Пожиратель Кланов

Глава 12

К счастью, война кланов не означала, что обе стороны конфликта должны выйти в чисто поле в полном составе и устроить масштабный махач. Если бы это было действительно так, шансов на победу у нас бы точно не осталось.

Скорее это походило на виденное мной в кино противостояние группировок мафии, разве что чётко регламентированное правительством. Правила у войны кланов были следующие.

Во-первых, сражались исключительно одарённые и благословлённые. Атаковать простых слуг, которые не обладали божественным благословением и потому не имели отношения к “Правилу сильнейшей маны” было запрещено.

Во-вторых, кланы почти не могли привлекать к войне наёмников. Доля участвующих в войне бойцов, не состоящих в самих кланах, не должна была превышать десяти процентов от количества бойцов самих кланов. Это было сделано для того, чтобы мана убитых не утекала впустую.

В-третьих, сражения в столице были запрещены во избежание хаоса и случайных смертей. Ладно благословлённые, но сражение пары одарённых, тем более третьих-четвёртых ступеней, могло обернуться серьёзными разрушениями. Сражаться можно было только за чертой города, а будет это по обоюдному согласию, либо засадой или чем-то подобным — уже вопрос иной.

Правда, были два исключения: поместья враждующих кланов и арена Урматы. Там противники могли сражаться сколько угодно, опять же, если бой не выходил на улицы.

И, конечно, было хорошо, что война имела определённый регламент, за которым вполне всерьёз следили агенты королевского клана. Но, если бы это было всё, то возможностей что-то сделать у нас всё равно было крайне немного. Потому что эти три правила никак не мешали кланам Экандуга и Самдаль просто заявиться в поместье Тизен полным составом и просто уничтожить нас превосходящей мощью.

Однако было последнее правило, на которое можно было сделать ставку.

Разница в энергии между четвёртыми и третьими ступенями была значительно больше, чем между третьими и вторыми, и тем более чем между вторыми и первыми. Потому для четвёртой ступени было практически невозможно поднять уровень даже после убийства и получения маны десятка третьих ступеней.

И потому, чтобы сама суть войны кланов — развитие кланов-победителей за счёт кланов-проигравших имела смысл, четвёртые ступени имели право вступать в сражениях лишь в двух случаях. Либо против другой четвёртой ступени, либо обороняясь, когда атаке подвергалась территория самого клана.

То есть с сильнейшими одарёнными Экандуга и Самдаль, кем-то, сравнимым по силе с едва не поймавшим меня в зверинце дядей Лишура, нам встретиться сразу было не суждено.

Конечно, с учётом того, что в клане Тизен было четыре третьих ступени, а у наших врагов в совокупности — около тридцати, ситуация всё равно вообще не выглядела радужно. Однако этого было достаточно, чтобы хотя бы попытаться.

Правда, от того момента, как я максимально эффектно появился на собрании старейшин Тизен с предложением принять вызов, и до того, как все присутствующие реально согласились на это, прошло сильно больше двух часов.

Большинство высокопоставленных членов клана, выступавших за свадьбу Эллисы с Саларом и слияние с Вирго, была убита мной. Но всё равно убедить лояльных баронессе стариков в возможности победы над двумя герцогскими семьями оказалось той ещё задачей. Тем более что им я, разумеется, не мог рассказать о том, на чём основывается моя уверенность.

Хватало и того, что о моём попаданчестве знали Эллиса, Эрик, Морнон, Шиито и теперь ещё Тириан. Добавлять в этот список новых людей мне хотелось в последнюю очередь.

К счастью, баронесса и Морнон мне активно помогали. Пришлось искать аргументы. Например такой, что бегство будет означать предательство их бога, а также всего многовекового наследия клана. Или такой, что бежать в принципе было некуда, ведь с севера и запада Тхалсу поджимали захваченные империей территории, а с юга и востока — те самые дикие земли, полные чудовищ и монстров. Ну или в конце концов такой, что во многом именно из-за Экандуга и Самдаль после смерти отца Эллисы клан так резко и стремительно полетел в бездну и это — последний шанс расквитаться.

И в совокупности эти доводы всё-таки возымели эффект. Со скрипом, множеством недовольств и препирательств, но семеро старейшин всё-таки согласились принять мою помощь.

М-да… если действительно стану главой этого клана, обязательно сменю формат правления на тиранию. Два часа талдычить кучке старичков: “Ну, пожалуйста, дайте мне вам помочь!” — занятие настолько идиотское и контрпродуктивное, что аж блевать захотелось.

К сожалению, пока что главой клана всё-таки была Эллиса. А у неё не было достаточно силы, чтобы хорошенько стукнуть кулаком по столу и просто приказать этим старым маразматикам её слугаться.

