Пожиратель Кланов

Глава 2

Как я и думал, Лишур, до сих пор стоявший у оплетённых корнями дверей, уже был под защитой. Вокруг него из корней был сформирован кокон примерно трёхметрового диаметра, не сплошно, но достаточно плотный, чтобы не пропустить внутрь человека.

Чтобы атаковать мага врукопашную, мне нужно было для начала прорваться сквозь эту защиту. А пока я занимался бы этим, он бы успел поймать меня корнями. Положение по идее безвыходное, вот только у меня, к счастью, с собой были не только стальные перчатки.

Сдёрнув с пояса верёвку с абордажным крюком на конце я, парой резких движений раскрутил крюк и, оказавшись достаточно близко к кокону Лишура, запустил его ровно в одно из “окошек”.

Через секунду на месте окошка уже вырос новый корень, а сам Лишур дёрнулся в сторону. Но, не обладая достаточно скоростью реакции, он всё-таки опоздал. И сквозь другое окошко я смог увидеть, как крюк — три загнутых и заострённых железяки, чиркнул Лишура чуть выше локтя.

В следующее мгновение я, державший верёвку крепко в руке, с силой дёрнул на себя и чуть в сторону. Корень закрыл окошко и прокинуть сквозь него крюк больше было нельзя, но щель для верёвки осталась достаточно широкая. При этом из-за того, что я оттянул верёвку немного вбок, крюк пошёл в обратную сторону не по прямой, а тоже немного с закрутом.

Этого я уже не смог увидеть из-за того, что стоял достаточно близко к кокону. Но, судя по серьёзному сопротивлению, которое я неожиданно ощутил, расчёт сработал верно и крюк, возвращаясь по дугообразной траектории, схватил Лишура сзади за руку.

Я усмехнулся. Значительно обострённые чувства и рефлексы были годны не только для того, чтобы успевать уворачиваться от корней, но и для того, чтобы координировать свои движения с невозможной для обычного человека точностью.

Раздался сдавленный стон боли и преследовавшие меня корни на мгновение замерли. Как и одарённые второй ступени, одарённый третьей не был застрахован от того, что из-за боли магия начинала сбоить.

А я между тем продолжал тянуть и ещё через полсекунды почувствовал, как сопротивление ещё больше усилилось, став уже почти непреодолимым. Это рука Лишура, притянутая крюком, вдавилась в стенку кокона.

Если бы он мог полностью контролировать свои деревья — то наверняка смог бы как-то смягчить этот удар, как минимум сдвинуть стенку кокона в мою сторону, чтобы избежать подобного столкновения. Но уже сформированные корни его магия изменять не могла.

А потому я, дёрнув посильнее, услышал с той стороны уже не просто стон, а полный боли и ярости возглас, а также хруст сломанной плечевой кости. В следующую секунду корни, направленные мне в спину и по идее, обязанные замедлиться из-за состояния Лишура, наоборот, резко ускорились и один из них, несмотря на то, что я уже бросил верёвку и рванул в сторону, пробил мне плечо.

Похоже, я недооценил одарённого третьей ступени. Хотя… вероятнее я недооценил наследника княжеского клана. Потому что, если немного подумать, то я мог с уверенностью назвать одну довольно особенную технику, обычно передающуюся только в кругах аристократии Тхалсы, позволяющую проигнорировать боль и сконцентрировать всё внимание на текущей задаче.

Медитация маной, которой меня обучила Эллиса. Это был один из главных козырей основных семей самых благородных кланов, благодаря которому они могли быть уверенными, что в случае бунта смогут дать отпор побочным ветвям, даже обладавшим бо́льшим количеством людей.

Потому эту технику передавали только очень ограниченному кругу лиц в клане и то, что он достался мне, было, на самом деле, огромной удачей. Вот только если эту технику знала бывшая герцогиня, то, довольно очевидно, что её должен был знать и наследный князь.

Конечно, далеко не факт, что Лишур использовал именно медитацию маной, это могло быть просто усилие воли или ещё какая подобная техника. Но это было как минимум логично, а также напоминало мне, что я ни в коем случае не должен недооценивать своего противника, несмотря на свою уникальность.

Впрочем, более тщательно обдумать эту мысль я смогу и потом. А пока что надо было избавиться от куска дерева, вонзившегося в плечо в районе сустава.

