Пожиратель Кланов

Глава 3

Преследуемый по пятам бойцами Ресфали, я меньше чем за десяток секунд преодолел сорок заполненных древесными корнями метров, отделявших меня от ближайшего стеклянного куба с огромным, размером больше слона, поглотителем.

Похожая на помесь гориллы со улиткой тварь просто стоявшая посреди своей клетки, имела ног и головы. Вместо этого от живота и ниже у этой, уже, видимо, третьей эволюции, располагалась толстая слизневая нога, прямо из шеи торчали несколько коротеньких усиков с совершенно человеческими, большими, как блюдца, очень медленно моргающими глазами, а пара зубастых пастей у неё располагалась на широченных ладонях.

Определённо, в свою коллекцию князь Ресфали включал только самые необычные экспонаты. Даже у меня от вида пяти тупо пялящихся в пространство здоровенных человеческих глазищ на тонких ножках к горлу подступил ком рвоты. Выглядело это удивительно отталкивающе и мерзко.

Однако, когда я, подлетев к клетке, вложив в удар приказ силы и не собираясь щадить собственные руки, врезал прямо по стеклянной, наверняка бронированной поверхности, глаза третьей эволюции, неожиданно резко мигнув, сфокусировались прямо на мне. С учётом того, что вторые эволюции никак не реагировали, даже когда я их рвал на части, это было определённо не самым хорошим знаком.

Вот только особого выбора у меня не было.

Второй удар в то же место, откуда по поверхности стеклянного куба уже пошли во все стороны ветвящиеся трещины — и моя рука по локоть погрузилась в стекло. К счастью, он оказался всё-таки не настолько бронированным, как я думал.

Вот только в следующую секунду оказалось, что назначением этого куба было удержание внутри не столько поглотителя, сколько воздуха. Стоило мне выдернуть окровавленный кулак, и сквозь проделанную дыру из клетки ударили клубы густого, похожего на кучевые облака, дыма, резко ставшего видимым и внутри клетки и скрывшего третью эволюцию.

Этот дым окутал в считанные мгновения и меня, спрятав от взглядов бойцов Ресфали, уже явно готовых вонзить мне в спину корни. И, к счастью, мне хватило ума задержать дыхание, потому что через секунду я услышал сзади сдавленный, тяжёлый, определённо совсем нездоровый кашель одного из одарённых.

Да, моё тело было куда крепче, чем у них. Но проверять, насколько я устойчив к воздействию этого дыма, всё равно не слишком-то хотелось.

Тем более учётом того, что это явно именно он удерживал на месте третью эволюцию. Потому что, не прошло и пары секунд, как изнутри клетки раздались два синхронных чмокающих звука, а потом стекло куба над моей головой, и так уже успевшее покрыться вязью трещин, лопнуло на десятки осколков, начавших падать на меня режущим дождём. Закалённое стекло в этом мире тоже, похоже, не особо стремились использовать.

Стараясь случайно не вдохнуть всё ещё окружавший меня дым, я рванул в сторону, чтобы не подставиться под удар. И вовремя. Потому что буквально через пару секунд через то место, где я стоял, пронеслась на совершенно невероятной для такой туши скорости, третья эволюция.

Я, находившийся ближе всего, неожиданно, вовсе не был ей интересен. Вместо этого уже спустя пару секунд из дымной завесы вместо кашля раздался полный боли вопль, сменившийся тем самым чавканьем.

То ли третья эволюция, несмотря на свой дикий вид, была достаточно разумна, чтобы помнить обиды и в первую очередь напасть на тех, кто её поймал и заточил. То ли, что было куда вероятнее с учётом кровожадности этих тварей, о которой говорили все подряд, она приняла меня за своего.

Поглотители и первые эволюции во время сражения у инкубатора нападали на меня также активно, как и на обычных солдат. Но с тех пор я усилил поглотителя внутри себя и, вполне логично было предположить, что теперь эти твари чувствовали моё с ними родство.

Вот только что-то я сильно сомневался, что они продолжат игнорировать меня, если я начну вырывать их “сердца”. Так что переставать считать их угрозой, разумеется, я не собирался. Однако пока что, в качестве команды поддержки, третьи эволюции были для меня куда полезнее, чем в качестве пищи.

