Последний конвой

Глава 21 Лидия

23 февраля 32 года (утро)

Следующая остановка на дозаправку примерно через три часа пути, то есть к четырем утра. Ливень, как из ведра, барабанит по крыше, стекает по стеклам. Выходить из автомобиля у меня нет никакого желания, но придется. Необходимо подышать свежим воздухом и размять затекшие ноги, а также узнать последние новости. По рации передают только критически важную информацию, все остальное можно узнать на остановках. А для этого придется покинуть кабину и выйти под дождь.

Отцы-командиры заставили собирать воду для «технических нужд». С этой целью раздали специальные такие штуковины, четыре металлические трубки-ножки и кусок брезентухи кулечком. Примитивно, зато действенно. Размах верхней части конуса — метра полтора, десятилитровое ведро набирается минут за пятнадцать — двадцать. Пока заправлялись, Василий нацедил канистру грязной и мутной дождевой воды и закинул в багажник — авось пригодится.

Опять приперся Чернецкий…

Как же он меня запарил! Просто сил нет уже терпеть эту вакханалию похоти, недалекости, и убогих попыток ухаживания. Да что же я, курица что ли? Не надо вокруг меня распушив перья ходить и кукарекать. Не выгорит ничего!

Придется рассказывать с самого начала…

Еще на корабле повадился особоуполномоченный захаживать в мою каюту и надолго там задерживаться без особой причины. Я сначала не могла понять, что ему нужно? Приходит, серьезный такой, участливый, интересуется — «не обижают ли?» Да кто же посмеет? Быков же пригрозил. «Не нужно ли чего?» Нет, отвечаю, все есть и вдоволь. Вот если только ананас… Было бы неплохо… Ухмыляется, значит шутку оценил, — «ананас достать не смогу, но, если что-то в моих силах, вы только намекните. Все оформлю в лучшем виде».

Да не нужно мне ничего! Тем более от вашего брата, чекиста. Знаем мы чем такие «подачки» обычно заканчиваются. Не ребенок давно, пуд соли сожрала на общении с вами, «черно-солнечными». Все это конечно мысленно, вслух только еще раз повторила «нет, спасибо, пока ничего не нужно».

А он все ходит и ходит…

Не выдержала я, однажды, поперла в атаку с шашкой на танк. Чего тебе, говорю, Евгений Александрович, нужно? Ты не юли, мне ребусы разгадывать некогда, ты открытым текстом скажи, без намеков. Стакан спирту налить? Вообще не вопрос, целая канистра самогона в наличии имеется. Или ты на морфий нацелился? Это сложнее — только для раненых. Вот нарвешься на огнестрел, — приходи, обсудим необходимую дозу.

Ухмыляется. Нет, говорит, уважаемая Лидия Андреевна, морфий мне ваш без надобности, а самогону предпочитаю хороший коньяк. У нас есть немного в запасе, могу и вас угостить.

Вот как, удивляюсь я, и какого же рожна вам от меня нужно, глубокоуважаемый Евгений Александрович?

Смутился, покраснел и говорит, — «вы мне, Лидия Андреевна, как женщина очень сильно нравитесь. Я как только вас на корабле увидел, так сразу и…»

Вот тебе бабушка и Юрьев день!

Только сексуально озабоченного чекиста мне и не хватало для полного счастья, в комплект ко всем «радостям» путешествия. И ведь не выгонишь просто так. Не простой водитель или охранник, — в состав администрации конвоя входит! Пусть и на вторых ролях.

А тут еще сомнения возникли, уж не приставлен ли сей субъект ко мне в качестве провокатора самим Быковым? А что, сексотов в Метрополии всегда хватало с избытком. А этот как раз из когорты холуев и жополизов, вполне может и по собственной инициативе. Подленький тип, это даже по усикам понять можно.

Собрала всю волю в кулак, и вежливо так, не повышая голоса, объяснила, «вы господин особоуполномоченный, не в моем вкусе. И вообще, у меня есть мужчина, в Метрополии остался, и я ему верна. Шашни крутить в экспедиции ни с кем не собираюсь. Вот вообще ни с кем! Так что напрасно вы мое время тратите, лучше займитесь своими особо важными делами, на которые вы кем-то там уполномочены».

