Под крыльями высших существ

Глава 8. Обыденность

После раскрытия небольшого секрета мои со Светой отношения приняли интересный оборот. Шесть дней в неделю мы поддерживали официальные отношения учителя и ученика, упорно трудились ради моего умения управлять энергией, а вечером субботы, если я успешно проходил испытание, драконица приглашала меня в свою комнату, где мы предавались различным «утехам». Например, смотрели кинофильмы, разговаривали о насущном да читали вслух разные книги. Иногда играли в шашки. Если я проваливал испытание, то с позором уходил в свою комнату, где скрупулёзно и с печалью на душе изучал ошибки.

Звучит неестественно? Верное наблюдение, ибо я шучу. На самом деле, мы просто уходили в гостиную и разбирали ошибки с помощью записи, выводимой на телевизоре. В остальном времяпрепровождение не отличалось. Меня не карали за ошибки, а учили делать правильно.

Мой опыт близкого общения с женщинами не очень велик, ибо самой близкой мне «женщиной» до сих пор была армейская служба. Однако никогда раньше я не чувствовал себя таким защищённым, как в одной постели со Светой. Обязан упомянуть – вскоре мы стали спать вместе, подобно любовникам, не занимаясь при этом любовными утехами, ибо такой возможности банально не было. Да и как вообще можно таким заниматься с драконицей здоровому на голову человеку, вроде меня?

Родоначальником идеи являлась Света, я решил не отказываться, мне идея даже понравилась. Массивным телом своим Света закрывала меня, а рукой прижимала к себе. Я словно был в непробиваемой крепости, и чувство это было непередаваемо. Особо ярко оно ощущалось на фоне воспоминаний о моих фронтовых буднях, где я боялся неожиданностей. Снаряды, пули, ракеты, прочие опасности… Рядом с драконицей я ощущал себя в полной безопасности и поэтому всё плотнее прижимался к ней с каждой неделей, всё крепче я любил эту массивную драконову сущность, прочную, как железо, и одновременно мягкую, как перина. Что-то тогда тянуло меня к ней.

И тем не менее, я чувствовал себя неловко от близости с драконицей Светой. Неловко мне было и от того, что мне нравится на неё смотреть. Неважно, стоит она или лежит, спит или глядит на меня. Мне нравилась её изящная шея, правильный рисунок чешуи, красивые сильные ноги и, что самое удивительное, даже длинный хвост. Я никогда в жизни не чувствовал такого странного и подозрительного сродства с драконами, мне она стала казаться по красоте равной человеческой женщине. Именно это меня и смущало. Никогда раньше такого не было. Попытки понять, из-за чего это произошло, успехом тогда не увенчались. С другой стороны, мне это не очень-то мешало. Если тебя что-то делает более счастливым и не требует за это цену, то можно и не волноваться.

Недели летели одна за другой, окончание каждой было особенно желанным, когда я со Светой завёл привычку прогуливаться вокруг её дома. Мир вокруг нас словно бы расцвёл – сухой лес выгорел полностью, и его заместил чудесный луг, вскоре заросший зелёной травой и цветами. Особенность этого маленького мира в том, что тут многое можно сотворить силой разума его хозяина. Вот и Света решила облагородить окружение, добавив в него красок и, что немаловажно, чувство воли.

Не было больше сжимающего саму душу чёрного леса, теперь нас окружало бескрайнее поле, на котором ты волен делать что угодно. Окружающий мир перестал быть источником опасности. Быть может, это всё выглядело довольно метафорично – как только одиночество Светы закончилось, она расцвела, подобно поляне.

Источником опасностей, однако, стали мои собственные сны. Конструкторы, учёные, программисты – кто бы за мной тогда ни следил – они постоянно, едва ли не каждые три дня, проверяли и перепроверяли модули внутри меня. Чаще всего проверяли боевой модуль «Провидец». Внутри сна мне строили разнообразные арены, как для гладиатора, и заставляли сражаться против разных врагов, начиная людьми и лацертианцами, заканчивая всяким зверьём, встречающимся на плохо исследованных планетах. Модуль, наверное, хотели использовать и в качестве удобной аппаратуры вооружённых инопланетных исследователей.

Использовать энергию в военных целях, к слову, опыт интересный и довольно зрелищный. Ты можешь использовать не только кулаки, но и подручные предметы, причём в гораздо более убийственных вариантах, а ещё можешь использовать уязвимости твоего соперника. Однажды у меня, например, получилось сломать пасть солнечному волку путём перенапряжения мышц его челюсти до такой степени, что они просто-напросто разломали прилежащие кости. Сначала, конечно, пришлось эту челюсть ему напрячь – я добился этого, спровоцировав его на атаку и, перехитрив, заставил укусить толстую палку. Побед я часто достигал, даже не дотронувшись до врага.

