Последний конвой

Глава 4 Стивен

Монотонный гул двигателя убаюкивал, но старую колымагу так сильно трясло на разбитой дороге, что заснуть оказалось невозможно. Стивен перехватил ствол «Калаша» левой рукой, слегка приподнялся и выглянул в смотровую щель, удерживая задвижку пальцем.

— Ну что там видно? — спросил Кислый.

— Ничего, — мрачно отозвался Стивен, — песок, камни, пустыня. На горизонте барханы. Больше ни черта.

— Стив, ты все равно стоишь, будь другом, принеси водички, — тоном умирающего лебедя прохрипел вечный заводила Костян. Не иначе задумал очередной розыгрыш, с целью поиздеваться над новичком.

— Сам сходишь, — огрызнулся Стивен. Настроения на словесную перепалку с Костей не было совсем, решил сразу пресечь возможный диалог. Только покажи слабость, будешь для всех с кружкой по кузову бегать. Знаем, проходили…

— Пить так хочется, — продолжал подначивать Костя, — уж сил нет подняться. Ну, притащи, а-а? Стив, будь человеком, не дай товарищу подохнуть от жажды в песках Сахары.

В полумраке захихикали.

— Отвали, придурок, — Стивен злобно сплюнул под ноги, бросил беглый взгляд на шутника, и сел прямо на металлическом сидении, обхватив автомат двумя руками. КрАЗ сильно раскачивало на ухабах, требовались значительные усилия, чтобы удерживать равновесие.

— Чего сразу придурок, — взвился Костя, голос звучал вполне бодро и немного обиженно за сорвавшийся розыгрыш, — уже и водички попросить нельзя, сразу обзываться начинаешь.

Он с кряхтением приподнялся и потопал в направлении кабины, между двумя рядами самодельных лавок, на которых по одному и по двое, лицом вперед, сидели бойцы группы сопровождения. Бронированная обшивка кузова почти не пропускала свет, смотровые щели тоже были оборудованы откидными жалюзи. Лючок в крыше обеспечивал слабенький приток свежего воздуха, но света давал мало. Глаза постепенно привыкли к темноте, но все равно различались только контуры сидящих на лавках бойцов.

Придерживаясь за поручни, приваренные по потолку, Костик добрался до начала кузова, где располагалась вотчина дежурного. Наблюдатели следили за местностью по обеим сторонам дороги, а дежурный расположился в колоколе у пулемета.

— Федор Михайлович, — крикнул Костик в люк, — ну что там, видно хоть что-нибудь?

— Солнце садится. Через час стемнеет.

— Моря не видно?

— Какое море? Ты посреди пустыни, сынок.

Константин зачерпнул железной кружкой на цепи противной теплой воды, залпом выпил и опустив голову побрел обратно на свое место. Резкий толчок швырнул его в проход. Не ожидавший подвоха Костик выпустил автомат из рук и тот с грохотом покатился по рифленому железу, а он сам повалился на кого-то из штурмовиков. Визг изношенных тормозных колодок ворвался в будку, машину затрясло.

— Черт, что это было? — завопил Костя.

Стивен перехватил автомат, и уцепился правой рукой за скобу. Вибрация усилилась, а затем грузовик резко остановился и осел на правую сторону, мотор заглох.

Скат пропороли, наверное.

— Твою мать! — завопил Костик, он опять не смог удержаться на ногах и повалился на штурмовиков, но теперь на противоположную сторону от прохода. На него со всех сторон заворчали сразу в несколько глоток.

— Быстро покинуть машину, — отдал команду дежурный, спускаясь по металлическим скобам.

Открыли заднюю дверь, волна свежего и горячего воздуха хлынула в машину, вместе с невыносимо ярким потоком света, заставившим зажмуриться. Стивен вскочил, сжимая автомат за цевье, двинулся по проходу, стараясь не наступать на пятки впереди идущих. Грузовик снова дернулся, металлический пол под ногами едва заметно накренился. Штурмовики, не тратя времени на ступеньки лестницы, один за другим стали выпрыгивать из фургона.

