Последний конвой

Глава 9 Лидия

7 февраля 32 года

Ненавижу море и морскую болезнь!

11 февраля 32 года

Фух… вроде начало отпускать. Как же мне было хреново все эти четыре дня, просто не передать.

Сегодня первый раз вышла из каюты на палубу. Качка уменьшилась, или это я к ней привыкла? Да нет, все-таки первое, — полный штиль, волн нет, одни мелкие «барашки». Море успокоилось, небо очистилось, значит, будем жить дальше.

А жарища-то какая! При отправлении всего десять градусов тепла было. Ну, так февраль же! А сейчас, уже тридцатник давит, не меньше. А может и больше. По ощущениям, как будто середина июня.

Ох, Лидка, Лидка, куда же ты дура поперлась? Это же Африка, — мертвый континент…

За то время, что я провела в каюте в обнимку с фаянсовым другом, а точнее сказать с нержавеющим, так как на кораблях унитазы металлические, мы прошли Черное море и вышли в Средиземное. Пока все пользовались привычными, устоявшимися еще до катастрофы названиями, может быть чуть позже появятся новые, а пока обходимся теми, что есть. Еще недельку и пройдем Суэцкий пролив, потом — Красное море, и высадимся в Эфиопии.

Вот оттуда и начнется настоящее путешествие. Африка, как много в этом слове…

Добралась до каюты капитана, у него единственного на корабле сохранился кусочек зеркала. Посмотрела на себя, и чуть не заплакала. Я и раньше-то красавицей не была, а теперь и вовсе мымра — мымрой. Одежда висит как на вешалке, бледная как смерть, щеки ввалились, губы растрескались, волосы паклей. Одни глаза и остались, огромные в половину лица и какие-то мутные. Кошмар!

Нет, так нельзя, нужно срочно приводить себя в порядок.

Спускаться обратно в каюту не хотелось, одна мысль об этом вызывала рвотные позывы. Не хочу на физиологию скатываться, но, когда из тебя течет, практически непрерывно, и сверху, и снизу, просто жить не хочется…

Сжала зубы, нервы в кулак, спустилась в каюту. Навела марафет, насколько смогла, снова выбралась на палубу. Взгляды мужиков изменились, вместо сочувственных, стали заинтересованными. Ну что же, это лучше, чем ничего, а там «будем посмотреть по ситуации».

Сегодня встретилась с начальником конвоя, попросила собрать личный состав для инструктажа. По-хорошему, это нужно было сделать еще в самый первый день, но «не шмогла я, не шмогла». Навалилось как-то все и сразу, а потом проклятая морская болезнь подкосила молодую и цветущую женщину, прямо «на корню подрубила».

Прививки всем еще дома сделали, с этим строго. Хорошо, большинство инфекций лечатся антибиотиками, но всегда есть шанс подцепить незнакомую бактерию или вирус. Все-таки другой континент, и болячки слегка иные, так что без инструктажа не обойтись.

Родион поморщился от моего появления, будто бы ему хину предложили, недовольно выслушал, но возражать не стал и команду собрал, причем в полном составе. Даже «научников» и «руководятлов» пригнал.

Серьезный мужик, с таким не забалуешь.

Стоял душный вечер, море спокойное, солнце садится, Юпитер пылает над горизонтом, вода мерно хлюпает за бортом. Прямо-таки идиллия. Мужчины расселись на палубе под брезентовым навесом, закурили, принялись внимать. Представилась им теперь сама, коротко рассказала, в каких экспедициях приходилось работать, с какими случаями сталкиваться. Смотрю, старшие прониклись, во взглядах даже подобие уважения показалось, во всяком случае, робкая надежда что все обойдется. А если что, «врачиха вроде ничего, опытная, вытащит с того света».

Начала рассказывать о профилактике, о симптомах новых болячек, при каких можно не беспокоиться, при каких сразу ко мне, а при каких накрыться простыней и ползти подыхать прочь от лагеря. Как опознать перегрев и солнечный удар. Как снизить температуру тела при лихорадке, если под рукой нет ни одного лекарственного препарата. Что делать если укусит тарантул или кобра. Кое-что о ядовитых мутантах «новой волны» поведала.