Главным условием всех испытаний было наличие источника энергии. Нет энергии – нет чудес. Не знаю, какой глупец это придумал (вернее, знаю сейчас, но тогда не знал), но однажды мне в противники поставили большого жёлтого скорпиона с планеты Бездонная-4 – существо, напоминающее своего «собрата» с Земли лишь количеством конечностей и наличием яда. В остальном же это бесшумный, увёртливый и чрезвычайно умный зверь, биться с которым голыми руками значит подписать себе смертный приговор. Да, у меня есть умение пользоваться энергией, но какой с него прок, если вокруг меня нет ни одного её источника, который вообще-то обязан быть рядом, а собственной энергии мне пока не хватало? Перед лицом твари, которую зовут скорпионом, я был почти беззащитен, и мне, несмотря на упорное сопротивление, пришлось пережить самую настоящую смерть, причём отнюдь не медленную.

Какое же благо, что эта тварь не стала пожирать меня заживо, а прикончила ядом, такой вариант всё же менее мучителен. Как сейчас помню то жжение внутри каждого сосуда, как горит моя кожа, язык и глаза, как я бесшумно кричу, потому что моё горло охватил спазм, как постепенно я по-настоящему умираю.

Я проснулся и почувствовал себя так, будто меня в действительности наполнили тем самым ядом. Пусть ощущения и перестали быть агоническими, они не перестали быть мучительными до истошного, но бесшумного моего крика.

«Товарищ Чудов, – слышал я голос СЕКАЧа сквозь гудение в голове, – я вызову Светлану. Она должна вам помочь».

Я не мог ответить – меня колотило, глаза едва не вываливались из орбит, перед самими глазами возникла розовая пелена, которую никак не получалось сморгнуть. Мною овладел не только страх, но и настоящий ужас вперемешку с паникой. Эх, где же Евгений с его умением вырвать душу из тела, когда он так нужен?

Это мне сейчас очевидно, что из одного мира снов в другой мир снов Евгений, чтобы помочь избавиться от ужасных ощущений, не может меня переместить, но тогда я на него очень рассердился.

Лёжа в растворе, я не мог сдерживать рвоту. Это было просто невозможно – влияние на моё сознание провальный бой оказал колоссальное. Шум в ушах заглушал любой звук, кроме немногословного тогда СЕКАЧа. Ничего путного, кроме «не делайте ничего лишнего, вам помогут, товарищ Чудов», он и не мог сказать.

Я очнулся, ощущая густой раствор в лёгких. Не знаю, сколько времени прошло, сознание то терялось, то возвращалось. В реальной жизни РаЗаж-21 действительно можно было вдыхать в виде аэрозоля – таким образом лечили различные лёгочные заболевания, но чтоб лежать в нём и им же дышать – нет. Выбраться из раствора труда не составило. Я почувствовал облегчение, когда осознал, что меня больше не мучают боли. Дискомфорт доставляла только густая жидкость, которую долго, муторно и с трудом пришлось откашливать.

Я улыбнулся, увидев спящую прямо на голом полу неподалёку от меня Свету. В памяти пробежали мутные образы её испуганного лица; промелькнули размытые мгновения, как она со всех ног бежит, неся меня сюда в своей массивной руке; передалось мне незримым образом, как со страхом в душе она следит за моим состоянием.

Хотел посидеть рядом со Светой, подождать, пока она проснётся, и поблагодарить за помощь, но через пару минут я почувствовал до жути неприятный холод, и решил найти себе хоть какую-то одежду – брюки на мне были до сих пор, но ходить с голым торсом уже порядком надоело.

Спросил я однажды Свету и о том, почему мне не позволяется носить верхнюю одежду. Ответ позабавил – потому что ей нравятся суховатые мужчины. Поскольку я служил в армии, такое состояние для меня является нормальным последние восемь лет.

Наблюдать все эти недели за Светой было интересно. Например, за тем, как она на меня смотрит своими глазами с вертикальными зрачками, как с каждой неделей всё мягче она касается меня, как всё отраднее ей становится, когда приходят долгожданные выходные. В её зелёных, как еловые иглы, глазах (красным в миг нашей первой встречи светились только наглазники, которые она надевала для работы) виделась неподдельная женская нежность, не характерная ни для одного другого человекоподобного народа, вроде лацертианцев или варсайллимов. Но одновременно в них виделась и некоторая печаль, которую я связывал с тем, что из-за разницы размеров она не может полноценно обнять меня, как человек – человека. Ей всё же не хватало близкого контакта со мной, я был слишком для неё мал размером.

