Подозреваемый

Коррупция

Костя был в отчаянии. Еще три дня тому назад я мельком встретился с ним, и он находился на таком творческом подъеме, что можно было позавидовать.

— Я написал доклад "Коррупция в России и воспитание". Назаров сказал, что это очень стоящая работа, и порекомендовал меня прочесть лекцию на эту тему в одной из школ города.

— Прекрасно, — похвалил я. — Покажешь доклад?

— Конечно, мне хотелось бы обсудить с вами кое-какие вопросы.

И вот он у меня чернее тучи:

— Меня согнали с трибуны! Меня обозвали мальчишкой, ничего не смыслящим в жизни, — жаловался он, размахивая руками.

— Кто согнал? Кто обозвал?

— Педагоги! Кто же еще! Им, видите ли, не понравилось, что школа насквозь коррупционное заведение, где все учителя, без исключения, оправдывают коррупцию, считают ее вынужденной мерой прожиточного минимума учителя. Меня в коридоре остановил один старик-пенсионер и сказал: "Я на сто процентов согласен с вами. Но как прожить, скажем, учителю начальных классов, если его заработка едва-едва хватает на хлеб и на соль. Причем это не образ, а реальность. Вот учитель за крошечные вознаграждения и занимается дополнительно с ребятишками, у которых, как правильно вы говорите, формируется коррупционное мышление…"

— Покажите мне ваш доклад, — сказал я Косте.

Он протянул мне несколько листков, набранных на компьютере.

(Здесь также использованы исследовательские материалы доктора юридических наук, профессора С.В. Максимова. Примечание автора).

Я стал читать.

"Под коррупцией традиционно понимается продажность и подкупаемость лиц, наделенных публичными функциями. Коррупционером является не только тот, кого подкупают (государственный служащий или общественный деятель), но и тот, кто подкупает. В национальном законодательстве получение каких-либо незаконных преимуществ традиционно оценивается как зло значительно большее, чем предоставление таких преимуществ. Семейное воспитание активно эксплуатирует это различие в общественной опасности незаконного получения и предоставления незаконных преимуществ, нередко формируя у ребенка стереотип полной нравственной оправданности предоставления незаконных вознаграждений, при условии что такое вознаграждение способствует получению "заслуженного" или "положенного".

Опасность укрепления в сознании ребенка коррупционных стереотипов состоит прежде всего в том, что в его глазах справедливость, равенство всех людей перед законом вне зависимости от их имущественного положения перестают быть абсолютными ценностями. Коррупция отрицает в сознании ребенка сам смысл закона как общего для всех правила поведения и сам смысл государства как инструмента поддержания единого в обществе порядка.

Коррупция как социальное явление включает значительное число видов правонарушений (преступлений, уголовных проступков, административно наказуемых проступков, дисциплинарных (служебных) проступков, гражданско-правовых деликтов), а также некоторые виды аморального (с точки зрения доминирующей в данном обществе системы ценностей) поведения. Противоправность и аморальность отдельных видов коррупции иногда не совпадают. Принятие членом предметной экзаменационной комиссии перед началом экзаменов в качестве подарка от экзаменуемого пачки сигарет стоимостью 20 рублей, а равно и само дарение могут рассматриваться в соответствии с уголовным законодательством России как преступления (получение и дача взятки соответственно), наказуемые лишением свободы на срок до 5 лет в первом случае и до 3 лет во втором. При этом большая часть родителей, как показывают опросы, не считает подобного рода поступки даже аморальными.

Грань между актом коррупции, с одной стороны, и получением подарка (или дарением), протекционизмом, личными предпочтениями, основанными на любви, дружбе или иной привязанности, — с другой, бывает настолько тонка, что даже специалисты оказываются не способными отделить одно от другого. Не только ребенку, но и взрослому зачастую трудно объяснить, почему подарок родителей директору муниципальной школы, сделанный перед выпускным экзаменом, является коррупцией, а такие же действия по отношению к директору частной школы — нет.

Коррупция в России, как, впрочем, и в большинстве других стран мира, является весьма распространенным феноменом. Многие виды коррупции стали частью социальной жизни, не видимыми не только для закона, но и для общественного мнения. Некоторые превратились в социальную привычку, семейные стандарты. К числу наиболее распространенных и практически не осуждаемых форм коррупции относятся и подарки государственным и муниципальным социальным работникам (прежде всего врачам, учителям, воспитателям детских садов), преподносимые с целью обеспечить своему ребенку больше внимания, приоритетную помощь или заботу.