В общем, добавила оптимизма людям. Молодежь скисла, многих внезапно открывшиеся перспективы совсем не порадовали.

Наивные, вы даже не представляете, что вас там ждет. Действительность преподносит такие сюрпризы, какие не сможет придумать даже самая раскрепощенная фантазия. И лучше сейчас запугать, как следует, чем потом нянчится с половиной конвоя по пустяковому поводу.

Лекция затянулась часа на полтора, я даже сама удивилась, как быстро время пролетело. В конце переписала в список имена, фамилии и должности личного состава, включая «фашистов» и административное звено. Список получился внушительный, почти под сотню человек. Серьезная экспедиция, получается, нужно требовать у Быкова пару помощников. Сложно одной придется, да и, судя по всему, кроме заболеваний и несчастных случаев, не обойдется и без перестрелок. А это значит, понадобится ассистент, привычный к виду крови и оголенных внутренностей.

Эмиссар оказался умницей, без уговоров и возражений, вопрос решил прямо сразу на месте. Двоих? Значит двоих! Санинструктора из состава штурмовиков, «он хотя бы шприц в руках держать умеет, да и прикроет огнем, в случае чего». А также одного младшего научного сотрудника из «команды тунеядцев и бездельников», «все равно от него толку в экспедиции почти нет, пусть хотя бы делом будет занят». Кроме того, за группой закрепили водителя и микроавтобус, из-за брони напоминающий катафалк, с грубо намалеванными красными крестами на борту. За неимением лучшего транспорта, сойдет и этот, я не капризная. Пара носилок для «тяжелых» поместится, а большего и не нужно.

Выдалась свободная минутка, и я засела за список. Народищу! Никогда так много в экспедицию не отправляли. Что-то грандиозное запланировано, а между тем, официально объявлено, что везем экспериментальные, генетически модифицированные семена для колонии, жратву, горючее, медикаменты и всякую мелочевку.

Брехня! Вот как пить дать, цели у экспедиции совсем иные, только кто же простых смертных будет посвящать в тайны Метрополии?

И так, административное звено состоит из пяти человек:

Глава экспедиции, он же Эмиссар, — Родион Сергеевич Быков. Красавец мужчина, в полном расцвете сил. Ну, «настоящий полковник», чего уж там душой кривить.

Комиссар, политрук, и он же «Чекист», — Лев Исаакович Гейман. Старый, плешивый, с крючковатым носом и бородавкой на щеке. Типичный представитель своего вида, «руководятел партийный, обыкновенный, во все тайны Мироздания посвященный», в количестве одна штука.

Этот «гусь» наверняка знает, куда и зачем мы едем. Только выпытать у него что-либо, будет посложнее, чем удалить гланды через анус. Совершенно невыносимый тип. Слава богу, что хотя бы представлен «Великой Партией Объединенного Человечества» в одном единственном экземпляре. Одного мы как-нибудь сумеем вытерпеть и не удавить его же собственным галстуком. Впрочем, галстук он как раз не носит. Уж лучше бы носил, а не притворялся обычным человеком.

Начальник охраны конвоя — Пауль Нойманн. Так и хочется прибавить «штурмбанфюрер СС», форма у штурмовиков черного цвета, а выправкой и повадками, ну прямо точь-в-точь фашистскую напоминает. В реальности, просто майор «Службы Безопасности Метрополии». Я не разбираюсь в воинских подразделениях чекистов, по мне вояки, они и в Африке вояки. Не важно, какого цвета форма и что нарисовано на шевронах, — черное солнце, глаз в треугольнике, или кинжал, протыкающий дракона. По своей сути, все они одинаковые. Как говорится — одним миром мазаны. Ублюдки в погонах…

Федор Михайлович Шибарин — командир взвода «фашистов», лейтенант. Главный помощник Пауля на вторых ролях, что-то вроде замкомандира роты. Судя по всему, никаких ответственных решений самостоятельно не принимает, но в состав администрации, тем не менее, вхож.

