Последний полет Гагарина

Глава 19

Эпилог

Беда, коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник, сокрушался баснописец Иван Крылов. Живи он на полтора века позже, добавил бы: и уж совсем огорчительно, если космонавт начнёт читать лекции по политэкономии социализма.

Ну а куда деться, если я один на планете знаю, куда нас заведёт извилистая тропа. Может, где-то спрятались другие попаданцы из будущего, во всяком случае, следы их воздействия не заметил.

В октябре шестьдесят седьмого я читал как раз такую лекцию студентам Пражского университета, пропитанным духом свободомыслия. Многим из них монополия коммунистов на власть казалась ярмом, надетым советскими оккупантами на шею угнетённого народа.

— У экономики рыночной и командно-административной есть свои плюсы и откровенные минусы. Командная, характерная для сталинского и хрущёвского периода в СССР, а также в какой-то мере в первые два десятилетия существования народной власти в Чехословакии, оптимально подходит для условий, когда необходимо предельно мобилизовать ресурсы для выполнения чрезвычайной задачи. Вы знаете, что экономика СССР выдержала основную тяжесть снабжения Красной армии в войне с гитлеровской Германией, а немцы поставили себе на службу практически всю промышленную инфраструктуру Европы, включая вашу первоклассную «Чешску зброевку». Помощь Великобритании и Соединённых Штатов тоже сыграла значительную роль, особенно по отдельной критической номенклатуре, но это лишь часть. Мы выстояли, потому что при Сталине была наведена жесточайшая дисциплина. Да, методами, которые сложно одобрить. Да, ценой многочисленных жертв. Но мы уверены, что победа нацистов принесёт куда больше потерь и издержек.

Это, вообще-то, тонкий момент. Чехи, в отличие от словаков, а в аудитории чехи преобладали, в основной своей массе поддерживали нацистов, совершенно прохладно отнеслись к массовому исчезновению евреев и устроили едва ли не всенародный траур, когда британцы шлёпнули Гейдриха, управляющего чешской колонией Берлина. Передо мной сидели дети тех, кто одобрил коричневую чуму, пропаганда социализма если и оказала на них воздействие, то лишь чуть. Проще было бы в Братиславе, словаки, формальные союзники фюрера, сдавались в плен или переходили на сторону Красной армии едва ли не при каждом боевом соприкосновении, потому их убрали с Восточного фронта.

— Второй пример успеха командно-централизованной экономики относится к созданию ракетно-ядерного щита СССР. Простому человеку вообще трудно объяснить, зачем громадные военные расходы, если нет войны. Мы потратили многие миллиарды, а то и десятки миллиардов рублей ради равновесия. Правительство США и других стран НАТО не решится напасть на нас и наших союзников, опасаясь неприемлемого и неотвратимого ущерба. И нас они не боятся, понимая: кто бы ни пришёл к власти в Кремле, не посмеет ударить ядерными ракетами первым, потому что ответ будет страшен. Всё! Мы установили мир на десятилетия, не хочу загадывать на сотни лет, пора подумать о себе. И в этой ситуации рыночная экономика не имеет альтернативы. Теперь самое главное: должна ли она быть социалистической рыночной? Или капиталистической?

Как только работавший со мной преподаватель перевёл последнее слово, аудитория в старинном здании, вмещавшая, наверно, человек триста, огласилась громким «да-а-а». Орало двадцать-тридцать студентов, но громко. На них не шикали, и создавалось впечатление, что так думает большинство.

— На самом деле, разница не столь велика, как принято думать. Представьте, имеется предприятие, принадлежащее государству. Назначен компетентный управляющий, имеются достаточные основные фонды и производственное оборудование, администрация имеет право самостоятельно выбирать поставщиков сырья и потребителей готовой продукции. Оно может работать эффективно?

— Приведите пример такого предприятия! — выкрикнул с места длинноволосый парень из первого ряда, стиль хиппи.

— Сколько угодно. Таковы многие национализированные компании Западной и Северной Европы. Если ровно те же условия хозяйствования, включая внешнеэкономическую деятельность, предоставить чешской или словацкой фирме, что получится? Обанкротится, подсказывает мне девушка из второго ряда. Да запросто — от ошибок в управлении, в выборе контрагентов, от изменения каких-то внешних условий. Но выживет или обанкротится абсолютно одинаково и здесь, и в капстране. Ещё раз: при обеспечении равных условий хозяйствования.

— Зачем тогда социализм? Планы всякие?

Этот студент не походил на хиппи, был аккуратен и при костюме.