Моя плоть, похоже, оказалась достаточно плотной, чтобы корень не смог пронзить меня насквозь или разорвать сам сустав, лишая левую руку подвижности. И, даже продолжая расти, корень не пронзал дальше моё тело, а просто толкал меня вперёд, пусть и раздирая мышцы своей шевелящейся корой.

Лишур, похоже, намеревался вдавить меня в стенку кокона, как я только что сделал с ним, и, использовав её как опору, всё-таки пробить мою руку насквозь.

И, с большой долей вероятности, это стало бы концом. Потому что тогда, просто завернув конец корня крюком, он бы не дал мне как-то с него соскочить, и смог бы дальше творить со мной вообще всё что угодно.

Однако, хотя я не мог сломать корень, тем более находившийся в максимально неудобной позиции у меня за спиной, я пока что не был загнан в угол. Подпрыгнув, я, всё ещё толкаемый вперёд корнем, быстро упёрся в поверхность кокона ногами. А затем, “присев” на этой почти горизонтальной поверхности, приготовился уже очередным резким прыжком “соскочить с крючка”, выстрелив себя прочь.

Но, похоже, Лишур понял моё намерение и в следующую секунду я ощутил боль, определённо, одну из сильнейших, что я испытывал после попадания в этот мир.

Из кончика корня, вошедшего в моё плечо на несколько сантиметров, во все стороны устремились очаги агонии. Я этого не видел, но мог ощутить, как, раздирая и так уже изрядно повреждённые ткани, в моё мясо начали вкручиваться тонюсенькие древесные усики.

Понятно было, чего добивался Лишур: не дать мне выдернуть корень никакими средствами, заставить испугаться боли, которую вызовет вырывание всех этих усиков из руки и спины.

Очевидно, что с каждым мгновением нахождения усиков в теле моё положение лишь ухудшалось и лучшим выбором было бы не тянуть и вырвать их как можно раньше. Но проблема была в том, что далеко не всегда человеческое тело было способно сходу и без запинок сделать то, что было “лучшим выбором”.

Рефлексы ведь никто не отменял. И, как бы это ни было неудобно, зачастую нашими реакциями и движениями управлял вовсе не мозг, а те самые рефлексы.

Реакция тела могла затормозить меня всего на долю секунды. Но этой доли должно было хватить, чтобы усики успели проникнуть достаточно глубоко, чтобы никакими способами их вырвать уже стало невозможно.

К моему счастью, сейчас за мой прыжок отвечало далеко не только моё тело, но также и магия. И вот магию я контролировал совершенно точно именно мозгом.

Да, прыжок получился не таким сильным, как мне бы хотелось. Но вложенный в мышцы ног приказ силы сработал правильно и я, почувствовав в первое мгновение, как темнеет всё перед глазами из-за дичайшей боли в плече, потом всё-таки ощутил, как вытягиваются из проделанных ими “тоннелей” в моей плоти усики и выходит из раны конец корня.

Отлетев на несколько метров от кокона, я покатился кубарем по земле, чувствуя, как пронзает всё тело судорога каждый раз, когда плечо врезалось в пол. Однако, судя по тому, что корни меня не преследовали, Лишур тоже был не в лучшем положении.

Это у меня был определённый буфер в виде общего уменьшения чувствительности к боли, ставшего лишь сильнее после пожирания сердца героя-ассасинши. А ему приходилось испытывать всё в полной мере.

Да, обычный перелом всё-таки нельзя было сравнить с тем, что пришлось испытать мне. Но у меня была ещё одна “фора” — я к боли был уже привычный. Испытал её в самых разных видах и проявлениях с момента попадания в этот мир немало. А вот наследник княжеской семьи вряд ли был настолько же опытен в этом вопросе.

Пронзивший моё плечо корень, скорее всего, был результатом приложенного Лишуром сверхусилия. Вот только на то оно и “сверх”, что долго на таком уровне продержаться невозможно.

Однако, опять же, расслабляться было нельзя ни в коем случае. Тем более что теперь Лишур с большой вероятностью откажется от идеи изловить нас в одиночку и вызовет подкрепление.

И мне нужно было в полной мере воспользоваться возникшей паузой.

— Парень! — рявкнул я, вскакивая и прямым ходом устремляясь к клетке с паукообразной второй эволюцией. — Беги при первой же возможности! Тебя не должны поймать!