Евгений Александрович Чернецкий — очень подозрительный тип, адъютант политрука. Недалекий, услужливый, самодовольно-наглый и ехидно-циничный тип. Короче, двуличная сволочь, холуй, жополиз и проныра. Чем будет заниматься в конвое, совершенно непонятно. Официально представился как «особоуполномоченный». При чем, вот так, без пояснения, кем именно и на что уполномочен.

Мне-то какое дело, раз «уполномочен», значит, чем-то важным будет занят. Лишь бы под ногами не путался и палки в колеса не совал.

И болел поменьше…

Дальше в списке, как-то сами собой по иерархии оказались «научники», то бишь, — «научный персонал экспедиции», в составе трех человек:

Жмышенко Аркадий Валерьевич, — профессор истории и археологи, глава научного совета экспедиции.

Эдуард Васильевич Ревель, — аспирант политехнического университета.

Мокрецов Василий Семенович, младший научный сотрудник кафедры прикладной механики Физтеха, а теперь по совместительству, еще и мой подчиненный в должности санитара.

Все трое из самой Столицы, все трое жутко важные и напыщенные, как индюки в курятнике. Ничего, экспедиция рога пообломает, и весь лоск как ветром сдует в первые же дни похода. Знаем, сталкивались.

Кстати, нужно этого Василия, перво-наперво, проверить на стрессоустойчивость и боязнь вида крови. Слишком холеный и самодовольный, от такого может быть больше проблем, чем пользы. Грохнется в обморок на операции, или названия инструментов перепутает. Впрочем, я могу и ошибаться. Не всегда человек таков, какое производит впечатление при первом знакомстве.

Я отложила список в сторону и задумалась. А собственно говоря…

Якобы «научная экспедиция» отправляется в Африку в составе вооруженного до зубов конвоя, везет в одну из самых отдаленных колоний семена растений. А кто входит в состав «научного совета»?

Хм… ведь нет ни единого биолога. Как хотите, а это выглядит, ну о-о-очень подозрительно. Так что моя версия о несоответствии официального предназначения получила еще одно косвенное подтверждение.

Ну-ка, прикинем. Историк-археолог, физик и механик. Что они в Африке забыли? Это же мертвый континент. Там кроме пустыни и дикарей, нет больше ничего. Никаких машин и механизмов, тем более архиважных раскопок для загибающегося человечества.

Но тогда зачем мы туда едем, и этих «тунеядцев и бездельников» везем?

И опять-таки, пусть даже экспедиция совсем с другими целями отправляется, а семена, так, прикрытие. Что это меняет? Людей все равно лечить нужно? Нужно! Не поставили тебя в известность? А кто ты такая, чтобы тебя посвящали в секреты высшего командования?

Так что, Лидия, заткнись и делай свою работу! Не твое это собачье дело, влезать в интриги и разоблачать «Великих Кормчих Человечества». Тебе жизни и здоровье людей доверили, вот этим и занимайся. А с «целями и задачами» экспедиции пусть другие разбираются. К черту все эти заговоры!

Кто у нас там дальше? Водители в количестве тридцать восемь человек. По два человека на основное транспортное средство, и по одному на вспомогательное.

Путем нехитрых вычислений получаем двадцать восемь единиц самодвижущейся техники. Огромный, как паровоз тягач, шесть автоцистерн с горючим, шесть грузовиков набитых барахлом и жрачкой. Бортовой КрАЗ с «фашистами» — это что-то типа автобуса у вояк. Три цистерны водовозки, трактор, типа бульдозер, моя «скорая», фургон ремонтников с запчастями, два броневика штурмовиков, и мелочевка. Пара джипов «на подхвате», пикап с двуствольным пулеметом, пикап «кухня на колесах» и личный УАЗик Чекиста.

Поехали дальше. Рота охраны конвоя, в составе сорока «фашистов». Хозобслуга, — завхоз, механик, сварщик, два автослесаря и повар с помощником.

Кого-то забыла? Ну да, и я сама, — врач.