Особое место в жизни россиян занимает так называемая вынужденная коррупция, когда осуждается лишь получение незаконного вознаграждения, но не его предоставление. К сожалению, в глазах абсолютного большинства людей законная или благородная цель оправдывает подкуп как средство ее достижения. Подкуп должностных лиц престижных муниципальных детских садов или школ, государственных высших учебных заведений, обучение в которых является практически бесплатным, с целью получить место вне конкурса или общих правил обычно не осуждается. Вместе с тем принятие этими лицами любых видов незаконного вознаграждения традиционно оценивается общественным мнением как коррупционное деяние.

Стандартная ошибка тех, кто разрабатывает и внедряет различные меры борьбы с коррупцией, состоит в неправильном определении целей этих мер. Обычно переоценивается эффективность отдельных мер борьбы с коррупцией, в результате чего утрачивается доверие к этим мерам. Это положение относится и к различным формам гражданского образования, в том числе к правовому обучению учащихся средних общеобразовательных школ России, которое сейчас медленно восстанавливает некогда утраченные позиции. Определяя цели гражданского образования детей, следует всегда помнить о том, что коррупция не может быть полностью уничтожена средствами воспитания до тех пор, пока существует ее объективная основа в виде разницы между реальной ценой полномочий чиновника и официальным вознаграждением его труда.

В обозримом будущем при сохранении существующей системы социального устройства ни одно общество не будет в состоянии заплатить государственным служащим столько, сколько действительно стоят их полномочия. Цена полномочий любого судьи, рассматривающего уголовные дела, — судьба, а нередко и жизнь значительного числа людей. Цена полномочий президента страны — национальное достояние. Коррупция живет в сознании людей, передаваясь от одного поколения к другому в форме социальной привычки.

В числе основных средств борьбы с коррупцией сегодня обычно называются:

1. Экономический консерватизм (продолжительность любой экономической реформы должна быть ничтожна по отношению к продолжительности периода стабильного экономического развития. Чиновник должен иметь объективные основания полагать, что его имущественное положение не может измениться внезапно и существенно).

2. Политическая стабильность (публичный служащий должен быть уверен в том, что реформирование государственного устройства и аппарата — медленный и хорошо прогнозируемый процесс).

3. Уменьшение энтропии правовых установлений (неопределенность правовых норм, возможность произвольного выбора чиновником пределов применения этих норм должны быть настолько малы, чтобы чиновник объективно находился в узком коридоре правового пространства, а не на футбольном поле).

4. Обеспечение достаточно высокого уровня раскрываемости наиболее опасных форм коррумпированного поведения (в условиях, когда раскрываемость взяточничества менее 10 %, с угрозой наказания перестают считаться как с препятствием для получения незаконных преимуществ).

5. Выявление и пропаганда элементов национальной системы государственной службы, не подверженных или мало подверженных коррупции.

6. Укрепление солидарности населения с правовыми запретами на различные виды коррумпированного поведения посредством согласования законодательных установлений и общественного мнения.

7. Формирование стереотипов некоррумпированного поведения посредством новых образовательных технологий (прежде всего используемых семьей, школой, средствами массовой информации).

Именно последнее направление борьбы с коррупцией представляется нам наиболее перспективным с точки зрения использования возможностей современного гражданского образования детей и их родителей.

Коррупция может быть ограничена при помощи гражданского образования главным образом путем придания этому злу явного характера, а также при помощи изучения конкретных механизмов реализации своих прав без подкупа.

Коррупция может быть существенно ограничена при помощи совместного гражданского воспитания детей и их родителей, формирующего у них способность реализовывать и защищать свои права, не нарушая чужих законных прав. Наибольшую эффективность здесь, на наш взгляд, может представлять разработка специальной технологии взаимосвязанного семейного и школьного антикоррупционного воспитания, основанной на принципах открытого обсуждения коррупционных предрассудков, гласности, сочетания игры и реальности, единого информационного пространства, использования международного опыта (в частности, широко обсуждавшегося на специальной Международной конференции по проблемам противодействия организованной преступности и коррупции средствами гражданского воспитания детей, проходившей 23–24 октября 1997 года в Мехико).