Ведь “сердца” ещё надо было достать из их огромных тел. Несмотря на то, что их количество в третьих эволюциях начиналось где-то с двух десятков, все пять тварей, заключённых в стеклянных кубах, были действительно огромными. Так что до многих “сердец” нужно было буквально докапываться, пробираясь сквозь метры плоти. Это я мог сделать и потом, пока что избавившись от бойцов Ресфали.

А потому, вытащив из уже раз травмированного и залеченного пожиранием “сердец” левого плеча толстенный осколок стекла почти метровой длины и весом под пятнадцать килограммов, я рванул к следующему кубу.

Одарённые, однако, были достаточно умны, чтобы просчитать этот мой ход. И, когда я добрался до цели, куда быстрее ожидаемого из-за отсутствия преследующих меня корней, неожиданно обнаружил, что всю свою магию бойцы Ресфали пустили на оплетение стеклянного куба.

Вот только как будто это смогло бы меня остановить. Я воспользовался дымом, растёкшимся по окрестностям и при этом остававшимся довольно плотным, а также буйством слизняка-гориллы в качестве прикрытия. И, хоть и потратил на это не два, а целых шестнадцать ударов, носясь вокруг куба и уклоняясь от атакующих меня корней, всё-таки смог в итоге проломить в одном месте защиту и проделать в стеклянном кубе дыру.

Наружу повалила новая порция дыма, а ещё через несколько секунд к слизняку-горилле присоединилась другая третья эволюция.

Вид этой твари напоминал небезызвестную человеческую многоножку. С той только разницей, что она не состояла из отдельных тел, а действительно словно была одной длиннющей, раздутой будто бы от утопления, сколопендрой, вместо лапок у которой были почти человеческие, только длиной по два метра каждая, руки с загнутыми когтями на пальцах, а пасть, полная акульих зубов, была всего одна, зато такая, какой даже тираннозавр позавидовал бы.

И, как и слизняк-горилла, сколопендра, проигнорировав меня, на этот раз благоразумно отскочившего в сторону, чтобы не получить вновь шальным осколком, устремилась в атаку на одарённых Ресфали.

Третью третью эволюцию я решил пока что не выпускать. Да, даже за минусом съеденного слизняком-гориллой бойца, это был бой шестеро против троих. Но в замкнутом пространстве, даже достаточно обширном, у меня и огромных поглотителей было значительное преимущество над одарёнными: они были во много раз слабее физически.

Пока я был один, меня могли банально окружить и затыкать корнями с дальней дистанции, постоянно держа меня на расстоянии. Но теперь, когда на каждого из “нас” приходилось всего по двое бойцов Ресфали, ситуация резко изменилась.

В тренировочных спаррингах с Эллисой я выигрывал, если мог сократить дистанцию достаточно быстро, чтобы избежать её молний. И критическим расстоянием тогда для меня было около пяти метров. Эти пять метров я мог покрыть одним приказом ускорения, появившись перед девушкой в долю секунды, опередив её магию.

Теперь я мало того что сражался с противниками, не обладавшими настолько быстрой магией, как у клана Тизен, но вдобавок я сам стал в несколько раз сильнее. Да, сейчас бой проходил на не ровной лужайке, по сути на полу зверинца уже не осталось ни одного свободного от корней участка хотя бы два на два метра. И использовать ускорение, скача между корнями.

Но вместо ускорения я теперь мог использовать другую магию. И хотя приказ силы был не так эффективен для моментального сближения, для текущей ситуации этого было более чем достаточно.

Однако до тех пор мне, до сих пор так ни разу и не вдохнувшему ни разу, всё-таки пришлось набрать полную грудь этого белоснежного тумана. Дыхалка у меня, к сожалению, была не бесконечной.

Разум тут же потяжелел, движения стали вялыми и какими-то несобранными, захотелось лечь и заснуть. Несмотря на то, что противостоять этому желанию удалось без особого труда, оно всё равно оказало свой эффект на моё тело, и я совершенно точно начал двигаться медленнее.

Однако того эффекта, что произвёл этот дым на случайно попавшего под облако одарённого, я не ощутил даже близко. Он закашлялся так, будто лёг прямо под выхлопную трубу машины. Надтреснуто, хрипло, ему дым явно жёг глотку. Я же будто реально вдохнул облачко. Дым прокатился по горлу невероятно комфортной волной, не раздражавшей, а наоборот, приятно обволакивавшей всё внутри и снаружи.