Вру безбожно, хотя умом понимаю, что наверняка у этого субчика на меня подробное досье имеется. Вся надежда только на то, что не совсем тупой. Неужели так трудно понять, что женщина тебя не хочет? Ни под каким соусом и ни за какие коврижки!

Надул губы. Обиделся. Ушел.

А на завтра опять приперся, и давай все сначала, — завел шарманку о любви и нежности. Тьфу!

Несколько дней терпела, субординация, как никак. Да и неохота «сор из избы выносить» наружу. Да, в конце концов, что я сама с озабоченным придурком не справлюсь? На третий день не выдержала, выставила вон. Пригрозила пожаловаться Быкову и вообще…

Не сработало. Стал целыми днями ходить следом, услуги предлагать, — «Лидия Андреевна, может вам обед в каюту принести? Не хотите? Ну ладно. Но если нужно, вы только скажите…»

Чувствую — закипаю не на шутку. Я когда в бешенстве, могу в разнос пойти. Что под руку попадется, тем и метну. Пригрозила!

Думала успокоится, ан нет, еще сильнее доставать начать. Тут у меня терпение совсем закончилось, и предложила я господину особоуполномоченному провести прямой массаж простаты, а в качестве железного аргумента продемонстрировала пару медицинских перчаток. Растерялся, начал лепетать что-то оправдательное, что не нуждается мол, ни к чему это. А я настаивать начала. «Понимаете, говорю, Евгений Александрович, в вашем возрасте и с вашим образом жизни, проблемы с простатой просто неизбежны. А после таковой процедуры, у вас надолго отпадет желание приставать к чужим женщинам, особенно если они вас не хотят».

Покраснел как подросток и убежал, хлопнув дверью. Долго не было, целых два дня. И вот опять приперся. Я посмотрела холодно в его сторону, достала перчатки и говорю, — «долго вы думали, Евгений Александрович, но раз решились, — устраивайтесь на носилках. Сейчас все сделаю, в лучшем виде». Скис, опустил голову, проворчал что-то невразумительное и ушел.

Прямо хоть тотализатор организовывай. Рискну предположить, что опять припрется уже назавтра. Память как у мухи, а чести и совести, ни на грамм. Ставлю початую канистру самогона против ржавой гильзы от Калаша, что придет.

Дождь немного стих. Эмиссар дал команду на отправление, взревели моторы, колонна пришла в движение. Василий почти сразу уснул, меня тоже сморило, опустила голову на грудь и клюнула носом.

Проснулась, на очередной заправке, накинула плащ, вышла прогуляться. Левая нога затекла, шея не поворачивается, глаза режет, словно песка насыпали. Короче говоря, чувствую себя старой калошей…

Раздали завтрак. По половинке засохшей лепешки и куску вяленой рыбы, сушеный планктон, пакетик с комбучи и кипяток. Выбор блюд разнообразием не отличается. Лепешка — твердая как камень, чтобы не поломать зубы покрошила ее в суп из планктона, получилась еще менее аппетитная тюря. Вздохнула. Попробовала. Вполне съедобно. На болотах приходилось жрать и более противное варево. Жаловаться на судьбу, жалеть себя и пускать слезу как-то не привыкла. Съела что дали. Маловато, даже мне — женщине. А что говорить о мужиках? Если они и дальше состав экспедиции намерены держать впроголодь, то и до голодных бунтов недалеко.

Дождь прекратился. Народ кучкуется возле «командирского» броневика. Не удержалась от соблазна, подошла подслушать. Обсуждают вероятность засады на очередном участке перехода. Родион озабочен, Пауль хмур, Чекист, торопит, — «ехать нужно, господин эмиссар. Время не терпит». Быков яриться — «а если засада?». Чекист спокоен как удав — «ничего, господин эмиссар, отобьемся! Не впервой». Пауль предлагает организовать небольшую ротацию техники внутри конвоя. Как по мне, так от перестановки мест слагаемых…

Забралась в машину, жду отправления. Тронулись в путь, оставив на обочине бочку-прицеп. Вот так и будем на каждой стоянке избавляться от пустых емкостей из-под горючего. Мысленно даже представила себе длинную цепочку из брошенных бензовозов.

