Подарок богов

Глава 33

Андромеда с Пандорой появились возле границы защиты бункера. На щеке Андромеды красовался рубец, который, похоже, несмотря на все усилия Северуса, воспалился.

Руки и лицо Пандоры были покрыты мелкими ранками, напоминающими оспины. Девушки, немного помедлив, направились к двери этого странного дома.

Они еще не дошли до своей цели, как дверь с легким скрипом открылась.

— Сев, ты с этим управляющим интеллектом душа в душу живешь, узнай, как сделать так, чтобы эта чертова дверь не скрипела. Я уже чем только ее не смазывал, — раздался чуть приглушенный голос Сэма.

— Никак. Хоть всю маслом полей. Эта функция наподобие соловьиных полов, так что смирись. И не так уж громко она скрипит, — на пороге появился Северус. — Заходите.

— Опять будешь нас в холле держать? — улыбнулась Андромеда, но сама чувствовала, что ее улыбка жалкая, и особенно остро это ощущалось под пристальным взглядом Сэма.

— Нет, — Северус ответил очень неохотно. Он понимал, что, скорее всего, девушек придется оставить ночевать здесь, потому что Пруэтты показали себя немногим лучше Блэков, зачаровав чем-то мрамор на своем крыльце. — Проходите пока в лабораторию. Будем втроем думать, что делать с вашими ранами.

— Вместе? — Пандора растерялась. — Но среди нас именно ты лучший...

— Дэвис, — Северус замолчал. Через несколько секунд он терпеливо, словно человеку, страдающему умственной отсталостью, начал объяснять: — Я заканчиваю второй курс, Дэвис. Второй, не седьмой, и даже не пятый. Мне недавно исполнилось тринадцать лет. Да, я могу разобраться с каким-нибудь заковыристым зельем и приготовить его, но, Дэвис, по готовому рецепту. Я даже могу его немного модернизировать, если вижу, что, например, количество помешиваний явно превышает оптимальное. Для всего этого, Дэвис, даже мозги не нужны, нужно просто следовать рецепту, отслеживать промежуточные результаты и знать, что у тебя должно получиться. То есть нужно всего лишь не ловить мух и не отвлекаться. Я считаю, что на это способен абсолютно любой кретин. И если у кого-то что-то не выходит, значит, их больше волнует не то, что у него в котле, а то, что у него в данный момент в котелке, который на плечах. Ты мою мысль уловила, Дэвис? Я просто могу не отвлекаться и следовать рецептуре. Для вас из-за этих мерлиновых чар на мраморе нужно делать что-то принципиально новое. А мне пока, Дэвис, тринадцать лет, и я заканчиваю второй курс! Вы обе знаете больше меня в любом случае. Поэтому прекрати задавать дурацкие вопросы, чтобы не нарваться на такие же ответы. И мне все равно, что вы девушки и с вами нужно церемониться. Мне пока не нужно, а когда будет нужно, вы все равно уже школу закончите.

Северус резко развернулся, стянул мантию, бросил ее на вешалку и пошел к лаборатории.

— Постой, но если нужно что-то создавать, может нам лучше... — в замешательстве сказала Андромеда, которая в зельях не была сильна. Она даже на высшие зелья не попала.

— Сэм, объясни, я уже не могу. Я понимаю, стресс и все такое. А у меня нет стресса?! — взвился Северус. — Из-за вашей ненормальной семейки сегодня мой отец и дядя столкнулись с Тёмным лордом, и что сейчас будет, я даже не представляю!

— Сев, успокойся, — Сэм подошел и стиснул плечо мальчика. Тот постоял, потом потерся щекой о тыл дядиной ладони. Тактильный контакт с Винчестерами все так же действовал на него успокаивающе. И это работало в обе стороны. — Андромеда, если ты готова объяснять в больнице, где и как ты заработала свои порезы, я прямо сейчас туда тебя доставлю, — когда они перешли на ты? На этот вопрос ни Сэм, ни Андромеда не смогли бы ответить. Она медленно покачала головой. Нет, она не готова объясняться перед кем бы то ни было, что произошло.

— Можно что-нибудь придумать, — Пандора хоть и посещала Высшие зелья, но в своих силах не была уверена.

— Например, быстро сочини правдоподобную историю, по которой вы что-то взорвали. Что-то мраморное, потому что частицы мрамора все равно остались в ранах. Либо вы взорвали чей-то дом, либо подорвали какой-то памятник. И то, и другое не совсем законно. Так что не выеживайтесь, а пойдемте уже, думать будем, — Северус продолжил прерванный маршрут.

Когда они расположились вокруг стола в лаборатории, Северус достал несколько справочников по зельям, открыл таблицы совместимости веществ и таблицы результативности. Развернул несколько пергаментов, выдал девушкам перья и чернильницы, сам же взял любимый карандаш.