Когда подошла его очередь, Стив тоже спрыгнул, сгруппировался как учили, мягко приземлился на песок, затем обошел машину сзади посмотреть, что случилось. Водитель, опустившись на колени, заглядывал под грузовик и громко матерился. КрАЗ угодил правой стороной в разлом каменистого грунта, присыпанный песком. От сильного удара лопнула шаровая опора переднего моста, однако каким-то чудом и силой инерции переднее колесо успело проскочить трещину, а вот правое заднее угодило точно в ловушку и намертво застряло в расселине.

Расстроенный водитель приподнялся и в сердцах пнул покрышку изуродованного колеса. Словно обидевшись на бесцеремонное обращение, грузовик дернулся, сильнее оседая в разлом. Заскрежетал перегретый металл кузова, в трещину тонкой струйкой потек песок.

— Все назад, — что есть мочи закричал водитель.

Земля у него под ногами дрогнула, и часть занесенной песком дороги обрушилась, обнажив бездонный провал. Заднее колесо КрАЗа повисло над пустотой, с тихим шелестом песок заструился в пропасть. По асфальту переплетаясь замысловатым лабиринтом зазмеились трещины.

— Быстро трос давай, — с отчетливым армянским акцентом завопил водитель.

Молодой парнишка помощник опрометью бросился к бронекабине.

— Иваныч, сдай назад, — прокричал водитель, — за твою дуру зацепим. Эти тарантайки, — он махнул в сторону двух автомобилей неподалеку, — не справятся. КрАЗ их за собой утянет.

Иваныч был слишком далеко, поэтому отвечать не стал, только махнул рукой, — «понял». Скрылся в кабине и перегазовал. Черными клубами из выхлопной повалил дым, огромный МАЗ неспешно двинулся по дороге задним ходом.

Трещины расползались по асфальту. Словно зачарованные бойцы группы сопровождения пятились назад, глядя себе под ноги. Разлом прямо на глазах увеличивался, куски породы отламывались и проваливались в бездну.

КрАЗ зашевелился, затрясся, испуганный водитель резво отбежал в сторону. Сейчас в нем боролись два желания одновременно — спасти обреченный автомобиль и бросить его к чертовой матери и спасаться самому. Многотонная махина Кременчугского автопрома медленно и неумолимо опускалась в провал, все сильнее задирая нос кверху.

Подскочил и резко затормозил командирский «Тигр», выпрыгнул Эмиссар, быстро оценил ситуацию.

— Все сюда! Не стойте столбами, держите машину. Ты, — он ткнул пальцем в помощника водителя, — прыгай на бампер и цепляй трос.

Помощник, испуганный вниманием самого Эмиссара, без возражений запрыгнул на крыло, поймал брошенный конец троса и принялся наматывать на крюки. В этот момент грузовик снова задрожал, пришел в движение и рывком осел в яму почти на метр. Перепуганный помощник завопил от ужаса и боли, вцепившись голыми руками в раскаленное железо. Однако стоически вытерпел, выполнил приказ и лишь потом сиганул с кабины на дорогу.

Тем временем, водитель растянул трос по песку и приладил второй конец прямо к прицепу МАЗа. Поднял руку, крикнул:

— Иваныч, трогай, помалу.

Заревел мощный двигатель, трос натянулся как струна и завибрировал. Огромные колеса завертелись на месте, раскидывая во все стороны пригоршни песка. Военный МАЗ тянул за собой невиданных размеров прицеп, груженый под завязку, кроме того, он был дополнительно утяжелен бронелистами защитной обшивки. Старенький изношенный годами движок уже давно не выдавал требуемую мощность. Колеса вертелись, но сцепка оставалась на месте. Черный дым из выхлопной трубы столбом потянулся к небу.

Иваныч включил пониженную передачу, снова дал полный газ. Едко завоняло солярой и жженой резиной, но сцепка не сдвинулась с места.

— Второй трос тащите, — распорядился Родион Сергеевич, — и «Катерпиллер» сюда гоните, тягач перегружен сверх меры, не справится.

