Пожиратель Кланов

Глава 19

Внизу виднелся свет, и за несколько метров до него я оттолкнулся сначала от стены, вдоль которой падал, и, активировав приказы силы и скорости, рванул вниз на разом утроившейся скорости.

Чтобы быть уверенным в том, что никто из одиннадцати человек делегации не вернётся на поверхность без моего ведома, в идеале стоило обвалить всю лифтовую шахту. Потом я бы придумал как выбраться. А если бы меня убили, то особого значения это уже не имело бы.

Однако её стены были обшиты листами металла, так что быстро вызвать обвал конструкции было совсем непросто. А после первого же громкого звука на меня переключится внимание всех присутствующих.

Так что я выбрал альтернативный вариант. Не обрушивать всю шахту, а просто разломать сам лифт.

Грузовая платформа была рассчитана на туши даже очень больших поглотителей. Но, даже несмотря на это, моё падение, ускоренное приказами, вкупе с мощным ударом, который я в последнюю секунду впечатал в платформу лифта рядом с подъёмным механизмом, сработало.

Подо мной что-то громко скрипнуло, я услышал скрежет металла, треньканье каких-то разрывающихся троссов — и широкая квадратная платформа резко просела примерно на метр, к тому же наклонившись набок. Подняться по шахте она в таком состоянии уже вряд ли смогла бы.

К сожалению, эффект неожиданности, на который можно было бы рассчитывать, оказался спущен в трубу. А моё тело, несмотря на свою прочность, не смогло перенести падение с ускорением с высоты десятого этажа без последствий.

Сломано ничего не было, но на кулаках, которые я впечатал в лифтовую платформу, уже начали растекаться огромные гематомы, а ноги нещадно гудели и дрожали. Даже стоять казалось пыткой, а ведь мне надо было вступить в бой с кучей одарённых через несколько секунд.

Приказ исцеления был активирован на максимум, жалеть ману сейчас было равнозначно самоубийству. Я был даже готов спустить вообще всё, что получил от Тизена, если бы это помогло выстоять в этом бою.

И эффект от огромных порций маны, вложенных в исцеление, дал о себе знать уже через секунду. Дрожь в ногах прошла и я хотя бы смог встать ровно.

Чтобы в следующее мгновение едва увернуться от почти пробившего мою грудь древесного корня. Решение спуститься сюда и правда было самоубийственным.

Избежав атаки, я рванулся вперёд в огромное помещение, раз в шесть больше зверинца Ресфали. В остальном, впрочем, это место мало чем отличалось. Такие же ровные ряды клеток в поглотителями внутри и полное отсутствие каких бы то ни было декораций.

Как по мне, если уж решил хвастаться своей коллекцией смертельно опасных тварей, то сам ангар зверинца можно было украсить как-то побогаче. Впрочем, о местных традициях в этом вопросе судить было точно не мне.

— Что такое?! — раздался голос Лариата, который, судя по алой ауре, находился где-то между рядов клеток ближе к дальней стене.

Дама была рядом с ним, так что это был мой шанс начать уменьшать их количество. И очень удачно сразу за входом в зверинец как раз стояла парочка одарённых.

Один явно из Ресфали — тот самый, что едва не пронзил меня корнем. По крайней мере древесный ствол толщиной с мужское бедро рос из земли у его ног. Второй, судя по тому, что аналогичной атаки от него не последовало, был из Экандуга. И тоже на третьей ступени. Вероятно, их поставили как раз-таки охранять вход.

Приказ исцеления сменился приказами ускорения, силы, а также магических щита и сопротивления. И все четыре работали почти что на доступном мне прямо сейчас пределе. К тому же я, сконцентрировавшись, врубил режим рентгеновского зрения, на всякий случай, чтобы лучше координировать атаки. И параллельно, чтобы не свихнуться и не начать жрать тела убитых, активировал медитацию маной. Экономить я не собирался ни на чём.

Магическая энергия тут же начала утекать с совершенно катастрофической скоростью. Тот запас, что остался у меня от Тизена, обещал кончиться меньше чем через пять минут.

И это, на самом деле, была не самая большая из моих проблем. Ещё на тренировках во время подготовки к войне я выяснил, что, если доведу себя до предела, то даже мой организм не сможет выдержать подобной нагрузки.