Подобную разницу точно нельзя было объяснить просто большей силой моего тела. Очевидно, тут была куда более фундаментальная разница, и также было очевидно, какая именно. Меня так торкнуло именно потому, что я был частично поглотителем. На обычных людей этот дым оказывал совершенно иной эффект.

И хотя в данной конкретной ситуации это и было мне даже на руку, лучше быть сонным, чем заходиться диким кашлем, такая разница означала также и большую проблему.

Оказывалось, что поглотителя во мне теоретически можно было вычислить далеко не только за счёт моей способности пожирать чужие силу и энергию. Да, этот дым оказывал негативный эффект на людей, а на меня — нет. Но это вовсе не значило, что не существовало какого-нибудь вещества, которое, будучи безвредным для людей, меня будет жечь сильнее кислоты или ещё что в том же духе.

И, очевидно, чем больше у людей было возможностей и власти, тем выше была вероятность, что подобные штуки будут у них в арсенале. Больше я не мог полагаться в своей конспирации только на внешность.

Впрочем, как и о множестве уже случившихся со мной за последние минут пятнадцать откровений, об этом можно было подумать и после того, как я благополучно выберусь из этого места.

Одарённые, кашляя из-за продолжавшего растекаться по зверинца дыма, оплетали корнями слизняка-гориллу и сколопендру, а те старательно вырывались из тисков, чавкая и рыча. Я же, уворачиваясь от всё новых и новых корней, носился вокруг, поджидая удачного момента.

И, когда слизняк-горилла в очередной раз взмахом руки разломала окружавшие её корни, и часть этих обломков, разлетевшись по сторонам будто шрапнель, попали в одного из одарённых, я тут же атаковал.

Деревяшки урона ему не нанесли, он успел закрыться древесным щитом. Однако из-за этого у бойца не хватило времени, чтобы защититься уже от моего нападения. Дальше он мог делать уже что угодно, вызывать какие угодно мощные корни и кого угодно молить о помощи. Но когда я преодолел некую условную границу его безопасной зоны, всё уже было кончено.

Налетев на него, стоящего на своих корнях, как на ходулях, я схватил его правой рукой за горло. В следующую секунду это уже был мёртвый одарённый.

Мне даже делать особо ничего не пришлось. Я просто сжал кулак и сквозь пальцы, будто фарш сквозь дырочки мясорубки, выдавились измельчённые обрывки мяса, пищевода и трахеи. Человеческая плоть, казавшаяся довольно твёрдой, на деле оказалась не плотнее фруктового пудинга.

Раньше, хотя для меня и было несложно свернуть обычному человеку шею, такой мощью я точно не обладал. И то, с какой простотой сила третьей ступени лишала людей жизни, было одновременно жутко и невероятно притягательно.

Всё произошло так быстро, что мы ещё даже не успели упасть на землю с его ходулей. Так что, перехватив правой рукой за один из множества окружавших нас корней, я подкинул себя ещё выше, вылетая из облака белого тумана.

Затем ухватился опять же правой рукой за один из немногих корней, растущих прямо из потолка и потому на такой высоте, наоборот, максимально устойчивых. Левая рука, травмированная тяжёлым осколком стекла, к сожалению отказывалась нормально двигаться, похоже в ней перебило какие-то мышцы или связки.

После чего подтянулся так, чтобы оказаться почти параллельно полу, упёр в корень ноги и, скорректировав направление, выстрелил себя в следующего бойца, ещё не успевшего осознать смерть товарища. Меня он увидел всё-таки ещё до того, как я пересёк границу его безопасной зоны. И несколько контролируемых им корней, объединившись, попытались сформировать защитную стенку.

Вот только он немного не успел. И вместо того, чтобы создать стенку передо мной, у одарённого получилось дотянуть корни до нужной высоты уже в тот момент, когда я больше чем наполовину пролетел то место, где стенка должна была быть.

Острые концы корней вонзились мне в бёдра, подкидывая мои ноги вверх, но это уже было не важно. Пронзить мою плоть вот так, налету, не удалось даже Лишуру, а ведь с тех пор я успел нажраться “сердец” и стать ещё крепче.

Да, раны в бёдрах будут не самыми приятными. Но по сравнению с моей рукой, успешно сомкнувшейся на горле одарённого, незамедлительно повторившего участь своего товарища, это были мелочи.