Правда, это я собирался исправить. Даже если я сожру Тизена и смогу перенять его Дар вместе с контролем над кланом, официально Эллиса останется его лидером. Я в этой ситуации стану богом-покровителем и, разумеется, последнее слово будет за мной.

Но в мирской жизни козырять направо и налево своей божественностью всё-таки будет не с руки. К тому же даже не факт, что я в принципе смогу оставаться среди обычных людей из-за правил, установленных в Тейе истинными богами.

Так что, если я не собирался действительно брать Эллису в жёны, то мне было реально необходимо, чтобы она заполучила значительную личную силу. Наследственность-наследственностью, но, чтобы иметь возможность сохранять в своих руках власть, не было ничего лучше, чем обладание самой тяжёлой дубиной в комнате.

Благо, война кланов и Правило сильнейшей маны должны были мне в этом отлично помочь. Насколько я понял, тут работал принцип последнего удара. Можно было как угодно избивать врага, до полусмерти его довести, но ману получит лишь тот, кто действительно убил.

Так что я собирался притаскивать Эллисе полумёртвые вторые и, возможно, третьи ступени до тех пор, пока она бы не перескочила на следующий уровень.

Однако до этого ещё нужно было дожить. Экандуга и Самдаль “великодушно” дали Тизен неделю на раздумья. И мы собирались тянуть до последнего, чтобы успеть как можно лучше подготовиться к войне.

Потому что первым, что наверняка сделают Самдаль и Экандуга — это заявятся в поместье, чтобы сравнять его с землёй.

И это было вполне логично, на самом деле, хоть и дико предсказуемо. С таким численным перевесом не было никакой необходимости в каких-то глобальных стратегиях или тонких планах. По крайней мере вначале, до того, как мы показали бы им кузькину мать и заставили сомневаться в своих силах.

Так что в эти семь дней поместье клана Тизен начало активную подготовку к настоящей осаде. Заколачивались окна, укреплялись двери, скупались противоядия и оружие, прочь из города, чтобы не пострадали, отправлялись слуги.

Также, после некоторых обсуждений, было решено отпустить на все четыре стороны всех желающих того благословлённых. В бою против третьих ступеней они бы всё равно ничего особого не сделали, только под ногами мешались, а отдавать врагу, считай, халявную ману было всё-таки жалко. В итоге из трёх сотен благословлённых Тизен почти двести слиняли.

Ну, что же, я предпочитал считать, что это было своеобразной чисткой. Те, кто остались, конечно, не факт, что покажут в бою какую-то феноменальную доблесть, но по крайней мере, если выживут, станут настоящим костяком обновлённого клана Тизен.

И очень хотелось бы, чтобы выжило побольше народу. Править полутора калеками было такой себе перспективой.

Я сам тоже не прохлаждался. В подготовке поместья почти не участвовал, но мои сутки и так были расписаны практически полностью. Спал я в эту неделю всего часов двадцать.

Во-первых, физические тренировки. Хотя сейчас я мог без труда отжиматься, стоя вертикально на одном мизинце и бегал стометровку за пару секунд, это не значило, что я имел право отлынивать. Наоборот, предельная выносливость и невероятно ускорившаяся регенерация могли позволить мне тренироваться на порядок эффективнее, чем обычным людям.

И ежедневно я часов по шесть проводил, тренируя своё тело. При беге брал на спину мешки с мукой весом по центнеру. Отжиматься лез под тяжеленные телеги с теми же мешками. Спаррингуясь с Шиито, что было полезно нам обоим, навешивал на руки и ноги грузы по десятку килограммов. В общем — истязал себя как только мог, рассчитывая на естественное восстановление организма.

Во-вторых, тренировки с маной. Этим я занимался ещё усерднее, ведь, в отличие от тела, ману я впервые ощутил меньше месяца назад. Так что возможностей для роста в этой плоскости было куда больше.

Главное, чего я хотел добиться — это научиться лучше контролировать приказы. Раньше, когда маны было мало, я просто активировал приказ и вливал в него энергию. Столько, сколько получится, сколько будет не жалко.

Но теперь я получил от Тизена просто колоссальный объём маны. Эллиса сказала, что количество моей маны больше, чем у любого, кого она за свою жизнь видела, включая короля. Кроме, разве что, Тириана.

А она, оказывается, обладала врождённой чувствительностью к мане, и потому способная даже на второй ступени ощущать то, что не мог ощутить даже Морнон. Так что не верить ей не было причин.

