, если верить Евгению, существуют с самого начала бытия, то есть больше десяти миллиардов лет. Они уже поднаторели в создании как разумных сущностей, так и не очень. Я тогда вдруг призадумался – а не являются ли и люди тоже созданными сущностями, которые смогли развиться до уровня цивилизации? Может, Света что-то да знает? Или, что более вероятно, Евгений?

«…Считаю, что не имеет смысла таить то, что и так лежит на поверхности. Люди, в отличие от большинства биологических видов вселенной, являются спонтанной формой жизни, а не созданной, это факт из архивов русских драконов. В этом наша уникальность – мы, даже не будучи созданными высшими существами, всё равно можем делать то, что могут «избранные» виды. И даже больше…»

В то время как в настоящем мире меня «модернизируют» физически, в этом мире меня подготовят умственно и морально. Захотелось больше объяснений, вот я и спросил:

– А что значит – подготовить умственно и морально?

– То и значит, – прямо ответила Света и начала рассказывать. – Энерговедение – вещь серьёзная, неподготовленный ум легко расшатает связи между нейронами и навлечёт на себя множество психозов разной степени тяжести. Мало того, такой разум легко подчинить. Анугиразус ждёт наших ошибок в твоей подготовке и будет использовать любую возможность вскрыть твой разум, как консервную банку. Сам ты при этом будешь чувствовать, как распадается твоя личность. Предлагаю тебе как-нибудь попробовать прочувствовать это. У меня есть нужные накопители.

– Какие ещё накопители?

– Те, что я в шутку называю мыслеворотами, от словосочетания «воротить мысль». Это набор ощущений, записанный в виде цифрового кода, который можно воспроизводить для улучшения приспособляемости или выработки рефлексов. С помощью таких я буду обучать тебя энерговедению, когда потребуется. А ещё с помощью мыслеворота я могу помочь тебе понять, что тебя ждёт, если не будешь вникать. Вставляются в порты у тебя за ухом, – заметив моё невербальное удивление наличию таких штук, характерных тем людям, у которых часть тканей мозга заменили имплантами, Света на ходу щёлкнула пальцами и заявила. – Да, теперь ты киборг, как и я.

– Ну зашибись теперь, – в сердцах выдал я и остановился. – А вы в курсе, что подставляете меня? Вы разве не в курсе, что киборгам с модифицированным мозгом запрещено жить на территории России, потому что они уязвимы для врага? Меня из-за вас гражданства лишат!

– Отставить панику, – драконица остановилась, оперлась коленом о землю, поднялась и выставила руку в останавливающем жесте. Светлана была по размеру сравнима с Евгением – настолько крупной, что своим ростом вдвое-втрое превышала меня. – Во-первых, эти порты у тебя останутся только в мире снов, в реальном мире их уберут. Во-вторых, твоя модификация в том мире будет носить атипичный характер. Укрепить тело и подготовить мозг можно не только железом, но и другими материалами, которые неподвластны врагу. Понятно теперь?

– Понятно, – процедил я сквозь зубы, а затем добавил ещё тише. – Всё равно идея какая-то глупая. Уж наверняка не всё так просто…

– Хватит уже ворчать, – сказала Света. Похоже, она отлично слышит. Или просто читает мысли, как Евгений. Через секунду она добавила в насмешливой манере. – Ворчун.

– Сама ворчун! – возмутился я. – Ишь чего удумала – клички мне давать.

– Ворчун, ворчун, – дразнящим голосом повторила Света и добавила. – Ты лучше по сторонам смотри, тут всякое нехорошее водится.

До дома Светы дошли уже молча. Надо сказать, что мир вокруг меня был до жути скучен, сух и холоден. Лес, в котором мы шли, оказался наполовину высохшим и казался погибшим. Ни одной птички и зверюшки, только завывающий ветер, вселяющий в сердце тоску. Серое небо тоже настроение не поднимало – идёшь, будто по погосту. Очень заметным на этом фоне стал дом Светы, точнее его дверь – золотого цвета широкие врата с небрежно нанесённым на её гладкую поверхность зелёным символом Евгения.

Врата открылись почти беззвучно, несмотря на вес. За ними скрывался лифт, ведущий под землю. Обстановка напомнила мне фильм про экспериментальный город на безжизненном, но богатом ресурсами естественном спутнике. Там тоже, чтобы перемещаться вверх-вниз, использовали такие лифты – широкие, светлые и достаточно быстрые, чтобы пассажиры не заскучали во время поездки.