— Сев, — позвал его Сэм. — Я сейчас пойду к Дину. Мы побеседуем с Лестрейнджем. Я тебя очень прошу, если вы закончите все быстро, не заходите в тюремный отсек. Ни под каким предлогом. Хорошо? Ни сам, и тем более не пускай девчонок. — Северус пристально посмотрел на Сэма.

— Он правда хотел кого-то из них заавадить? — спросил он тихо.

— Да.

— Мы не зайдем, можешь не волноваться, мы вам не помешаем. Да, если ты не знал: полная звукоизоляция тюремного отсека запускается протоколом номер семнадцать. И прочитайте уже инструкцию.

— Сев, выпей успокаивающее. Давай, при мне. Ты сейчас на взводе, в таком состоянии работать нельзя.

Северус кивнул, подошел к шкафу, вытащил флакон и послушно выпил его содержимое.

Сэм проследил, чтобы зелье было выпито полностью, и вышел, закрыв за собой двери лаборатории.

Направляясь в камеру, Сэм думал только о том, как предстоящий допрос отразится на Дине.

Рудольфус Лестрейндж сидел посреди довольно просторного круглого помещения, стены которого были сплошь исписаны рунами, большинство из которых Руди не понимал. Его приковали к креслу наручниками, причем приковали не только руки, но и ноги.

— Ты долго, — Дин даже не посмотрел на Сэма, когда тот вошел. — Мы уже заскучали, правда, Руди?

— Активировать протокол семнадцать для тюремного отсека, — сказал Сэм, и только после этого обратил внимание на брата.

— Идентификация. Допуск разрешен. Протокол номер семнадцать для тюремного отсека активирован.

Рудольфус вздрогнул и нервно обернулся.

— И что это? — спросил Дин, выкатывая столик, прикрытый простыней.

— Универсальная заглушка, чтобы нашим интимным делам никто не помешал.

— Чудненько, — Дин откинул простыню. Сэм посмотрел на разложенные на столике инструменты и поморщился. — Тогда приступим, — он подвинул стул поближе к креслу, на котором сидел Рудольфус, и сел на него. Сэм остался стоять.

— Что вам от меня нужно? — спросил Рудольфус, стараясь не коситься на столик с пыточными инструментами.

— Поговорить. Мы так мило пообщались с твоим шефом. Он такой оригинальный, такой затейник... Убить нас хочет, а за что, даже не объяснил. Может, ты объяснишь?

Рудольфус, видимо, решил поиграть в героя, потому что мужественно проигнорировал вопрос.

— А кого из девочек ты хотел убить? — задал другой вопрос Сэм. Пленник продолжал хранить молчание.

Дин улыбнулся. От его улыбки страшно стало не только Рудольфусу, но и Сэму.

— Посмотри вот сюда, видишь все эти инструменты? Инквизиторы знали, как можно разговорить колдунов. Круциатус действует, пока маг держит палочку, в этом его минус, на мой взгляд. Нет, чтобы вывести противника из боя, его реально хватит, но пытки? Круциатус и пытки? Это пошло, это грубо, и к этому привыкаешь. А когда привыкаешь, то вполне способен терпеть, мы с твоим шефом это выяснили. Кстати, на примере своего сына хочу сказать, что маги ни черта не умеют лечить переломы носа, так что шеф утратил часть своей неземной привлекательности. Но это так, о птичках, — Дин покопался на столе и вытащил связку тонких, достаточно длинных игл. — К тому же, как показала практика, если маг неплохой менталист, то действие Круциатуса может ослабнуть. В некоторых случаях это заклятие не действует вообще.

— Зачем ты все это рассказываешь?

— Правда, зачем я это тебе рассказываю? — Дин не торопясь выбрал одну из игл и отделил ее от остальных. — Ты ведь о Круциатусе все знаешь, не правда ли? Но ты не знаешь о другом. В Святой Инквизиции инквизиторы, хотя, скорее, палачи, проповедовали пытки непрекращающейся боли. Они воздействовали на такие точки человеческого организма, что боль была воистину адской. И она продолжалась, и продолжалась, и продолжалась. Кстати, ломали кости и как-то портили портрет ведьмам самые неумехи, буквально позорище своего Ордена. Ведьму же еще сжигать надо было, ее нельзя было предоставлять народу изуродованную пытками, потому что люди должны были видеть — да, точно ведьма! Поэтому, у истинных мастеров своего дела ведьмы практически не имели внешних повреждений. Ты настроен говорить, или будем проверять постулаты инквизиторов?

— Иди к Мордреду.