— Капитализм предполагает наличие прослойки, получающей нетрудовые доходы в размере, многократно превышающем доходы труженика, что вызывает напряжение от социальной несправедливости. При социализме частная собственность упразднена, кроме простейших форм. В СССР ты можешь выращивать что-то на своём участке и продавать на базаре, что не влияет на общую картину. С плановой экономикой мы всё равно способны уйти от уравниловки, свойственной командно-административной системе. Эффективный работник на успешном предприятии может получить в пять, в десять раз больше чем сейчас. Чуть позже, надеюсь, ему удастся обменять кроны на дойчмарки или франки, съездить за границу — потратить. Возможно, кто-то уедет навсегда, но наша задача — сделать так, чтоб в обратном направлении стремилось больше. Чехия и Словакия не слишком богаты природными ресурсами, особенно ископаемыми, Советский Союз предоставит их в изобилии. Ваша главная ценность находится между ушами — это мозги умных, образованных людей, так используйте их на благо себе и своему Отечеству.

Я ещё немного рассказал о сотрудничестве в космосе, что с запуском постоянно действующей орбитальной станции, где уже побывал чехословацкий гражданин, страна получила гораздо больше возможностей для развития науки, чем имеются у учёных США и Западной Европы.

Фу-ф-ф… Если не всех убедил, то хоть задуматься заставил, ещё запись на телевидении, пока супруга в компании сотрудницы советского посольства завершает набег на магазины. Но программа круиза по европейским соцстранам треснула и развалилась — сначала от сообщений СМИ, потом телеграммы из ЦК КПСС со срочным вызовом на экстренный внеочередной пленум.

Александр Николаевич Шелепин в связи с затяжным заболеванием и невозможностью далее исполнять обязанности Генерального секретаря ЦК КПСС заявил о сложении полномочий. Добровольно или его заставили, как принудили Николая Второго подмахнуть отречение, из Праги не узнаешь.

К разочарованию благоверной, лишь на четвёртом десятке жизни впервые покинувшей СССР, оказалось — на жалкие три дня, не вся валюта потрачена, я потащил её на аэродром в сопровождении, как обычно, пары офицеров «девятки» и стайки их местных коллег.

Вечером, едва переступил порог квартиры и обменялся обнимашками с детьми, затрезвонил телефон — меня набирал Келдыш.

— Наконец-то в Москве! Завтра к десяти давай в Кремль.

Я ещё стоял в уличном пальто, капая на пол остатками дождевых капель.

— Мстислав Всеволодович! Но Пленум — в час.

— Расширенное заседание Политбюро, утверждается кандидатура нового Генерального секретаря.

— Кого?

Глупый, вообще-то вопрос, подобные не задают при разговоре по незащищённой линии, но вот — ляпнул.

— Не могу сказать, Юрий. Претендентов двое. Твой голос может быть необходим. Иначе… Больше ничего не скажу по телефону.

Какой голос? Я — не член Президиума.

Ночью спал плохо, утром злился, завязывая галстук на белой штатской сорочке.

— Нервничаешь? — спросила Алла.

Ей хорошо, отпуск не догуляла, может сидеть с детьми и не волноваться о судьбах народов СССР и всего прогрессивного человечества, выражаясь суконным языком газеты «Правда».

— Ещё бы. Пойми, я не за шелепинцев, то есть за Семичастного, и не за «молодое ополчение», а за космос, за будущее СССР. Поддержу первых, а победят вторые — они тут же меня задвинут. Стану на сторону младореформаторов или просто отсижусь в кустах, Семичастный не простит и сжуёт без хлеба. Может, ногу сломать?

— Гагарин! Себе ври сколько хочешь, меня не обманешь. Потом никогда себе не простишь, что уклонился. Держись!

Чмокнув супругу, я сбежал к машине и пытался обратиться за советом к чуйке, пока «волга» разбрызгивала шинами лужи на мокрых улицах Москвы. Чуйка изволила молчать, основанная преимущественно на послезнании. Какое, к чёрту, послезнание, если в семьдесят шестом генсеком должен быть Брежнев, а он — даже не член ЦК!

В той жизни всё было проще, престарелый вождь отдавал концы, и следующий Генеральный возглавлял Госкомиссию по похоронам дорогого товарища. Диспозиция была понятна заранее. Здесь ничего подобного, Шелепин жив и, не исключено, поправится. Собирать коллектив по организации его проводов в лучший мир точно преждевременно. Тогда — кто?

Расклад мне объяснил тот же Келдыш. «Наши» скучковались вокруг Косыгина, «молодые» — около Дмитрия Полянского, пятьдесят лет, не юноша, даже на год старше Шелепина, тоже из правительства, его сторонники делают ставку на ускорение рыночных реформ. Своего рода Дэн Сяопин, но бегущий впереди паровоза и во многом не учитывающий советских реалий, в отличие от восточного мудреца.