Я вполне мог испытывать симпатию к драконице, как к личности, но всё же не мог любить её так, как любил бы обычную женщину. Глядя ей в глаза, я чувствовал скрывающуюся внутри неё человечность, но достаточно было перевести взгляд чуть в сторону, чтобы в очередной раз осознать, что Света – не человек, а массивное чудище, словно пришедшее прямиком из сказок. Красивое, изящное, грациозное, но всё ещё чудище. В любом драконе, что не предстал передо мной человеком, я видел лишь биологического чужака, зверя, если угодно. Умного, цивилизованного, говорящего на родном мне языке, но всё ещё зверя.

Лёжа рядом со Светой, я раз за разом вспоминал о Герое России Владиславе Карпове – том самом, который стал первым Посвящённым Владимира и стал проводником его идей и мыслей в наше общество. Благодаря его усердной пропагандистской работе наша страна мобилизовалась ещё задолго до войны и была к ней готова. Бывший солдат оказался воистину убедительным оратором, за которым пошёл не только народ, но и целое государство.

Вспоминал я, однако, не его подвиг, а то, что он был драконофилом. Людей он тоже любил, конечно, ибо не являлся полнейшим психопатом, но иной жены, кроме Зинаиды, которая на публике представала в образе человеческой женщины, но перед своим мужем могла предстать в виде человекоподобного дракона, он не признавал.

В нашей стране уже давно, ещё с прихода к власти «Союза Самостоятельного Развития», запрещены любые сношения с чужаками. И это правильно, я считаю. Причин тому много, начиная различными заболеваниями и заканчивая тем, что они банально наши враги. Не научились ещё люди с ними строить добрососедские отношения, да и сами чужаки не очень-то горят желанием с нами дружить. Менталитет слишком разный. Кроме того, уже давно доказано, что сношения с чужаками – прямой путь к гедонизму, гниению разума и предательству.

Наши властные умы встали в тупик, когда Владислав, пусть и без капли присущего разного рода извращенцам личного превосходства, заявил однажды, что его жена – драконица. Я обязан отметить, что сам он был хорошим человеком, пусть и с таким «загоном», как говорили когда-то. Есть даже запись с этим заявлением, где затем он говорит о том, что его брак с драконицей Зинаидой является не более чем укреплением союза между людьми и высшими существами и где наше партсобрание молча смотрит на него с нескрываемым удивлением, а кто-то – даже с гневом. Вся остальная Россия тоже, наверное, сильно удивилась, смотря его выступление по телевизору. Точно, правда, не знаю, я ведь тогда ещё не родился. Давно это было.

Говорят, что Владислав сейчас живёт в третьем мире-измерении вместе со своей женой. И, принимая этот факт во внимание, я упорно не понимал, как можно любить дракона. Восхищаться им, дружить и работать с ним, учиться у него, вместе проводить время – это ещё куда ни шло, разумное ведь существо, так ещё и де-факто русское, считай соотечественник. Но чтобы любить драконицу, как если бы мужчина любил женщину, целоваться с ней, заниматься с ней тем, к чему любовь всегда приводит, это, простите меня, какая-то клиника. Это правило и в другую сторону вполне работает, я имею в виду случай, если женщина полюбит мужчину-дракона.

Я пытался убедить Свету принять человеческий облик хотя бы на часок, чтоб мы могли взглянуть друг на друга как равные, а не как чудище и его «пленник». Напрасно – она оказалась непреклонна, сказала, что не хочет менять обличие и становиться человеком. Столь же непреклонным оказался и я, когда она предлагала мне стать драконом. Тоже на часок. Много говорила мне о том, насколько это здорово – почувствовать себя большим, сильным, хвостатым и зубастым. Но меня это не убедило, ибо я прекрасно знал, что дракон – очень могущественное существо и заставит меня скучать по альтер эго. Кроме того, раз уж я родился человеком, значит таковым и останусь. Принцип есть принцип.

«Ваш взгляд считаю истинно верным, товарищ Чудов, – сказал СЕКАЧ, прервав вдруг мои мысли. – Остаться человеком значит сохранить человеческий уклад жизни».

«Ты говорил, что не умеешь считывать мои измышления, – сказал я. – Врал, поди?»

«Нет. Последние предложения вы произносили мысленно вслух. Потому я их и услышал».