В отличие от фильма, из этого лифта не посмотреть было на окружающие красоты, ведь их просто не было, ибо стены не стеклянные, да и вряд ли меня окружал колоссальный подземный город. Из интересного: четыре стальные стенки, большая панель управления, как раз для драконьей лапы, и сама Света, сидевшая на холодном полу и что-то ковыряющая с громкими щелчками у себя под пластинами на груди, повернувшись ко мне спиной.

– Эй, гражданочка! – прервал я молчание, когда щёлканье уже порядком надоело. – Света, ау! Ты ведь понимаешь, что это некрасиво?

– А? – Света повернула ко мне голову с таким выражением лица, будто только сейчас осознала, что кроме неё тут вообще-то есть и я. – Ты давай не подсматривай, ворчун. И учти – если я что-то делаю, значит так надо.

– А на что мне смотреть? Ты же дракони́ца, у тебя на груди только чешуя.

Я лишь закатил глаза, когда Света посмотрела на меня взглядом, с каким обычно задают вопрос: «А ты уверен?». Полный духовного превосходства, хитрецы и наглости – вот первое описание, что возникло у меня тогда в голове.

– Ага, вот оно как, значит. Вы млекопитающие? – спросил я и улыбнулся. – Кормящая грудь есть, что ли?

– Небольшая есть, одна пара, – ответила Света. – Мы теплокровные млекопитающие существа. Разве это для тебя странно?

– Конечно. Вы же должны быть рептилиями. Яйца там откладывать, линять постоянно и прочее. Зачем вам грудь?

Лицо Светы заметно помрачнело. Взгляд её стал подобен многотонному прессу, что давит на меня всей своей массой. Стало даже немного не по себе, на мгновение захотелось вжать голову в плечи.

– Не говори того, о чём не знаешь. И лучше бы тебе такого не говорить в лицо любому русскому дракону, даже самому доброму и терпеливому, – суровым голосом сказала Света. – Назвать дракона рептилией и присвоить ему её особенности – то же самое, что назвать тебя шимпанзе и сказать, что ты постоянно ищешь вшей в шерсти ближнего своего. Это неуважение и большая ошибка, которая может тебе стоить жизни. Я не шучу.

– Ты посмотри, какие мы обидчивые, – не без сарказма сказал я. – Вам прямо слова не скажи, так уже убить да разорвать готовы. Недаром за вами, драконами, всю историю человечества тянется дурная репутация.

– Просто у нас есть самоуважение, – злобно процедила сквозь зубы Света. – И тебе лучше не пускать зря слов на ветер, чтобы не испытывать чужого терпения.

– Ты убедила меня, о железная дева! – сказал я громко и нарочито по-доброму, чтоб хотя бы немного успокоить едва ли не рычащую Свету. – А теперь отставить! Как цивилизованные надо разговаривать. Я вообще почти ничего не знаю о драконах, прояви ко мне уважение, и я его проявлять буду к вам. Мы меньше получаса знакомы, а уже гвалт подняли, как на партсобрании. Нехорошо, что мы так скоро ссоримся.

Взгляд Светы забегал.

– А ведь и правда понесло что-то меня. Разучилась я нормально разговаривать, похоже. Я пусть и живу несколько веков, не видела кого-либо, кроме своего создателя и Евгения. Да и не говорила с ними толком. Мне, как служителю, наказано молчать, когда старший говорит.

– Тогда давай мириться. Меня в школе учили, что дать начало хорошим отношениям можно комплиментом. Вот, слушай – у тебя хорошо поставленная речь. Ты можешь говорить много, долго, очень упорядоченно и с идеальной дикцией. То, как ты мне рассказывала обо всём меня интересовавшем, отлично отложилось в моей памяти. Не каждый преподаватель так сумеет.

– Это неуместная лесть, Витя, – сказала Света строго, но я всё равно почувствовал, что она чуть засмущалась. – Не нужно меня зря хвалить.

– Можешь думать, как считаешь нужным, но от своих слов я не отступлюсь. Ну же, твоя очередь. Тебе я тоже советую меня как-нибудь да похвалить. Меньше поводов для ссор будет.

– Я тебя уже хвалила. Сказала, что ты, как человек, совершенен.

– Чудно, но сделала ты это ради того, чтобы я тебе сказал спасибо. Настоящая похвальба должна быть безвозмездной. Ну же, попробуй.

– Хм-м-м, ну… – Света явно затормозила, не могла подобрать слов. А как только двери лифта открылись, она мгновенно перевела моё внимание к выходу. – Ой, приехали. Пойдём скорей!

Драконица едва не на задних лапах выбежала из лифта, а я лишь покачал головой и вздохнул.

«…Искусственный интеллект без нормального воспитания? А чему тут удивляться-то?..»