— Знаешь, я бы сходил, — Дин схватил его закованную руку и буквально пригвоздил к подлокотнику, заставив распрямить пальцы. — Рыцари, прекрасные дамы, турниры... Увы, приходится тебе лекцию про пытки читать. Может, мне в какой-нибудь палаческий колледж профессором податься? Одно из самых чувствительных мест человеческого организма — это... это не то, о чем ты подумал, — Дин хмыкнул. Он боялся. Боялся, что придется идти далеко, чтобы разговорить этого человека, привыкшего к Круциатусам своего шефа. Он боялся за себя, за то, что снова испытает удовольствие от пыток. Он уже практически себя ненавидел. Но и поступить по-другому не мог. Можно было накачать Руди сывороткой правды, и он бы все рассказал. Но что дальше? Империус, чтобы дойти до его сейфа? А если он умеет его скидывать или как-то сопротивляться, не говоря уже о гоблинах, которые могут заметить, что хозяин сейфа какой-то не такой, как обычно? Винчестерам нужно было получить правдивые ответы и добровольную (относительно добровольную, конечно) помощь. Именно поэтому Дин сейчас и переступал через собственное «я». — Одним из самых чувствительных органов в человеческом организме являются пальцы. Даже не сами пальцы, а ногтевое ложе. И самое противное знаешь, в чем? Там столько нервных окончаний, что эту боль нельзя полностью заблокировать, даже самому тренированному терпеть боль человеку.

Дин сжал указательный палец Рудольфуса и начал медленно загонять под ноготь выбранную иголку. Сначала Рудольфус молчал, сжимая зубы. На лбу появилась испарина. Но иголка медленно двигалась внутрь, и терпеть боль было уже невозможно. Рудольфус глухо застонал.

— Молодец, не многие так могут, — высказал свое восхищение Дин. — Но ты только представь, у тебя двадцать пальцев, а в иголках у меня недостатка нет. И это только начало, — он слегка шевельнул иголку, которая уже наполовину скрылась под ногтевой пластинкой. Сэм отвернулся, а Рудольфус, не выдержав, заорал. — Ну что, будем говорить?

— Да! С одним условием. После вы меня отпустите и наложите Обливиэйт.

— Не наглей, — Дин резко вытащил иглу и бросил ее на стол. Руди вскрикнул, но боль начала понемногу утихать, и он смог сосредоточиться на предстоящем предательстве.

— А я не наглею, я жить хочу. Если Темный Лорд узнает, что я с вами откровенничал... А с другой стороны, если не начну, с вас станется запытать до смерти. Вам что, Обливиэйт жалко?

— Вот что значит четкая жизненная позиция, — Сэм подошел ближе. — Нам не жалко, сделаешь все, как надо, получишь свое забвение. Итак, зачем вы пришли к Пруэттам?

— Белла узнала о предстоящей женитьбе. Она даже к родителям не пошла, чтобы этого позора не видеть.

— А братья Пруэтты здесь при чем?

— Они все знали. У них дома эти двое встречались. И Мерлин бы с ним. Пруэтты тоже не горят желанием наладить отношения, запретили бы, да и всех дел, но эта дура умудрилась забеременеть.

— Да в чем конфликт-то? — Дин откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. — Насколько я понимаю, оба из хороших семей, в чем прикол вражды? К тому же он — Уизли, а не Блэк.

— Сейчас это уже неважно, в чем основа конфликта. Мать Артура — урожденная Блэк.

— Тьфу на вас с вашими заморочками. И меня еще спрашивают, почему я не женат, — Дин покачал головой. — Ладно, семейная ссора, все дела, братцы виноваты, покрывали потому что, и даже с подранком Долоховым понятно: сам рассчитывал на что-то и так обломился. А жена почему не пришла?

— Она хотела, и выражала свое желание достаточно громко. Темный Лорд решил наградить Беллу за преданность и заняться Пруэттами лично.

— Вот, Дин, учись, как нужно ухаживать за замужними женщинами. Она свою хотелку высказала, раз — и голову скотины, из-за которой дама расстроилась, ей на блюде. Ты лучше скажи, ты из-за этого озверел? На девчонок накинулся, чуть не убил. Понимаю, адюльтер — это неприятно, а тот, кто рога наставил... ну, с ним особо не поспоришь, на дуэль не вызовешь, эту блядь не удавишь, чревато... А дерьмецо-то кипит, куда-то девать его надо. Мне, конечно, тебя жаль, мужик, но ты сам виноват. Знал же, что она с самого соплячества влюбленная в шефа, как кошка. Думал, замуж выйдет — пройдет?

— Откуда ты знаешь? — тихо спросил Рудольфус.

— Тоже мне, секрет Полишинеля, — фыркнул Сэм. — Об этом все знают, кому интересно.

— Ага, даже я знаю, хотя мне неинтересно. А вот ты, Сэм, садист. Я всего-то иголку под ноготь загнал, а ты по живому без ножа режешь. Твой шеф твоей бабе еще ценных презентов не делал, кроме голов, вызвавших неудовольствие? Я не цветы имею в виду, как ты понимаешь.