КрАЗ опять дернулся, словно живой, и еще глубже осел в провал. «Фашисты» с опаской заглядывали в разлом, но пока продолжали удерживать машину. Со страшным скрипом и душераздирающим скрежетом МАЗ вместе с прицепом медленно пополз задним ходом. Двигатель монстра ревел, колеса вращались, дым от паленой резины расползался удушливым облаком, и все-таки КрАЗ неумолимо погружался. За какие-то считанные минуты почти половина кузова скрылась из глаз. Полтора десятка штурмовиков уцепившись за край борта, ступеньки, бампер и дверцы машины, пытались удержать грузовик от падения в пропасть, но побеждали пустыня и сила тяжести.

По остаткам дорожного покрытия вновь поползли трещины. С негромким треском лопался старый асфальт на почти одинаковые прямоугольники, которые тут же скользили в провал сопровождаемые шелестом песка и безвозвратно исчезали в нем.

Эмиссар посмотрел в сторону трактора, перевел взгляд на КрАЗ, разочаровано покачал головой:

— Эх, не успеем.

Прибежал помощник, на ходу разматывая очень длинный, плохо подчиняющийся запасной трос. С разбегу прыгнул и уцепился за край борта, пополз вверх по ржавому крылу, подтянулся, ухватившись за радиатор, уселся поудобнее, принялся закреплять конец троса, наматывая его на свободный «клык».

— Все, — тихо сказал кто-то позади Стива, — хана КрАЗу. Уже не спасти…

Стивен попытался сильнее упереться ногами в асфальт, напрягся так, что даже пальцы рук побелели от напряжения, но все усилия были тщетны, грузовик неуклонно сползал в пропасть.

И в этот момент лопнул удерживающий его трос. От рывка МАЗ бросило вперед на несколько метров. Оглушительно чихнув, заглох двигатель. Освобожденный КрАЗ заскользил по осыпи в провал вместе с потоком песка. Испуганный помощник заверещал как заяц, оттолкнувшись от капота прыгнул вперед и плашмя грохнулся на асфальт. Его тут же подхватили несколько рук, подняли, оттащили в безопасное место.

— Все назад, — закричал Эмиссар.

Команда слегка запоздала, штурмовики уже отпрыгивали сами, провожая расстроенными взглядами обреченную машину. Кто-то громко и протяжно матерился от досады.

Оказалось, что за это время солнце почти скрылось за горизонтом, долгожданный вечер принес легкий западный ветерок, который почему-то никого не обрадовал. А точнее, в борьбе за судьбу грузовика, на него не обратили внимания, как и на подъехавший УАЗик политрука.

— Кто водитель? — рявкнул Чекист, выбираясь из машины.

— Я, — шагнул вперед водитель, опустил голову и закусил губу.

— Фамилия?

— Симонян.

— Ты что, ослеп? Расщелину не видел?

— Да я, это… — беспомощно лепетал оправдания водитель, — думал, проскочу с разгона. Трещинка совсем маленькая была, да мы таких штук сто проехали уже. Если каждую объезжать, как черепахи ползти будем. Кто мог предположить, что там внутри каверна? Не повезло!

— Не повезло, говоришь? Начальник охраны, арестовать!

Чекист подошел вплотную к побелевшему как мел водителю и сунул ствол Стечкина ему в лицо.

— Я тебя лично расстреляю, сволочь, если выяснится, что это диверсия. Ты меня понял, выродок?

Подошел Эмиссар, положил руку Гейману на плечо.

— Лев Исаакович, успокойся, пожалуйста. Мы позже во всем разберемся. Сейчас ехать нужно. Темнеет. Каждая секунда дорога.

Чекист злобно стрельнул на водителей маленькими серыми глазами, отошел в сторону. Начальник охраны сделал шаг вперед и подал знак адъютантам. «Ублюдки» приблизились к оторопевшему водителю сзади, защелкнули наручники, поволокли в будку-вахтовку. Водила брел как сомнамбула, понимая всю бесполезность сопротивления. Бежать некуда, вокруг пустыня, которая убьет гораздо быстрее людей в черной форме.