«Правда? Я и не заметил. Не подскажешь, где мне куртку найти? Или рубашку хотя бы?»

«Самый логичный и, пожалуй, единственный вариант – шкаф в вашей комнате. Иных мест для хранения одежды я не замечал».

«Лучше и не скажешь – вариант и правда самый логичный. Знаешь, СЕКАЧ, а ведь не будь тебя, я бы и без всяких подсказок пошёл к шкафу. А так, решил у тебя спросить, сам не знаю зачем. Разум слабеет, если есть универсальный помощник».

«Будьте уверены, товарищ Чудов, учёные видят это и будут пытаться решить проблему. Помощник в лице имитации интеллекта должен помогать, а не мыслить за носителя».

«Главное, чтобы не вышло так, как однажды вышло с Интернетом. Вроде рассчитывали на то, что людям откроется безграничная библиотека со знаниями, а в итоге он превратился в информационную помойку, где резвятся дезинформация да дегенераты со столь же дегенеративными продуктами «умственного» труда».

«Не выйдет. Времена изменились, товарищ Чудов. В отличие от транснациональных корпораций того времени, современная российская власть не ставит своей целью оглупление населения. Как вы знаете, нам нужны не «грамотные потребители», а наоборот, нужны развитые и умные люди, которые не будут подвержены вражеской пропаганде и будут приносить пользу себе и обществу. Будьте уверены, учёные и разработчики программного обеспечения приложат все усилия к тому, чтобы внутримозговые помощники, когда они станут массовыми, именно помогали людям, а не заменяли их мыслительную активность».

«Дай-то Бог, СЕКАЧ, дай-то Бог».

«Позвольте спросить. Считывая энергетический фон внутри вашего мозга, я ощущаю определённые волнения и даже страдания, когда вы думаете о Светлане. Почему так, товарищ Чудов?»

«Да я… Как бы выразиться-то? В общем, задели меня слова Светы, что она не хочет быть человеком. Вот чего-чего, а этого я не ожидал. Чем ей так не нравится человеческая форма и нравится драконья? Может, ты знаешь, СЕКАЧ?»

«Ранее Светлана говорила, что переход из одного состояния в другое позволил ей почувствовать себя «свободным человеком». Быть может, причина в этом».

«Ну или драконицей, если быть точным. Цитата».

«Именно. Буду честен, мне трудно понять логику Светланы – она одновременно и страдает от того, что не может быть близка с вами, одновременно и не хочет изменить это, едва не кичится своим статусом и внешностью. Внутри неё явно борются две противоположности, и она не может выбрать».

«Чувствую, что она уже выбрала. Не захочет она быть человеком. Носить чешую, махать крыльями и грозно рычать явственно лучше, чем быть скучным и «усреднённым» Хомо Сапиенсом. Человеком ведь не почувствуешь ту мощь в собственных руках, что предоставляет дракон, не помашешь длинным хвостом, не покрутишь-повертишь в лапе ближнего своего. Тьфу! Женщину хрен переубедишь».

«Сарказм – хорошее средство для эмоциональной разгрузки, товарищ Чудов. Главное – не терять энергию».

Парящую вокруг меня потерянную энергию я собрал и, сформировав эдакую верёвку, ею же с громким хлопком открыл классического вида деревянный шкаф с двумя дверцами.

– Пусто! – заключил я и усмехнулся. – Да кто бы сомневался!

«Больше вариантов у меня нет, товарищ Чудов. Будь у вас доступ к формированию реальности, я бы помог вам создать себе одежду».

– Да Бог с ней, с одеждой. Под одеялом согреюсь, – я почувствовал сильный прилив лени и плюхнулся на кровать, промурлыкав затем от удовольствия и приятных ощущений от прохладной постели. – Ох, чудо-то какое!

«Не расслабляйтесь, товарищ Чудов, сегодня пятница. Светлана ещё может потребовать от вас идти учиться энерговедению».

«Пусть для начала проснётся. Да и вообще, я себя плохо чувствую. Пусть лучше мне лекарство какое-нибудь сделает, чтоб я выздоровел поскорее».

«Боюсь, вам придётся ждать выздоровления без лекарств. Аналог РаЗаж-21, в котором вы находились, является местным, так скажем, собирательным образом всех веществ, которые вводят в ваш организм в экстренных ситуациях. Отдельных лекарств выдать вам невозможно».

«Ах, вот как. Мне же от этого лучше. Болею и всё тут».

Многие годы я не мог лежать так долго, как сейчас. В армии вообще лежать даже в свободное время не разрешается, только во время отбоя или если заболел.