Шиито мне, естественно, не ответил, но я знал, что он услышал и понял всё правильно. Он всё ещё был где-то в зверинце, мастерски прятался от корней. И теперь, после того что я сделал, Лишур наверняка полностью переключит своё внимание на меня, что может дать Шиито шанс спастись.

Разумеется, я волновался не столько о жизни парня, сколько о конспирации. Мы оба были в масках, так что наших лиц Лишур не видел и хотя он уже понял нашу связь с кланом Дарнак, никаких улик, что указывали бы конкретно на Шиито, не было.

Даже если бы в итоге Ресфали обратились бы к Дарнак за объяснениями, а те рассказали о потере героя, они бы не смогли никак доказать, что налёт на зверинец произвёл именно он.

Подозрения бы возникли — это да. Возможно, к Пожирателю на арене вновь прибодались бы какие-нибудь ребята, на этот раз посланные Ресфали. Но и только. А вот если бы они поймали Шиито живым, то как минимум связь Пожирателя и зверинца стала бы очевидна.

К тому же, зная парня, после пары часов наедине с палачом он бы наверняка растрепал всё о том, кто я такой. Рабский контракт, созданный богиней Урматой, не предполагал преданности, только исполнение приказов.

Был, конечно, вариант убить Шиито на месте, чтобы точно избежать такой перспективы. Но труп на себе я бы не утащил, и тогда его личность точно будет раскрыта.

Так что это было что-то вроде азартной игры. Либо гарантированное раскрытие врагу части информации и сокрытие всей правды, либо шанс на сокрытие вообще всего, с рисков раскрытия этого же всего. И я предпочитал рискнуть, тем более в ситуации, когда во многом результат ставки зависит от моих собственных усилий.

Наплевав на последствия ускоренного роста, сейчас думать нужно было точно не об этом, я за двадцать секунд вырвал из тонкого и слабозащищённого тела паукообразной второй эволюции оставшиеся восемь “сердец” и закинул в рот в пару заходов, старательно жуя упругие, будто желейные шарики.

Ощущение СИЛЫ уже не было таким же всеобъемлющим, ведь я сам уже стал сильнее за счёт предыдущих “сердец”. Но всё равно разница между “до” и “после” была огромной и мне, вероятно, придётся в очередной раз потратить несколько дней, чтобы полностью привыкнуть к новой силе.

При этом боль от растущих мышц и костей ощущалась только примерно от первых пяти “сердец”. Последние три уже приносили лишь кайф от ощущения СИЛЫ. Похоже, моему росту всё-таки был предел, что не могло не радовать.

М-да. Никогда бы не подумал, что когда-нибудь буду доволен тем, что не могу дальше расти. Впрочем, я и так, кажется, вплотную приблизился к росту около метра семидесяти, так что мои комплексы получили более чем внушительную дозу удовлетворения.

Следом после паукообразной твари я, чтобы не ходить далеко, раздвинул довольно тонкие прутья соседней решётки, удерживавшей неожиданно небольшую, размером с четырёх-пятилетнего ребёнка, вторую эволюцию.

Хотя в ней было всего семь “сердец”, из-за размеров твари они все были примерно в одном месте. Так что, разодрав безвольного монстра буквально напополам, я быстро отправил в рот все “сердца”, а затем переключился на старого знакомого — толстяка.

Из него я выудил почти все “сердца” кроме тех, что были ближе всего к спине и вне зоны досягаемости, запачкавшись в потрохах поглотителей по самые плечи и наконец начав ощущать, как эффект от “сердец” постепенно слабеет.

Похоже, я уже приблизился к границе насыщения вторыми эволюциями. А это по опыту означало, что моя собственная сила теперь соответствовала примерно третьей ступени. И на этом моменте халява, предоставленная мне травмированной рукой Лишура, кончилась.

Дверка в воротах, через которую мы попали в зверинец, была плотно закрыта корнями и выбраться через неё не представлялось возможным. А сами ворота из толстенных брусьев, укреплённые кованными полосами, были слишком прочными, чтобы я мог быстро проломить их даже с текущей силой.

Однако раздался скрип, одна из воротин начала отъезжать в сторону и спустя пару секунд сквозь щель в зверинец повалили одарённые Ресфали. Я затаился в дальнем углу, вместо свежевания очередной второй эволюции, уже не принёсшего бы мне особых дивидендов, лучше было послушать, о чём они будут говорить.

— Молодой господин, вы в порядке?! — раздался встревоженный мужской голос.