Эффективность антикоррупционного воспитания детей в значительной степени будет определяться способностями родителей и учителей вести предельно честную дискуссию со своими детьми и учениками, увидеть и преодолеть коррупционные стереотипы и предрассудки в себе, показать отсутствие принципиальной в нравственном измерении разницы между "маленькой" и "большой" коррупцией".

— Я готов подписаться под каждой строчкой этой работы, — сказал я после прочтения материала. — Глубоко и крайне современно.

— Я использовал в этом докладе самые последние исследования Московского института МВД РФ и Института актуального образования "ЮрИнфор-МГУ". Я и предупредил педагогов, что в своем выступлении познакомлю их с новейшими исследованиями ученых, работающих многие годы по этой проблеме.

— Это как раз их и убило. Вы им доказали, что они живут коррупционной жизнью и никогда не будут заниматься антикоррупционным воспитанием. Все это правильно, но здесь есть одно "но", которое совершенно четко обозначил старик-пенсионер. Можно ли обвинять нищих, выпрашивающих милостыню? Можно ли винить бомжей за то, что у них нет жилья? Можно ли винить учителей за то, что они не имеют средств покупать хорошие книги, нормальную одежду, качественные продукты? Одним словом, надо винить тех, кто ставит в необходимость того же учителя принимать подношения, ждать подарки, которые хоть как-то улучшают его жизнь.

— Значит, я был не прав, обвиняя педагогов в коррупционном воспитании?

— Если говорить по большому счету, то, может быть, и не прав. Нельзя обвинять обиженных. В этом я твердо убежден. Коррупционное мышление задается коррупционной властью, коррупционным укладом жизни всей страны. На разных социальных уровнях коррупция приобретает свои коренные различия. Когда богатые отстегивают таким же богатым, как и они сами, солидные взятки или просто подношения, то это почти узаконенный стиль безнравственной жизни этих богатых людей, которые дают и берут взятки не в силу крайней нужды, а в силу того, что считают различные формы коррупции нормой. Касторскому или Шамраю ничего не стоит подкупить чиновников любого уровня, на продажности или коррупции и строятся отношения на этом социальном уровне: "Ты — мне, я — тебе!" И разумеется, многое делается за счет государства. А откуда эти средства берет государство? Отнимает у тех же учителей, шахтеров, металлургов. Коррупция неразрывно связана с воровством, хищничеством, насилием, ложью, подлостью. Это надо вскрывать. К сожалению, эти вскрытия пока что ничего не дают. В печати называются порой многие конкретные имена государственных служащих, обвиняемых в коррупции, а толку-то что!

— Я говорил с Поповым. Владимир Петрович другого мнения. Он сказал, что его тоже недавно согнали с трибуны за то, что он стал излагать идеи Достоевского и Бердяева об аморальности такого качества людей, как гордость. Он сказал, что если бы он прочел доклад типа моего о коррупции, то его бы живьем съели, но это не значит, что он бы не стал читать этот доклад. Он говорит, наша правовая и педагогическая работа требует большого мужества, ибо в ней заложен огромный пророческий смысл…

— Пророческий? — переспросил я.

— Да, он так и сказал: "пророческий", то есть нацеленный не на прошлое и настоящее, а на будущее, а пророчества чаще всего воспринимаются враждебно, потому что пророчества отрицают, как правило, прошлое и настоящее…

— Это непонятно. Дай-ка сообразить… Вот почему пророки всегда были гонимы. Я вспоминаю лермонтовского пророка, который нес людям истину, а они швыряли в него каменья…

— То же было и с великомучениками, с Христом. Пророки не заботятся о своем благополучии, они чаще всего жертвуют своим благополучием, заботясь не о себе и близких, а о спасении мира, человечества…

— Если ты убежден в своей правоте, то почему ты так переживаешь, что тебя согнали с трибуны?..

— Это меня прямо-таки подкосило. Я думал о том, что я неудачно выстроил доклад, плохо и невнятно говорил. А теперь после разговора с Поповым и с вами я понял, что дело тут совсем в другом…

— И какой же вывод ты делаешь из всего этого?

— А вывод один, — решительно сказал Костя. — Или идти до конца, или забросить все к чертовой бабушке.

— Что именно забросить?

— Прежде всего эти самые общечеловеческие идеалы: свободу, истину, правду, честность, любовь…

— И с чем мы тогда останемся?

— С набитым животом, — рассмеялся Костя. — Нет! У меня выбора нет. Жребий брошен!

Он ушел с твердым намерением бороться за то, что казалось ему высшим пророчествованием…