Итого: девяносто четыре человека. Немало! И примерно раза в три больше, чем обычно бывает.

12 февраля 32 года

Кажется, мы приплыли! Точнее, как в анекдоте, «плыли — плыли, и возле берега обосрались».

Понятия не имею, что теперь будет дальше. Однако, обо всем по порядку.

После завтрака я решила позагорать на солнышке, пока солнце еще не совсем злое, а мужики еще не оглодали без баб. После полудня печет просто невыносимо. Вчера градусник сообщил +38оС. А ведь мы еще и до побережья не добрались. Ужас, просто!

Значит, разделась я до купальника, разлеглась на палубе, подставив ласковым лучам обоих светил, а также взорам мужиков, свое прекрасное тело. Лежу, балдею, принимаю солнечные ванны, восстанавливаю подорванное качкой здоровье.

И вдруг, как шарахнет!

Вся палуба ходуном, сверху фонтан воды, короче перепугалась я не на шутку. Вскочила на ноги, одежду в охапку и бегом в свою каюту, от греха подальше. Да какой там, не успела добежать. Через пару шагов, второй взрыв, еще более мощный, раскатистый такой, протяжный. Весь корабль завибрировал и заскрежетал, а потом сильный рывок. Я даже равновесие потеряла и плашмя грохнулась на палубу, все коленки отшибла и локоть.

Да что же происходит?

Смотрю по сторонам, суета и беготня началась. «Фашисты» с оружием в руках оборону занимают, хотя никто не может понять, где враг и в кого стрелять нужно? Море чистое и совершенно пустое, даже маленького кораблика на горизонте нет. Да что там говорить, даже самой скромной лодочки не видно.

Тогда кто в нас стреляет?

Я на всякий случай доползла до укрытия, и быстренько натянула одежду. Спряталась за какими-то огромными круглыми железными штуковинами, пялюсь по сторонам, ничегошеньки не понимаю.

Палуба ощутимо накренилась на правую сторону. Я читала об устройстве сухогрузов, внутри у них множество герметичных переборок, поэтому даже повреждение и затопление нескольких из них не представляет опасности для корабля в целом. Но это все теория, а на деле, «Титаник» тоже презентовали как совершенно непотопляемый корабль, однако, взял, да и затонул в первом же плавании. Не дай бог, наш сухогруз даст течь, ведь и не спасет никто. Нет здесь других кораблей Метрополии, слишком далеко от морских путей.

Ужас как помирать неохота!

В машинном отделении застопорили двигатели, и над сухогрузом повисла непривычная тишина, которую нарушал только шум ветра и плеск воды за бортом. Никто не нападал, не брал корабль на абордаж, не открывал огонь из всех корабельных орудий. Злые пираты с саблями, зажатыми в зубах, из воды не выныривали, и за борта не цеплялись. Короче говоря, время шло, а не происходило ровным счетом ничего. Я даже успокоилась.

Командиры тоже смекнули, что никакого нападения нет, дали условный сигнал — отменили боевую тревогу. Народ принялся выбираться из всевозможных укрытий, из кают тоже носы высунули, любопытствуют. Команда принялась оценивать степень повреждения корабля. Тем временем, штурмовики собрались небольшими группами, ожидая распоряжений. Их не последовало в течение довольно долгого времени, а потом и вовсе была дана команда — «разойтись и не путаться под ногами».

Ничего не понимаю!

Я немного перевела дух, похоже на этот раз все обошлось. Не верю ни в бога, ни в черта, но в такие моменты отчаянно хочется попросить кого-либо из них, чтобы и дальше обходилось без жертв. Сколько человек прошло через мои руки? Сколько смертей было и сколько будет? От инфекций, болезней, ранений — не счесть.

Более — менее разобрались в ситуации только часа через два. Наш сухогруз напоролся на подводные мины. Корабль получил серьезные повреждения. Ремонтная команда пытается что-то там исправить, но получается у них очень плохо, можно даже сказать, что совсем ничего не получается.