Стивен похолодел. Неужели действительно расстреляют?

— По машинам, — приказал Эмиссар, — Пауль, распредели ребят по конвою. И поторопись, время поджимает. Через десять минут даю команду отправления.

— Строится, — гаркнул начальник охраны хриплым голосом.

Стивен повесил автомат на плечо и повиновался, пристраиваясь в шеренгу к остальным. Штурмовики непроизвольно встали в ряд, лицом к опасности. Хотя трещина вроде бы прекратила увеличиваться в размерах, песок все еще осыпался, неумолимо поглощая КрАЗ. Теперь оставались видны только капот, часть бампера и левая фара. Все остальное слопала ненасытная Сахара.

Пауль Нойманн прошел вдоль строя, почти не глядя на выстроившихся бойцов, скороговоркой произносил фамилии, изредка сверяясь со списком, и называл транспортные средства для нового назначения. Добрался до фамилии Майер, велел укомплектовать боевой расчет «Русича».

Повезло, возликовал Стивен, но виду не подал, молодцевато гаркнул во все горло — «есть», побежал исполнять приказ. Он еще не добрался и до середины сцепки, когда из кабины, чуть ли не по пояс высунулся Мишка, напарник Иваныча и радостно закричал:

— Стив, давай к нам — в кабину. Поместимся! В тесноте, да не в обиде.

МАЗ просторный, в нем места навалом. Хотя амуниция, бронник, автомат, все равно немного тесновато будет. Но все же не так тесно, как в Камазе.

Стивен добежал до кабины, ухватился за поручень и стал взбираться по металлическим скобам к маячившей в вышине открытой дверце.

— Становись, — скомандовал капрал.

Стивен занял место в строю, вытянулся во фрунт, замер, стараясь не дышать. Капрал «фашистов» отличался особой гнусностью, мог исподтишка врезать кулаком под дых или заставить отжиматься сотню раз только потому, что новичок, на его взгляд, стоит слишком расслаблено.

— Равняйсь, — рявкнул капрал, хитрым прищуром осматривая немногочисленный строй салаг первого года службы. Не спеша прошел вдоль строя, скривился, сплюнул травяную жвачку под ноги.

— Смирна-а!

На старом плацу возле развалин штаба воцарилась мертвая тишина.

— Значит так, бойцы, — капрал прохаживался вдоль строя, похлопывая стеком себе по голенищу. Хрен его знает, в каком музее или секс-шопе, он раскопал этот раритет. Небольшая тросточка с петлей на конце и коротким, но жестким шлепком. Малейшее движение в строю и шлепок заедет нарушителю по затылку или вообще по физиономии. Впрочем, даже если ударить по рукам все равно очень больно. Стивену прилетало пару раз, ощущения далеко не из приятных.

— Слушайте вводную, — капрал посмотрел на солнце в зените, перевел взгляд на Юпитер, прищурил правый глаз, откашлялся, продолжил, — для охраны экспедиции будет отобрано еще несколько человек из личного состава третьей роты. Возьмут самых молодых, сильных, быстрых, ловких и выносливых. На конкурсной основе. Успешно выполнившие задачу получат шанс быть зачисленными в состав экспедиции. Контрольное время — один час. Вопросы есть?

По строю прошел едва слышный шепоток, но никто не осмелился спрашивать, ибо чревато последствиями.

— Отлично, — продолжил капрал и осклабился, — итак, формулирую задачу. На окраине полкового стрельбища стоит старый МАЗ. Шесть человек втиснувшиеся в кабину, объявляются победителями первого тура.

— Ни хрена себе, — тихо пробормотал кто-то за спиной Стивена, — до стрельбища десять километров по пересеченной местности. За час? Это нереально!

— Учтите, периметр заминирован, — капрал противно заржал и вновь щелкнул себя тросточкой по голенищу, — так что внимательно смотрите под ноги, салаги. Мины, конечно, сигнальные, однако, за казенные сапоги отвечаете головой. Вопросы есть?

— Никак нет! — гаркнул строй.

— Тогда чего стоим? Бегом марш!