Я видел происходящее очень смутно, сквозь лабиринты решёток и корней мне алым просвечивали лишь отдельные кусочки человеческих силуэтов, так что понять, кто говорит, я не мог. Но это, на самом деле, было и не так важно. К Лишуру пришло подкрепление, и вряд ли это будут слабые ребята, а значит мне станет намного сложнее.

Единственное, что радовало…

— Закройте ворота, живо! — раздался из кокона сдавленный голос Лишура.

То, что сквозь открытую створку с лёгкостью смог бы протиснуться Шиито.

Вновь раздался скрип и воротину оперативно захлопнули обратно, но я почему-то не сомневался: парень смог выбраться. Отлично.

— Поймайте ублюдка и приведите ко мне! — Лишур, так и остававшийся в своём коконе, продолжил отдавать приказы. — Живым! Но в остальном можете делать с ним что захотите, хоть на куски рвите — я буду только рад. И будьте осторожнее. Он… странный.

К счастью, говорить о том, что я жрал “сердца” поглотителей, Лишур подчинённым не сказал. Похоже, не хотел, чтобы случайные бойцы узнали о том, что в теории могло стать настоящей сенсацией. Ведь, как я узнал от Эллисы, для обычных людей и даже одарённых “сердца” были смертельным ядом, а я уже схомячил больше трёх десятков.

— Слушаемся, молодой господин, — донеслось от выхода…

А потом зверинец затопили древесные корни. Насколько я увидел, в зверинец вошло от шести до восьми бойцов. И, судя по масштабам применяемой ими магии, все или почти все из них были одарёнными третьих ступеней. Это при том, что в клане Вирго вообще в целом было всего не больше шести.

Всё-таки разница между маркизским и княжеским кланами была колоссальной. Правда, ни один из не достигал уровня самого Лишура. По скорости, толщине и количеству корней он превосходил каждого из своих подчинённых раза в два-три.

Вот только там, где у них была просадка в качестве, одарённые Ресфали брали количеством. И если я не хотел, чтобы меня в конце концов заперли в непроницаемом коконе из кроней, то стоило пошевеливаться.

Выскочив из своего укрытия и разом ощутив наполнивших кишки бабочек, я, игнорируя пытающиеся достать меня корни, рванул к ближайшему бойцу. Они, используя те же корни как подвижные “траволаторы”, распределились по территории ангара.

С учётом того, что куда выгоднее им было бы оставаться всем вместе и атаковать меня просто магией, скорее всего ещё одним отличием их от Лишура было то, что они не могли покрыть своими корнями за раз всю площадь зверинца.

А ещё, в отличие от корней Лишура, созданные ими деревяшки было куда проще разрушать. Боец выставил на моём пути защиту из корней, настоящую стену, через которую было невозможно просто так перепрыгнуть и на огибание которой ушли бы драгоценные мгновение.

Так что я, размахнувшись посильнее и вложив в удар приказ силы, врезал кулаком прямо по ней. И напитанный магией корень под моим кулаком просто лопнул, да, содрав мне кожу на костяшках, но тем не менее. Хотя, конечно, отчасти это было следствием того, что я сам успел нажраться “сердец” и стать значительно сильнее.

Раздвинуть соседние корни, правда, у меня уже не получилось. Во-первых, потому что они поддерживали друг друга. А во-вторых, потому что применять приказ силы не к моментальному усилию, а к длительному действию я пока что не научился. Однако щепки, оставшиеся после разломанного корня, разлетелись подобно шрапнели, судя по болезненному вздоху бойца, впились ему в тело.

Вот только в следующую секунду меня за лодыжку схватил другой корень, видимо созданным другим одарённым. И мне стоило огромных усилий вывернуться до того, как деревянная змея оплетёт мою ногу целиком.

А между тем остальные одарённые, до сих пор просто “ощупывавшие” зверинец своей магией, уже тоже устремились ко мне. Хотя я и получил силу, эквивалентную, а может даже немного превосходящую средний уровень третьей ступени, в бою один против семи победить всё-таки было совершенно нереально.

И это значило только одно: мне нужна была ещё бо́льшая сила.

Увернувшись от нескольких направленных на меня корней, я, прыгая между заполонившими зверинец деревянными палками как заправская макака, устремился в тот угол ангара, где стояли пять самых больших клеток.

Вторые эволюции уже не могли дать мне достаточно силы. Что же, тогда я сожру третьи!