Взрывом полностью уничтожило левый гребной винт и значительно повредило правый, отказало рулевое управление. Часть обшивки и внутренних переборок разрушено, вследствие чего один трюм оказался полностью затоплен. Нарушилась балансировка судна. Прорыв в машинном отделении с огромным трудом удалось ликвидировать, воду сейчас откачивают. Есть надежда, что движки удастся реанимировать. Но без управления и гребных винтов мы все равно никуда не доплывем. Есть жертвы среди экипажа, не всем удалось вовремя выбраться из машинного отделения, затопленного водой. Раненных, как не странно, нет. Если не считать за ранение мой сбитый локоть.

Вот же не повезло…

И что теперь? Будем болтаться посреди моря?

13 февраля 32 года

На целые сутки наш «Летящий» лег в дрейф, а точнее, — превратился в большой скособоченный плот, доверенный воле богов. Ни до Суэцкого канала, ни до Эфиопии по Красному морю, на нем уже не дойти. И тем более, на нем невозможно вернуться обратно в Краснодар. Для ремонта требовались доки, краны, сварка, и замена некоторых узлов. Все что смогли сделать механики за целые сутки, это с горем пополам запустить один движок. Кое-как маневрируя остатками правого винта и почти не функционирующим рулевым управлением, мы двинулись вперед. По картам до суши совсем недалеко. Скорость движения корабля очень сильно уменьшилась, но он хотя бы начал двигаться, и это внушает некоторый оптимизм.

15 февраля 32 года

Двое суток мы плетемся со скоростью улитки, а суши по-прежнему не видно. Мой оптимизм уменьшается с каждым часом. Жара заметно усилилась. Нашла градусник, посмотрела и присвистнула — сорок три градуса в тени. А на солнышке и того больше. Припекает знатно! А что дальше будет? Даже подумать страшно.

Делать нечего совершенно, закрылась у себя в каюте и сплю. Точнее пытаюсь уснуть, очень душно, вся постель пропиталась потом. Графин с водой на тумбочке нагревается за полчаса, приходится глотать теплую воду.

17 февраля 32 года

Берега по-прежнему не видно. Начинается шторм. Как ни странно, морская болезнь ко мне не вернулась, хотя качка гораздо сильнее, чем была после отправления в плавание. Небо совсем черное, видны разряды молний. Волны просто невероятно огромные! Экипаж велел готовиться к худшему, без управления нас почти наверняка разобьет о прибрежные скалы или разломит баржу пополам и потопит. Заперлась в каюте, так как выходить на палубу очень опасно, может запросто смыть за борт. Последнее что удалось увидеть, это как волна ударяет в борт судна. Тряхнуло сильнее, чем от взрыва, и снова этот противный металлический скрежет. Матерь божья, страшно-то как!

Может быть это моя последняя запись.

18 февраля 32 года

Сразу две хорошие новости. Шторм закончился, и мы еще живы.

Мы не разбились, и даже не сели на мель. Берег совсем рядом, просто рукой подать. Капитан сказал, пережить этот шторм, у нас шансов было немного, но боги сжалились над покалеченным судном и пощадили его.

Потрепало нас знатно, конечно, но техника и груз на месте, хотя кое-что и намокло. Медленно тащимся вдоль берега, ищем место, куда можно причалить.

Идею предложили грандиозную, — выгрузить наш огромный трактор, прицепить к нему баржу и волочь на сцепке вдоль побережья в дельту Нила, остатки порта Каир тут совсем недалеко. Как в старину, бурлаки на Волге таскали свои суда. Глядя на скромные размеры трактора, по сравнению с размерами баржи, затея кажется смешной. Я просто уверена, что трактор эту дуру сдвинуть с места не сможет, но капитан и Быков почему-то считают иначе. Ну ладно, поживем — увидим…

Одно непонятно, как они собираются выгружать трактор? Ведь баржа почти неуправляема. Подойти вплотную к берегу, не оборудованному для причала судов, так чтобы не сесть на мель, баржа не сможет. Глубина здесь приличная, трактор просто утонет.

Тогда как?