Получалось, что чисто с точки зрения объёма маны я уже находился где-то на уровне пятой ступени. Вот только без Дара, только с помощью приказов, я был вынужден каждый раз преодолевать естественное сопротивление маны. Из-за чего эффективность моей “магии” падала в несколько десятков раз.

А потому я должен был освоить более грамотный контроль. Должен был научиться понимать, какой затраченный объём маны какой эффект повлечёт, и в полной мере прочувствовать, насколько приказы могли изменить ход любого боя, чтобы никогда о них не забывать.

Не сказать, чтобы за неделю я смог добиться каких-то глобальных успехов. Но, определённо, использовать приказы стало куда проще, остальное было, к сожалению, лишь вопросом практики.

Впрочем, расстроенным я не был. Даже с помощью божественного Дара люди тратили годы, чтобы научиться использовать магию. Так что не стоило ожидать какого-то феноменального роста. А упорство всегда было одним из моих главных качеств.

Третьим делом, занимавшим моё время, были ежедневные визиты к Тириану.

Безумный учёный, лучше не скажешь, купил в городе дом и переоборудовал его под самую настоящую лабораторию, нечто среднее между профессиональной операционной и логовом маньяка-потрошителя.

Но никаких отрубленных частей тел по стенам не висело, Тириан, несмотря ни на что, пропагандировал пацифизм, и на этом спасибо. А то, зная о том, кому могли принадлежать конечности из коллекции этого парня, я не исключал варианта, при котором во мне при их виде проснулась бы неконтролируемая жажда крови.

Впрочем, даже если бы проснулась, бо́льшую часть времени я бы вряд ли что смог сделать. Потому что был пристёгнут десятком стальных ободов к здоровенному столу в центре лаборатории и выполнял роль подопытного кролика.

Разорвать удерживавший меня металл я бы смог, но только применив приказ. В обычном состоянии даже силы третьей ступени не хватало на то, чтобы согнуть листы стали в несколько сантиметров толщины. И, пока я понимал, что Тириан не собирается меня реально кончать, я старался лежать смирно.

А было это, надо сказать, ой как непросто. Анестезию ублюдок применял лишь в редких случаях. Говорил, что хочет увидеть естественные реакции моего тела. Так что препарирование происходило не только пока я был в сознании, но и без какого-либо обезболивающего.

И, если бы я не видел реальную пользу от этих кровавых опытов, то давно бы послал Тириана далеко и надолго. К сожалению, польза всё-таки была.

Последователь бога-целителя шестой ступени был способен не только на фокусы со сращиванием костей. В каком-то смысле, если я правильно понял его сбивчивые и порой крайне запутанные объяснения, Тириан, по сути, являлся медицинской лабораторией сам по себе, без всяких банок и склянок.

Просто глядя на человека, он мог сказать его температуру, пульс, кровяное давление и общее состояние здоровья, определить не только очевидные травмы, но и скрытые заболевания, вычислить даже заразу по типу рака. А путём наложения рук и впрыскивания в чужое тело своей маны он мог проводить самые настоящие исследования: замерять уровень сахара в крови, определять содержание кислорода, железа и прочих микроэлементов, прогнозировать возможные будущие болячки.

К сожалению, вскрытия при этом всё равно были нужны. Как минимум для увеличения точности результатов. Определить состояние органа, например печени, касаясь её напрямую, у Тириана получалось куда лучше, чем положив ладонь на живот.

И на самом деле результаты его исследований меня были, надо сказать, не так чтобы утешительными. Внешне я нынешний отличался от себя старого лишь ростом и объёмом мускулатуры. Ну, возможно, то что я стал более “матёрым”, отчасти повлияло на черты лица, но это можно было списать на погрешность.

Однако внутри, под кожей, меня уже даже человеком назвать было довольно проблематично. И это, честно сказать, было не просто неприятно, но даже немного пугающе.

Тириан не смог отыскать в моём теле некоторых желёз; соляная кислота в желудочном соке стала в десяток раз более концентрированной; ворсинки внутри кишечника выросли в несколько раз и стали походить на щупальца какого-нибудь Ктулху; в разы выросла скорость кроветворения, а сама кровь стала гуще и темнее нормы; куда-то напрочь исчез аппендикс, хотя мне совершенно точно его не вырезали; между внутренними органами, у обычных людей довольно свободно лежащих в брюшной полости, начали появляться жёсткие фиксирующие связки, которые Тириану каждый раз приходилось рвать, а мышечные волокна начали менять структуру, перестраиваясь в пока что непонятную конфигурацию и, вероятно, никто во всём мире не знал, когда этот процесс остановится, и остановится ли вообще.