Особенно это касалось приказов скорости и силы. Они заставляли моё тело двигаться так, как оно не должно было, и уже во время первого рывка я ощутил, как рвутся мышечные волокна в ногах. И это было не вылечить так просто никаким приказом исцеления.

С учётом расхода маны и настолько опасных побочных эффектов я бы ни за что не использовал столь радикальные методы в иной ситуации. Однако сейчас, против двух одарённых четвёртой ступени, у меня просто не было иного выбора. К тому же “сердца” поглотителей и даруемая ими СИЛА должны были лечить меня, и на это я делал большую ставку сегодня.

Хорошей новостью было то, что в таком состоянии третьи ступени уже не были для меня особой угрозой. Особенно те, что относились не к физическому типу. Скорость, на которой я двигался, была банально выше возможностей их восприятия, а каждый удар для обычных человеческих тел становился подобен столкновению с несущейся машиной.

Оба, и маг дерева Ресфали, и маг яда Экандуга, разлетелись в стороны, сопровождаемые кровавыми шлейфами. И, даже если они остались живы, в сражении поучаствовать им уже не удастся.

Следующей моей целью стал одарённый второй ступени, стоявший чуть впереди в проходе между клетками. Непонятно, для чего он там ошивался и чего ждал. Но после того, как его череп лопнул подобно перезрелому арбузу, забрызгав мне грудь и лицо мозгами и кровью, это перестало быть важно.

К сожалению, ещё кого-то мне прикончить не дали. Прямо из земли под моими ногами выстрелил вверх толстенный корень. И мне потребовалось немало усилий, чтобы увернуться от этой атаки, не получив повреждений, кроме в очередной раз начавших рваться мышц.

Сила четвёртой ступени всё-таки находилась на совершенно ином уровне по сравнению с третьей. И, что хуже всего, реакция Лариата, судя по скорости движения корней, начавших преследовать меня подобно змеям, вполне могла поспевать за мной.

Более того, спустя пару секунд я увидел, что силуэты статной дамы из Экандуга, устремившейся ко мне. И скорость, на которой она двигалась, совершенно точно была невозможна для обычных человеческих тел, какие по идее должны были быть у владельцев стихийного Дара.

Насколько я слышал от Эллисы, начиная с четвёртой ступени одарённые получали возможность использовать свой Дар значительно разнообразнее. В результате чего вроде как можно было даже нивелировать качественное различие между стихийным и физическим типами.

Я мог более-менее понять, как это работало на примере Тириана. В бою он использовал своё исцеление для того, чтобы иметь возможность двигаться на пределе возможностей тела и даже выходить за эти пределы, “перелечивая” себя сверх допустимого. Вероятно, и другие одарённые могли делать что-то похожее, учитывая специфику своей магии.

Однако это было всё, что я понял из сбивчивых и туманных объяснений безумного доктора. А в клане Тизен не осталось никого на четвёртой ступени, так что объяснить мне в подробностях, как это работало, тоже никто не смог. И теперь, похоже, мне придётся выяснять это на собственной шкуре.

Вот только сразу вступать в бой против четвёртых ступеней я не собирался.

После того, как я убил стольких, скольких смог, моей следующей целью стали поглотители. Теперь, оказавшись непосредственно в зверинце, я мог сосчитать их точнее и третьих эволюций тут оказалось двадцать три штуки.

В отличие от тех, что содержались в зоопарке Ресфали, эти в большинстве своём не отличались каким-то особо экстравагантным внешним видом. Где-то половина тварей и вовсе мало чем отличалась от, пусть сильно искажённых и деформированных, но людей. Там, где княжеский клан брал качество экспонатов, Экандуга, похоже, решили взять количеством.

Однако мне на внешность поглотителей было совершенно наплевать. Для меня были важны только из “сердца”, и внешность тварей на них слабо влияла. Так что неразборчивость создателей этого зверинца была для меня настоящим подарком.

И ещё одним бонусом было то, что, в отличие от третьих эволюций в зоопарке Ресфали, тут эти ребятки содержались не в стеклянных коробах. Поглотители тут содержались в клетках из толстенных стальных прутов, а в относительно безобидном состоянии их оставляли металлические цепи, плотно обмотанные вокруг их тел.