В воображении выглядит смешно, а на деле, пустые автоцистерны гнать дальше нет никакого смысла. Заправить-то их все-равно негде, а они тоже горючее расходуют. Так что бензовоз, брошенный на обочине, это не безумное расточительство народного достояния, а экономия горючего для остальных машин колонны. Иными словами, до места назначения доедут не все.

Как ни горько осознавать, это касается не только автомобилей, но и охранников и даже водителей. Слишком опасное место Африка. Зачем в экспедицию брали тех, кому более сорока пяти лет? Чем старше организм, тем сложнее ему выдержать жару, тяготы и лишения пути, скудный рацион и ненормированные нагрузки на психику. А между тем, пожилого контингента в составе экспедиции почти треть.

При всей моей циничности и прагматизме, от кошмарной догадки волосы встают дыбом. Техника настолько старая, что рассыпается на ходу. Горючего в обрез. Неужели организаторы исходили из принципа разумной целесообразности, и с самого начала заложили в расчеты гибель стариков к середине пути? Чтобы не тащить с собой лишнюю жратву, шмотки и воду.

Как бы мерзко и гнусно это не выглядело со стороны, идея то как раз в духе наших «Великих Кормчих». Практицизм, рациональность, утилитарность, холодный расчет. Да и кому есть дело, до откинувших копыта стариков? Для выживания вида, гибель нескольких представителей семейства несущественна, а убыль населения в пределах запланированной нормы.

Катим потихоньку. Ожила рация, Быков объявил «боевую тревогу». Надо же, всю ночь ехали спокойно, никто не нападал. С чего бы сейчас? Средь бела дня?

Ну ладно, отцам-командирам виднее. Закрыли окна, опустили жалюзи, едем, ждем нападения на колонну.

Не прошло и тридцати минут, как что-то грохнуло далеко впереди, а следом еще один взрыв, в хвосте колонны. Загрохотали пулеметы. Пришлось опять сползти на коврик и сидеть, там согнувшись в три погибели добрых полчаса. Опасный участок проскочили быстро, но без жертв не обошлось. «Падальщики» взорвали машину хозобслуги, двое погибли. Конвой лишился еще одной машины, целой горы запчастей, сварочного аппарата, и еще кой-чего по мелочи, я не очень разбираюсь.

Пока я переживала, хватит ли горючего на обратный путь, мы лишились уже четырех автомобилей. Если так и дальше пойдет, техника закончится быстрее, чем горючее. И придется дальше плестись пешком и тащить на себе оружие и снаряжение.

Выглянуло солнышко и сразу начало припекать. Влажность запредельная, дышать совсем нечем. Едем, потеем, проклинаем пустыню и жару.

Вновь ожила рация: «Внимание всем! Стоп конвой».

Наконец-то! Дневка. Ну это как ночевка, только наоборот…

Днем в пустыне слишком жарко, все живые существа спят, забившись поглубже в песок, а охотятся и передвигаются, в основном, по ночам. Когда температура спадает до переносимого уровня, и можно быть уверенным что не поджаришься под обжигающими лучами двух небесных светил.

Вот и нам, придется подстраиваться под новый график. Хотим мы этого, или нет.

Принялись спешно организовывать лагерь. Движуха — как в Столице Метрополии. Как муравьи снуют туда-сюда, что-то таскают, мастерят, прикручивают. Бульдозер тарахтит, холм трамбует. Небольшой экскаватор траншею роет. Машины полукругом выстроили, кабинами вовнутрь, пулеметами наружу. Натягивают огромный тент из брезента, для защиты от прямых солнечных лучей.

Занялась раненными. Шестеро было, один умер в пути, двое добавилось при встрече с «падальщиками». Итого, семеро погибших и семеро раненных. И это после первых суток пути. Что будет дальше? Жара усиливается с расстоянием от океана. Скоро появятся первые больные с симптомами перегрева, а через несколько дней пытки и первые жертвы среди старшего поколения.

Пока перевязывала раненных, сооружение временного лагеря закончили. Заработала «полевая кухня», потянуло дымком. Аж в животе заурчало от голода.