В общем, несмотря на то, что это не червь-поглотитель получил моё тело, а я получил силу червя, его влияние на меня определённо не ограничивалось одной только возможностью пожирать чужую силу. И что-то мне подсказывало, что чем дальше я зайду, тем происходящие со мной трансформации станут очевиднее. В какой-то момент они даже могут начать менять мою внешность, и тогда скрываться станет едва ли возможно.

Вот только иных вариантов не было. Если я хотел сражаться с империей и не попадать под контроль её паладинов, то мне было необходимо делать сильнее поглотителя в себе. А значит и превращений избежать бы не удалось. Оставалось только надеяться на то, что я смогу стать достаточно сильным до того, как это эти метаморфозы станут слишком заметны.

Так что, когда Тириан предложил попытаться купировать эти изменения с помощью своей силы, я отказался. Смысла в этом не было никакого.

А вот другое его предложение было уже куда интереснее.

Насколько я понял, штука была в том, что моё тело научилось значительно лучше, чем обычное, аккумулировать в себе энергию. Мои клетки могли поглощать в десятки раз больше энергии, чем обычные человеческие. И дело было далеко не только в общем увеличении моей силы.

По словам Тириана, если бы я решил полностью прекратить есть, то первые признаки истощения появились бы лишь через пару недель, а от голода я бы помер только месяца через четыре. Ну, это без каких-то особых активностей вроде сражений, разумеется.

Теперь было понятно, куда девались все те тарелки еды, которые я с удовольствием сжирал по пять раз на дню, уже через пару часов вновь ощущая пустоту в желудке. Она вся, перевариваясь, запасалась в мышцах и тканях в качестве неприкосновенного запаса.

И Тириан обещал разработать что-то вроде сыворотки суперсолдата, которая смогла бы заставить всю эту энергию пойти в дело. После того, как её эффект закончится, я, вероятно, даже двигаться не смогу от истощения и, потенциально, даже сдохнуть был шанс. Но в грядущей войне с двумя герцогскими семьями все средства были хороши.

К счастью, несмотря на свою трёхнутость, работал Тириан с энтузиазмом и понимал понятие дедлайна. А потому первый прототип “сыворотки”, выполненный в виде большой круглой таблетки, был предоставлен мне накануне объявления войны кланов.

И на следующий день, когда к воротам поместье Тизен вновь заявились посланники Экандуга и Самдаль, я уже находился во всеоружии.

Ещё было бы, наверное, неплохо пожрать ещё одного героя, чтобы всё-таки усилить пожирателя и, возможно, пройти по пути трансформаций чуть дальше. Вне зависимости от того, насколько жутко было осознавать творящуюся со мной чертовщину, эта чертовщина определённо делала меня сильнее, так что в моменте было грех жаловаться.

Однако, так как теперь я был на третьей ступени и на арене Урматы пришлось обновить свой уровень, сражаться я мог исключительно с такими же третьими ступенями. А их, очевидно, было куда меньше, чем вторых.

Так что, хотя за эту неделю я и прикончил ещё восемь человек в категории Смерть, ни один из них героем не оказался. А сотворить какую-нибудь дичь сейчас, перед войной, и находясь под колпаком королевского проверяющего Тиброна, было, хоть и заманчиво, но крайне неразумно. Пришлось довольствоваться кровью Шиито, которую он мне выжимал каждый вечер по бокалу.

Получив отказ, представители вражеских кланов лишь усмехнулись и ушли. Они, разумеется, не могли не заметить установленных нами в поместье фортификаций. Однако, очевидно, им на это было глубоко наплевать.

И уже вечером в поместье явился посланник от королевского дворца с официальным подтверждением, что война кланов Тизен и Экандуга с Самдаль начнётся ровно в полночь.

К двенадцати часам никто в поместье не спал. Около сотни благословлённых, семьдесят одарённых первой ступени, восемнадцать — второй, и четверо — третьей, ждали, распределённые по позициям.

А снаружи, перед воротами, уже выстроились “войска” наших врагов. Их было вдвое меньше, чем нас — около сотни человек.

Вот только Морнон, знавший многих членов Экандуга и Самдаль в лицо, сумел узнать больше десятка одарённых третьей ступени. Да и вряд ли они стали бы брать с собой обычных благословлённых. Так что на самом деле перевес силы был полностью на их стороне.

И теперь членам клана Тизен оставалось надеяться только на чудо. Ну, и ещё на меня.

Ближе к двенадцати поместье погрузилось в гробовую тишину. Все ждали первого удара колокола на часовой башне в центре столицы, ознаменовавшего бы начало новых суток, а также начало войны кланов.

И в конце концов, колокол ударил.

В ту же секунду сотня одарённых Экандуга и Самдаль рванулись вперёд.

Сражение за выживание клана Тизен началось.