Ну, и ещё непонятная, в моих глазах чуть подсвеченная алым жидкость, текущая по длинным трубкам, продетым сквозь звенья цепей и через множество катетеров вводимая в тела поглотителей тоже явно играла в удержании тварей не последнюю роль.

В голову пришла крайне неприятная мысль о том, что, если меня поймают, то я вполне могу оказаться ровно в такой же клетке, закованный в цепи и с непонятной отравой, поступающей через иглы в моё тело. Скорее всего я даже стану лучшим экспонатом этой коллекции.

Задача прикончить всех восьмерых оставшихся в зверинце людей тут же обрела дополнительную мотивацию.

Залетел в ближайшую клетку. К счастью, промежутки между прутьями были достаточно широкими, чтобы я смог сделать это без особого труда. После чего заскочил на спину четырёхметрового поглотителя и пробил обеими руками пульсирующий нарост у него на плече.

В ту же секунду меня по пояс окатило какой-то едкой желчью, от которой моя кожа начала дымиться и дико зудеть, а одежда — дымиться и плавиться. К счастью, это того стоило и в моих пальцах оказалось зажато по “сердцу”.

Правда, сразу сожрать их мне не дали, пришлось прыгать вверх, уворачиваясь от проникших в клетку корней. А следом я, уже давно стянувший противогаз, учуял знакомый сладковатый запах смертельного яда Экандуга.

И на этот раз плотность этого яда в воздухе оказалась такой, что я смог даже увидеть исходящее от ядовитого облака свечение энергии. Похоже, создали эту ядовитую магию стремительно приближающаяся четвёртая ступень.

Однако, неожиданно, мощность их магии стала для меня крайне выгодна. Теперь я мог увидеть, где в окружающем воздухе меньше отравы — и направиться туда.

Скорость ядовитых облаков, что они контролировали, тоже была куда выше, чем я помнил по противостоянию с третьими ступенями во время нападения на поместье Тизен. Но этого преимущества оказалось достаточно, чтобы я смог, выскочив из клетки и оттолкнувшись от её крыши, рвануть вбок, на пару секунд выныривая из ядовитого облака.

А тогда уже стало возможно закинуть в рот оба “сердца”, у третьей эволюции бывших размером с небольшие абрикосы, и быстро-быстро разжевать.

Воспоминание о “сердце” четвёртой эволюции, что я сожрал последним, оставило у меня неприятное послевкусие. Содержавшаяся в нём СИЛА была слишком большой для меня и, если бы не то, что эта СИЛА меня параллельно лечила, я бы отбросил коньки банально от того, что моё тело разорвало бы изнутри.

Однако “сердца” третьей эволюции для меня были идеальны по количеству наполнявшей их СИЛЫ. И я бы даже с восторгом поприветствовал это чувство переполнявшей тело мощи.

Если бы не вновь появившаяся боль от перестройки организма. После того, что случилось с моими глазами я уже понял, что это неизбежно. Но до последнего надеялся, что всё-таки случится некое чудо и мои метаморфозы остановятся просто на белых глазах слепца и заострившихся ногтях.

Чуда не произошло. Более того, я с первой же секунды понял, что масштаб изменений, которым я подвергнусь на этот раз, будет несравним со всем, что я испытывал до сих пор. И, вероятно, идея о том, что я смогу одновременно сражаться и жрать “сердца”, была одной из самых больших ошибок в моей жизни.

Отвратительный писк миллиарда комаров наполнил уши.

В нос ударил запах моей собственной крови вперемешку с адской смесью из ароматов какой-то тухлятины, гноя, перебродившего пота, серы, тухлых яиц и ещё множества самых мерзких запахов, что я только мог и не мог придумать.

Едва ли не худший коктейль вкусов взорвался на языке.

Кожу будто содрали с тела по живому и, набив металлическими опилками, тлеющими углями и целым роем агрессивных муравьёв, натянули обратно.

Дичайшая боль пронзила каждую кость, сковала каждую мышцу.