«СЕКАЧ, Света ещё спит?»

«Боюсь ошибиться, но, кажется, она только-только пробудилась».

«Ох, значит, сейчас придёт. Притворюсь, что сплю. Посмотрим, что сделает».

«Вы хотите поиграть с ней?»

«Можно и так сказать. Хоть порезвлюсь немного».

Я уткнулся в подушку и стал ждать. Пока ждал, едва не заснул по-настоящему. Дверь тихо открылась, послышался цокот когтей и шуршание хвоста. По телу пробежал горячий воздух – Света обнюхивала меня. Это вообще её любимое дело – ткнуть в меня носом и, часто дыша, щекотать потоками воздуха и мягкой чешуёй. Но сейчас я держался молодцом и упорно делал вид, что сплю беспробудным сном. Осторожно положив на меня лапу и потормошив, Света сказала:

– Вставай, ворчун, пора на занятие.

– Да быть не может! – я мгновенно развернулся и посмотрел на драконицу свирепым взглядом. – Да я чуть не помер ведь! А ты меня уже на занятия тащишь? Лучше убей, не пойду никуда.

– Ох, ленивец ты мой ленивец, – Света покачала головой и легла на живот. – Как же мы будем Анугиразусу противостоять-то, а?

– А вот не знаю. Я бы рад, Свет, заниматься, да только состояние у меня сейчас не самое подходящее. Претензии выговаривай тому дураку, который выставил мне во враги ту поганую тварь.

– А не может ли это быть какой-нибудь диверсией? – серьёзно спросила Света, наклонив голову набок. – Вдруг тебя хотели просто убить? Вообще-то разум действительно легко повредить такого рода перегрузкой.

– Всякое может быть, и правда. Я надеюсь на то, что этого человека уже наказали, кто бы он ни был. И что больше такого не повторится.

– Надо бы отправить запрос. Или иным способом найти виновника. И покарать за то… – суровый взгляд Светы вдруг сменился необычайно мягким, и она буквально замурлыкала. Глаза засветились, в них появился фиолетовый блеск. – За то, что у меня хотели забрать моего маленького ворчуна.

Света быстрым движением сорвала с меня одеяло до уровня торса и лизнула своим склизким языком. Я едва кони прямо на месте не двинул – испугался похлеще, чем во сне. Теперь меня покрывала противная густая слюна. Благо ещё, что без запаха.

– Господи, да что же ты творишь?! – возмутился я и рефлекторно отпрянул, к горлу подкатил ком. – Мерзость же!

– О, извини, не могла удержаться, – игривым голосом сказала Света и засмеялась. – Я просто рада, что успела спасти тебя. Ещё пара минут, и пришлось бы оплакивать тебя горькими слезами.

Света играла голосом, подобно актрисе, чего я за ней раньше не замечал. В нём легко читалась и комедия, и трагедия. Она быстро создала живой образ, который завораживал и смешил одновременно. Из-за этого происходящее столь же быстро превратилось в постановочную трагикомедию.

– Какое же счастье! – продолжала она. – Ох, какое же счастье, что всё обошлось. Как же хорошо, что ты сейчас лежишь передо мной тёпленький и живёхонький, а не наоборот…

– Ну всё, Свет, хорош, переигрываешь уже, – шутка явно затянулась, пора было заканчивать. – Спасибо тебе за помощь. Пойду я на занятия, пойду.

– Нет, сегодня никаких занятий не будет. Ты болеешь, – Света заговорила тихо и томно. – Я буду твоим врачом. Мечтаю вылечить тебя. Видишь, у меня кресты на одежде есть, и инструменты прилагаются, всё как положено.

– Не поймёшь тебя, – я покачал головой. – Ладно, давай тогда лечи. Диагностику проводи там, выписывай лекарства, что там ещё врачи делают?..

– Зачем? У тебя уже есть лекарство, – Света облизнула губы, как бы давая недвусмысленный намёк. – Я твоё лекарство.

После этих слов я продрог, во мне заговорил Человек – мой внутренний брат и нравственный ориентир. Я прекрасно понимал, что Света – женщина давно ушедших веков, где подобные пошлые выражения, наверное, были в порядке вещей. Однако сказать такое сегодня значит обозначить себя женщиной не то чтобы очень культурной. Перестав улыбаться, я поспешил заявить ей об этом:

– Света, ты чего? Прекращай эту отвратительную пошлость. Не сработает на меня такой дурацкий трюк.

– Эка заявил, – сказала Света и опустила голову пониже. – Ах, глупыш ты мой глупыш. Не понимаешь ты, что люблю я тебя. Люблю, а в твои жаркие уста поцеловать не могу.