Выдалась свободная минутка, не удержалась и осмотрела лагерь. Ничего особенного, в принципе…

Вплотную к холму вырыли две огромные траншеи, соорудили крышу из брезента и насыпанного сверху песка. Входы наглухо перекрыли толстыми стеганными одеялами, чтобы снаружи не проникал раскаленный воздух. Вентиляцию организовали с помощью нескольких выносных труб, установленных в разных концах сооружения. Все это хозяйство сверху прикрыли брезентовым тентом, под который загнали бензовозы. Остальную технику выстроили снаружи, перекрыв доступ к лагерю, на случай нападения.

В левом крыле расположилась «полевая кухня» и небольшая импровизированная столовая, под открытым небом. Точнее сказать, под брезентовой крышей. Раскладных столиков мало, так что принимать пищу придется в очередь. Весь коллектив одновременно разместится не сможет.

На вершину холма затащили пулемет, и поставили часового. Жалко парнишку, на солнцепеке долго не выдержит. Солнечный удар гарантирован. Чувствую, через пару часов добавится еще один больной, требующий неотложного внимания врача…

Прибежал Чернецкий, морда довольная, нашел уважительную причину чтобы появится в поле зрения «докторки», без опасения подвергнуться унизительной экзекуции. Так что свою «ржавую гильзу от Калаша» я, несомненно, выиграла. Сообщил, что для меня выделили небольшой закуток в блиндаже у водителей. С отдельным входом! От сопровождения великодушно отказалась, в лагере заблудится трудно. Закуток оказался крошечным, как раз на меня одну. Впрочем, все неудобства компенсировала возможность лечь и вытянуть ноги.

На обед выдали суп из планктона, консервированную рыбу, лепешки и великолепный комбучи. Все очень вкусное, особенно суп и чай. Повар молодец, готовит замечательно.

Ушла к себе, завалилась на мат, лежу и не могу уснуть. Непривычно, что мир подо мной не шатается. Рассмеялась, повернулась на бок и уснула, словно провалилась под лед…

Разбудили вояки, приволокли часового без сознания. Сглазила, называется…

Осмотрела. Молоденький, бледный. Перегрелся на солнцепеке. Сунула пузырек с нашатырем под нос. Дернулся, чихнул, открыл глаза. Перепугался до чертиков, невесть что подумал. Пришлось прикрикнуть, чтобы не дергался и дал спокойно закончить осмотр.

Велела намочить голову и полежать в тенечке полчаса. На всякий случай, перед уходом заставила еще раз «понюхать пузырек». Отказался. Уверил что чувствует себя хорошо, только голова сильно болит. Порылась в походной аптечке, сунула пару таблеток на основе метамизола натрия, чтобы снять спазм. Просроченные, конечно. Других все-равно нет…

Штурмовик ушел, улеглась снова, но сон уже не шел. Духотища неимоверная, что-то вентиляция не справляется. Откинула полог, чтобы хоть немного свежий воздух поступал. И моментально стало так жарко, что уже не заснуть. А через полчаса звякнул рельс — общий подъем. Затем будет ужин и снова в путь.

Ладно, пора подниматься и приводить себя в порядок. Откинула полог и сделал пару шагов по ступенькам. Боже! Словно прыгнула с обрыва в кипяток. Дыхание перехватило, перед глазами поплыло, заплясали черные точки. Что же это творится? Да сколько же тут градусов?

Присела на ступеньки, отдышалась, пришла в себя. Купол тента над головой хлопает. Воздух плотный, горячий, обжигает самим прикосновением. Вот она, настоящая жара! Бедный солдатик, он же на склоне бархана службу нес. Под прямыми солнечными лучами. Даже представить страшно…

Поднялась на поверхность. Суета вокруг. Никто не спит, все заняты делами. От кухни вновь аппетитно пахнет. Итальяшка с двумя помощниками суетятся, стараются.

Дошагала кое-как на подгибающихся ногах до «скорой», достала из багажника спиртовой градусник, взглянула на шкалу и не поверила собственным глазам — сорок восемь градусов. Захотелось грязно выругаться и заплакать. И на кой черт я согласилась ехать? Ведь мы только на триста километров от побережья отъехали. А что будет дальше? Пятьдесят градусов? Сто?

Сдохнем мы от жары. Никакой организм не выдержит длительного воздействия высокой температурой.