Новобранцы сорвались с места и дружно помчались в сторону холма.

Десять километров — это не шуточки. Нет никакого смысла рвать жилы и бежать прямо со старта что есть мочи. Все равно силенок хватит ненадолго. Нужно настроиться на спокойный и обстоятельный темп.

Он остановился, поправил бронежилет и до отказа затянул тесемки, заправил ремень, поудобнее пристроил автомат на спине. Отметил про себя, что капрал бежит вместе со всеми, хотя ему это делать совсем не обязательно. Мог и на старом УАЗике рядышком пристроится. Однако бежит со строем. Может быть есть какие-то причины?

Заметил, повернул голову, стрельнул глазами, одобрительно хмыкнул, отвернулся и продолжил бег.

Стивен присел на корточки и слегка подтянул шнурки армейских берцев. Повезло что хоть не кирзачи выдали. А вот с «броником», наоборот, не повезло, старый, еще советского производства. Шестнадцать килограмм! Автомат с боекомплектом килограмма четыре будет. Каска, фляжка, саперная лопатка, короче все вкупе еще пару килограмм. Итого: двадцать два килограмма лишнего веса. Жаль нормативы по памяти ни черта не помню, но с таким перегрузом бежать будет нелегко.

Попрыгал на месте, вроде бы ничто не мешает, не болтается и не бьет по ляжкам. Сорвался с места, побежал вслед удаляющимся спинам бойцов.

Сейчас главное — дыхалка. Бежать далеко и долго, поэтому ловим темп.

Минут через двадцать он обогнал отстающих. Здоровяк Пашка Бечевкин бегать категорически не мог, но зато ему не было равных в борьбе. Сколь ни был бы вынослив человек, всегда есть предел допустимым нагрузкам. У Пашки нет шансов добраться до стрельбища первым, как ни крути, сто килограмм веса — это многовато.

Следующим «слабачком» оказался Берталан, венгр, разгильдяй и неумеха. С этим тоже все ясно, «броник» сполз набок, автомат шлепает прикладом по заднице. Ноги в кирзачах сбил до крови — хромает. Это потому, что портянки мотать так и не научился. А зря!

Стивен продолжил бег, уже не вглядываясь в лица обгоняемых бойцов, интерес к судьбе сослуживцев быстро пропал. Часов у него не было, по сроку службы не положено, а местность знал недостаточно хорошо, чтобы определить пройденное расстояние. Подступала усталость, бронежилет все-таки очень тяжелый. А снять и бросить — нельзя. Казенное имущество. Наказание окажется гораздо страшнее пытки тяжестью во время кросса.

Надо передохнуть, подумал Стивен, но скорость снижать не стал. Принялся считать про себя, — один-два-три, вдох, один-два-три, выдох. Главное дыхание и темп! Все остальное сейчас не важно.

Юпитер поднялся над горизонтом на две ладони и адски жег затылок. Противный липкий пот стекал по шее, капал за шиворот, «броник» тянул к земле. Каждый шаг давался с немалым трудом. Стивен снял каску и провел рукой по коротким волосам — ладонь стала мокрой.

Очень хочется пить. Но некогда. Позже. Через полчасика.

Время растянулось до бесконечности. По тактико-техническим характеристикам АК-74 весит чуть больше трех с половиной килограмм, а кажется, что все десять. Ноги налились свинцом, еле передвигаются, бронежилет адски давит на плечи, саперная лопатка неприятно шлепает по ягодице. При каждом шаге во фляжке булькает вода, отчего пить хочется еще сильнее.

Стивен не выдержал, не снижая темп бега, достал фляжку, открутил крышечку и поднес к губам. Пополоскал рот, сплюнул на песок. Снова приложился и сделал маленький глоток. Получилось! Он засмеялся. Хватит пока, всего полфляжки воды осталось, а когда удастся пополнить запасы пока неизвестно. Обернулся назад и понял, что личный состав роты растянулся в пространстве до самого горизонта. Где-то далеко позади, на пределе видимости, глаза привычно отыскали капрала, пинками подгонявшего отстающих.