Лёгкие будто наполнились водой, сердце сошло с ума, то останавливаясь, то пускаясь в бешенный галоп, желудок взбунтовался, заставив меня опустошить его содержимое.

К этому моменту я уже потерял какую-либо возможность сопротивляться. Единственное, что я мог хотя бы понять — это то, что я рухнул на пол и теперь стоял на четвереньках, заливая блевотиной собственные руки.

Через несколько секунд меня кто-то с силой ударил в бок. Я перевернулся на спину, раскинув руки в стороны, однако на фоне творящейся со мной жести боли от пинка даже не почувствовал.

Кажется, мне что-то говорили, что-то спрашивали, я мог расслышать доносившиеся сквозь комариные писк голоса. Ещё пару раз пнули.

Затем я ощутил, как моё плечо что-то пронзило насквозь. Плавающее в океане агонии сознание с запоздание в несколько секунд додумалось до того, что это, должно быть, корень Лариата Ресфали. Потом ещё три корня пронзили второе плечо, а также бёдра. Я поднялся над землёй, подвешенный на корне, будто пришпиленная бабочка.

Бабочка в коллекции энтомолога.

Подобные фантазии являлись ко мне в ночных кошмарах. Меня действительно ловили и распинали на лабораторном столе. И не как Тириан, хоть и с определённой безуминкой, но хотевший помочь.

Без какой-либо жалости, с единственным желанием выпотрошить меня и превратить в чучело, органы извлечь и заспиртовать в банках, а череп вскрыть и копаться в моём мозгу до тех пор, пока я не превращусь в овощ.

И эта мысль о бабочке, напомнив мне обо всех этих являвшихся мне кошмарах, о том, почему я горел таким желанием уничтожить империю, несмотря на силу и возможности, что дала мне кровь поглотителей, подействовала как удар тока.

В голове родилось понимание. Сейчас, чтобы хоть что-то сделать, мне нужны были не сила и не скорость. Мне было нужно, чтобы отступила боль, сковавшая тело лучше любой смирительной рубашки.

И, как уже не раз было, критическая ситуация вкупе с предельным сосредоточением мыслей, позволила этому желанию превратиться в магический приказ. А когда я вложил в него ману, боль, копошившаяся в каждом уголке моего тела, вдруг будто сдуло порывом шквального ветра.

Осталась лишь какая-то опустошённость и отстранённость. Словно бы моё тело мне больше не принадлежало, будто бы я был лишь наблюдателем, просто смотревшим на мир белыми глазами слепца.

Впрочем, возможно, отчасти причиной был не приказ-обезболивающее, а то, насколько по-иному начал ощущаться окружающий мир. Теперь, когда боль отступила, я мог без отвлекающих факторов проследить за тем, как меняется под воздействием СИЛЫ и межмировой энергии моё тело и восприятие этим телом всего вокруг.

И неожиданно это не ощущалось странным или неправильным. Если раньше моё странное зрение было будто бы совершенно не к месту, то теперь я ощущал, что постепенно двигался к полной гармонии всех органов чувств.

Они уже не будут человеческими. Станут тоньше, острее, более отточенными и совершенными. Однако даже не в этом было самое большое изменение.

Как и мои глаза, остальные органы чувств начинали перестраиваться, чтобы идеально соответствовать главной задаче: поиску энергии. Теперь для меня энергия будет иметь не только алый цвет, но и особый звук, свой запах, специфичный вкус, будет по-иному ощущаться на коже.

Часть того, что было доступно моим органам чувств раньше наверняка исчезнет. Но меня, честно сказать, это не слишком пугало. Вместо одного я приобретал что-то другое и, если такова была плата за СИЛУ, за мощь, за власть, за возможность отомстить — так тому и быть.

Параллельно с моими органами чувств моё тело также перестраивалось. Не так кардинально, но вполне достаточно, чтобы окружившие меня и, кажется, внимательно разглядывающие меня люди что-то заподозрили.

— Мне кажется, или он становится… выше? — донёсся до меня искажённый моими новыми ушами голос Лариата.

Ему не казалось. Но изменения моего организма больше не ограничивались только ростом. И, если я собирался не только выжить, но и исполнить задуманное, мне стоило этими изменениями как можно быстрее воспользоваться.

А то стало бы слишком поздно.