Наяву я решил промолчать (всё равно не знал, что на это ответить), но мысленно обратился к СЕКАЧу:

«Как думаешь, врёт?»

«Не думаю, товарищ Чудов, – ответил СЕКАЧ не сразу, – мимика не выдаёт лжи. Да и само эмоциональное состояние скорее говорит о правдивости её слов».

«Хреново, что не врёт. «Любит», блин. Пусть в человека превратится, раз любит».

Света, в свою очередь, продолжала:

– Знаешь, Витя, не будь ты под надзором Евгения и будь у существ, вроде меня, в этом мире снов половые органы, я бы тебя давно уже обратила в дракона и с превеликой радостью почувствовала бы внутри себя ту твою мужскую часть, что совместно с женской частью творит чудо, называемое жизнью. Хотел бы ты того или нет, то было бы не важно, ибо ты в моём мире гость, а значит и законы тут действуют мои…

– Угу, всегда мечтал побывать в дракони́це, – было единственное, что я сказал. Мой отнюдь не равнодушный взгляд был направлен куда-то в сторону, рука гладила подбородок. Меня обуревало удивление – изъясниться так, как изъяснилась Света, и даже не запнуться хотя бы от стыда – это надо уметь.

– Не будь у тебя великой цели, – продолжала Света, – я бы нашла способ оцифровать твоё сознание в мой мир, и мы бы жили вместе до скончания веков. Думаю, из нас получилась бы хорошая пара, я бы сделала из тебя учёного, вместе бы трудились…

«СЕКАЧ, что она несёт? – искренне не понимал я, уже смотря прямо в глаза драконице. – Все эти дурные мечтания когда-нибудь закончатся?»

«Судя по голосу, ей они очень нравятся, – сказал СЕКАЧ, не ответив на второй вопрос. – Причём настолько, что они её… кхм… заводят».

«Теперь дракони́ца не только разошлась признаниями в любви, но ещё и возбуждается от них, – констатировал я. – Дальше чего ждать? Раздеваться начнёт? Станцует для меня? Что там ещё было популярно триста лет назад? Я-то человек взрослый, перетерпеть всякое могу, но мне и правда интересно».

«Вообще-то её халат уже давно расстёгнут, товарищ Чудов, – сказал СЕКАЧ. – А по поводу танцев – в архивах нет ни единого упоминания о возможности дракона исполнить нечто эротическое. Причина тому – нечеловеческая анатомия».

«Архивам верю, да и здравому смыслу тоже, но убеждён, что Света – женщина явно не из глупых. И дракони́цей найдёт способ меня «развлечь», если так уж захочет. Чёрт возьми, а я ведь даже воспротивиться не смогу».

К слову, белый халат с зелёными крестами и правда лишь свисал со Светы, уже не застёгнутый ни на одну из заклёпок. Сердце-реактор внутри её груди работало усерднее обычного, невооружённым глазом видна была вибрация.

– Из тебя получился бы интересный дракон, Витя, – продолжала Света. – Думаю, тебе бы подошёл красный цвет чешуи. И серые глаза. Да, металлические! А ещё я бы заставила тебя отрастить себе крепкие мышцы, худощавость идёт тебе только в человеческом облике…

Мне почему-то только сейчас пришло в голову проделать манипуляцию, призванную развеивать иллюзии Анугиразуса. Это могла быть и простая проверка, а могло быть и настоящее нападение, а учитывая, что любимое оружие Анугиразуса – безумие (ныне происходящее иначе не назовёшь), мне могла грозить смертельная опасность.

Манипуляция проста – воспользоваться методом рандомизации энергетического шифра, также известным, как «метод РЭШ по Змееву». Если в двух словах объяснять столь мудрёный термин, то это похоже на медленное взбалтывание банки с чем-то сыпучим, где хранится нечто не особо крупное. Когда враг суёт «руку» (отправляет запрос) в «банку» (разум), он стремится нащупать определённый объект (тот самый энергошифр), который позволит ему впоследствии сломать эту «банку». Энергопотоки и их запросы в чужой разум работают так, что нащупать энергошифр мало, его надо ещё и достать. Для этого нужна отдельная манипуляция, прервать которую позволит принудительное смещение энергошифра в другую позицию внутри мозга, который представляет из себя воистину обширное трёхмерное поле с невероятным множеством объектов. Злоумышленнику будет казаться, что искомое до сих пор находится там, но на самом деле его ждёт лишь провал.