А впереди народу не так уж и много, от силы человек десять.

Стивен мысленно возликовал, у него есть шансы выбраться из этого проклятого зиндана. Он слегка увеличил темп, хотя ноги почти не слушались, а стрельбища еще даже не видно.

Разве может человек в полной боевой экипировке пробежать десять километров за один час?

Когда обогнули овраг и стали спускаться по осыпи, впереди него было только пять человек. Перед глазами поплыли багровые пятна, в ушах застучал пульс, легкие просто разрывались от удушья, а проклятый Юпитер жег спину.

Внизу показалось стрельбище, это значит, что до цели осталось всего с километр. Ну, максимум — полтора. Стивен споткнулся, потерял равновесие, шлепнувшись на задницу поехал вниз по гравию, ударился лодыжкой о камень. В горячке вскочил, закричал от боли, упал обратно на склон.

Вывих? Перелом?

Он старательно ощупал ногу. Кость цела, слава богу, — вывих. Остановился, достал из рюкзака полотенце, облил водой из фляжки, разорвал штанину и скинул ботинок. Очень туго обмотал ногу мокрым полотенцем. С трудом натянул ботинок, приподнялся, стараясь перенести вес тела на здоровую ногу. Осторожно сделал первый шаг. Очень больно, но идти можно. Правда далеко он так не уйдет, через пару минут нога опухнет, и боль станет совершенно невыносимой. Со злости Стивен заскрежетал зубами.

А ведь осталось совсем чуть-чуть…

Он сделал еще один неверный шаг, стараясь наступать сразу всей стопой. Вроде бы получалось. Больно, конечно, но не смертельно, — нога слегка онемела. Ему сейчас нужен покой и обезболивающее, а не изматывающий кросс по испещренному воронками стрельбищу. Стивен сжал зубы и пошел быстрее, достиг дна оврага, обошел пару сигнальных мин.

Не очень-то их и маскировали.

Сильно хромая, упрямо двинулся к цели. Многократно простреленный остов старой машины уже показался на горизонте.

Тут осталось идти, всего ничего, — метров триста. Дойду!

Несколько бесконечных минут припадая на левую ногу, Стивен хромал по дну оврага. Он не испытывал никаких иллюзий по поводу своего состояния. С каждой минутой оно будет все хуже и хуже, а боль все сильнее и сильнее. Сможет ли он вытерпеть?

А может ну ее к чертям эту экспедицию? Он упрямо тряхнул головой, разбрызгивая во все стороны капли пота и похромал дальше. Почему меня никто не обгоняет, неужели я так сильно отстал? Сейчас он кое-как доберется до МАЗа, а вся рота уже давно там. Ждут только его — вечно отстающего слабака. И недовольный капрал, хлестнет стеком по лицу и заставит отжиматься, а противные мерзкие рожи сослуживцев будут скалиться и отпускать обидные сальные шуточки.

А сил уже совсем нет…

Стивен сжал зубы и побежал. Со стороны, возможно, этот бег выглядел смешно и нелепо из-за хромоты, но машина приближалась. Гораздо медленнее чем хотелось бы, но ведь и бежать совсем недалеко.

А потом случилось непонятное, — перед Стивеном веером вспухли фонтанчики пыли от пуль.

Стрельбы, похолодел он от ужаса, так вот почему вокруг никого нет! Я на линии огня. Стивен чертыхнулся и упал на землю, прикрывая голову руками. Этого просто не может быть! Неужели командование не сумело согласовать время прохождения отборочного испытания и стрельбы курсантов? Ну что же там, в штабе, совсем олухи, сидят?

Потом он сообразил.

А почему нет? Вполне в духе командования. О минах предупредили, а вот о проводимых стрельбах — позабыли. Или, наоборот, специально согласовали, как дополнительный уровень сложности.

Приподнял голову прислушиваясь, стрельба прекратилась.

Нет, этого не может быть. А как же оцепление? А предупреждающие знаки? Он же ничего не заметил. Тут дело в чем-то другом.

Он обернулся назад и увидел того, кто стрелял…