— Какую-то чашку и книгу, принадлежащую Основателям, хотя я в этом не уверен. Какая-то ерунда, что-то вроде руководства для учителей.

— Чудненько. И где все это?

— В фамильном сейфе. Беллатрикс сразу же свои сокровища туда отнесла.

— Отлично. Мы подошли к самому главному. Нам нужны эти вещи. И чаша, и книжка. Сам отдашь, или нам нужно будет прибегнуть к определенному воздействию?

— Сам, — подумав, сказал Рудольфус.

— Тогда ты сейчас быстренько Непреложный обет нам даешь, сходим в банк — и на все четыре стороны.

— Про Обливиэйт не забудьте.

— На поведение твое посмотрим, — Сэм вышел из комнаты и пошел за Северусом, чтобы тот провел обряд.

Он вошел в лабораторию. На огне уже стоял котел, в котором что-то булькало. Северус сосредоточено считал помешивания. Наконец он отложил лопаточку и погасил огонь.

Накрыв котел крышкой, Северус сказал:

— Сейчас, нужно, чтобы все это настоялось. Часа два.

— Как дела? — Сэм улыбнулся, увидев удовлетворение на лице Северуса.

— Хорошо. Пандора вспомнила, что за заклятье, а Андромеда вспомнила, что возле крыльца никак не могли вырастить лаванду. То она вяла на корню, то, наоборот, начинала налезать на мрамор. В общем, антагонистична до крайней степени. С остальным все просто. А у вас?

— Руди оказался на редкость словоохотлив. Он прямо-таки сразу согласился нам помочь и даже практически сам настоял на некоторых мерах предосторожности. Сев, ты нам нужен. Проводи девушек в гостевую спальню, ту, в которой две кровати стоят, пусть пока отдохнут. Думаю, вы согласитесь остаться на ночь? Это не слишком неприлично?

— Мы можем сказать, что ночевали в Хогвартсе, — пожала плечами Пандора.

— Хорошо, мы ждем, Сев.

Непреложный обет Рудольфус принес быстро. Ему самому не терпелось, чтобы все, наконец, закончилось. Палочку ему пока не вернули. Но это его не сильно огорчало. Он не видел ничего криминального в вопросах братьев. Также он недоумевал, для чего им понадобились вещи, пусть и хранящиеся в сейфе, но в ценности которых сам Руди сомневался. Он неплохо изучил Темного Лорда и прекрасно знал, что с по-настоящему ценными вещами тот просто так не расстанется.

Гоблины в банке недоуменно посмотрели на их компанию.

— Вы с мистером Лестрейнджем идете?

— Конечно, мы же лучшие друганы, — Дин положил руку на плечо Руди и широко улыбнулся. — А что, какие-то проблемы?

— Нет-нет, никаких проблем. Просто ваш выбор «лучших друганов» поражает воображение. Идемте, — пока они направлялись к монорельсу, гоблин снова обратился к братьям. — Мы согласны подождать до лета. Не позднее августа приходите в банк, чтобы оформить договор и получить порт-ключи.

В сейфе Рудольфус сразу же протянул Сэму чашу. Сэм, изучивший эти вещи в достаточной степени, без колебаний взял ее и поместил в специально захваченную с собой сумку. Книгу Руди достал с другой полки и так же протянул Сэму. Сэм открыл ее и тут же захлопнул.

— Что за письменность?

— Кельтские письмена.

— Ты меня просто поражаешь своими талантами. Знаешь кельтский? Что используется для перевода?

Рудольфус вздохнул и снял с полки очередной артефакт: простой темный с изумрудными вкраплениями камень.

— Прикладываешь к книге, прямо к обложке. Оставляешь на пятнадцать минут. Читаешь, словно на своем родном языке, хотя изначальные текст и написание не меняются.

— Удобная вещь, — согласно кивнул Дин. — Ты же, как наш лучший друган, подаришь ее нам?

— Забирайте, — обреченно махнул рукой Рудольфус.

Выйдя из банка, они свернули в Лютный. На улице никого не было видно. Сэм поднял палочку.

— Обливиэйт. Ты смог освободиться и аппарировал. В Лютном на тебя напали. Ударили по голове, но ничего не взяли, наверное, их кто-то вспугнул.

Они ушли, пока Рудольфус пребывал в некой прострации. Палочку просто засунули в карман мантии.

Аппарировав домой, Винчестеры направились в лабораторию, чтобы разобраться с крестражем. Сэм также хотел посмотреть, что за книга им досталась.

— А знаешь, — Дин вертел в руках нож, пока Сэм снимал верхние слои защиты. — Мне его жалко. Если бы не его супружница, может, и не спятил бы мужик. Не так быстро, во всяком случае.