Последний эфир

— 32-

Женщина крепко сжала руки, костяшки ее пальцев побелели.

— Я твоя тетя.

Шок пронзил меня, когда я уставилась на нее. Я не была уверена, почему ожидала, что она окажется подругой моих родителей или кем-то, кого Ривен втянул в это, кто едва знал меня. Я не ожидала, что это будет семья.

В моей груди вспыхнула глубокая боль. Обида смешалась с тоской.

— Моя тетя. — Мой голос звучал хрипло, будто я не пользовалась им несколько недель.

Она кивнула.

— Твой отец был моим братом.

Был. Боже, это было больно. У меня был отец. Я знала его, даже если сейчас эти воспоминания стерлись из моей памяти.

— Ты… ты расскажешь мне о них?

Лицо мамы — нет, моей тети — смягчилось.

— Я бы с удовольствием.

Мы направились к дому, Ривен и Атлас последовали за нами. Джанин провела нас на кухню, где ее ждал чайник с чаем. Привычный вкус чая и печенья действовал успокаивающе.

Сев за обшарпанный кухонный стол, я обхватила кружку руками и позволила теплу смягчить самые острые углы.

Джанин провела пальцем по краю своей кружки.

— Твоя мать была элементалем.

Я так и думала, но услышать эти слова из уст Джанин все равно было шоком.

— Она выросла в воздушном королевстве. — Джанин поджала губы, когда перевела взгляд на Ривена.

На нем была маска, которую я так ненавидела. Та, что скрывала от меня все, что он чувствовал.

— Сиела родилась в семье эфира, — объяснила Джанин.

Даже зная, что так и должно быть, мое сердце все равно учащенно билось.

— Ее семье удавалось сохранять свою связь с линией в секрете на протяжении нескольких поколений. Это сделало их самонадеянными.

— Кто-то узнал, — подсказала я.

Джанин кивнула.

— Однажды вечером кто-то попытался похитить ее по дороге с работы домой. Но она сопротивлялась.

У меня скрутило живот, когда я представила себе безликую женщину, борющуюся за свою жизнь.

— Сиела была умной и всегда любила фильмы о боевых искусствах старой школы. Она ударила нападавшего коленом по яйцам и убежала.

Ривен улыбнулся.

— Это, должно быть, семейное.

Я покраснела и опустила голову.

Джанин переводила взгляд с одного на другого, и нахмурившись печально улыбнулась. Что-то в этом мне не понравилось. Впервые я почувствовала желание защитить Ривена. Каким бы заблуждающимся ни был Ривен, он сделал все, что мог, чтобы помочь нам.

Я встретилась с ней взглядом, позволив Джанин увидеть в нем неодобрение. Она отстранилась, уставившись на свой чай.

— Что произошло после нападения? — спросила я, пытаясь вернуть нас в нужное русло.

Джанин сделала глоток.

— Сиела ждала несколько недель, но когда однажды утром заметила, что кто-то следует за ней на работу, она поняла, что это не было случайным нападением. Она собрала сумку и в ту же ночь отправилась в мир людей. Она пряталась там у всех на виду, работая в книжном магазине и снимая маленькую квартирку над ним.

На ее лице появилась задумчивая улыбка.

— Там она и познакомилась с моим братом. — Улыбка стала шире. — Джейк был книжным фанатом. Клянусь, он оторвал взгляд от страниц только тогда, когда встретил твою маму. Она была единственной, кто смог очаровать его. Ну, она и ты.

У меня защемило в груди. Я почувствовала любовь, звучавшую в словах Джанин. Она говорила о своем брате. А ее брат — обо мне и моей матери.

— Они любили друг друга?

Джанин взяла меня за руку и сжала ее так, как сжимала всегда, когда мне нужно было знать, что она рядом.

— Я никогда не видела такой любви, как у них. Это было словно предопределено Вселенной. То, как они… двигались… будто их что-то притягивало друг к другу.

У меня перехватило дыхание, когда я изо всех сил старалась сдержать слезы.

— И они так любили тебя. С того момента, как ты родилась.

Я крепко держалась за руку тети, нуждаясь в том, чтобы обрести опору в чем-то реальном.

— Вы были близки?

Выражение лица Джанин напомнило мне картину Моне, где миллион разных цветных мазков создают одно захватывающее дух изображение. Там были радость, печаль, душевная боль, надежда и бесчисленное множество других вещей, которые я не могла определить. Все они объединились в картине любви.

— Мы были самыми близкими людьми. Они были моей системой поддержки, когда Джон скончался. Твоя мама была со мной в родильной палате, когда родился Чарли. Мы практически жили в гостях друг у друга.

По глазам Джанин пробежала тень.

— Я никогда не прощу себе, что меня не было рядом, когда они больше всего нуждались во мне.

Легкое движение на стуле было единственным признаком того, что слова Джанин задели Ривена.

Атлас крепче сжал свою кружку, и я поняла, что он хочет утешить друга.

Джанин отпустила мою руку и откинулась на спинку стула.

— Они бы сделали все, чтобы защитить тебя. Они знали, что любой из их детей рискует стать жертвой охоты, как это случилось с Сиелой. Они думали, что были очень осторожны.

— Но кто-то же их нашел, — тихо сказала я.

Глаза Ривена вспыхнули.

— Мой отец. Я не знаю, почему он был так одержим линией эфира, могу только догадываться, что он видит в этом угрозу своей власти.

На лице Джанин вспыхнул гнев.

— Его отец убил твоих родителей, и он не остановится, пока не убьет и тебя тоже.