Заходя в памятный зал на третьем этаже, вдруг вспомнил Хрущёва, косолапящего мне навстречу с распахнутыми объятиями в моё первое посещение Президиума, даже глазами обежал помещение — не блеснёт ли лысина.

Расселись, я максимально отдалился от председательствующего и постарался опустить плечи, стать ещё ниже ростом словно ученик, не выучивший урок и боящийся, что строгий учитель заметит его для вызова к доске. Потому и не надел зелёную форму, в чёрном пиджаке теряюсь среди таких же костюмных чиновников.

Ребята, заканчивайте скорее. У нас приближается запуск второй очереди орбитальной станции, огромный тридцатипятитонный цилиндр пристыкуется к первому блоку. Два спутника связи уже ретранслируют телевидение за Урал, на нас висит обязательство успеть до седьмого ноября вывести к ним в компанию вторую пару, чтоб народ имел счастье смотреть демонстрацию и парад на Красной площади, в том числе главные зрители — иностранные заказчики, кому мы хотим продать спутники и пусковые услуги. Как только прогресс дойдёт до компактных приёмников спутниковых сигналов, начну проталкивать идею ГЛОНАСС. Что теперь? Я и так был вырван из работы на неделю по настоянию Громыко ради товарищей по Варшавскому договору, коль вернулся раньше времени — надо сгонять в Звёздный, в Королёв, в Реутово, а не просиживать штаны в Кремле и слушать их взаимные претензии.

Через три часа больше хотелось в туалет, а не вникать в их перепалки. Наверно, в Екатерининском зале собрались приехавшие на Пленум, а тут затягивается пауза из-за Политбюро, конклав никак не выработает концепцию. Косыгин и Полянский точно не сработаются вместе, вылив друг на друга вагон компры, у премьера её накопилось больше — Семичастный обеспечил.

Сложно сказать, кто кого перекричал. Решительного перевеса не получила ни одна сторона.

— Есть нетривиальное предложение! — вдруг прозвучал спокойный голос.

— Скажите хоть вы что-то полезное, Мстислав Всеволодович, — устало откликнулся Косыгин.

— Охотно, Алексей Николаевич! Товарищи! — хоть спорили сидя, Келдыш поднялся, поправив пиджак, и выдержал паузу секунды три. — Мы пришли к единогласному мнению, что у нас нет абсолютного лидера, и неизбежно коллегиальное обсуждение вопросов, даже тех, что решались товарищем Шелепиным единолично. В этой ситуации наиболее рациональным считаю предложить Центральному Комитету кандидата, не примыкающего явно ни к одной из сторон, популярного среди населения, но не имеющего горизонтальных связей в ЦК и в Совете Министров. Склонного к взвешенным решениям с учётом всех высказанных мнений. Юрий Алексеевич!

Если бы в этот момент какой-то прибор поймал пробежавшие в моей голове мысли и транслировал их на весь президиум, цензурными были бы только предлоги «в» и «на».

Как минимум, пришлось подняться. Из вежливости.

— Конечно, я благодарю товарищей за оказанное мне высокое доверие…

— Вот и прекрасно, — перебил Косыгин. — Вариант неожиданный, но правильный. Кто за то, чтобы на внеочередном Пленуме ЦК рекомендовать Гагарина Юрия Алексеевича к избранию Генеральным секретарём ЦК КПСС? Против? Воздержался? Решение принято. Товарищи, после перерыва собираемся в Екатерининском зале.

«Отлетался, макака драная», — прошелестел где-то на периферии сознания голос моего инструктора по лётной подготовке.

Точно, теперь не до полётов. Не до космоса и авиации. Зато как Алла обрадуется! Официальный визит в Париж и в Лондон никуда от нас не убежит. Избаловал её, куда уж теперь.

Безусловно, не поздно отыграть назад, заявив самоотвод. По уровню сумасбродства согласие быть генсеком граничит с прыжком в космическую пустоту, отсоединив шланги, кабели и страховочный трос от скафандра.

А вот шиш вам! Никаких самоотводов. Думаете, нашли пешку, безвольного исполнителя указаний двух фракций? Не понимаете, что пешка, прошагавшая до ферзя, поставившего на Луне шах и мат американцам, кое-чего успеет добиться. И уж точно не будет слепо исполнять команды ответственных товарищей, не желающих самим нести за них ответственность.

Отпусти тормоза, и земля на мгновенье замрёт… Отпустил.