Столь сложное объяснение считаю необходимым, поскольку, держа всё это в голове, я готовился почувствовать чужеродные «щупальца» внутри своего разума и прогнать их или попытаться ухватиться за них, чтобы попробовать считать с них какую-нибудь информацию, но с превеликим удивлением обнаружил, что мой разум чист и совершенно не тронут чужим влиянием.

Происходящее безумие было реальным. Света в действительности рассказывала мне о своих откровенно пошлых мечтаниях, смотрела на меня взглядом мягким и томным и с громкими щелчками отстёгивала заклёпку за заклёпкой на своей юбке. Драконица вздрагивала каждый раз, когда дециметр за дециметром она освобождалась от стесняющего костюма. СЕКАЧ говорил мне потом, что мои глаза тогда были выпучены, причём вовсе не от шока, а, как ни странно, от стыда.

Самым страшным для меня тогда оказалось то, что первобытная часть моей мужской психики, свободная ото всяких табу и дремлющая где-то в глубине, видела в этом процессе нечто женственное и привлекательное. Человек внутри меня молчал, а та неведомая часть видела в раздевающейся драконице властную и пылкую женщину, что, желая меня, исполнит любое моё желание. Глуповатая и до жути наивная моя физиология решила ответить на эти заигрывания сменой кровотока и учащением сердечных сокращений и дыхания. Энергия, пламенной аурой окружавшая тогда Свету, длинными и мягкими «щупальцами» ласкала меня, сам я, будто загипнотизированный, смотрел Свете в светящиеся фиолетовым глаза и уже готов был перестать сопротивляться. Полюбившаяся мною сущность всей своей составляющей хотела меня, я не хотел ей отказывать, но вдруг осознал себя и решил прервать долгий монолог.

– Света! – громко и яростно остановил я её, едва не сорвав себе голосовые связки. – Хватить уже чепуху пороть! Что происходит вообще? Что это за поток сознания, а? Я выздоровел, так ты теперь заболела, или что? Да застегни ты юбку, чёрт тебя дери! Развела тут порнографию среди бела дня.

Света скривила губы и шумно поскребла затылок. Глаза её внезапно потухли и вновь стали зелёными, взгляд стал хмурым, задумчивым и даже в некоторой степени непонимающим, сама она уселась в привычной позе.

– Хм, странно, я думала, этот метод сработает, – сказала Света. – В кино я часто такое видела. И в реальной жизни тоже.

– Свет, да ты нормальная вообще или нет?! – возмутился я. – Господи, я уж подумал было, что с разумом моим что-то не так и что Анугиразус сейчас мной завладеет и…

– Да помолчи ты, ворчун. Говоришь много. Сама знаю, что перегнула палку, – Света перестала смотреть мне в глаза, наверняка застеснялась. – Прости меня.

Хотелось основательно отчитать драконицу, но я лишь выдохнул, и меня быстро отпустило. В конце концов, она извинилась, чего мне допытываться до неё?

– Ладно, прощаю, – сказал я незлобно. – Но ты всё же потрудись объясниться.

– А что тут объяснять, Вить? Когда я услышала сообщение твоего мозгового помощника и прибежала к тебе, меня едва удар не хватил – ты трясся и исходил пеной, бедняга. Ты продолжал трястись и в растворе, я боялась, что если ты перестанешь, то это будет значить лишь одно – ты умер, – Света шмыгнула носом. – Ты трясся три дня. Все три дня я была рядом и места себе не находила, едва зенки себе не выцарапала, пытаясь понять, как тебе помочь.

Света протёрла глаза, её охватила печальная аура, она источала много энергии.

– Впервые в жизни я почувствовала себя бессильной что-либо предпринять. Это страшно, Вить, честно. Может, я и правда сошла с ума. От волнения ли, от страха ли, от того ли, что живу одна уже несколько сотен лет – не важно. Я боялась потерять тебя. Очень боялась. Не потому что страшусь гнева Евгения, а потому что ты… Ты такой маленький, молодой совсем ещё, но такой милый моему сердцу. Я должна защищать тебя, оберегать. Как это заведено в любой нормальной семье, где любящая жена защищает любимого мужа, если тому грозит смертельная опасность, и муж тоже защищает жену, ведь они формируют союз мужчины и женщины. Витя, я… – Света замялась, но затем продолжила в быстром темпе. – Я тоже хочу так. Хочу, чтобы у меня была семья. Чтобы она была у нас с тобой. Чтобы у нас были дети – то, чего у меня не было в той жизни, забыть о которой я пыталась веками.