Как только боец Ресфали умер, его корни перестали расти. Меня провернуло ещё оборот чисто за счёт инерции, но затем я смог сгруппироваться и приземлился, пусть и довольно жёстко, на корни внизу.

Через секунду раздался вопль боли. Отвлекшегося на смерть напарников одарённого настигла и схватила своими гигантскими челюстями сколопендра. Отлично. Чуть прихрамывая, я спустился на землю.

Втроём против двух третьих эволюций одарённым должно было быть уже достаточно непросто. А значит я мог заняться главной головной болью — Лишуром, видевшим, как я жрал “сердца” поглотителей.

Под прикрытием дыма я устремился к выходу из зверинца, где внутри деревянного кокона до сих пор ощущался человек. Дым уже успел дойти и досюда, так что Лишур, лежащий на дне шарообразного кокона, судорожно кашлял.

От кашля, похоже, ему сильно вступало в сломанную руку, из-за чего он стонал и вздрагивал и задерживал дыхание, пытаясь не беспокоить перелом. А из-за этого, вдыхая потом больше дыма, начинал кашлять только сильнее.

И этот замкнутый круг занимал его настолько, что моё приближение он почувствовал, уже когда я оказался всего метрах в трёх от кокона.

— Ты?!

Дым, растянувшийся по всему зверинцу, стал уже достаточно прозрачным, чтобы на такой дистанции мы могли отлично видеть друг друга сквозь одно из окошек в коконе.

— Я, — кивнул я, подходя и, размахиваясь, опуская кулак на кокон.

Дерево, созданное Лишуром, определённо было на ином уровне по сравнению с корнями обычных одарённых. Но я всё-таки не просто так жрал сердца вторых эволюций, и от первого же удара дерево под моим кулаком жалобно затрещало.

Лишур попытался атаковать меня корнями, но, как я и думал, то отчаянное нападение было максимумом, на что он был способен. Несмотря на то, что контролировать корни он всё ещё мог, их толщина и твёрдость по сравнению с теми, что составляли кокон, были смехотворными.

Я смог разорвать один из атаковавших меня корней напополам, просто схватив его и дёрнув на себя посильнее. А от остальных — просто увернулся, они мне даже особо не мешали. Откуда-то сзади раздался возглас:

— Нет, молодой господин!

Похоже, одарённые всё-таки поняли, что я пропал не потому, что готовил очередное нападение на них. Однако их сдерживали третьи эволюции, которые, если бы бойцы развернулись и бросились на помощь Лишуру, ударили бы их в спину. Если слизняк-горилла был довольно неповоротлив, то вот сколопендра, несмотря на свою довольно несуразную внешность, оказалась крайне быстрой тварью.

Потому у меня хватило времени на то, чтобы ещё несколько раз ударить по кокону, избегая атак новых корней Лишура. И в какой-то момент, обнаружив в переплетении корней слабый участок, я смог прорвать защиту кокона.

— Нет, не подходи! — воскликнул Лишур, бледный и осунувшийся из-за кровопотери.

Отвечать на этот раз я не стал. Просто протиснулся внутрь кокона и, проигнорировав пару корней, атаковавших меня в спину и продырявивших кожу в районе почек, пробил сердце Лишура насквозь.

Больше мне в этом месте делать было совершенно нечего. Как бы ни хотелось пожрать ещё “сердец”, сюда могли в любой момент прибыть ещё одарённые, а я уже чувствовал, как сковывает мышцы усталость. Хотя я и стал намного сильнее за последние четверть часа, накопившееся напряжение никуда не делось.

Вынырнув обратно из кокона, я, слыша приближение третьих эволюций, а значит и одарённых, поспешил к воротам. Теперь выломать корни, закрывавшие дверь, должно было быть уже не прямо слишком сложно, а там — уже свобода…

Вот только, оказавшись перед дверцей, я вдруг ощутил уже не просто щекотку или летающих бабочек в потрохах, а настоящий пожар. Развернувшись, я, игнорируя любые боль и усталость, рванулся прочь от ворот.

В следующую секунду и дверцу, и ворота, снесло с место десятком огромных, по толщине напоминающих стволы многолетних деревьев, корней.

Вне всяких сомнений это был уровень никак не третьей, а четвёртой ступени.