Весной тысяча девятьсот семьдесят первого года «Аполло-12» совершил первую в истории США высадку человека на Луну, позже, чем обещал подстреленный президент. А куда им спешить? Только чтобы оправдать угробленные десятки миллиардов. Не все они израсходованы зря, за двигатель F-1, ставший прототипом советского РД-700 и основой для создания «Энергии», ракетчики СССР искренне благодарны американским коллегам.

Отечественная лунная программа к тому времени осуществлялась весьма ограниченно, без посадок человека на поверхность. Злые языки клеветали, что новый и непростительного молодой Генеральный секретарь ЦК КПСС умышленно тормозит освоение естественного спутника, желая оставаться уникальным космонавтом, а не считает каждую копейку, как он утверждает.

Зато заготовленные в шестьдесят шестом два посадочных аппарата ЛК конструкции Королёва и Мишина отработали в наилучшем виде. Они подверглись модернизации и взлетали с поверхности спутника вместе опорами, количество топлива и окислителя для горизонтального полёта при посадке значительно выросло. Вместо обитаемого объёма станции несли буровую установку, существенно усовершенствованную по сравнению с использованной в полёте «Восхода-3».

За месяц до миссии «Аполло-12» орбитальный пилотируемый корабль «Союз», выведенный в космос ракетой «Энергия-5», привёз к Луне оба спускаемых аппарата. Каждый произвёл по двенадцать рейдов к поверхности, поднимался обратно, космонавты его перезаправляли и снимали контейнер с керном, снова отправляя вниз. Советские учёные получили образцы грунта из двадцати четырёх точек! В том числе три с южного полюса, по личному настоянию Генерального секретаря. Наконец, когда расчётный ресурс ЛК выработался, один из них сел с сейсмографом, второй врезался в поверхность на противоположной стороне, разогнавшись до максимально возможной скорости. Колебания от удара распространились на всю глубину Луны и были зарегистрированы на второй станции, что дало учёным информацию о внутреннем строении небесного тела.

На фоне этого американская высадка на Луну была встречена реакцией: ну, слетали… и что?

Советские космонавты гораздо больше работали на орбите Земли, масса орбитальной станции «Москва» с пристыкованными блоками превысила две сотни тонн, там побывали десятки человек, основные экипажи проработали более года каждый.

Автоматические станции ушли к Марсу и Венере.

В эти годы в Королёве была спроектирована многоразовая версия «Энергии», не все её части приземлялись в достаточной степени сохранности для перезапуска, но процесс пошёл, в том числе в сторону снижения себестоимости подъёма полезного груза на орбиту. Благодаря ему иностранные клиенты получили предложения по созданию и запуску спутников для обеспечения связи, фотосъёмки планеты, метеорологии и других нужд. NASA, крупнейшая в мире организация по распилу бюджетных средств на космос, такие цены и условия обеспечить не могла. Американские компании преодолели запрет правительства США на прямое сотрудничество с русскими, заключая договоры и переводя доллары через компании-прокладки.

Наконец, на околоземной орбите появился первый космический буксир с ЯРД, в перспективе предназначенный для полёта на Марс в две стороны, пока, конечно, в беспилотном режиме.

В марте семьдесят шестого Юрий Гагарин сложил полномочия генсека, хоть мог править ещё десятилетиями как Мао Цзедун. Очень огорчил свою жену Аллу Маратовну, привыкшую считать себя первой леди СССР. Но увверял, что так надо было. Чувствовал, что к концу второй пятилетки в нём раздулась вера в собственную непогрешимость, стал меньше прислушиваться к советам более компетентных в узких вопросах специалистов.

Власть развращает. Согласись остаться ещё на один срок, а внести соответствующее исключение в Устав КПСС было несложно, в восемьдесят первом он не нашёл бы в себе сил отказаться от трона.

Оставив пост, отправился в долгое мировое турне с лекциями, встречался с многими общественно-политическими деятелями, включая Дэн Сяопина накануне его прихода к государственному штурвалу. Заслужил прощение супруги, охотно его сопровождавшей. Лучший туризм — за государственный счёт! Особенно принимающей стороны.

В период у правления государством и после, выступая неформальным посланником СССР, сумел выстроить политику в отношении стран третьего мира, выбравших некапиталистический путь развития. Вместо бестолковых финансовых вливаний, зачастую разворовываемых, экспортировалась экономическая модель рыночного социализма. Рост ВВП и более чем трёхкратное увеличение реальных доходов населения СССР за какой-то десяток лет стало примером подражания не в меньшей степени, чем посадка на Луну — примером владения передовыми технологиями.

Одно плохо. Как только Гагарин забросил тренировки в Звёздном городке, он располнел килограмм на десять, пролезет не во всякий люк. Какой из него теперь космонавт?