Света уже не смахивала слёзы. Теперь они лились ручьями, крупными каплями падая на пол. Много печальных зрелищ я видел, но видеть женщину, столь сильно страдающую от бездетности и отсутствия мужской любви, видеть мне ещё не приходилось.

К голове прилила кровь – столь многое на меня свалилось в одну секунду. На самом деле, дико было слышать о желании Светы иметь детей. И вовсе не потому что это что-то дикое само по себе (наоборот, в нашей стране дети – это благо и неотъемлемая часть жизни любого), а потому что отнюдь не человек предо мной сейчас представал. Мысль эту я без промедления озвучил:

– Ты же понимаешь, что тебе придётся в таком случае стать человеком? Я не имею права и желания быть мужем дракони́цы. И детей она от меня иметь при всём желании тоже не сможет.

– Понимаю. И знаю при этом, что я не смогу им стать. Сменить внешность в этом мире мне уже нельзя. Здесь я уже навсегда останусь такой, какая я есть, – Света кое-как протёрла глаза и чуть приободрилась. – Но я, наверное, знаю способ. Генетика – вот этот способ! Цифровая моя сущность основана на моём генетическом коде, и я могу, прокравшись в чужой мозговой модуль через различные каналы и используя чужое тело, попасть в первый мир-измерение.

– Ничего не понимаю, – признался я. – Как генетика может помочь? А как же служба Евгению?

– Служить Евгению можно и вне ЭВМ. В конце концов, можно попытаться дублировать мой разум. Вряд ли это возможно, конечно, но попробовать всё равно стоит. А по поводу генетики – я могу внести изменения в чужой генетический аппарат и заменить другого человека собой.

– Как это? – продолжал я ничего не понимать. – Это же фантастика какая-то! Ты буквально влезешь к другому человеку в голову, сотрёшь его разум и генетический материал, заместишь своим и начнёшь видоизменяться в реальном времени в саму себя, какой была когда-то?

– В общих чертах – да. И нет, это никакая не фантастика. Во всяком случае, так говорят мне мои расчёты.

– Так это же просто убийство, – я нервно усмехнулся. – Причём не факт, что смерть эта будет безболезненной.

– Я и не собиралась влезать в голову к невинному человеку. Лучше всего подойдёт преступник, которому грозит смертная казнь. Ему и так умирать, так пусть его тело сослужит мне хорошую службу. Хм, похоже, есть на примете одна очень нехорошая женщина…

– А можно взглянуть на них, эти расчёты?

– Если способен залезть мне в голову, – Света постучала пальцем по виску, – то валяй. Ты не думай, что всё это – моя самодеятельность. Ты этого не можешь видеть, но я активно работаю совместно с учёными «Павлова». Мой разум шире, чем ты думаешь. Я могу одновременно вести с тобой светскую беседу и усиленно что-нибудь считать. Разработка технологии переноса сознания и генетического материала давно умершего человека может не только приблизить нас к разгадке многих тайн истории, но и привести к тому, что мы станем бессмертными. Так, во всяком случае, считают учёные. Как оно окажется в действительности, покажет время.

– Выходит, у меня есть шанс прикоснуться… Да что там прикоснуться – поучаствовать в создании революционных технологий?

– Именно так, дорогой мой Витя, – Света впервые улыбнулась. – А ещё мы с тобой можем стать первой семейной парой, которую создал современный мужчина и женщина прошлого. Можем ведь?

– Ну, как пойдёт. Там ведь много факторов… – я начал юлить. Неловко пока что мне было рассуждать о таких вещах. – Время, возможности. Логика намерений, как известно…

– Но в целом ты согласен, да? – Света наклонилась ко мне. – Если согласен, поцелуй меня. В носик.

– А чего не в губки? – саркастически спросил я нарочито смешливым голосом. – А чего не с язычком? А? Раз уж распоясалась, так чего мелочиться? Юбку, вон, даже застегнуть не хочешь.

– Ха! И это я ещё пошлой зовусь? – смеясь, спросила Света. – Хочешь осилить мои губы, значит? А пупок не развяжется?

– Развяжется, – ответил я. – Поэтому подставляй щёчку. Подставляй, подставляй, чего смотришь на меня так?

– Да просто… – Света захихикала и лучезарно заулыбалась. – Просто это всё так романтично…

Всё-таки поцеловал я дракона, впервые в жизни. А что ж поделать? Раз уж дал слово, значит надо держать.

Хотя чего я тут распинаюсь? Другие какие-нибудь драконы – чужаки, тут спору нет. А наши, русские, суть те же люди. Значит, ничего я не нарушил, и совесть моя чиста. Вот так!