Подкидыш из прошлого (СИ)

Глава 45

— А это еще что? — спросил Антон, поднимая с полу пакет.

Я пожала плечами:

— Его оставил курьер, который принес сумку. Он попросил меня расписаться в ее получении. Затем посадил ребенка на стол и, уже уходя, положил рядом конверт.

— И на этой чертовой расписке были указаны твои данные? — строго спросил Туманов.

— Нннет. Вернее… я не заметила. Все произошло так быстро. Курьер усадил малыша и, оставив конверт, чуть ли не сбежал, не дав мне опомниться. Я выскочила вслед за ним, но его и след простыл.

Слезы уже готовы были хлынуть из глаз. Я с трудом сдерживалась, чтоб не разреветься.

— И вообще… я вначале подумала, что это… сюрприз… от тебя…

— Да ты в своем уме! Какой сюрприз?! — В голосе Туманова слышна была ярость. На какое-то мгновение мне стало страшно. Я никогда не видела его таким.

— Значит так, — продолжил он голосом, не терпящим возражений, — поехали!

— Кккуда? А ребенок?

— В полицию. Именно с ребенком… Хотя, нет. Надо сначала посмотреть, что в конверте. Ты не трогала его?

— Нет. Наверное, он упал, когда я брала ребенка на руки.

Туманов осторожно двумя пальцами поднял пакет с пола. Я застыла в надежде, что содержимое конверта даст ответы на все вопросы и чудесным образом объяснит, что произошла ошибка. И ребенка доставили не по адресу.

Затаив дыхание и прижимая к себе малыша, ждала, пока Антон вытряхивал содержимое конверта на стол. Стараясь не дотрагиваться руками до выпавших бумаг, он с прежней осторожностью с помощью карандаша разложил бумаги и внимательно всматривался в них.

Я подошла поближе.

То, что я увидела, привело меня в недоумение. Беглый осмотр титульных листов констатировал, что кто-то тщательно подготовился к передаче ребенка в чужие руки. Здесь было свидетельство о рождении. Справки о прививках. Какая-то доверенность. И два письма.

Отбросив осторожность, Туманов уже взял один из документов и стал зачитывать вслух:

— Свидетельство о рождении. Ребенок: Минин Роман Матвеевич. — Эти слова буквально пригвоздили меня к полу. — А он бесстрастно продолжал: — Мать Данилова Арина Степановна. Отец — Минин Матвей Павлович.

Боясь уронить ребенка, я опустилась в кресло. Стало трудно дышать.

— Этого не может быть! — пронеслось молнией. — Это просто невероятно. Как? Почему? Они что оба погибли?!

Вопросы сыпались один за другим. Я уже не слышала слов Туманова. И только безотчетно крепче прижимала малыша к себе малыша. Он заплакал.

— Уйми его! Тут вот письмо. Лично тебе.

Антон посмотрел на меня. В глазах мелькнуло что-то зловещее. А, может, мне просто показалось.

— На-на! Читай! — Он сунул мне листок, исписанный аккуратным ровным почерком. Я узнала почерк Арины. При всей ее взбалмошности и безалаберности, у нее был каллиграфический почерк, за что ее всегда хвалили учителя в начальных классах.

Но буквы поплыли перед глазами. Матвей вынужден был подхватить меня и малыша.

— Ксения, очнись! — он слегка похлопывал меня по щеке. А ребенок, которого он усадил на пол, заходился громким плачем.

— Мальчик… Это… мой племянник. Сын сестры… Арины.

— Ну да. И Матвея. Насколько я помню из твоих рассказов, того самого, который бросил тебя и женился на твоей сестре.

— Антон, дай мне ребенка, — еле слышно произнесла я.

— И что ты собираешься с ним делать? — в голосе возмущение.

— Не знаю. Но его надо накормить. Наверное, переодеть.

— Ты с ума сошла! Тебе подкинули ребенка люди, которые предали тебя. А ты собираешься возиться с ним! Надо немедленно сообщить об этом в полицию!

— Но с ними, наверное, что-то случилось…

— Да ни фига с ними не случилось! Вот отказ твоей сестрички от сына. И доверенность на усыновление или оформление опеки. Ты хоть понимаешь, что они подбросили тебе ребенка, а сами…

— Антон, отвези нас домой. Прошу тебя.

— Ты блаженная! — заорал он. Малыш, умолкнувший на мгновение, заплакал пуще прежнего.

— Не пугай ребенка, — тихо, но настойчиво произнесла я. — Или ты помогаешь нам, или я вызову такси.

— А я тебе говорю, что надо в полицию! Немедленно! Иначе…

— Иначе, — перебила я его — будет потом. А сейчас пора подумать о ребенке.

Не знаю, откуда у меня появилась настойчивость и уверенность в том, что я поступаю правильно.

— Надо внимательно ознакомиться со всеми документами. И только после этого сделать выводы. Ты с нами? — Я с трудом поднялась с кресла и шаткой походкой подошла к малышу, который уже охрип от плача.

— Все, все, мой маленький. Успокойся. Сейчас поедем домой. Все будет хорошо.

Глядя на меня покрасневшими от слез глазками, он улыбнулся мне. Эта улыбка придала мне силы. Взяв его на руки, я повторила свой вопрос Туманову:

— Так ты с нами?

— Ты ненормальная, — устало ответил он. Но, видя мою непреклонность и решительность, сгреб в кучу все бумаги.

— Сможешь донести его до машины или я сначала отнесу сумку, а потом вернусь за вами?

— Смогу, — улыбаясь ответила я. — Спасибо тебе. Ты опять спасаешь меня. И не только меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